***
Я наконец-то добралась до своей комнаты, и взгляд мой упал на все это беспорядок. Вещи были разбросаны повсюду, словно кто-то обрушился на мой мир и перевернул его с ног на голову. Я вгляделась в этот хаос, чувствуя, как он отражает моё внутреннее состояние. Голоса в моей голове стали громче, настойчивее. «Почему бы тебе не воспользоваться этим?» — шептали они. «Ты так долго этого хотела, ведь, Сайори?» Голоса были заманчивы, словно обещая решение для всех моих проблем. «Но что это будет значить?» — спрашивала я саму себя, тон моего голоса был слабым, утопая в шуме внутреннего конфликта. «Я же не могу… Я не должна…» Но голоса в моей голове были настойчивы, и я чувствовала, как они начинают захватывать мой разум. Я оттолкнула кучу мусора с моего стола, нащупывая обрывок бумаги. Мой дрожащий пальчик нашёл его, и я вздохнула с облегчением. Это был хоть какой-то оазис в океане хаоса, который окутывал меня. Я села за стол и взяла ручку, медленно прикладывая кончик к бумаге. Но как только я начала писать, мои мысли разбегались, словно пуганные птицы. Слова стиха плыли в моей голове, но они казались такими бессмысленными и бесполезными. Сквозь мрак и боль, я шагаю в ночь, Где сердце моё исчезает во мгле. Только в песне моей последний свет, Но даже он померк, не дав ответ. Мои пальцы дрожали над бумагой, и я чувствовала, как слёзы снова подступают к глазам. Но я продолжала писать, пытаясь уйти хоть на мгновение от этой тьмы, что окутывала меня. Пока я пыталась сосредоточиться на стихах, голоса в моей голове не давали мне покоя. Они звучали как шёпот, зловещий и настойчивый, словно призраки, не давая мне ни минуты покоя. «Ты никогда не сможешь написать что-то стоящее,» — шептали они, словно нити, запутанные в моих мыслях, и каждое слово стиха казалось безнадежным и бессмысленным. Я продолжала писать, стараясь игнорировать их голоса, но они были слишком настойчивы. Они переплетались с моими мыслями, разрушая все, что я пыталась создать. Мой стих потихоньку становился все более и более бессмысленным, слова уходили в безумие, в то время как я пыталась удержать их на бумаге. «Ты безнадежна, Сайори,» — голоса шептали мне, и я чувствовала, как безысходность захлёстывает меня. Каждое слово стиха было криком моей больной души, и я боялась, что она потеряет себя в этом безумии навсегда. Взгляд мой взывает к бесконечности, Где сны умерших теряются в пустоте. Сердце моё взывает к забвению, Где мрак поглощает свет и тепло. Мысли мои — лишь эхо пустоты, Где тени моих страхов играют в игры. В этом безумии я нахожу покой, Погружаясь в мрак бездны, где нет никого. И я становлюсь одной с тьмой и тишиной, Где душа моя теряется во мраке. В этой безнадежности я нахожу свой путь, Плывя по реке забвения в бесконечность. Безумие становится моим единственным спасением, Где реальность и иллюзия сливаются воедино. И я оставляю позади мир разрушения, Погружаясь в бездну своего собственного бессмыслия. Моя рука дрожала, когда я продолжала писать, словно каждое движение было пыткой. Боль уже не давала мне покоя, словно она проникала в каждую клеточку моего тела, заставляя меня страдать даже в этом мгновении отдохновения. Но я не могла остановиться. Писать, даже если это было так бессмысленно, было моим способом выразить свою боль, хотя бы на бумаге. Но голоса в моей голове становились всё громче и настойчивее, заглушая даже мой последний крик. Они наполняли мои мысли, утопая в них каждое слово, как черные волны, поглощающие меня целиком. Стихи больше не помогали мне отвлечься, и я чувствовала, как безысходность медленно захватывает меня, словно песок, тонущий в глубине моря. Я пыталась бороться с этим, пытаясь сосредоточиться на стихах, но это было бесполезно. Моя душа кричала от боли, и я не могла её успокоить. Бессмысленность моего творчества становилась всё более очевидной, словно это был звон в могилу моих последних надежд. Вечность таит в себе свет и тьму, Сердце стонет в бескрайнем забвеньи. Тенью стала я в безмолвном мире, Тону в безумии, где нет спасенья. Бессмысленный ритм слов и звуков, Плыву по реке забвенья вновь и вновь. Мириады мыслей тонут во мгле, Строки теряются в бескрайнем океане. Вечность таит в себе свет и тьму, Сердце стонет в бескрайнем забвеньи. Тенью стала я в безмолвном мире, Тону в безумии, где нет спасенья. Вечность таит в себе свет и тьму, Сердце стонет в бескрайнем забвеньи. Тенью стала я в безмолвном мире, Тону в безумии, где нет спасенья. Убирайся из моей головы, Убирайся из моей головы. Убирайся из моей головы, Пока я не закончу этот стих… Моя рука сжималась в кулак, а ручка, словно инструмент пытки, казалась тяжёлой и неуклюжей. Я чувствовала, как остриё ногтя глубоко впивается в мягкую плоть подушечки пальца, когда я неосознанно усилила своё ухватывание. Боль пронзила меня, словно электрический разряд, когда ноготь сломался под давлением. С переполняющимся отчаянием и бессилием я резко выкинула ручку, словно отбрасывая от себя всё, что связывало меня с этими бессмысленными стихами. Слёзы застилали мои глаза, когда я осознала, что моя боль уже давно переступила границы бумаги и карандаша. В этот момент даже мой собственный творческий процесс стал для меня источником страдания и боли. Я медленно поднялась с места, держась за палец, из которого показалась кровь, и направилась к своей кровати. Села на неё, прикрыв лицо руками, словно пытаясь укрыться от бури, которая разгорелась в моей душе. Моё сердце было раздираемо вопросами, которые не давали мне покоя. Я думала о нём — о его словах, о его взгляде. Правда ли он любит меня так, как говорил? Или это были лишь пустые обещания, затмились в ночи наших собственных страхов и сомнений? Мои мысли ушли к моим друзьям — тем, кто всегда был рядом. Правда ли они ценят меня так, как говорят? Или это лишь маска, скрывающая истинное отношение к моей душе? Но голоса в моей голове были настойчивы, опровергая каждую мою мысль, каждую надежду. Они напоминали мне, что я одинока, что я никому не нужна, что моя боль и страдания не имеют значения. И в этом моменте, поглощенная тьмой и сомнениями, я чувствовала себя как последний человек на земле. «Нет,» — шептала я в своих мыслях, стараясь сопротивляться голосам, что раздирали меня на части. «Это не правда. Я должна остаться здесь.» Но голоса были настойчивы, словно зловещие призраки, не дававшие мне покоя. «Ты должна уйти,» — звучали они, словно хор перекликающихся эх. «Там есть ответы, которые ты ищешь. Подойди к шкафу, и ты найдешь то, что нужно.» Я сопротивлялась, мои мысли вращались в бесконечном вихре, но голоса были слишком сильны. Они звучали так убедительно, словно обещали мне спасение от этой тьмы, что окутывала мою душу. «Нет, я не могу,» — протестовала я, но голоса были неумолимы. Они усиливались с каждой секундой, напоминая мне о моей боли, о моем одиночестве. И наконец, когда моя воля была сломлена и иссякла, я медленно поднялась с кровати и направилась к шкафу, словно пленница своих собственных кошмаров. С тревогой, ощущая, как страх захлёстывает меня, я медленно открыла дверцу шкафа. Внутри я обнаружила веревку, словно предмет из кошмара, появившийся из ниоткуда. Мое сердце замерло от ужаса, и я почувствовала, как волнение сжимает мою грудь в холодный тиски. Внезапно меня охватила паника, и я резко захлопнула дверцу шкафа, отступая назад. Мои руки дрожали, а сердце готово было выскочить из груди. Я почувствовала слезы на своих щеках, когда осознала, что столкнулась с нечто непонятным и ужасным. Сесть на пол, я обняла свои колени, пытаясь успокоить дрожащее тело. Голоса в моей голове продолжали шептать мне тёмные искушения, но в этот момент я приняла решение: я не желала умереть. Я не была готова сдаться. «Это была ошибка,» — шептала я себе, пытаясь успокоить дрожащий голос внутри. «Я не