Лживая река

      Очень темно, каждый угол этой улицы ему не знаком, но он бежит, надеясь, что машина, гонящая за ним, потеряет его из виду. Он бежит по закоулкам, по различным дырам, в которые влезает с трудом, но рёв мотора не отпускает его никуда. Иногда он даже слышит своё имя, которое выкрикивают люди, охотившиеся на него. Он не дурак, понимает ведь, ради чего гонятся за ним. Поэтому, не паникует так сильно, как мог бы. Спокойно дышит, и спокойно пытается избавиться от преследующих. Их, наверное, всего лишь двое, судя по голосам. Двое с водителем вместе.       В этой местности совсем нет людей, хотя время не самое позднее. Сейчас, наверное, только полночь. Только полночь… Не стоило выходить из дома, особенно после произошедшего. Особенно после убийства дедушки, когда им ясно дали понять, что готовы убить каждого оставшегося члена семьи Сяо, лишь бы добраться до желаемого.       Лишь сейчас Сяо Синчэнь понял, что эти люди специально загнали его сюда, чтобы никто не сумел ему помочь. Они игрались с ним, как с маленькой мышкой, которая пищала и надеялась, что спасение есть, и скоро она станет свободна. Но эти улицы принадлежали людям, которые видели такое каждый день и не могли заступаться за каждую жертву. Тут почти каждый был когда-то осуждён, или только будет осуждён в будущем: торговля наркотиками, хранение наркотиков, и их употребление, регулярные убийства, похищение, насилие. Улицы, полные яркости крови и тяжестью преступностей. Синчэнь всегда обходил эту местность, но сейчас его просто загнали в тупик и заставили бежать именно там, где было опасно и не было способа попросить помощи. Потому что попроси помощь у кого-то, скажи, что за тобой гонятся, те подумают, что у тебя есть деньги, драгоценности, хороший товар, и сами на тебя нападут. Ещё и это глупое строение домов, не дающее возможность нормально ориентироваться! Синчэнь правда ощущал страх, но и раздражение занимало не последнее место в перечне его эмоций прямо сейчас.       В один момент он упал на колени, раздирая школьные штаны, и это его расстроило очень сильно. Новые ведь только взял! Поэтому, злоба и ярость на этих двух людей возросла. Синчэнь просто не понимал, хотят ли они его убить, или просто пока только предупреждают таким образом? Потому что им ничего не стоит выйти из машины, побежать за ним, и выстрелить ему в висок, в ногу, в сердце. Потому что так они и сделали с дедушкой, они просто его застрелили, когда не смогли добиться желаемых ответов. Мысль, что они не собираются его убивать успокаивает, но он не решается остановить попытки побега.       Сяо Синчэнь от слова совсем не понимает, куда бежит, где дорога, ведущая, хотя бы, в центр города. Поэтому, просто бежит, пока не выйдет да хоть куда.       А затем он перестаёт слышать рёв мотора. Вообще не слышит ничего. Ни криков, ни своего имени. Это заставляет остановиться и прислушаться. Правда, почему именно в этой местности так тихо? Синчэню казалось, что здесь должно быть много клубов, наркоманов и алкашей, бредущих туда-сюда в поисках жертвы. Но ничего не предвещает чего-то ужасного. Или, наоборот, эта тишина что-то значит.       Значит.       Синчэнь вновь бежит, потому что те двое мужчин оказывается за его спиной, и пытаются незаметно из тьмы ухватить его. Горит лишь одна странно-жёлтая лампочка недалеко, что создаёт очень страшную картину.       Сам он удивляется, откуда в нём столько сил после долгого дня. На уроках физкультуры в школе он просто сидел на скамейке, и единственные разы, когда принимал мячи, принимал их лицом. На нормативах по бегу он даже не пытался, просто плёлся за всеми. Синчэнь совсем не был слабым, он в школьной физкультуре не видел смысла. Сам по себе он шёл на тренировки по самозащите, занимался разными видами ближнего боя, и во время борьбы совмещал всё это, приводя соперника в удивлении, как и жюри, которые снижали баллы за это. Ну, правда. Зачем ему эти соревнования, он ведь просто занялся этим, чтобы суметь постоять за себя. Без всяких охранников, которых так любила подставлять к нему мама. Поэтому, и соревноваться перестал. Главное матери доказал, что он точно может дать дёру, в случае чего. А сейчас и себе доказал.       