Не так

      Ши Цинсюань отчаянно цеплялся, обнимал так крепко, что мог бы вызывать боль, вжимался всем телом, пряча заплаканное лицо на чужом плече. Мин И, обычно чуждый тактильностям, даже не пытался отстраниться, наоборот, сам собирал в кулаки ткань белого ханьфу на спине Повелителя Ветров, словно пытаясь удержать его рядом с собой.       Сегодня их связало общее горе. На Небесах стало известно о гибели Повелителя Вод от руки демона.       Сама по себе концепция для того, кто прятался под личиной Повелителя Земли, была бы даже привлекательной, если бы не одно но: тем демоном не был Черновод. Некто опередил его. Лишил самой сладкой цели, лишил возможности восстановить справедливость.       Это… опустошало. Хэ Сюань в один момент остался без того, к чему всей своей мёртвой душой стремился, ради чего работал множеством обличий, залезал в долги и устраивал маскарад. Там, где недавно гнездовалась решимость, теперь осталась дыра. Ничто. Вся ненависть, взрощенная тяготами и лишениями, больше не находила цели, не находила ни единой возможности выхода и едким дымом пропитывала тело изнутри, несфокусированная, но по прежнему разрушительная. Вся та боль, что столетиями жила в душе, заново обострялась от понимания, что за неё не будет достойного возмездия.       Хэ Сюань мог бы прямо сейчас уничтожить Ши Цинсюаня. Лёгким движением свернуть ему шею. Или похитить в свои владения и там сколько угодно мучить — убитый горем Повелитель Ветра просто пошёл бы за другом, куда бы тот ни повёл.       Но ничего подобного не хотелось. Любой вред Ши Цинсюаню казался бессмысленным теперь. Хэ Сюань не испытывал к нему ненависти: может, поначалу, когда ещё не знал его, но уж точно не после того, как изучил его достаточно и понял, что если бы тот знал, то никогда бы не допустил подмены судеб. Вся вина лежала лишь на одном — на Ши Уду. Именно он заслуживал наказания. Именно ему следовало отомстить. Лучшим способом добиться его мучений было действовать через Ши Цинсюаня — и ради такой цели Хэ Сюань готов был терзать даже это безвинное создание.       Но теперь такая цель пропала. Ши Уду уже не расстроится, если с его любимым младшим братом что-то случится.       Он вообще больше никогда ничего не почувствует.       Не узнает никогда, как близко подобрался к нему враг, не поймёт, какую ошибку допустил, не увидит, как всё, ради чего он старался, пойдёт прахом…       Он просто умер. На пике своего величия, не познав горечи поражения от рук того, чью судьбу сломал. Умер слишком легко.       Ши Цинсюань не мог знать, чем именно сложившаяся ситуация расстраивает его друга. Он скорее был уверен, что того вовсе не тронуло случившееся — и так было даже лучше, хотелось видеть рядом с собой кого-то уверенного и надёжного, кто знает, что делать дальше, в отличии от напуганного, маленького Ши Цинсюаня, который, казалось, сам лишился жизни, лишился всего, что давало опору.       Всего, кроме Мин И, за которого только и оставалось, что цепляться, сквозь всхлипы просить не уходить, остаться ещё немного, совсем чуть-чуть, пока не удастся хоть немного унять эмоции…       Ши Цинсюань не смог отпустить друга, даже когда раскрасневшиеся глаза пересохли, даже когда дрожь выела все силы, и руки едва не падали бесполезными кусками мяса, лишь на последнем упрямстве удерживаясь на чужой шее. Потому что только так, только в крепких объятиях получалось почувствовать, что ещё остался огонёк жизни в собственном сердце.       Мин И не уходил и не отстранялся. Возможно, ему было безразлично, что творится с телом, когда душу рвёт такая буря, а может, ему было самую чуточку легче от того, что кто-то разделяет боль его потери.       В какой-то момент вымотанный Ши Цинсюань заснул, и Мин И уложил его в кровать. То, что удерживало во дворце Повелителя Ветров, пропало, и предстояло решить, чем заняться теперь.       