***
Вернувшись домой, я сидел на кухне, вспоминал, как чуть ли не плакал перед Джию, поэтому в ресторане постоянно отворачивался к окну. Я ошибался в нём. Ещё живы в мире те люди, которые искренне и бесконечно любят, не ища выгоды или благословения. Да, он поступил глупо, возомнив себя Недостойным, Никем, Ничтожным. Это должна была решать Соён. Но одновременно я могу его понять. «С другой стороны, мне сейчас не нужны отношения. Не хочется быть Никем на фоне кого-то. Да, я считаю себя Никем, потому что я всего лишь директор даркстора, почти курьер. Не об этом я мечтал. О моих проблемах, недовольстве жизнью вы тоже не заслуживаете слышать» -Чанбин… Я нечаянно произнёс это вслух. Неосознанно. Но не знал, как реагировать на всё это: на себя и появление какого-то курьера в моей жизни, с которым линии должны были пресечься закрытой дверью. Это моя вина… Я так устал в тот день, что забыл про всё на свете – сломанную машинку, звонок папе и входную дверь. В которую постучали. Первым, о ком я подумал, был именно мой курьер. Только это заставило меня бегом подлететь к двери и удариться плечом о железо, чтобы скорее открыть. Почему-то не было сомнений, что это он. Провернув замок вправо и резко открыв путь ко мне, я не сумел скрыть истинные эмоции при виде Субина. С начатой бутылкой красного вина. Моего ненавистного по вкусу. -Сын… -Чего тебе? – я перебил, не давая и шанса на милую беседу. Тут по бутылке ясно: стало скучно, грустно, одиноко, но всегда есть бывший! Лайк, репост! -Надо поговорить. -Я не стану с тобой разговаривать. Не хочу, - прислонившись к косяку головой, я разглядывал его хмельные черты лица, что давило добродушную улыбку и слабый свет. Тёмные волосы падали на глаза, закрывая этот стыд и ужас прекрасных карих глаз. Когда-то казалось, что с ним мой вкус и типаж устаканился… но это до разрыва. -Это касается твоей работы, Сынмин. Я знаю, в этом ты мне не откажешь, - Чхве даже не спросил и вломился в квартиру, на ходу разуваясь. Имбицил невоспитанный. Упав на диван в гостиной, мужчина сделал ещё пару глотков вина и отставил бутылку на кофейный столик. Я не желал даже садиться с ним рядом, поэтому сел на пол в позе лотоса и стал пристально наблюдать и слушать невъебенные речи. Сложив руки в замок, Субин начал. -Поступила жалоба, Сынмин. От госпожи Ким Мэй. -Что я сделаю, если она только это и умеет? – склонив голову набок, я знал, что только выводил его. -Она считает, что сел на уши её мужу и… -Джию ей не муж. -А ты чё его отстаиваешь, а!? -Потому что его невестка откровенно избалованная стерва, которая его не любит. -А может это ты сам глаз на него позарил? М, Ким Сынмин? Уже есть кто на примете, да? -Глупость какая… - нервно улыбнувшись, я отвёл взгляд к окну. Зря. Уже через секунду мужчина подлетел и встал передо мной, испепеляя взглядом с вышины, пока я щенячьим взглядом боролся с невидимыми лазерами. -Она считает, что сел на уши её мужу и заставил его бросить Ким Мэй. Ты снова полез не в своё дело… -Джию ей изменяет, - заявил я, - Это считается за моё оправдание? Я заметил его с беременной девушкой у ресторана. Представляешь? Ты бы допустил, чтобы он женился на вообще другой девушке, пока вторая носит его ребенка? Да, я врал ему. Но это ради работы. Услышав такое, Чхве упал на колени и застыл… Смотрел в одну точку, будто потерялся в пространстве и времени. -Это правда? -Я не лгу, в отличие от тебя. Так мы молчали на тёплом светлом ковре, пока за окном разливался бокал шампанского, роняя свой цвет на прекрасное небо с мягко плывущими облаками. Только белоснежные полосы, словно мазки художника, разбавляли полотно небес следами далёких самолётов. Я так люблю рассматривать эти картины, которые