должна была открывать этот шкаф.» Но голоса в моей голове не умолкали. «Это была твоя единственная возможность,» — смеялись они, словно искаженные отражения моих собственных страхов. «Ты должна была воспользоваться этой веревкой. Она могла бы избавить тебя от всей этой боли и страдания.» «Нет,» — сопротивлялась я, внутренне борясь с этими искушениями. «Я не готова умереть. Я не готова оставить всё это позади.» Но голоса были настойчивы. Они шептали мне о легкости, о спасении, о конце всех моих мук. И я чувствовала, как сомнения подступают ко мне, заставляя меня колебаться на грани принятия решения. Внезапно, среди бури моих мыслей, всплыло что-то светлое и нежное. Я вспомнила наши детские годы, когда мы проводили дни, играя в парке и рассматривая облака, видя в них мир из наших фантазий. Я вспомнила его добрые глаза, его улыбку, которая рассеивала тьму в моей душе. Мы были друзьями с самого детства, и наша связь была сильной и непоколебимой. Он всегда был рядом, поддерживая меня в моих самых темных моментах, и я знала, что я могла полагаться на него в любое время. Вспоминая его, я чувствовала, как тепло и надежда начинают проникать мою душу, как свет в самый тёмный уголок комнаты. Я вспомнила его слова о любви, о его заботе о мне. Он был тем, кто верил в меня, когда я сомневалась в себе. И я поняла, что есть хотя бы один человек, ради которого я должна бороться. Одна мысль о нём дала мне силы продолжить борьбу, даже когда всё казалось безнадёжным. Голоса в моей голове продолжали шептать мне свои ядовитые лжи, пытаясь омрачить светлые воспоминания. «Он оставил тебя потому, что ты никогда не была достойной его внимания,» — звучали они, словно гремящие громовые раскаты. «Он предпочёл кого угодно, лишь бы не тебя. Ты была лишь инструментом его удовольствия, игрушкой, которую он бросил, когда ему надоело играть.» Моё сердце сжалось от боли и обиды, но я старалась не слушать эти лживые слова. «Он любил меня,» — утверждала я, хотя внутри меня тлел огонь сомнений. «Он заботился обо мне, как никто другой.» Но голоса были настойчивы. «Он просто не имел выбора,» — продолжали они. «Ты заставила его страдать, ты не давала ему свободы. Ты эгоистка, Сайори, манипулирующая его чувствами, заставляющая его мучиться ради тебя.» Слова пронзили меня, но я старалась не поддаваться этим лживым утверждениям. Я знала, что это не правда. Я знала, что наше чувство было настоящим. Страх охватил меня, когда слова голосов начали звучать все более зловеще и убедительно, словно они происходили из самой глубины моей души. Я начала сомневаться в собственных мыслях, в своих чувствах, и это напугало меня больше всего. Может быть, в этом была правда? Может быть, я действительно была эгоисткой, манипулирующей его чувствами? Слова голосов становились всё громче и настойчивее, заставляя меня падать на колени от боли и сомнений. Мои мысли казались загрязненными, окутанными тьмой и лживыми обвинениями. «Вернись к шкафу,» — настаивали голоса, словно тёмные проводники моих страхов и сомнений. «Там есть ответы, которые ты ищешь. Там ты найдёшь свой путь к спасению.» Фантомные боли становились всё более интенсивными, словно камни, тяжело лежащие на моей груди. Головная боль билась в моей голове, а лопата казалась рвущей меня изнутри. Я сжимала руки в кулаки, пытаясь справиться с этой болью, но она была слишком сильной, слишком всепоглощающей. С тревогой и сомнениями, я решила послушать голоса и снова подойти к шкафу. Каждый шаг к нему был для меня испытанием, словно я шла по тонкому лезвию между надеждой и отчаянием. Я чувствовала, как внутри меня бушевала буря эмоций, но одновременно с этим, с каждым пройденным шагом, я ощущала, что это было правильное решение. Мои мысли были замедлены, словно время застыло в этот момент, и я сосредоточенно шла вперед, не отвлекаясь ни на что другое. Моя душа тосковала за спасением, за ответами, которые могли находиться внутри этого проклятого шкафа. Хотя я чувствовала себя все более обремененной страхом и сомнениями, я понимала, что это был единственный способ спастись от этой тьмы, поглотившей меня. Я старалась сопротивляться мысли о том, что это единственный способ. Я глубоко верила, что найдется другой выход, другой путь к спасению. Мои мысли были наполнены стремлением найти решение, найти спасение, которое не связано с этим проклятым шкафом. Но прежде чем я смогла размышлять дальше, острый укол боли пронзил мою голову, заставив меня присесть на колени, прижав руки к виску. Моя голова казалась будто разрывалась на куски, и я чувствовала, как слезы выступают на моих глазах от нестерпимой боли. Но даже сквозь этот адский мучительный опыт, я продолжала сопротивляться, продолжала бороться за свою жизнь, за свое спасение. Но чем больше я колебалась, тем хуже становилось. Не только для меня, но и для него, и для всех, кто оставался за пределами этой тьмы, ожидающий моего спасения. «Никто не ждёт тебя,» — шептали голоса в моей голове, словно проникающий леденящий ветер. «Тебя ждут лишь момент, когда ты исчезнешь, когда твоё существование перестанет тяготить всех вокруг. Они будут свободны, когда ты уйдёшь.» Слова пронзали меня, оставляя за собой лишь ощущение пустоты и отчаяния. Я внимательно слушала эти тёмные мысли, которые теперь казались мне всё более и более правдоподобными. Моё существование казалось бременем для всех вокруг меня, и я чувствовала себя как плоть и кровь, которая стоит на пути к их счастью. «Ты можешь принести им покой,» — продолжали убеждать меня голоса. «Ты можешь сделать их жизни лучше, когда больше не будешь их тяготить своим существованием. И ты обретёшь покой, когда окончишь своё страдание.» Сомнения мучили меня, и я чувствовала, как каждый вздох становился всё тяжелее. Моя душа боролась за выживание в этой тёмной пучине, но каждый раз, когда я колебалась, тьма становилась всё более густой и непроницаемой. С трудом поднимаясь на колени, я снова приблизилась к шкафу, мои глаза уставились на ту же верёвку, что лежала там ранее. Голос в моей голове настойчиво настаивал, чтобы я взяла её, но моя рука дрожала от страха, когда я протянула её к верёвке. Этот момент был наполнен невероятным количеством противоречивых мыслей и эмоций. Когда мои пальцы коснулись шершавой поверхности флоковой верёвки, я почувствовала, как ужас пронзил меня с головы до пят, словно я нарушила самое святое. Моя рука дрожала, а сердце билось так сильно, что казалось, что оно разорвется на части. Я отпустила верёвку, словно она обжигала мои пальцы, и отступила назад, судорожно дыша. «Это неправильно,» — повторяла я себе, пытаясь убедить себя в том, что это было ошибкой. «Откуда она здесь вообще взялась? Почему я это делаю?» С трудом доползая к кровати, я упала на неё, словно на последнюю опору в этом безумии. Моя душа кричала от боли и отчаяния, и я знала, что теперь мне нужно найти спокойствие, прежде чем будет слишком поздно. Моя тело пульсировало от боли, будто оно было измучено до предела. Голод, который сжигал мои внутренности, лишал меня последних запасов энергии. Я почти не спала последние несколько дней, а усталость с каждым часом становилась всё непереносимее. Слишком быстро всё становилось только хуже. Силы покидали меня, словно невидимый барьер мешал мне просить помощи, рассказать всё. Я была слишком слаба, чтобы даже поднять голос. Когда я признавалась ему в своей депрессии, это было как погружение во мрак, из которого не было выхода. Мне казалось, что я больше не смогу сказать этого никому. Никто не заслуживал того, чтобы страдать из-за меня. Это были мои проблемы, и я была обречена их нести в одиночестве. Я издавала некоторые неопределенные звуки, пытаясь подавить боль и заснуть. В этом мраке я надеялась забыть, потеряться, утонуть во снах, лишь бы временно освободиться от этого тяжкого бремени.***