Что вообще можно было сделать?       — Я отомщу, — пообещал Мин И над спящим Ши Цинсюанем. — Ты никогда бы этого не сделал и не захотел, но я отомщу за нас обоих.       ***       Найти убийцу оказалось не так уж и сложно — окрылённый своим успехом, он не особо скрывался. Гораздо сложнее было добраться до него первым, ведь им заинтересовались как Небеса, так и другие демоны.       На подступах к логову не посчастливилось встретить Ци Жуна.       — А, это ты, снулая рыбина, — узнал он своего оппонента. — Даже не надейся, этот самородок станет моим приспешником, а не твоим!       Необходимость разбираться с Лазурным демоном отняла лишние минуты. В любой другой ситуации Черновод предпочёл бы не пачкать руки, но сейчас он был слишком зол.       И совершенно неразборчив в средствах.       Его цель ждала в глубине пещеры. На вид искомый демон почти не отличался от человека и чем-то даже напоминал самого Ши Уду: точно такое же самодовольное, высокомерное выражение лица выводило из себя. Несмотря на все грязные делишки, у Повелителя Вод были основания для гордости. У этой мелкой твари, едва достигшей ранга «свирепый», такого не имелось.       — О, какие гости! — даже голос у него звучал неприятно, излишне высокий и пропитанный заносчивостью. — Пришёл поблагодарить меня за то, что избавил тебя от конкурента? Не надо слов, я приму награду морскими сокровищами!       Черновод ничего не ответил. Без единого слова подошёл к младшему демону.       Тот начал кричать лишь в последний момент.       Хэ Сюань разодрал его на части голыми руками, а затем пожрал один кусочек за другим. Обычно он был более разборчив в выборе такого рода пищи, но ему требовалось заполучить знания этого мальца.       Заполучить воспоминания.       Перепачканный в крови и ошмётках плоти, Черновод прислонился спиной к стене пещеры, закрыл глаза и воссоздал тот самый момент. Вот он, Ши Уду, удачно отвлечённый другой тварью, вот получается пронзить со спины его сердце, вот удаётся заглянуть ему в глаза и увидеть последние искры ужаса до того, как взгляд потухает. Ши Уду успел в последний момент понять, что умирает.       Это нисколько не помогает Хэ Сюаню.       Даже имея теперь эти воспоминания, как собственные, он не чувствовал торжества. Он знал, что смерть принёс некто другой. Что этому другому просто глупо повезло. Что Ши Уду мучился лишь пару мгновений, осознавая только лишь свою самоуверенность, но не другие ошибки. Что он никогда уже не понесёт заслуженное наказание.       Хэ Сюань взвыл раненым зверем. Он всё потерял.       Он мог бы уже не возвращаться на Небеса, не имея там того, кого хотел унизить и уничтожить. Конечно, Хуа Чэн успел напомнить, что ему всё ещё нужен шпион, но он не мог настоять или заставить. Их отношения были равными, и итоговое решение оставалось за Черноводом.       Он мог бы найти другой способ вернуть долг. Он мог бы выпустить наконец настоящего Мин И из заточения и перестать растрачивать силы на множество двойников.       Но вместо этого он поднялся, принял вид Повелителя Земли и отправился на Небеса.       Потому что, вдруг стало понятно, там ещё оставался кое-кто, к кому хотелось возвращаться.       ***       У них вошло в привычку сидеть в обнимку и молча горевать каждый о своём. Ши Цинсюань не просил об этом, но Мин И приходил, и чем-то само собой разумеющимся казалось просто посидеть в тишине, цепляясь друг за друга, как за последнее важное, что осталось в жизни.       Иногда утраченная разговорчивость всё-таки возвращалась к Повелителю Ветров, но и тогда говорил он коротко и неуверенно, будто боясь хоть одним лишним словом спугнуть свою бесценную поддержку.       — Мин-сюн, я знаю, что это глупо, но… прошу, пожалуйста, пообещай мне, что никогда не оставишь меня.       Тот промолчал совсем недолго, прежде чем ответить:       — Обещаю.       И он собирался сдержать слово.