каждый день будто кто-то выкладывает на всечеловеческое обозрение. Жаль, что нельзя поставить лайк и репостнуть Чанбину. Поэтому я верил, что он где-нибудь ехал и также любовался небом вместе со мной. Я до безумства ужасен… Передо мной сидел мой начальник и бывший, пока я мыслями был где-то там. С другой стороны, разве не любой человек достоин найти своего человека? А с каких пор Чанбин мой человек..? Он курьер. -Я не врал тебе, Сынмин… - вдруг подал голос Субин, - Я правда тебя люблю. До сих пор. -Ты врёшь. Ты говоришь так, просто потому что не сумел найти ещё одного дурака, вроде меня, который терпел бы твоё холодное отношение. Я тебя не вынесу более… Ты знаешь, сколько я читал литературы, пытался вбить себе в голову, что любовь не равна сексу? -О чём ты? – поднял голову Чхве, - Хочешь сказать, я тебе это навязал? -А кто? Ты мог только так выражать свои чувства. Я не осуждаю твоё поведение, ты тоже кем-то повреждён. Но ни заботы, ни поддержки, ни тепла… ни капли я от тебя не получил, Субин. Довольствовался тем, что есть, и постоянно просил больше, дольше. Выбивал из тебя любовь, как мог. Я думал, что ты вразумишься или хотя бы не оставишь меня, ведь ты часто говорил о том, что любишь. Но когда проскочила тема о браке, ты чуть ли грязью меня не облил своим презрением! Будто мы вообще чужие люди, которые ни разу не спали! А ты невинный и чистый, образцовый начальник! Я не заставлял тебя переезжать, жениться на мне, однако ты сразу в штыки пошёл, как испуганный баран! Ты… - он не дал мне договорить, толкнув в грудь, отчего я повалился на пол. Субин тут же заблокировал своим телом, расставив руки по обе стороны от лица. -Услышь меня, Сынмин… Как думаешь, почему мы так долго были вместе? -Я не знаю… Возможно, что из-за меня и моей слепоты. Я постоянно закрывал глаза на твои поступки и бездействия в целом. -А может потому, что я правда тебя любил? И люблю. -Нет. -Почему ты так уверен? Ты ведь жил со мной, и всё было нормально годы. -Как говорят, в одну реку нельзя войти дважды. По этой причине, я не хочу больше пытаться пробудить тебя. Я не хочу повторять один и тот же бессмысленный путь, волочиться в пробке по кольцу, когда можно свернуть на другую дорогу. Где ранее не бывал. -Ты что такое говоришь… -Уйди, пожалуйста… Но не увольняй меня… Ты прекрасно знаешь, что у меня ничего нет, кроме работы и отца. -Твои родители были всегда за меня! -Кто? Кто-кто? За тебя была только моя мама, которая кинула нас кучу лет назад, а как узнала, что я встречаюсь с парнем, решила сыграть на этом со своей резкой поддержкой и одобрением, которое мне нахрен не сдалось. Отцу было наплевать на любые твои достоинства. Цитирую: «шакал поносный», - и этим всё сказано. -А… Так вот оно что… Точно… - Субин встал на ноги, поправив рубашку, - Может тогда спросишь свою мать, чего тебя так долбиться тянет, как кабеля ненасытного? Кажется, она господину Киму с девятью мужчинами изменяла, да? -Не в этом дело! -А, по-моему, вполне всё логично складывается. Может это ты мне изменял, Сынмин? А как появилась возможность свалить вину на меня, то начал выставлять претензии и поводы расстаться? -Я. Никогда. Тебе. Не. Изменял. -А после? Скольким хуи сосал, м? Давай, поделись как с другом. -Пошёл нахуй, Чхве Субин. -Сам иди, пёс несчастный, - тихо проговорив последние слова, мужчина быстро обулся и вышел из квартиры, даже не удосужившись закрыть её. Может намёк на то, что я готов любого прохожего к себе пустить, чтоб переспать? А что если… А что если даже всё то, что я чувствовал необычного к Чанбину, - это выдумка? Просто способ выставить свою «заболевшую» личность в лучшем свете перед самим собой же? Может на самом деле он действительно обыкновенный «очередной» на одну ночь? Может и Субин здесь не виноват? Я просто неосознанно взял на себя поведение матери? Это глупо и отвратительно звучит… Я не мог.***