Внезапно его голос пронзил мои уши, словно стрела в сердце, когда он сказал: «Это лишь розовые очки твоего сознания. Никто тебя никогда не любил». Он резко дернул мои руки, от чего я почувствовала острую боль, он оторвал их от моего тела, но я не смогла кричать. Я упала на мокрый песок, который был залит кровью, что неумолимо покидала мое тело через артерии в плечах, мои глаза уставились на него, когда он рассыпался в воздухе, а в центре его исчезающей фигуры мне открылось его бьющееся сердце. Он смотрел на меня с болью в глазах, держась за свое сердце. Он упал перед ней на колени, начав кричать от боли, что это из-за нее, она причина, по которой ему так больно, по которой он исчезает. Наши взгляды не отрывались друг от друга, пока он кричал, а я теряла сознание от тумана в голове, а может, от кровопотери, пока в итоге не закрыла глаза.***
Я проснулась в холодном поту, дрожа от ужаса, держа себя за плечи, словно убеждаясь, что руки все еще на месте. Моя грудь вздымалась и опускалась от быстрого дыхания, и сердце билось так сильно, что казалось, оно вырвется из груди. Слезы текли по моим щекам, а в голове резонировали его слова, наполняя меня ужасом и отчаянием. Вздрогнув от собственного отражения в зеркале напротив кровати, я с трудом успокоила свое дико бьющееся сердце. Каждый удар становился напоминанием о кошмаре, который только что пережила. В углу глаза мне показалось, что кто-то стоит, но когда я повернула голову, там было пусто. Откинувшись на подушки, я пыталась вытеснить из памяти ужасное видение. В моей голове звучали его слова, словно проклятие, но я отказывалась верить им. Это был лишь сон, но чувство тревоги исчезнуть не хотело. Мое сердце все еще билось слишком быстро, как будто оно пыталось убежать от неведомой угрозы. Все вокруг меня казалось мрачным и неприветливым, словно даже природа сговорилась против меня. Мрачные тени скрывали рассвет за окном, и воздух был пропитан утренним холодом из открытого окна. Я взглянула на часы и увидела, что уже полшестого утра, время медленно, но неумолимо подходило к моменту, когда мне нужно будет отправиться. Но внезапно мне пришла мысль — может, он придет меня встретить, как всегда? Он часто приходил, когда я засыпала под утро, что бы разбудить меня в школу. Это мог быть мой последний шанс. Может быть, я смогу наконец рассказать ему всю правду, попросить его о помощи, выговориться от всего этого тяжкого бремени, которое давно тяготило мое сердце. Нужно просто подождать, когда он придет, совсем скоро… Среди черного льда, что замерзло в моем сердце, вспыхнула искра надежды. Но я больше не могла терпеть эту боль и безысходность. Возможно, это был мой единственный шанс на спасение. Но голоса в моей голове вновь начали отрицать мои мысли, наполняя мое сознание сомнением и страхом. Мои внутренние мысли сражались друг с другом, словно армии на поле битвы. Одна часть меня настаивала, что это просто безумие — верить в какие-то иллюзии, что он придет, что он услышит меня и поможет. «Ты снова ведешь себя глупо,» — шептала она мне. «Это все пустые надежды, ты веришь в мир, который не существует. Реальность же — твои страдания, из которых можно выйти только одним способом.» Другая часть меня внутренне боролась с этими мыслями. «Нет, я не могу просто сдаться,» — отвечала я ей. «Это может быть мой последний шанс, и я не могу его упустить. Я должна попытаться, даже если это кажется безнадежным.» Но сомнения продолжали терзать меня, они проникали в самые глубины моего существа, заставляя колебаться в своем решении. «Ты слепо веришь в иллюзии,» — говорили мне голоса. «Проснись, пойми, что мир не такой, как ты думаешь. Ты не сможешь изменить ничего, даже если попытаешься.» Но я отказывалась сдаваться. В моей душе все еще теплилась искорка надежды, и я была готова рискнуть всем ради шанса на спасение. Сквозь боль и головокружение я направилась в ванную. Меня слегка шатало, и я с трудом соображала. По дороге я вдруг закричала, ударив себя рукой по голове. Острый удар нес в себе отчаяние и беспомощность. Чем дальше я шла, тем громче звучали мои мысли, словно грозные волны, готовые накрыть меня на берегу безысходности. Каждый шаг казался невыносимым испытанием, но я продолжала двигаться вперед, несмотря на все препятствия.***
В ванной, когда я взглянула на себя в зеркало, голоса в моей голове начали шептать мне что-то непонятное. Сначала это были всего лишь шепоты, которые неслись из самых глубин моего сознания, но затем они стали громче и настойчивее. Они говорили мне о моих страхах, о моих сомнениях, о том, что я никогда не смогу преодолеть все эти испытания. Моя реальность начала искажаться перед моими глазами. В зеркале я увидела себя, но это был не я. Это была фигура, покрытая мертвенно-бледным оттенком, с пустым взглядом и холодными чертами лица. Моя рука дрожала, когда я подняла ее к лицу, чтобы прикоснуться к своему отражению, но что я ощущала, это была лишь пустота и холод. И внезапно я почувствовала, что кто-то стоит позади меня, приготовившись схватить меня за плечи. Сердце замерло от ужаса, и я медленно обернулась, чтобы встретить этот взгляд, но никого там не оказалось. Это был лишь еще один призрак моего воображения, еще одна галлюцинация, которая преследовала меня в этот момент слабости и отчаяния. Обернувшись снова, я увидела в зеркале свое обычное отражение. Это была я — с теми же чертами лица, тем же взглядом, но теперь без мертвенной бледности и пустоты, которую я увидела только что. Мои глаза были наполнены решимостью, а лицо выражало некую решимость. Подавив ощущение страха, я решила принять холодный душ. Это был мой способ заглушить все это беспокойство и избавиться от сонливости, которая опутывала мои мысли. Я шагнула к душу, сделав решительный шаг вперед, готовая преодолеть все препятствия, что стояли на моем пути к освобождению от темноты и страха, которые окружали меня. Я включила воду и почувствовала, как первые струи ледяной воды обрушиваются на мое тело. Холодная вода обжигала кожу, словно тысячи игл пронзали ее, но я не отступала. Я стояла под струями, позволяя им проникнуть в самое глубокое укрытие моего существа. С каждым мгновением я ощущала, как напряжение и тревога начинают покидать мое тело, словно они уносятся вместе с водой. Холодный душ превращался в своеобразный ритуал очищения, помогая мне избавиться от тяжести, что давила на мое сердце. Мои мысли становились ясными, а чувства — острыми. Я закрывала глаза, погружаясь в этот момент спокойствия и самообладания. Под струями воды я чувствовала себя живой, сильной, готовой преодолеть любые испытания, что могли поставить передо мной жизнь и моя собственная судьба. Я повернула кран, усиливая поток холодной воды, словно хотела заставить ее еще более ледяной, и вот уже каждая капля ощущалась, как осколок льда, проникающий в мою кожу. Моя реальность сливалась с этой леденящей водой, и я погружалась все глубже в это манящее спокойствие, которое предлагало мне забыться. Под струями холодной воды я чувствовала, как мои мысли становятся все более туманными, все более рассеянными, словно они таяли, как лед под жарким солнцем. В этом моменте я упустила из виду, что моя кожа уже немела, а губы дрожали от холода, кожа покрывалась мелкими дрожью. Но все это казалось ничтожным по сравнению с тем облегчением, которое приносила мне эта исступленная струя ледяной воды, погружающая меня в блаженное забвение. Вдруг осознав, что я делаю, я мысленно укусила себя, пытаясь разбудиться от этого кошмара. Мои дрожащие руки сделали резкий поворот ручки к горячей воде, но вместо ожидаемого облегчения, я почувствовала, как кипяток беспощадно обжигает мою кожу. От резкого ощущения я отшатнулась назад, несмотря на свои попытки удержаться. Моя спина ударилась о стенку кабинки, и я