С запахом хвои, мяты и роз

— На самом деле, — Мэй Нянцин прищуривается, глядя вдаль. За иллюминатором простирается бескрайнее небо, а на земле виднеются города и маленькими домики-небоскребы. — Это было неплохой идеей. Полететь на море, я имею в виду. — Конечно, — Цзюнь У кивает с гордым видом, хоть лететь предложил не он. — Разумеется, это хорошее предложение. — Ну да, ну да, — бурчит Се Лянь. — Пошел я на фиг. Цзюнь У смеется: — Да ладно тебе, А-Лянь. Не дуйся. — Но я не хотел на море! — Се Лянь возмущенно глядит на приемного отца светлыми золотыми глазами. — Мы же договаривались! Мэй Нянцин разглядывает облака: — Конечно ты пойдешь в поход. Мы отправим тебя в специальный лагерь с друзьями, хочешь? Се Лянь успокаивается, откидываясь на спинку кресла: — Да! Спасибо! Цзюнь У снова смеется и берет у стюардессы пару напитков. Се Лянь гордо отворачивается от стакана с виски в руках Мэй Нянцина, вызывая волну смеха у всех троих. Неподалеку сидят Фэн Синь и Му Цин — друзья и охранники Се Ляня играют в карты и Мэй Нянцин изредка смотрит на них. Конечно, конечно он не может удержаться от того, чтобы начать комментировать игру на весь салон самолета, но никого это не волнует — самолет в любом случае принадлежит им и больше тут никого нет. Се Лянь сворачивается калачиком в кресле: — Я спать. Разбудите меня как мы будем подлетать? — Конечно нет, — фыркает Му Цин. — Мы понесем тебя на ручках, наша маленькая принцесса. Се Лянь зевает, и эта реакция — полная противоположность той, которую Му Цин надеялся получить: — Ну ладно. Фэн Синь злорадно хохочет, отбивая червонную десятку друга козырной крестовой пятеркой. Гладкая бумага щелкает, соприкасаясь с другими картами и этот звук до странного приятный. Му Цин кривится, но Се Лянь этого уже не видит, убаюканный мерным гудением моторов и ощущением руки Цзюнь У у себя в волосах. * * * Через пару дней, Се Лянь все-таки признает, что море — это прекрасно. Изначально ему совсем не хотелось купаться и загорать, но потом он даже как-то… втянулся. — Се Лянь, черт возьми! Ты где? Фэн Синь лавирует между загорающими, ища друга. Се Лянь приподнимается, отрываясь от разговора с Му Цином, и машет рукой: — Фэн Синь! Мы тут! Иди сюда! Парень плюхается рядом: — Ну наконец-то… И зачем вы так далеко забрались? Се Лянь счастливо смеется, кидая другу крем от загара: — Вот, возьми, — принц щурится, глядя на сверкающее море — оттенки голубого и изумрудного в песчаном вихре и толпе довольных румяных лиц. Солнце сияет на волнах и слепит глаза, блики дрожат на длинных черных ресницах юноши. — Отец обещал, что когда мы приедем, то сможем пойти в поход! — Это подкуп! — уверенно говорит Му Цин, на мгновение высовываясь из-под зонта. — Определенно, так и есть! — Я даже могу взять вас с собой! — Се Лянь подскакивает: — Идем купаться! — Но, Се Лянь… — Фэн Синь ничего не успевает сделать — юноша поднимает друга на ноги. Фэн Синь косит глаза — та же участь постигла и Му Цина. — Нет! — упрямо отказывается Му Цин. Фэн Синь смеется в кулак — его парень отчаянно боится обгореть. Се Лянь хлопает длинными ресницами: — Пожалуйста? Му Цин все еще упорствует: — Ни за что. — Ну ладно, — наследник Сяньлэ пожимает плечами. — Если вдруг захочешь — присоединяйся, мы будем только рады. Правда, Фэн Синь? Фэн Синь качает головой: — Никогда, — что, разумеется, ложь, но он никогда этого не признает. Се Лянь снова смеется: — Идем, идем! Они ныряют в прохладную воду. Се Лянь прыгает первым, вызывая у других отдыхающих восхищенные вздохи — слышали бы Цзюнь У и Мэй Нянцин, точно бы носы до небес подняли от гордости. Фэн Синь кидается вслед за другом, совсем не заботясь о красоте прыжка, но когда выныривает, слышит восхищенные аплодисменты от Се Ляня и издевательские хлопки в ладоши от Му Цина. — Ты так здорово прыгнул! — Се Лянь мастерски огибает друга, перемещаясь в воде как какая-то русалка. — Правда! Му Цин фыркает, но ничего не говорит. Се Лянь снова ныряет, попутно натягивая очки и Фэн Синь стремится догнать его — в воде они всегда первым делом играют в догонялки и сегодня очередь Фэн Синя водить. Се Лянь улепетывает от него с нешуточной скоростью, так что когда принц врезается в чей-то живот на всех парах, это не становится неожиданностью. Кем-то оказывается Цзюнь У и это