Я собирался выезжать на следующий заказ, как меня позвала сотрудница, которая неслась с уже собранным пакетом. -Господин директор, отвезите заказ 554. Я запишу на Вас, и высветится адрес. Пожалуйста… -Хорошо, - улыбнулся я, - Без проблем. Только проследи тут за всеми, ладно? ̶ Обязательно! Удачи! Я быстро доехал до первых заказчиков несмотря на вечерние пробки и настоящий застой на дорогах. Легко маневрировать меж рядов будучи на мотоцикле, поэтому и на светофорах почти никогда не случается ждать подолгу. А вот до второго заказчика мне пришлось простоять на пяти светофорах! Это какой-то ужас… Даже шлем не спасал от давящего городского шума, рёвов выхлопных труд и бесконечных сигналов. Не выдерживая, я запрокинул голову назад и невольно завис на том, что всегда царило надо мной. Я поднял визор на шлеме, чтобы увидеть натуральный цвет, который был очень странный. Напоминало светло-бежевый цвет с жёлтоватыми переливами, и будто где-то там установили прозрачность наполовину в фотошопе и фильтр с эффектом старины. Благородное белое вино разлилось морем прямо над людьми, пока облака плыли где-то далеко, боясь перебить небесный градиент. Зелёный. По пути я вспомнил про адрес, который не посмотрел. Мозг мгновенно сломался. Я проехал поворот, поэтому доставка задерживалась ещё больше. Каждая случайность будто оберегала меня от чего-то, лишь бы я не заявился к Сынмину раньше положенного. Поднажав, я долетел за три минуты к заветному подъезду. На парковке прямо на бордюре сидел странный мужчина с приятной наружностью и смотрел в одну точку. Мне показалось, или его глаза блестели? Тогда… я не знал, кто это. И лучше бы не узнавал. Благо из подъезда вышла девочка с мамой, и я ворвался туда без домофона. Снова. Та же самая женщина невольно становится охранником, проводником сюда, прямо к Сынмину. Пролетая над ступеньками, я быстро очутился перед 28-м числом, ставшим уже триггером. Проскочила мысль, что нужно постучать… Загладить вину за первый раз. Но в первую очередь я решил проверить, что он заказал: кофе, яблоки и… что? Достав из пакета содержимое, я разглядывал его с минуту, будто совершенно не понимал назначение предмета. А я ой как понимал, вот что пугало! Он что… не один там? Вдруг пришло уведомление в приложении доставки. Сообщение от заказчика. Решил взять для собственного комфорта. Не против? 20:24 Я с облегчением и глупой улыбкой на лице выдохнул, потому что успел много чего надумать и выдумать про него. Яростно разорвав упаковку и засунув полиэтилен в карман куртки, я достал один презерватив, а остальную пачку также спрятал в карман. Только-только я хотел постучать, но мне открыли быстрее. Всё-таки я скучал по нему, как бы не отталкивал себя внутри, как бы не боролся, как бы не переводил мысли, вспоминая то одну, то другую сцену. Мне очень нравились его мягкие черты лица с таким выразительным взрослым взглядом, который сейчас пытался скрыть эту дольку радости за ширмой зрелого спокойствия. А в домашней одежде он притягивал только сильнее. Боюсь, обо мне во внешнем плане он не думал с таким восхищением, но… Неважно. Трудно было сказать хоть одно адекватное слово, если вспоминать обстоятельства последнего расставания. —Сынмин… Извини, что ушёл тогда. —Я думал, ты и сейчас не приедешь. Кого-нибудь другого пошлёшь. В окно просто увидел, как ты подъезжаешь. Стоял у двери, ждал, как… —Я ушёл, потому что… меня оттолкнули твои недопонятые чувства к бывшему. Я не желал в это лезть. Однако к тебе трудно не лезть, поэтому просто сбежал. Очень тупо, я