услышала глухой треск. Стеклянные стены, на которых я так упорно оперлась, разлетелись на куски, и я почувствовала, как твердая плитка встречает мое тело, вырывая из меня последние звуки стона. Жгучая боль пронзала меня, словно сотни игл проникали в мое тело, и я поняла, что этот кошмар еще далеко не закончился. В моем взгляде, приглушенном болезненным опытом, мир превратился в размытую картину. Куски разбитого стекла блестели в слабом свете, создавая игру сверканий, которая только усиливала мою боль. Осколки лежали разбросанными по плитке, словно зловещие зубы в бескрайней пустоте. Чувство колющей боли на спине было неотвратимым. Я могла почувствовать, как острые осколки стекла врезались в мою кожу, словно камни в безымянной степи. Моя спина пульсировала от невыносимой боли, и каждое движение усиливало это ощущение, словно углубляло раны, которые оставалось не залатать. Слезы текли по моим щекам, смешиваясь с водой душа, и я поняла, что этот кошмар уже не имел конца. Боль, страх, отчаяние — они были моими единственными спутниками в этой безумной реальности, которая угрожала поглотить меня целиком. Мои руки дрожали, когда я осторожно пыталась подняться. Каждое движение вызывало новую волну боли, а острое жжение на спине усиливалось с каждым прикосновением кусков стекла. Но мне нужно было что-то сделать с этим кипятком, который все еще лился из душа, обжигая кожу и напоминая мне о моей безумной неосторожности. Я медленно взяла опору на колени, пытаясь собрать оставшиеся у меня силы. С каждым движением я ощущала, как горячая вода бьется о мою спину, словно пламя пожара, который угрожал поглотить меня целиком. Но я не могла останавливаться. Мне нужно было выключить этот кипяток. Наконец, я дотянулась до ручки душа, мимо водяных струй, которые бились о мои дрожащие руки. Я почувствовала, как горячая вода обжигает мои пальцы, но я сжала зубы и повернула ручку, остановив этот поток обжигающей боли. Медленно, с каждым шагом, я осматривала плитку в поисках кусков разбитого стекла. Безумие момента смешивалось с болью и страхом, затуманивая мои мысли. Слезы и вода образовывали непонятный коктейль, мешая видеть окружающее. Но даже сквозь эту муть я заметила, что каждый шаг приносит новую порцию боли. Когда я, наконец, добралась до выхода из ванной, я обернулась и взглянула на битое стекло, блестящее на полу. Безучастно я оставила там свои джинсовые шорты и розовую рубашку, словно бросив их в прошлое, где они теряли свое значение. Но даже это простое действие вызывало у меня боль, словно напоминая, что даже возвращение к реальности обходится мне дорого. Мокрые волосы прилипли к моему лицу, а холодный пол под ногами только усиливал мою дрожь. Я стояла там, обвитая лишь холодным воздухом, словно коконом, который заставлял меня дрожать в ожидании. Мой дыхание было разрозненным, каждый выдох напоминал мне о безнадежности моего положения. Голоса, словно призраки, преследовали меня по этой мрачной квартире. Они шептали мне свои мрачные предсказания, заполняя воздух тревогой и страхом. Я чувствовала, как они закрадываются в мои мысли, и как их темные слова вгрызаются в мое сознание, словно паразиты, поглощающие меня изнутри. Шаг за шагом, я медленно добиралась до комнаты, едва справляясь с холодом и тревогой. Каждый шаг был как пытка, и я молилась, чтобы это все закончилось. Но голоса не умолкали, они преследовали меня, словно тени в темном лабиринте. Я была одна, поглощенная этими мертвыми эхами, которые напоминали мне о моей слабости и уязвимости. Следы моего пути, обгоревшие раны на спине, напоминали о каждом мгновении моей борьбы с этим кошмаром. Но даже в этом моменте, когда боль казалась нестерпимой, голоса продолжали беседу в моей голове. Они были словно колючие иглы, проникающие в мою раненую душу. «Ты неуклюжа», «Ты слаба», «Ты ничего не стоишь», — шептали они, напоминая мне о моей неспособности противостоять этому кошмару. Я слушала их слова, словно проклятие, которое нависло надо мной, и постепенно начала сомневаться в своих силах. Моя вера в себя исчезала, словно дым во мраке, и я начала соглашаться с этими голосами, забывая о своей собственной ценности. С каждым словом сомнения, я теряла кусочек себя, погружаясь в бездну отчаяния. Боль в моих ранах казалась ничтожной по сравнению с муками, которые мне приносили эти проклятые голоса. И я продолжала бороться, не зная, как найти выход из этого кошмара, который становился все темнее и темнее.***
Когда я, наконец, достигла своей комнаты, я ощутила, как изнеможение и боль снова обрушились на меня, словно волна, захлестнувшая мои последние остатки силы. Мои дрожащие руки с трудом дотянулись до дверной ручки, и я вошла в темноту, которая окутала меня, словно покрывало. В комнате было тихо, как будто даже воздух не осмеливался дышать. Только тусклый свет от луны проникал сквозь занавеси, бросая тени на стены и наполняя комнату призрачными образами. Я остановилась на пороге, медленно осматривая комнату, словно ища что-то, что могло бы дать мне ответы на все мои вопросы и рассеять мои страхи. Но вместо ответов, меня охватило ощущение пустоты и одиночества, которое словно взяло власть надо мной. В этом мгновении я осознала, что даже здесь, в своей собственной комнате, я не могла найти убежища от своих собственных демонов. И мне стало страшно. Дальше, в тишине своей комнаты, я погрузилась в мрачные раздумья и борьбу с собственными мыслями. Страх и отчаяние стали темным покровом, который окутал меня, лишая света и надежды. Мои руки дрожали, а сердце билось так сильно, что казалось, оно разорвется на части. Но даже в этой тьме, где страх парализовал каждый мой шаг, я ощущала противоречивые желания и мысли, борящиеся за власть надо мной. Голоса продолжали шептать мне свои темные пророчества, но в моем сердце зажглась искра сопротивления. Я отчаянно искала путь к выходу из этой тьмы, надеясь найти свет и спасение. В этом моменте я поняла, что должна найти силы в себе, чтобы справиться с этим кошмаром. Я решительно взяла себя в руки, собрав последние остатки моей воли, и решила продолжать бороться. Не зная, что ждет меня дальше, я приготовилась к самой тяжелой битве — битве за собственное выживание. Всего лишь один час… Мрачные мысли о веревке в шкафу вновь наводили на меня страх и ужас. Я отчаянно пыталась вытеснить их из своего сознания, но голоса внутри меня шептали, что я не могу бежать от своих проблем. Они напоминали мне, что если я не найду смелости справиться с этим сейчас, я буду страдать всю оставшуюся жизнь, и мои страдания затронут не только меня, но и тех, кто мне дорог. Страх и тревога охватили меня с новой силой, но я поняла, что не могу больше прятаться от своих проблем. Я должна найти решение, даже если это означает столкнуться с самыми темными углами своего сознания. Собрав оставшиеся силы, я решила противостоять этим мыслям и найти путь к выходу из этого кошмара. Мои руки дрожали, когда я стиснула голову сквозь густые слезы, пытаясь заглушить этот жуткий звук, который раздавался в моей голове. Я не хотела слышать их слова, не хотела верить в эту темную идею. Но они продолжали настаивать, насмехаясь надо мной, словно мертвым весело дразнить живого. Иногда моя рука сама собой поднималась, нанося болезненные удары по моей голове, в попытке заглушить этот кошмарный шепот. Но даже сквозь боль и слезы, я понимала, что это бесполезно. Они были слишком сильны, слишком настойчивы. Их слова плелась в моей голове, словно темная паутина, заставляя меня утонуть в отчаянии. «Только один способ,» — глухо звучали их слова, как мрачный приговор. Я закрыла глаза, пытаясь отгонять этот кошмар, но он продолжал владеть моим разумом, заставляя меня сомневаться, колебаться, бороться. Но что я могла сделать в этой борьбе против невидимого врага, который обитал