очень удачно, потому что иначе бы скандала они скорее всего не избежали бы. Цзюнь У вытаскивает приемного сына из воды и Фэн Синь легко шлепает его по плечу, давая понять, что теперь водит Се Лянь. — Нечестно! — юноша дуется, скрестив руки на груди — они все еще по пояс в воде, и Се Лянь стоит между отцом и другом. — Вы сговорились! — Ну разумеется, — хохочет Му Цин, подплывая ближе — видимо, не смог удержаться и отправился за друзьями. — Всегда. Се Лянь хищно оглядывает окружающих и Цзюнь У незаметно отодвигается. Принц налетает на Му Цина, сбивая в воду и тут же уносясь со скоростью торпеды куда-то за пределы бассейна. Бассейн выходит прямиком в море, поэтому простора много. — Не уплывайте далеко! — кричит им вслед Цзюнь У и Му Цин с Фэн Синем кивают, прежде чем ринуться вслед за Се Лянем. Однако, неожиданные встречи не заканчиваются. Очень скоро Се Лянь нос к носу сталкивается с человеком в черных плавках — рядом с ним плещется кудрявый юноша. — Хэ Сюань! — Се Лянь радостно налетает на друга с объятиями. — И Ши Цинсюань тут? Как вы здесь оказались? — Прилетели, как же еще, — фыркает Хэ Сюань. — А ты тут какими судьбами? * * * О Боги. Ладно. Вдох-выдох. Это самый длинный день в жизни Хуа Чэна. Официально. Серьезно, как? Почему именно сейчас его нелюбимый партнер по бизнесу прилетел туда, где он отдыхает? Да еще и с мужем? — Не кипятись, — говорит Хэ Сюань, жуя вишню с подноса. — Тем более, что у них к тебе выгодное предложение. — Серьезно? — Хуа Чэн вскакивает, нервно поглаживая шелковую ткань рубашки. От рубашки пахнет хвоей и этот запах отдаленно напоминает Хуа Чэну яркую улыбку юноши, что спас его тогда, давным-давно — осколки янтаря и вспышки золота в каштановом океане с запахом мяты и роз. Хуа Чэн не помнил, как звали юношу, но тот сказал ему, чтобы жил ради него. И Хуа Чэн… живет. Нет, не так. Хуа Чэн существует, утопая в роскоши, с которой не может сравниться даже его главный конкурент — Сяньлэ. Вдох. Выдох. Успокойся, Хуа Чэн. — Я знаю, — говорит тем временем Хэ Сюань. — Что ты не очень любишь, когда рядом с тобой находятся посторонние. Но они обещают выдать за тебя своего сына, а приданым будет Сяньлэ. Вся компания, Хуа Чэн. Подумай над этим. Хуа Чэн вздергивает изящную бровь: — Хм? А что взамен? — Ты просто должен опекать их приемного сына. — И все? — Хуа Чэн иронично смеется — это смесь горечи и разочарования, но в то же время веселья, которое никогда не просочится наружу если рядом не будет его. — Маловато. Хэ Сюань согласно мычит в булочку, взятую со стола: — Мгм. Хуа Чэн вновь принимает ходить по кабинету — Черновод следит за ним довольно равнодушно — настолько, на сколько Хуа Чэна это не раздражает. — И тебе даже не нужна информация о твоем муже? — Каком муже? У меня не будет мужа, — категорично отказывается Хуа Чэн. — Я знаком с ним лично, — говорит Хэ Сюань. — Правда, похоже ему еще не сказали. Чэнчжу злорадно усмехается — не одному ему страдать. Предложение компании слишком выгодное, и даже сейчас, отрицая, Хуа Чэн знает, что помолвки ему не избежать. Тем более, что он точно не будет ограничивать мужа ни в чем — его «вторая половина» получит все что захочет. Хуа Чэн не будет ему мешать — будь то роман с кем-то другим, выпивка или развлечения. Они могут даже не видеться — Хуа Чэн попросит Хэ Сюаня (раз уж они знакомы) выбрать ему дом, или виллу, или, на худой конец, квартиру в любом городе или стране. — Ла-а-адно, — тянет Чэнчжу, заводя руки за спину. Кожа вновь касается прохладного шелка, навевая воспоминания о своем прекрасном спасителе. Вдох. Выдох. — Ты согласен, — Черновод даже не спрашивает, читая по лицу. Хуа Чэн не видит смысла скрывать от него эмоции, по крайней мере сейчас. — Я согласен, — кивает Хуа Чэн и берет сигарету. Потом вспоминает, что бросил курить и швыряет дорогущую пачку в мусорную корзину. Хэ Сюань следит за ней с таким же безмерно унылым взглядом, как и за всем, что происходит вокруг. — Я сообщу, — Хэ Сюань поднимается. — Нет, не надо. Попроси Инь Юя или Линвэнь. * * * — А-Лянь, я все понимаю, но тебе нужен спутник в жизни! — Цзюнь У ходит за сыном хвостиком, пока Мэй Нянцин равнодушно пьет чай в другом конце комнаты и ждет пока все закончится. — Вы меня даже не спросили! — Се Лянь яростно сверкает янтарными глазами. — Я