знаю… Прости, - опустив голову, я поклонился перед старшим, который вышел за порог квартиры на грязную подъездную плитку, одним касанием заставив меня встать ровно. И застрять в тёмных тающих глазах. —Зайдёшь ко мне? —Смотря для чего, – не без намёка я улыбнулся краем губ, но всё равно последовал за ним. Сняв в коридоре куртку и рюкзак, я прошёл в гостиную. На столике стояла начатая бутылка красного вина… Сынмин просто выпил и поэтому вызвал меня? Хмель в головку вдарил? —Это что? – спросил я, взяв тёмно-зелёное стекло в руки, – Настолько на работе всё плохо? —Я не пью красное вино, а это… бывший принёс. Я не знал, как реагировать. И невольно вспомнил того мужчину на бордюре. Интуитивно я нашёл мусорку на кухне под раковиной и выбросил эту блевотину, от которой несло чистейшим спиртом, а не изысканным алкоголем. Сынмин стоял посередине гостиной, наблюдая за моими действиями. Я чувствовал, что он не желал говорить об этом, но я так не могу. Подойдя к компьютерному столу, я кинул на него взятый из пачки презерватив. —Это вам? Или пока я ехал планы поменялись? —Чанбин… Это не так. Он пришёл вновь доказывать свою любовь, но я-то давно всё понял и послал его на все четыре стороны. Возможно, я даже работу уже потерял. Он же мой начальник… Однако какая-то должность не стоит моего унижения, попыток получить и возродить в нём чувства, научить любить людей. Я честно просил его не увольнять меня. Хоть и шансов мало. —Хорошо, – я подошел ближе к нему, – Меня зачем позвал? –А разве не очевидно? –Нет, не очевидно. Давай дальше учиться говорить вслух, чего ты хочешь. С бывшим ты, видимо, разучился. Учись тогда на мне заново. Я вижу, как тебе тяжело всё это: открываться кому-то, говорить, когда проще переспать и разойтись, внушив себе, что для жизни и секса достаточно. Отношения ни к чему. Но ты действительно нуждаешься в человеке, каждый достоин своего человека. Тут его глаза расширились, а лицо словно растерялось. Может его мысли произнёс? –Чего ты хочешь? – прошептал я, беря холодные пальцы Сынмина в свои руки… —Не оставляй меня, прошу, — шепчет ему в унисон старший, схватясь за плечи, как за спасительную соломинку. —Сынмин, — чётко произносит парень, — а что если нам нельзя? Я не хочу, чтобы ты считал меня очередной ошибкой… –Я не буду так считать. –Мне сейчас тяжело сопротивляться, иначе просто потеряю голову. Но ты не заслуживаешь видеть Никого рядом с собой. Не курьера. Согласен? — Слова младшего разнятся с его действиями, потому что он только сильнее прижимается к нему, чувствует, какой горячей кажется медная кожа Сынмина, и не понимает от чего конкретно. — Чанбин, мне очень трудно сейчас внутри… Я ничего не понимаю, мне больно, все мысли выворачивает, но одновременно ужаснее и прекраснее всего мысли о тебе… — Ким тянет его в объятия, крепко прижимаясь и стараясь зарыться носом в слегка потную шею от езды. Со просовывает ладони между руками и талией мужчины, располагает их на лопатках, медленно поглаживает по рисунку костей. Он откровенно скучал, будто невидимая нить между ними всё это время болезненно натягивалась. Словно она обвита вокруг талии и груди железной проволокой, которая до крови сдавливала кожу, если они отдалялись. — Сейчас в тебе говорят только инстинкты, как и во мне, и так сложно им сопротивляться. Я будто дорвался до ангела, которого хочу очернить, — Чанбин кладет руки на талию, лбом тянется ко лбу напротив, и они соприкасаются, чувствуя жар друг друга. —Этот ангел вовсе не чистый… — Сынмин снова не выдерживает и первым целует парня, который за последние несколько секунд уже успел попрощаться со всем, что у него есть сейчас в жизни, поэтому маленькая толика его здравого смысла надеется на