в моей собственной голове? «Что мне делать?» — шепчет мой разум, звук его голоса потонул в море моих мыслей и страхов. «Даже если он придет, что он сможет сделать?» Я задаюсь этим вопросом снова и снова, пытаясь найти ответ в этой бесконечной тьме моих сомнений. Он не обращал на меня внимания, пока я была счастлива. Только когда он увидел меня подавленной, только тогда его глаза нашли меня. Я не должна была показывать себя такой, я хотела верить, что смогу справиться сама. Но с каждым днем становилось все труднее удерживаться на плаву, едва сидя за партой в тот день, когда мир казался чужим и непонятным. «Мы не желаем тебе зла,» — звучат голоса в моей голове, словно призраки, обитающие в тени. «Мы хотим помочь тебе. Просто следуй за нами, и мы проведем тебя через эту тьму.» Я слышу их слова, и они звучат так убедительно, что чуть не заставляют меня поверить, что это единственный выход. Но где тогда я окажусь? И что я потеряю на этом пути? Скручивающая боль в животе заставила меня повернуться, словно острым ножом пронзившим мои внутренности. Я старалась сдержать стон, но ощущение было настолько интенсивным, что я просто упала на пол, сжимаясь в калачик, держась за больной живот. Стошниться не было чем, мое тело просто подчинялось паническому испугу, в котором оно оказалось. Слезы снова потекли по моим щекам, мое дыхание было неровным, словно я бежала от невидимого преследователя. Но в этот момент меня больше беспокоило не физическое страдание, а то, что происходило в моем разуме. Голоса продолжали шептать мне свои искаженные истины, и я чувствовала, что теряю контроль над собой, словно погружаясь в бездонную пропасть. «Что мне делать?» — мой голос дрожал от страха и отчаяния, когда я снова задавала этот вопрос. В ответ на него, голоса в моей голове, словно призраки, подались вперед, наполняя мое сознание своими мрачными советами. «Единственный путь спасения — следовать за нами,» — говорили они, и их слова звучали как гробовой скрип. Я закрыла глаза, пытаясь отогнать этот кошмар, но знала, что они правы. В их темных предложениях была таинственная привлекательность, словно зов абсолютного покоя. Но я боялась этого пути. Что, если это был путь в ничто? Что, если я потеряю себя окончательно? Мое сердце колотилось так сильно, что я чувствовала его удары в ушах. Я знала, что должна принять решение. Но в этом моменте тьмы и страха, мне казалось, что выбора у меня не было. Мрачные мысли теснились в моем разуме, словно тучи перед бурей, заглушая последний проблеск надежды. Я все больше склонялась к мысли, что даже если он придет, это ничего не изменит. Что будет после этого? Он не сможет сделать ничего, кроме как стоять бессильно, наблюдая, как я погружаюсь все глубже в тьму. Он будет мучиться, виня себя за свою беспомощность, за свою недостаточность. И когда он обратится за помощью к другим, они тоже будут страдать. Они будут терзаться и мучиться, неспособные помочь мне, поглощенные своей беспомощностью и безысходностью. Голоса в моей голове казались все более правдивыми, и я все больше убеждалась, что это конец. Я не хотела, чтобы они тоже страдали из-за меня. Они не заслуживали такой участи. Я была их проблемой, и решение лежало только в моих руках. Пульсация боли на спине стала менее интенсивной, и я наконец могла немного расслабиться. Но даже это кратковременное облегчение не утоляло тьму, окутавшую мое сознание. Мне было все равно, насколько холодно или тепло, насколько мокро или сухо. Я чувствовала лишь пустоту и отчаяние, которые заполняли меня с головы до ног. Я попыталась одеться, чтобы хоть как-то прикрыть свое обнаженное тело и согреться. Но в шкафу не нашлось ничего, кроме старых, красных шорт, что когда-то носила летом. Я вздохнула, с тоской осознавая, что я уже не в состоянии заботиться о внешнем виде. Мой взгляд упал на веревку, которая висела в шкафу, словно манящий призрак. Она была как обещание спасения, но источником непрестанного страха. Я не могла удержаться от мысли, что решение все еще там, передо мной. Мой взгляд упал на веревку, и я почувствовала, как страх заставил мое сердце ускориться. Но я собрала всю свою волю в кулак и решительно схватила ее. Веревка была легкой и холодной в моей дрожащей руке. Я замерла, держа ее, словно вся моя жизнь зависела от этого решения. Наконец, я решительно бросила ее на кровать, словно отбрасывая в сторону свои самые мрачные мысли. Но когда я стала одеваться, я чувствовала, как тяжесть надо мной нарастает. Шорты, которые я попыталась натянуть, казались мне тесными и давящими, словно они препятствовали мне дышать. Я натянула их с трепетом, пытаясь сохранить последний остаток достоинства. Затем я взяла школьную блузку и натянула ее на свое тело. Она прилегала к моей коже, словно тонкая пленка, скрывая мое внутреннее состояние от мира. Взгляд мой упорно уклонялся от веревки, но магнитное поле притяжения оказалось сильнее моей воли. Каждый взгляд на нее вызывал калейдоскоп чувств — надежду, страх, сомнения. Эти противоречивые эмоции вращались в моей голове, словно веретено, уводя меня все глубже в бездну моих собственных мыслей. Именно мои собственные мысли, которые казались прежде оазом рассудка и разума, теперь начали внушать мне опасные идеи. Они шептали, что возможно, это действительно было не так уж и плохо. Может быть, это был единственный выход из этого мрачного лабиринта, в который я попала. Может быть, я заслуживала что-то лучшее, чем бесконечное страдание и одиночество. Я пыталась подавить эти мысли, пытаясь вернуться к реальности, но они продолжали проникать в мою сознательную мысль, словно ветер в сухой лист. И я чувствовала, как твердая почва, на которой я стояла, начинает рассыпаться под натиском этих навязчивых идеи. Села я на кровать, живот все еще болел, словно напоминая мне о моей слабости. Одной рукой я прижимала его, словно пытаясь удержать все мучения внутри себя. Другая рука, медленно и нервно, начала потирать пальцами веревку, которая лежала передо мной, словно представляя собой ключ к выходу из этого мрака. Моя голова стала ареной битвы, между моим желанием спастись от боли и страдания и страхом перед неизвестным, что могло произойти, если я действительно пойду на это. Я слышала голоса в моей голове, как они шептали, пытаясь уговорить меня. Они предлагали это как единственный путь, как спасение от моих мучений. Но внутри меня все еще горела искра сомнения. Я не могла отделаться от мысли, что, возможно, существует еще какой-то выход, что это не конец, что я еще могу найти силы, чтобы бороться. Но эти мысли были лишь тонким лучиком света во мраке, который окружал меня. Мои пальцы автоматически начали играть с веревкой, создавая разные петли и круги. Это было чем-то механическим, чем-то, что могло отвлечь мои мысли, хотя бы на некоторое время. Но даже в этой игре моего разума с собственными мыслями, я ощущала какое-то беспокойство. Мои пальцы неуклюже скользили по веревке, создавая новые узоры, но мои мысли все еще боролись с самим собой. Я пыталась убедить себя, что это не единственный путь, что я могу найти другое решение, что у меня еще есть шанс. Но внутри меня тлела жгучая боль, смешанная с чувством отчаяния. Внезапно в моей голове мелькнули воспоминания о детстве. Как мы с ним гуляли по рассветным улицам, усталые, но счастливые после бессонной ночи, проведенной в тайне от наших родителей. Мы пробрались к озеру и смотрели, как восходит солнце, окрашивая небо в нежные оттенки розового и оранжевого. И в тот момент, когда небо стало светлым, я впервые увидела звезды в светлом небе раннего утра. Они казались такими далекими и таинственными, словно маленькие огоньки, зажженные для нас двоих. Эти моменты были такими прекрасными и особенными, наполняя наши сердца радостью и надеждой. Я вспомнила, как он улыбался, делился