Он прижимал портфель к груди. Думал, стоит ли бросить его, помочь себе самому. Но вспомнил, что там конспекты, которые писал только он во время урока по литературе, и если он выживет, то не сможет ни у кого попросить поделиться. Так что, он решил прижать этот портфель к себе ещё плотнее. Мало ли. А ещё там его дорогие сердцу книги, из разряда «Песнь Ахилла», из-за которой он не мог выплакаться уже второй день.       Синчэнь не мог сильно волноваться, поэтому, думал о чём-то отвлечённом, пока бежал. Кажется, он даже смог запутать охотников, чтобы те его потеряли. Но надолго ли?       Сворачивая за угол, Синчэнь врезался в кого-то и отпрыгнул от страха шагов так на пять, не меньше, и схватился за сердце. Перед ним стоял кто-то незнакомый, и он даже не мог его рассмотреть, потому что никакого источника света тут не было. Помимо луны, которая могла осветить лишь тёмные одежды, и нарисовать его немного низкий и худой силуэт.       — Пойдём, я тебя выведу отсюда, — говорит он своим высоким голосом. Синчэнь вообще ему не доверяет, поэтому делает несколько шагов назад, чтобы на всякий. Этот парень точно молодой, может, одногодка. Потому что даже на расстоянии, даже не видя этого человека, Синчэнь ярко ощущает его юношескую дерзость, присущую всем глупым парнишкам, которые лишь могли вливаться в драки и выливаться из учёбы к чертям. Да и любому, кто был на этой территории города он никогда бы не доверился. Ни на секунду. — Не бойся меня. Что же я могу с тобой сделать? — фыркает незнакомец, из-за чего в сердце Сяо вспыхивает пламя. Он над ним смеётся? Вот же нахал!       — Убить? — сквозь зубы спрашивает Синчэнь. На самом деле, ему безумно страшно. Он не знает, где находится, и это чувство ужасно давит, не даёт возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ещё и этот парень.       — Не волнуйся, — парень махает на это рукой и тихо усмехается: — Бесплатно я этим не занимаюсь.       Сяо Синчэнь сам себя удивляет, когда смеётся с этого. Он не понимает, это на фоне подступающей истерики, или же в глубине души он понял, что этот парень, на самом деле, убивать его не собирается.       — Что? — всё ещё хихикая спрашивает Синчэнь. Правда, он ведь сошёл с ума?       — За тебя, кажется, другим заплатили. А ты мог бы быть моим уловом. Не хочу им тебя отдавать, я завидую, — кажется, незнакомого парня очень порадовала реакция Синчэня на его шутку. Или это была не шутка? — И они уже наступают вновь. Выбирай, ты либо можешь пойти за мной и я тебя из этой глуши выведу, либо ты навсегда остаёшься в этой же глуши. Как озлобленный на мир призрак, — для достоверности он поднимает руки к своему лицо, подставляя к щекам, и издаёт до ужаса абсурдный звук, который, якобы, издают духи. Синчэнь вновь против своей воли хихикает.       Но подумать над выбором ему не дают, потому что за спиной слышится звук быстрых шагов. Двое взрослых мужчин всё ближе и ближе. Тогда Сяо Синчэнь просто хватает незнакомца за локоть и тянет на себя, всё так же истерично говоря:       — Выведи, только не убей по дороге, и я тебя вознагражу! — он надеется, что данное обещание точно укажет незнакомому парню выход, ярко осветит будущее Синчэня жизнью.       Незнакомец дерзко усмехается, и Синчэнь даже не знает, как он выглядит, но чувствует — отчего-то уверен — что на губах парня хитрая улыбка. Он хватает Синчэня за ладонь, и начинает бежать. Сяо Синчэнь вновь находит в себе силы бежать сломя голову за этим парнем. Вновь слышатся крики в его адрес, говорящие перестать убегать, что долго он не сможет этим заниматься, что всё равно они доберутся до него.       Синчэнь искусно не обращал на них внимания. А незнакомец в один момент, когда его силуэт осветился дряхлым мигающим фонарём, поднял средний палец свободной руки высоко в небо, чтобы те мужчины точно смогли увидеть. Синчэнь увидел лишь в свету его спину: на голову был накинут серый капюшон чёрной джинсовки, а на ладони, держащей ладонь Синчэня, было несколько татуировок. Их Синчэнь рассмотреть как-то не успел. Не до этого и было.       — Точно выберемся? — с волнением спрашивает Синчэнь.       — Ставлю десять золотых зубов, что выберемся! — задорно и весело отвечает парень.       — У тебя золотые зубы?! — удивляется Сяо. Совсем не сходится в голове с тем образом, который он сам создал.       — А кто сказал, что я про свои зубы?       Ладно, это многое объясняет. Этот человек совершенно точно абсолютно сто процентов может в любую секунду убить, ограбить, избить. Он ведь так прекрасно разбирается в этих улицах! Значит, он этому месту и принадлежит. А Сяо Синчэнь этих людей сторонится. Но другого выхода нет, он бы кружился здесь, и никогда бы не смог выбраться без чужой помощи. А незнакомец так хорошо ориентируется, и так уверенно бежит. Сначала он, кажется, путает двух мужчин, гоняющихся за ними. Чтобы те отстали, и не видели, с какой стороны они выберутся. И это срабатывает. Они правда теряют Синчэня из виду.       А затем Сяо Синчэнь, спустя пятнадцать минут нескончаемого бега понимает, что видит знакомую местность. Он знает эту дорогу, знает вот эту одинокую скамейку, знаком с этим деревом, раскинувшим ветви прямо над скамейкой. Это приносит невообразимое спокойствие в сердце, и он заметно замедляется.       А затем и вовсе останавливается, когда бегущий впереди тоже делает это. Тут светло, и когда парень, наконец, оборачивается, Синчэнь застывает.       — Повезло, что у них нет такого ангела, как я, который наизусть знает глушь. Думаю, если бы не я, то ты бы завтра красиво лежал в гробике, — улыбаясь говорит он, а Синчэнь всё ещё напоминает камень. Потому что… вау. Это невообразимо красивое лицо, эти клычки, узкие, блестящие глаза, резкие и чёткие брови. Все волосы, кажется, собраны в неаккуратный низкий пучок или хвост, и скрыты под капюшоном, но они выбиваются из-за бега, и падают на лицо, немного завиваясь. С этими свободными прядями играет лёгкий ветер. Незнакомец ниже, где-то на полголовы, свободная чёрная майка под джинсовкой и ярко выпирающие ключицы дают понять, что он очень худой, почти болезненно. Лицо так и кричит о том, какой человек перед ним, на самом деле, гад. Дерзкий и жестокий. Но он правда очень красивый. И Синчэню правда интересно, сколько ему лет. Потому что уже точно не может сказать, одногодка ли, или намного младше.       — Тебе сколько? — всё ещё задыхаясь от бега, спрашивает он.       — Тебе удобно, если я отвечу в вонах или долларах?       — Что?.. — хмурится Сяо Синчэнь, всё так же глядя в эти изумительно наглые искры в чужих глазах.       — Евро? — всё так же предлагает варианты ответа парень. — Я о вознаграждении, — решает помиловать он его, думая, что Синчэнь может сейчас заплакать от того, что ничего не понимает. Конечно, он бы не заплакал, но картина была смешная. — Что бы мне у тебя попросить взамен за спасение дамы в беде? — он поднимает глаза к небу, словно глубоко уходя в раздумья, а Синчэнь, скрестив руки на груди, топчет ногой:       — «Дама в беде»?! Не вижу тут никакой дамы в беде! — фыркает он. — Вижу только благородного человека, который готов отблагодарить какого-то чурбана.       — Не будь так жесток, до чурбана тебе правда далеко. Такой красивый! — восхищённо говорит парень, а искры в глазах словно становятся ещё ярче, собирая все звёзды в себе.       — До чурбана мне далеко, как и тебе до благородного человека, — Синчэнь редко грубит, он в основном любит подшучивать над близкими, но так, чтобы никто не обиделся. Но человек напротив совсем не кажется тем, кто может повернуться, уйти и плакать днями-ночами от одного обидного слова. И Сяо Синчэнь оказывается прав, потому что парень улыбается широко-широко, блеснув вновь своими острыми клыками. — Так чего желаешь? Говори.       — А если мне не деньги нужны в благодарность? — он делает несколько шагов к Синчэню, и немного склоняет голову, чтобы взглянуть на него с максимально низкой точки, стоя на ногах. Он изучает его острую линию челюсти, затем его блестящие глаза опускаются на его шею, на нервно дёргающийся от этих звёзд кадык, выпирающие кости, ключицы, а затем вновь сталкиваются две пары глаз. Незнакомец разглядывает теперь его лицо. Родинку под левым глазом, тонкие губы, длинные ресницы, узкие глаза, и острые брови.       — Телом не благодарю, — тревожно предупреждает Сяо, сглатывая и делая еле заметный шаг назад. Парень сначала застывает, а затем громко и звонко смеётся, откинув голову назад. Он выпрямляется и сам отходит обратно на несколько шагов. — Зачем смеёшься?       — Ты забавный, — странно, но звучит он очень нежно и мягко. От этого кончики ушей Синчэня пылают и он ярко это ощущает, но надеется, что это не так заметно, и парень напротив не обратит внимания. Но его хитрые блестящие глаза замечают всё. — Я хочу видеть это красивое лицо каждый день, — наконец, произносит он.       — Что? — теперь пылает всё лицо. — Меня? Каждый день? Видеть?       — Да, да, да. Устроишь ведь? — он прячет кулаки в карманах, встаёт на цыпочки, выдыхая, и смотря на луну. Словно может дотянуться до неё, словно видит её не каждый день. Такой завороженный. Такой завораживающий.       — Мне тебя домой забрать, что ли? — фыркает Сяо Синчэнь, закатывая глаза. Незнакомец уже собирается как-то глупо пошутить насчёт это, поэтому Синчэнь его опережает: — Или в школу перевести? Да. Ты можешь перевестись в мою школу, — он правда задумывается над просьбой этого парня, пока тот глядит на него с удивлением. — Я учусь в гуманитарном классе, ты ведь будешь не против? Или тебя лучше определить в класс технический? Может, ты вообще человек искусства? Что скажешь? — Синчэнь, наконец, смотрит на парня, и мягко улыбается.       — Ты серьёзно? — с восторгом спрашивает он.       — Да, конечно! — не понимает он причины этой интонации, но сердце отчего-то тает при виде этого немного по-детски восторженного выражения лица. — Ты ведь правда спас меня. У тебя, конечно, странное пожелание. Но я с лёгкостью могу его выполнить.       — Ты, наверное, в ебать классной школе учишься, раз за тобой ещё наёмных убийц послали, — шутит он, а у Синчэня по спине мурашки бегут. Правда. Он же до сих пор в опасности. Кто же знает, может, прямо сейчас выстрелят в него, или нападут прямо тут. — И дом, наверное, у тебя ебать крутой. Можно ещё согласиться на проживание у тебя?       — Максимум в будке, которую я поставлю ради тебя у дома, — Синчэнь никогда не замечал за собой такой грубости, особенно по отношению к незнакомцам. Но вся ситуация, произошедшая минутами ранее, совершенно точно поменяла всё вверх дном. Поэтому, он просто разрешает собственной душе управлять языком, а разум и манеры откладывает на второй план. Синчэнь хоть и был очень добрым и мягким человеком, как-никак, оставался подростком. Да и веселило это не только его, но и парня напротив. — Давай свой номер, встретимся и обговорим всё, — говорит он, вытаскивая из кармана свой телефон, и протягивая ему.       — Нихуя себе телефон дорогой, — парень берёт гаджет в руки так, словно ребёнка новорожденного держит. Пальцы его подрагивают, когда он вписывает свой номер, и звёзды в его глазах становятся ярче. Затем он звонит сам себе, и почему-то Синчэнь уверен, не будь он на беззвучном, то там на звонке играл бы рок. Потресканный экран, очень старая модель, расцарапанный и без чехла. Телефон незнакомца правда был в ужасном состоянии. Словно его пять раз кидали об стену, а жив остался он только благодаря настырным молитвам владельца. Он возвращает телефон Синчэню и хитро улыбается. — Спасибо за номерок, красавица! Созвонимся! — парень поворачивается и уходит, поднимая в воздух руку и машет ему на прощание.       — Эй! Сам ты красавица! — кричит Сяо ему вслед, крепко сжимая телефон в руке.       — Спасибо, я знаю! — смеётся он.       Синчэнь заглядывает в экран и видит новый записанный номер.       «Герой Сюэ Ян». Красивое имя, думает Синчэнь, глупо улыбаясь.