то, что этот шаг будет не напрасен. И Чанбин рискнёт, перевернёт всё, но будет только опорой для любимого человека. Не будет ныть, не будет мириться с худшим положением, а будет стремиться к желанному. Он клянётся стать Всем. Даже если не для Сынмина. Со целует его губы жадно, требовательно, так что хочется забрать и подчинить взрослого мужчину себе, но тот будто и не против. Стонет так, что в голове остаётся лишь ветер, тянется сам и покусывает губы напротив, не уступает в темпе абсолютно. Руки Чанбина блуждают по всему телу, хватают, гладят, щупают всё, до чего дотягиваются. Ким сейчас открытый, податливый и до жадности тактильный. Его, как оголенный провод, бросили в штормовое море, и он никак не справится с этой лавиной эмоций. Восторг, радость, желание, мучение, страсть создают настолько мощный коктейль внутри, что отрываться от брюнета не хочется совершенно, да и не хочется, пока тот сам не отрывается от его лица. Где-то в глубине, под чёртовым сердцем вновь забилось маленькое создание, чувствуя рядом такое же. Чанбин плавными движениями ведёт рукой по рукам, переходит на ребра, бёдра, спускается по ляжке, и захватывает под коленом, поднимая на себя. Припечатав мужчину к стене, Со ведёт носом по мягкой скуле, целует беспорядочно подбородок и лёгкими прикусываниями останавливается на шее. Именно там рядом с бьющимся пульсом и сонной артерией есть уже полюбившееся местечко, куда Сынмин наносит парфюм. Он припадает к нему кончиком носа, слегка трет, и вдыхает, как самую лучшую дозу дорогого наркотика, не выдерживает и лижет, так что на языке остаётся одурманивающий вкус. Ким на это действие откликнулся громким стоном и задерживанием дыхания, сейчас он трепетный и нежный, особенно когда бьют по точкам. — Чанбин, прошу, — только и выдыхает он, потому что сил терпеть нет, смазка уже сочится и марает ткань. — Ты… — отрываясь на секунду от шеи начинает Со, — Уверен? Если я начну, то не смогу остановиться. — И не надо, — накрывая чужие губы и пытаясь снять футболку с парня, шепчет Сынмин. После нескольких попыток, у него это выходит, и он с восхищением смотрит на подтянутое стройное тело очерченное заметными кубиками пресса. Дальше в ход идут штаны, но с ними, как оказалось не так просто справиться, и его ладони перехватывает брюнет. — Хорошо, но если тебе, что-то не понравится, полезут всякие мысли или ещё что-то скажи мне сразу. — Не скажу, — начинает парень, но Чанбин отстраняется, берёт лицо в чашу ладоней и пытается рассмотреть в глазах хоть что-то, что его сейчас остановит. Но этого нет. Он отпускает Сынмина на пол и начинает быстро стаскивать с него футболку и штаны с боксерами, на которых уже образовалось очевидное пятно. После парень и сам расстегивает молнию на брюках, вытаскивает пуговицу из петли и приспускает их вниз, вместе с боксерами. Подлетя к старшему, Чанбин оставил короткий поцелуй на губах и развернул того к компьютерному столу у кровати. Схватив с поверхности купленный презерватив, Со зубами разорвал упаковку. — Прогнись. — Парень водит рукой по члену, слегка оголяя малиновую головку, разглаживая контрацептив, и стонет брюнету в шею. Медленно он пристраивает головку ко входу и делает плавное движение, входя только на пару сантиметров, давая Сынмину время привыкнуть. — Ты как? — Ещё, — Ким крепче упирается руками о край стола, слегка наклоняясь вперёд. — Как скажешь, — Со ухмыляется и входит снова, почти до конца и останавливаясь, - Оно? — Мгм… — одобрительно стонет Сынмин, запрокидывая голову вверх и натыкаясь на чужое плечо, но так и остался в таком положении. Первые толчки Чанбин делает медленными, давая возможность привыкнуть к размерам, ведь всё ещё боится причинить ему боль. Хотя