своими мечтами и надеждами, и я поняла, что есть кто-то, кто всегда будет рядом, кто всегда поймет и поддержит. Эти воспоминания о детстве оживили во мне искру надежды, что, возможно, все еще можно исправить. Серые тучи стянулись над горизонтом, заливая мир блеклым голубым светом. Я мельком взглянула в окно, обеспокоенная предвестниками плохой погоды. Но когда я обернулась, чтобы вернуться к своим мыслям, ужас заставил меня замереть на месте. Петля из веревки была на моих коленях. Я отшатнулась, словно от гадкого насекомого, которое оказалось рядом. Мои руки дрожали, когда я осознала, что создала это безумие. Мои взгляды пошли по комнате, словно в поисках подтверждения того, что это не я сделала. Но это была моя рука, мои действия. Страх охватил меня, как волна, заставляя сердце биться еще быстрее. Я тут же быстро откинула веревку, да так, что та влетела в стену. Невольно я осознала, что раньше даже не представляла, как делать такие вещи, ведь я даже шнурки не могла нормально завязать. Этот момент заставил меня вздрогнуть, встревоженную тем, кто я на самом деле… В моей голове разыгрывалась настоящая буря. Я вцепилась руками в свои волосы, словно это поможет мне вырваться из этой тьмы, что окутала мой разум. Мой живот снова скрутило, и боль заставила меня вздрогнуть. Но это было не только физическое страдание. В моих мыслях родилось странное предположение — может быть, я раздвоенная личность? Тень зловещего сомнения окутала меня. Может быть, те странные фигуры, которые я видела, не были моим воображением? Может быть, они реальны и прячутся в углах комнаты, толкая меня на этот безумный поступок? Но почему они это делают? Что они хотят от меня? Мысли кружились в голове, словно стая неистовых птиц, готовых разорвать мой разум на куски. Я пыталась разглядеть свет в этой тьме, но он ускользал, оставляя лишь пустоту и страх. Мое сердце билось так быстро, что я боялась, что оно выскочит из груди. Но внезапно, словно внутри меня что-то щелкнуло, и в голове наступила тишина. Я резко подняла глаза, оглядывая комнату, но теней нет, словно никогда и не существовали. Медленно, словно в тумане, я поднялась с кровати, мои дрожащие руки потянулись к моему лицу, пытаясь ощутить его кожу. Взгляд мой остановился на веревке, которая лежала под стенкой. Обычная веревка, не петля. Мое сердце замерло. Все прошло как кошмар, но я была здесь, одна, столкнувшись с собственной пустотой и тьмой. Я была уверена, что это была петля. Сила покинула мое тело, оставив лишь пустоту и отчаяние. Я больше не чувствовала своего существования, я лишь пустая оболочка, брошенная на край бездны, я не могу справиться с собственными мыслями, я вижу то чего нет, слышу тех кого не существует. Все, что оставалось — это мрачная перспектива исчезновения в этом мире, полном тьмы и безысходности. Я снова остановилась перед веревкой, мои мысли в кашице из страха и отчаяния. Мгновение колебаний, словно мое существо разрывается на две противоположности: одна, пытающаяся бороться, и другая, уговаривающая сдаться. Но тишина в моей голове была глухой. Нет ни одного звука, ни одного ответа. Может быть, голос был прав? Может быть, это единственный путь избавиться от этой муки? Мои руки дрожали, когда я снова поднимала веревку. Каждая волокна этого шнура казались мне проводниками в мир, где нет боли и страдания. Нет вообще ничего, лишь вечность. Мой взгляд стал мутным, как будто я смотрела сквозь густой туман. Постепенно я перестала чувствовать что-либо, кроме боли и усталости. Мое тело стало тяжелым, словно отяжелело под грузом всех моих невзгод. Страх охватил меня волной. Я понимала, что все больше теряю контроль над собой. Я уже не могла даже стоять, мои ноги подкашивались, словно вода. Мысли плыли в моей голове, как облака в грозовом небе, безумно, хаотично, но я не могла их остановить. У меня больше не было сил. Я совершенно точно не видела своего места в этом мире. Может быть, я действительно стану лучше для всех, если просто исчезну. Может быть, так будет лучше для меня, для него, для всех. Я вытянула веревку перед собой, и мне стало ясно, что мои страхи оправдались. Петля была затянута, готовая впитать в себя мою последнюю надежду, с ракурса кровати было попросту невидно саму петлю, и я подумала, что мне показалось, но нет. Она лежала там, спокойно, беззаботно, словно змея в засаде. Мне не нужно было много, чтобы понять, что это могло значить. Я пристально смотрела на петлю, вытянув ее перед собой, словно все еще пыталась убедиться в реальности того, что вижу. Сквозь пелену слез мой взгляд упал на потолочный вентилятор, что был ровно за моей рукой. Он казался каким-то безразличным, но в то же время угрожающим, готовым высосать весь воздух из комнаты, как мощное черное облако. Моя рука дрожала, когда я удерживала веревку. Я была захвачена внезапным страхом и отвращением. Это был не просто акт отчаяния. Это было что-то большее, что-то, что заставило меня задуматься о том, что я на пороге чего-то неповоротливого и окончательного. Голоса вернулись, как гремучие змеи, шепча в моих ушах слова тьмы и отчаяния. Они кричали, шептали, настаивали, что я не достойна спасения, что лучше всего, что я могу сделать, это окончить все здесь и сейчас. Моя голова пульсировала от боли, мое сердце билось с жуткой интенсивностью, как будто пытаясь выбиться из груди. Сквозь слезы ужаса я закричала, чтобы заглушить эти голоса, ведь надеялась их больше никогда не слышать. «Это правильный выбор», — говорил один из голосов. «Ты не достойна жизни, ты причина достаточно боли и страдания для всех вокруг», — настаивал другой. Меня охватывала волна безысходности и отчаяния, как черное море, поглощающее все светило. «Стань свободной от всего этого» — прозвучал до боли знакомый голос… Его… Я тут же осмотрелась вокруг, не понимая, послышалось мне, или он действительно где-то тут, сказал это. Но даже если он тут, и он это правда сказал, значит, лучше все равно бы не стало. Голоса внутри меня продолжали шептать, что нет шанса на спасение. Они убеждали меня, что я обречена, что все мои действия напрасны, и что лучше всего, что я могу сделать, это прекратить бороться и умереть. Моя рука дрожала, когда я держала веревку в своих пальцах, готовая сделать то, что голоса настаивали, что я должна сделать. Меня охватывало чувство безысходности и отчаяния. Я не видела никакого света в конце туннеля, никакой надежды на лучшее будущее. Моя жизнь казалась бесполезной и лишенной смысла. Все, что я видела перед собой, были только мрак и боль. Однако даже в этой мрачной тьме я все еще ощущала тонкий проблеск надежды, пытавшийся пробиться сквозь тьму. Это была та самая искорка, которая утверждала, что я могу справиться, что я заслуживаю лучшего, что есть еще шанс изменить судьбу. Она была столь ничтожна, столь слепа, безрассудна, пуста… Но все еще была. Даже при тонкой и хрупкой надежде, голоса внутри меня продолжали кричать громче. Они проникали в каждую клеточку моего разума, заставляя меня сомневаться в себе, в своих способностях, в своей ценности. Я пыталась противиться им, закрывать уши, отгонять их от себя, но они были слишком сильны. Они утверждали, что я не достойна жизни, что мой путь закончится неизбежным провалом. Они рассказывали мне о моих ошибках, о моих пороках, о том, как я причиняла боль и разрушала все вокруг себя. Моя душа трещала под напором их слов, и я чувствовала, что теряю последние капли надежды. Я была заточена в темном лабиринте своих мыслей, и голоса были моими невидимыми проводниками, ведущими меня к краю пропасти. Я не могла убежать от них, они были частью меня, и каждый раз, когда я пыталась их игнорировать, они становились только сильнее. Моя рука, дрожащая от напряжения и страха, потянулась к стулу, стоявшему у стены. Я медленно подошла к нему, каждый