уверен, ему будет все равно на тебя, — вставляет свое слово Мэй Нянцин. — Он известен своей асексуальностью. — Да мне плевать! — взрывается Се Лянь. — Какого хрена?! Вам что, было вообще все равно? Это же брак по расчету! Я хочу сам найти себе девушку или парня — не важно уж, кто это будет! — Успокойся, — вздыхает Мэй Нянцин, возвращаясь к чаю. — А-Лянь, пожалуйста, — Цзюнь У разворачивает сына к себе, а Се Лянь, кажется, готов заплакать. — Он ничего не сделает. Считай его старшим братом. Он будет полностью обеспечивать тебя на протяжении всей твоей жизни. Мы просто хотим, чтобы ты ни в чем не нуждался. — А вы? — Се Лянь шмыгает носом как маленький. — Если вы отдадите Сяньлэ… Губы Мэй Нянцина изгибаются в зловещей ухмылке, хотя Се лянь, разумеется, не может этого видеть. — Не беспокойся, — говорит он, поправляя воротник фиолетовой рубашки. — У нас есть множество способов жить, не прибегая к своим средствам. Се Лянь вздыхает: — Ничего уже не изменить? — Он дал свое согласие, — кивает Цзюнь У. Се Лянь вытирает глаза: — Ладно. Я… начинаю собираться. * * * Свадьба проходит через два дня — уже не на курорте, а недалеко от дома, поэтому поникший Се Лянь, тихо шепчущиеся Цзюнь У с Мэй Нянцином и настороженные Фэн Синь и Му Цин, возвращаются домой. Се Лянь тихо плачет, уткнувшись в плечо Мэй Нянцина, а Фэн Синь и Му Цин уже не играют в карты — они что-то смотрят в телефонах, изредка склоняясь друг к другу и что-то говоря — слишком тихо, чтобы Се Лянь мог услышать. Они выходят из самолета под вспышки фотокамер — пресса уже знает обо всем, потому что она вездесущая, а никто и не думал делать из этого секрета. На лице Се Ляня нет ни следа слез — он смеется как самый счастливый человек на земле, но радость не затрагивает его глаз — янтарный взгляд полон горечи и сожаления. Хуа Чэна тут нет — жених не должен видеть «невесту» до свадьбы. Ши Цинсюань, семейный стилист, тут же подхватывает под одну руку принца, а под другую Цзянь Лань — девушку, присланную Хуа Чэном, и они вместе бегут по городу, выбирая одеяния. Се Лянь вздыхает, разглядывая одеяния цвета крови и тыкает в первый попавшийся образец — это оказывается шелковая ткань с бархатными вставками и серебряной вышивкой в виде бабочек. — Прекрасный выбор, — довольно кивает Цинсюань. — Чэнчжу носит красный почти всегда, — шелестит Цзянь Лань — ее голос — золотой колокольчик, почему-то успокаивающий Се Ляня больше чем журчащая речь старого друга. — И любит бабочек. Се Лянь не меняет выбранный образец и уже скоро с него снимают мерки, составляя эскизы наряда. Принц Призрачного города — теперь ведь Сяньлэ не существует — крутится перед зеркалом, даже восхищаясь изысканностью свадебного одеяния. Се Лянь улыбается искренне — кажется, впервые за последние пару дней. * * * Хуа Чэн не нервничает. Совсем. Ему ведь плевать на мужа. Он идет по красной ковровой дорожке — осанка как у императора, взгляд может соперничать с алмазом в твердости. Когда «невеста» берет его за руку, все взрывается аплодисментами — море звуков, океан ощущений. Бархат чужой кожи в ладони — тьма Хуа Чэна просыпается, давние воспоминания поднимают свои уродливые головы. Вуаль покачивается на чужой голове, мягкая ткань ложится на чужие плечи. Чужие. Его муж не должен напоминать о спасителе. * * * Се Лянь смотрит неуверенно, когда вуаль с него снимают. * * * Все внутри Хуа Чэн замирает. Перед ним — юноша, спасший его почти десять лет назад, перед ним — его свет, его счастье, глядящее на него со смесью страха и неуверенности. Перед ним — осколки янтаря и вспышки золота в каштановом океане с запахом мяты и роз. — Гэгэ, — шепчет он, не в силах сделать больше ничего. Се Лянь вскидывает глаза так резко, что понятно — он помнит его, помнит как поймал прямо возле земли. Помнит, помнит, помнит. Се Лянь. Его зовут Се Лянь. Его зовут Се Лянь. Его зовут Се Лянь. — Сань Лан, — тихонько отвечает он и робко улыбается. Он помнит. Он помнит. Они помнят. Их поцелуй такой странный и страшный — нежный и при этом до странного жадный, с привкусом лесных ягод, с запахом хвои, мяты и роз. А вокруг сверкают камеры, звенят бокалы с алкоголем, раздается смех гостей. Летают бабочки. Для Се Ляня и Хуа Чэна этого больше не существует. Есть только они. И счастье с запахом хвои, мяты и роз.