казалось бы почему? Они всё ещё друг другу никто, если судить трезво. Но разве они не пьяны с первого заказа? При очередном вдохе столь вкусного парфюма разум уносит мгновенно, поэтому, вцепившись в Сынмина посильнее, Со входит глубже, жёстче и быстрее. —Мгхм, — уносятся звуки из приоткрытого рта мужчины, куда-то в стену. — Быстрее, пожалуйста. Сейчас Киму хорошо, как никогда, он чувствует Чанбина каждым миллиметром своей кожи, каждым «оголенным» нервом. Чувствует, как тот пытается не сильно хватать за бедра, чтобы он не выскользнул, но это не получается, поэтому парень гладит кожу большими пальцами, расслабляя. Старший трепещет от влажного языка, который лижет его шею, от горячего и тяжелого дыхания около уха. Его потряхивает от того, как Чанбин входит в него, раз за разом, глубоко и с оттяжкой, проникая, кажется, в самое сердце. Член внутри работает, как поршень, доставляя настолько нереальное удовольствие, что его уносит, и возвращаться он не пытается. Чанбин неожиданно выходит из Кима, получая недовольное бурчание, тянет парня к себе и ведёт его спиной к кровати, где разворачивает, чтобы тот встал на четвереньки, и наклоняет его вперёд. Одной рукой Со хватается за ягодицу, отодвигая её в сторону, а другой удерживается за талию, чтобы сохранить равновесие мужчины. Он входит полностью, задевая простату, и возобновляет свои движения в том же ритме и под тем же углом. У них получилось продержаться довольно долго, наслаждаясь стонами и сбитым дыханием друг друга. После Чанбин начинает двигаться ещё быстрее, берет в руку член Сынмина и двигается в такт своим толчкам. По квартире разносятся пошлые стоны и хлюпающие звуки, довольный скулёж. — Быстрее прошу, я почти… — то ли шепчет, то ли молит Ким, падая уже лицом в простыню от того, что руки уже не выдерживают. — Ещё чуть-чуть, — из приоткрытого рта Чанбина вырываются полустоны, полухрипы, горло нещадно саднит. Он толкается в последний раз, и Сынмин на это скулит и кончает, пачкая чужую руку, свой живот и постель. Парень выходит из мужчины и садится на кровать, пытаясь восстановить дыхание. — Умница, — хвалит Со, приглаживая волосы на вспотевшем лбу Кима, который сейчас жмется к нему, будто пытаясь скрыться от реального мира. Он оставляет лёгкий поцелуй на лбу и обнимает Сынмина, но сразу шипит, потому что задевает член. —Прости, — еле выговаривает старший и опускается на колени перед ним. —Сынмин, это не обязательно. Ты не должен… Ах, — брюнет резко замолкает и стонет, потому что Ким одним движением снимает презерватив и широко лижет головку, а затем оставляет лёгкие поцелуи пухлыми губами, опускается ниже. Он очерчивает каждую венку, кончиком языка, рисует им невидимые узоры от которых Чанбин сейчас готов завыть. Сынмин оголяет головку рукой, водит языком по кругу, и постепенно насаживается на член ртом. Пропускает до стенки горла и постанывает, пуская вибрации по всему органу. Одной рукой он придерживает член младшего, насаживаясь на него, пока вторую перехватил Чанбин. — Я сейчас, —Со пытается убрать лицо мужчины от себя, но тот упёртый и настойчивый, насаживается практически полностью и чувствует, как член внутри глотки слегка дёргается и увеличивается, а в горло брызжет горячая, чуть горьковатая сперма. Сынмин медленно вытаскивает орган изо рта, глотает всё до последней капли и не двигается, даже не пытается встать с пола, пока младший с особым усилием вбирает кислород громкими вдохами. —Блять… — хрипло выдал Чанбин, — Ты… блять… —Что я? Хорош? — ухмыльнулся старший. —Оч..очень, Сынмин, — младший не мог сдержать улыбки и настоящего восторга. И тут дело было даже не в том, как это было. А с кем. С тем, за кого ему стоит бороться, по совету мамы.