шаг казался мне невероятно тяжелым, как будто я шла сквозь густой туман. Мои мысли были запутаны, и я едва могла сосредоточиться на том, что делаю. Никаких эмоций, просто, больше не осталось ничего. Когда я добралась до стула, я оставила на нем верёвку и взяла его двумя руками и медленно поднесла его под потолочный вентилятор, едва не падая от его тяжести. Мой взгляд блуждал вокруг комнаты, словно я искала что-то, что могло бы остановить меня, хоть что-нибудь. Но в глубине души я знала, что уже сделала свой выбор. С медленным и дрожащим движением я встала на стул. Под моими ногами он качнулся немного, словно предостерегая меня от дальнейших действий. Моя дыхание было нестабильным, и я старалась сдержать слезы, которые готовы были вырваться из моих глаз. Взгляд мой попал на веревку, которая висела с потолка, словно незаметный паук в углу комнаты. Я не могла поверить, что я здесь, на грани принятия такого решения. Но мой разум был полон боли и тоски, и я не видела другого выхода. Медленно, словно в замедленном режиме, я протянула руку к веревке. Мои пальцы судорожно сжались вокруг нее, и я почувствовала ее прохладное прикосновение к моей коже. Голоса в моей голове становились все громче, но я нашла в себе силы блокировать их, хотя бы на мгновение. Мои руки дрожали, когда я цепляла веревку за крюк люстры. Что-то внутри меня кричало, протестовало против этого безумия. Но больше всего меня поражало, как я могла оказаться в такой ситуации, как все довелось до этого момента. Я чувствовала себя упавшей в бездонную пропасть без надежды на спасение. Моя рука плотно обхватила рукой кольцо петли, и я чувствовала, как она начинает натягиваться под моим весом, я просто косо смотрела сквозь нее. Мои мысли были как запутанный клубок, я не могла решить, что делать дальше. Быть или не быть, продолжить эту мучительную борьбу или просто прекратить ее, навсегда. Я вспомнила о Юри, о ее боли и том, как она избегала ее. Вспомнила ее раны, ее странные выходки. И теперь, когда я собиралась покончить с собой, я вдруг почувствовала, что это все из-за меня. Что моя слабость, мое беспокойство вызвали ее проблемы. Смешанные эмоции бушевали во мне. Я чувствовала себя виноватой, испытывая себя источником беды для других. Но в тоже время я не могла больше терпеть эту боль и безысходность. Это был момент истинного разрыва, когда решение казалось единственно верным. Я накинула петлю на шею, но внезапно всплыли его образы. Его добрые глаза, его теплые объятия, его нежные слова. Я реально люблю его, и в этот момент поняла, что не хочу, чтобы из-за меня он тоже пострадал. Теперь, когда я стою на краю пропасти, в моей душе бушует буря раздумий. Я простираю руку, словно пытаясь дотянуться до этого света, который когда-то освещал мою жизнь. В глубине души я знаю, что есть еще шанс, что я могу изменить свою судьбу. Я медленно повернула голову в сторону окна. Сквозь стекло и блеклый просвет голубого утра через тучи, виднелся его дом, мой взгляд устремился к его окну, словно я пыталась найти ответы в том мраке, который проникал из его жилища. Может быть, там он сейчас сидит, думая о мне, о том, как мне помочь? Или, может быть, он даже и не подозревает о том, что я сейчас стою здесь, на грани решения, которое изменит все? А может, он все еще спит, надеясь, что однажды ему не придется каждый раз вставать, что бы ждать меня… Однако, даже если бы я заметила его в окне, я не видела никаких движений, никаких признаков того, что он мог бы что-то сделать. Все вокруг было тихо и спокойно, словно мир остался в ожидании моего решения. Комната пропиталась тусклым голубым светом, солнца не видно, лишь бледно-голубое небо в тучах… Красиво… Ощущение тишины было неподдельным, как будто мир замер в ожидании моего следующего шага. Я стояла на стуле, словно замерзла в этом мгновении, медленно осознавая, что вся моя жизнь сводится к этому моменту. Мои мысли были как запутанный клубок, и я не могла найти конца этой нити. Одни голоса в голове говорили о надежде, о любви, о возможности измениться и жить дальше. Другие — о боли, о безысходности, о том, что я уже не способна изменить свою жизнь. Сомнения, страх и отчаяние перемешались в моей душе, словно буря, которая готова обрушиться на меня в любую секунду. Но в этой буре я чувствовала некую решимость, странное, неопределенное желание дойти до конца. Моя рука дрожала, когда я снова взялась на веревку на шее, зависшую надо мной. Сердце билось так громко, что казалось, его слышно на всю комнату. Я закрыла глаза, пытаясь найти в себе силы на принятие окончательного решения. Поднимаясь на стуле, я ощущала, как каждый мускул моего тела напрягается от внутренней борьбы. Моя дрожащая рука медленно протянулась к окну, словно она хотела проникнуть сквозь стекло, дотянуться до его дома. Мои мысли путались, но я все же находила в них какой-то странный свет надежды. Всплывали воспоминания о наших встречах, о его улыбке, которая казалась мне самым настоящим солнцем в моей темной жизни. Мне казалось, что если только он появится, возможно, он сможет остановить этот кошмар, который я сама создала. Но даже в этот момент я знала, что это иллюзия. Он не знает о моей борьбе, не знает, что я стою на грани принятия окончательного решения. И даже если бы он пришел, что мог бы сделать? Возможно, лишь одно слово, одно прикосновение, могло бы остановить меня. Но он не знает, что я здесь. Никто не знает. Я остаюсь одна с этим тяжким бременем своих мыслей. Тяжелые слезы текли по моим щекам, смешиваясь с моими негативными эмоциями. Но я все еще не опускала руки, словно надеялась, что мой взгляд сможет дотянуться до его окна. Мои пальцы дрожали, когда я протягивала их вперед, словно хотела влиться в его мир, где нет места для такой боли и одиночества, которые я испытывала. Надежда горела внутри меня, словно последний свет в моем мраке, но она была слабой и хрупкой. Я понимала, что даже если он увидит меня, это не изменит ничего. Мои проблемы были слишком глубоко засевшими, чтобы их можно было решить простым появлением кого-то другого. Но даже в этом моменте отчаяния, я продолжала медленно подниматься на стуле, смотря в его окно, словно в поисках последней нити, которая могла бы удержать меня от падения в бездну. Слова голосов разрывали мое сознание, словно громы отдаленной грозы. Я резко взялась за голову и закричала, умоляя их прекратить этот кошмар. Неужели нет никакого шанса? Я все еще не могла поверить, что пришла к такому решению. Неужели нет никакого способа избежать этой катастрофы? Мои крики отражались от стен, но не приводили к успокоению. Голоса продолжали напоминать мне о моей беспомощности, о том, что я уже далеко за пределами спасения. Но я не могла просто сдаться. Возможно, есть хоть капля надежды, которая сможет остановить меня от этого ужасного шага. Я должна попробовать. Хотя бы попытаться. Сквозь шум в голове я внезапно почувствовала момент ясности. «Я обратлюсь за помощью», — прошептала я сама себе. Это было так странно, вспышка решимости в океане отчаяния. Но, возможно, это была единственная нить, которую я могла ухватить, чтобы не утонуть. «Это все болезнь», — повторяла я себе, словно молитву. Я должна поверить в это. Я должна доказать, что есть выход, что существует путь к излечению. Возможно, это была ложная надежда, но я не могла оставаться бездействующей. Я должна была попытаться. Сердце мое билось с такой силой, что казалось, оно вырвется из груди, оно было согрето искрой новой надежды. Я стояла на стуле, вытянувшись как можно выше, пальцы дрожали, пытаясь дотянуться до крюка, на котором держалась веревка. Вдруг, ощущение, будто время замедлилось, и все мои мысли сфокусировались на этом единственном движении. Пальцы чуть дотянулись до крюка, но не хватило еще немного. Я почувствовала острую боль