***

      Когда он рассказывает о произошедшем матери, она чуть сознание не теряет от ужаса. Синчэнь успевает поймать её и усадить на диван. Приносит воду, таблетки, и успокаивает тем, что он здесь: живой и здоровый. Сяо Синчэнь пытается ей объяснить, что такое должно было в конце концов произойти, из-за чего мама вообще чуть не рыдает. Тогда он решает пока помолчать. А она ругает его. Кричит. Очень много. Льёт огромные слёзы. Его мама всегда так убивалась по поводу всего. Благодаря ей Синчэнь имел стальные нервы, и очень был этому не рад. Ему не нравилось, когда мама так себя вела. Когда она не гиперболизировала каждую проблему, она радовала его больше намного, нежели как когда вела себя вот так.       Мама не пыталась как-то решить проблему, она только кричала всё время. Говорила о том, как скучает по своему отцу, который умер недавно от рук наёмных убийц, и уверяла всех, что они были наняты её бывшим мужем — отцом Синчэня.       — Это всё твой отец! — её голос был очень страшным в гневе, смешанном с печалью. Ненавистью и горечью. Она тыкала его в плечо, но он стоял ровно, крепко сцепив зубы. — Твой отец убил моего отца! Он такой ублюдок, такой…! — она вновь хватается за своё сердце, и дрожит. Синчэнь не двигается, не ловит её. Он тоже злится, он тоже устал. Ему тоже страшно, обидно. Он любил своего дедушку, потому что он был единственным, кто о нём заботился. Собственная мать только и делала, что всё время волновалась, и сошла из-за этого с ума.       — Если… если ты уверена, что это он убил дедушку, то почему ничего не делаешь? — шепчет Синчэнь. Её это злит ещё сильнее:       — А что я могу сделать против этого преступника?!       — Думаю, если ты перестанешь каждый раз плакать и устраивать истерики на пустом месте, то мы вместе могли бы придумать…       Он не договорил. Послышался звон, с которым мать дала ему пощёчину. Голова Синчэня дёрнулась в сторону, на его бледной тонкой коже вмиг стал проявляться красный след женской изящной ладони. Он так и остался стоять, не желая смотреть в яростные глаза матери. Она громко дышала, и вновь что-то кричала. Но он не слышал. Звон пощёчины до сих пор гудел в его ушах, а обида безумными потоками поднималась от сердца и выше. Синчэнь хотел плакать, кричать тоже, и при этом молчать.       — На пустом месте! Я отца потеряла, ты остался на моей шее, и можешь в любой момент умереть тоже. Ты хочешь, чтобы я успокоилась, но даже не разрешаешь приставить к тебе охрану!       — Дедушка тоже всюду был с охраной, — шепчет он, и мать искусно делает вид, словно не слышит. Синчэнь эту мысль решает не продолжать — ей всё равно.       — Если я потеряю и сына, как ты думаешь, в каком состоянии я буду? Лучше умру я, чем дам тебе страдать, — она плачет. Синчэнь дрожит. — С тобой сегодня поиграли, повеселились. А завтра они тебя убьют. Мне больно, мне страшно, сынок. Я хочу своего отца обратно, я хочу, чтобы он забрал то бремя, что мне досталось после его ухода. Мы всю жизнь будем убегать от этого ублюдка — от твоего долбанутого папаши! И даже если ты умеешь хорошо бежать, не означает, что они не умеют хорошо стрелять. Не ходи ночью! Не задерживайся! Не занимайся ничем дополнительным! Просто будь дома, я тебя умоляю, просто хоть раз послушай меня! — она знает, что он хочет сказать. Слышит его мысли, что не готов всю жизнь жить вот так. В страхе, ужасе. Но она не может ничего сделать. Она никогда не была умной, никогда не думала даже о том, что её отец может умереть, состарившись. Его мама всего лишь была дурочкой, не понимающей этот мир. Она страшится всего, потому что её крепкая стена в лице собственного отца, пала. И она не понимала, что ей делать.       