в плечах от усталости, пытаясь удержаться на стуле. «Должно быть, я смогу. Я должна снять это», — повторяла я себе, как мантру, стараясь подавить панику, которая Следующие секунды прошли, казалось, в медленном движении. Я приподнялась на носочках, стараясь дотянуться до крюка, но вдруг стул резко поехал подо мной. Сердце мое замерло в груди, когда я почувствовала, как теряю опору. В этот момент страх охватил меня полностью, и я внезапно поняла, что уже слишком поздно. Петля все еще была на моей шее, я должна была снять ее первой… Но снова сглупила. В этот ужасный момент я осознала, что потеряла контроль над ситуацией, и страх парализовал меня в невесомом моменте. Ощущения смешались в мучительном вихре. Я висела там, мое тело неподвижно, как будто замерло в этот момент. Все вокруг казалось нереальным, как будто я наблюдала себя издалека. Безысходность пронзала меня своими зубами, а боли и страх переплетались в удушающем танце. В этот момент я почувствовала, что потеряла все, что осталось от меня. Моя рука дрожала, пока я машинально хваталась за веревку выше петли, удерживая себя на весу. Не дай бог, чтобы она сжала мне горло. Но сил было так мало, и моя голова тяжело висела, как мешок, руки стремительно опускались, петля сильнее прижимала шею. Страх и ужас захватывали меня, и я чувствовала, как они сжимают мою грудь, лишая воздуха. Больше не ощущалось ничего, кроме этого мучительного момента. Ни боли, ни голосов, только жажда жизни, которая была так близка и в то же время так далека. Сейчас, когда я боролась за воздух, я осознала, что никогда прежде не ощущала такой ярости к жизни, как сейчас. С каждой секундой мои мышцы напрягались, пытаясь удержать веревку над своей шеей и не дать телу повиснуть на петле за шею. Но силы иссякали быстро, и мои пальцы дрожали, болели, потели, соскальзывая. Я пыталась двигаться, чтобы скинуть головой с себя веревку, но чем больше я двигалась, тем меньше сил оставалось. Шея сжималась всё сильнее, давя на мои горло и мешая дышать. Страх и отчаяние заставляли мое сердце биться еще быстрее, а мозг работать на пределе своих возможностей, искавшими выход из этой ситуации. Но в этот момент я поняла, что времени осталось мало, и я должна сделать что-то сейчас, иначе все закончится. Сознание маячило на краю тьмы, а страх грозил затянуть меня в бездну. Но я отчаянно закричала, вырывая из себя последние капли сил. Горло сжималось, и звук, вырвавшийся из моего горла, звучал пугающе, как рокот набегающей грозы. Ее голос был быстро прерван. Одна из моих рук соскользнула с веревки, и я почувствовала, как шею резко сдавило, перекрыв воздух. Стиснув зубы я потянула себя другой рукой к верху, пытаясь вернуть и вторую, желая сделать новый вдох. С последними каплями сил я тянула себя к верху, борясь за каждый сантиметр. Но веревка была скользкой от пота, и моя вторая рука не смогла удержаться. Она медленно скользнула вниз по веревке, усиливая давление на мою шею. Беспомощно вися на одной руке, я чувствовала, как мгновение становится вечностью, как вдохнуть больше не получается. Мир вокруг меня начал растворяться в бесконечной темноте, а звуки становились приглушенными, словно далекий эхо в бездонной пустоте. Мои мысли запутывались, замирали, словно звезды в непроглядной мгле. Все мое существо наполнила лишь одна мысль — остановить это, но силы покидали меня с каждой секундой, словно песчинки, уносимые течением времени. Внезапно, в этом моменте безмолвия, я услышала шорох шагов позади, словно призрак, медленно приближающийся к моему боку. Невидимая рука осторожно обвивала мою свободную руку, словно нитью, и я почувствовала мягкий, успокаивающий прикосновение. С этим прикосновением пришло и осознание, что я не одна. Что-то или кто-то был со мной в этой бездне. Я обвила руку в ответ, но поняла, что в моей руке ничего нет, мне показалось. В моих размышлениях всплывали образы его лица, его голоса, его прикосновений. Слезы бессильного сожаления текли по щекам, когда я осознавала, что сейчас оставлю его одного. Жажда сорвать петлю с шеи наполняла меня до краев. я сжимала ее пальцами, словно отчаянно пытаясь разорвать. Сердце громко стучало, словно барабан. В этой последней ярости я вцепилась в петлю, желая освободиться от нее любой ценой. Тело напряглось, мышцы наполнились огнем напряжения, и в этот момент я почувствовала, как в руках просыпается последняя искра борьбы. Сила, которую я прилагала, была колоссальной для меня, но веревка слишком плотно прилегала к коже и была скользкой, чтобы ее пальцы могли ее ухватить. От моих отчаянных попыток веревка еще сильнее врезалась в кожу, вызывая болезненные отметины. В глазах начало темнеть, как будто последние капли жизни ускользали, и я почувствовала, что силы покидают меня быстрее, чем я могла себе представить. Сознание затуманилось от гипоксии, но в мозгу продолжали мелькать образы его лица, его голос. Я хотела его увидеть еще раз, обнять его, услышать его голос. Но с каждой секундой становилось все труднее думать, невозможно дышать, вся ее энергия сосредотачивалась на одном — на спасении. Я царапала шею в попытках содрать петлю, чувствуя боль от ногтей, вопреки этому пыталась освободиться, откровенно безумно, как будто это могло бы помочь. Дергала петлю, словно тем самым могла изменить исход. Но страх и отчаяние становились всё сильнее, а воздуха становилось всё меньше и меньше. Силы покидали, я чувствовала, как последние запасы энергии иссякают. Мои пальцы бессильно скользили по веревке, словно пытаясь удержаться за последний шанс. Голова кружилась, вокруг становилось всё темнее, и казалось, что я теряю сознание. Но в замедляющемся ритме сердца еще тлела искра надежды, и она отчаянно боролась за каждый вдох, за каждую возможность спасти себя. Погружаясь в этот мрачное ничто, я почувствовала, как боль и тоска, словно облака, рассеиваются вдали. Свет за окном исчезал, как и само окно, очертания мира исчезали, последнее что я ощутила, как руки склонились к низу под собственным весом. Тяжесть, которая тянула меня на дно, словно осталась за спиной, и я ощутила невероятную легкость, как будто плыла в бесконечном океане ночи. Но в этой бездне пустоты не было ничего. Ни боли, ни радости, ни надежды, ни света, абсолютно ничего. Вместо этого была лишь абсолютная тишина, которая поглощала меня с каждой секундой. Я ощущала, как мое существо растворяется в этой ничтожной пустоте, как будто становясь частью бесконечного пейзажа безмолвия. Нет никакх мыслей, никого нет, ничего нет. Это был момент полного отрыва от реальности, момент, когда все проблемы, все страдания и все мечты исчезли, оставив лишь чистую, безграничную пустоту. Я не знала, куда уйду, но теперь это уже не имело значения. В этой бездне я была одна со своими мыслями, но при этом ничего не чувствовала. Спускаясь в эту бескрайнюю пустоту, я почувствовала, что больше не могу вернуться. Мое существо растворялось в темных глубинах, и я осознала, что путь обратно был уже потерян. В этом моменте я была не просто лишена жизни, я была лишена даже возможности существовать. Мир, который когда-то казался таким огромным и разнообразным, теперь сжимался в ничтожную точку, и я теряла себя в этой темной пустоте. И все же, даже в этом последнем моменте, когда жизнь угасала в моем теле, где-то в глубинах моего сознания прогремел тихий шепот надежды. Может быть, это был просто последний остаток моего сознания, который боролся за свет в этой тьме, но я почувствовала его, как последний теплый луч на фоне бездны. Так, погружаясь в этот неведомый мир за пределами реальности, я позволила себе поверить, что может быть еще что-то, что остается за рамками этой пустоты. И, возможно, когда-нибудь, в каком-то другом измерении, в другом времени, эта надежда снова возгорится, оживляя душу и наполняя жизнью.