Синчэнь винил её иногда. Но она оставалась ему мамой. Поэтому, он крепко обнял её дрожащее хрупкое тело, и тихо плакал. Он говорил, что всё будет в порядке. Что он будет в порядке. Но ни она ему не верила, ни он самому себе.       — Кто тот мальчишка, что спас тебя? — успокоившись, наконец, спрашивает мама. Они сидят за столом и ужинают.       — Сюэ Ян, — впервые произносит он его имя, и не может вновь сдержать улыбку. Он вспоминает эти искрящие хитрые глаза и острые клычки, глупую одежду, капюшон на голове и выбивающие тёмные длинные волосы. — Мы можем перевести его ко мне в школу?       — Он твой одногодка? — удивляется она. — Я думала постарше будет.       Синчэнь задумывается. Правда ли он его одногодка? Маме кажется, что он старше, а Сяо Синчэнь только и может думать о его маленьком теле и нежном лице, сохранившем некоторые детские черты. Может, он даже немного младше. На год? Два? Да, наверное. Сюэ Ян был худым, низким и казался очень хрупким. Но на нём ведь были татуировки? Разве можно их набивать до совершеннолетия?       — Если не одногодка, ты ведь сможешь это устроить? — он мягко улыбается, когда мама уверенно кивает. Всё для него. Он её любит, и знает, что и она его любит. Даже если она плохой родитель, она старается. И Синчэнь разрешает ей быть такой, не обижается так часто, как мог бы.

***

      Сяо Синчэнь всё думает, что бы написать Сюэ Яну, но его руки отчего-то трясутся. Из-за чего он волнуется? Что за глупость? Он откладывает телефон, и ложится в постель, пытаясь перестать думать об этом человеке. Он сегодня чуть не умер, а продолжает думать всё не о том! Конечно, он не будет так глупо себя вести…       Когда ему приходит уведомление, Синчэнь чуть ли не падает от того, как резко встаёт с постели, хватая свой телефон. И закрывает рот ладонью, чтобы сдержать эту самую глупую улыбку. Но это не помогает.       Герой Сюэ Ян. 03:25.       твоего имени так и не узнал, теперь не знаю, как тебя записать       ~. 03:25.       Запиши «господин», это моё второе имя.       Герой Сюэ Ян. 03:25.       звучишь как противный богатый ублюдок. скажи, что шутишь, пожалуйста       ~. 03:25.       Сяо Синчэнь. Меня зовут Сяо Синчэнь.       Герой Сюэ Ян. 03:26.       будешь тогда «господин Сяо». нравится?       Синчэнь откидывает телефон вновь и ложится спать, теперь точно. Сообщений больше не приходит. Но заснуть не удаётся. Чужое лицо, образ, запах — всё засело в голове тяжёлым грузом. Ему интересно узнать Сюэ Яна поближе. Интересно узнать, как он выглядит под дневным светом. Как он выглядит в простой атмосфере. Как он выглядит, когда учится. Когда счастлив. Ему интересно, какой он человек. И эти желания окутывают его странными лозами, не давая возможности спокойно думать. Спокойно понять ситуацию. Поэтому, он даже не пытается взять себя в руки. Пусть голова сама по себе думает об этом человеке. Он просто ответит ему завтра, и завтра это жуткое чувство станет потише, а затем и вовсе исчезнет.

***

      Господин Сяо. 12:49.       Мы можем встретиться? Чтобы обсудить твой перевод в мою школу. Мама займётся этим.       Герой Сюэ Ян. 12:57.       во сколько и где? я не знаю, скоро ли меня отпустят с работы       Господин Сяо. 12:57.       В семь, адрес ресторана скину чуть позже. Получается?       Герой Сюэ Ян. 12:57.       я тебе заранее напишу. пойду убью человека, чтобы босс отпустил немного раньше       как ты уговорил маму согласиться на это?       Господин Сяо. 12:57.       Моя мама не зверь, она тебе очень благодарна за моё спасение. И семья Сяо не любит быть в долгу у кого-то.       Герой Сюэ Ян. 12:58.       даже у такого бродяги, как я?       Господин Сяо. 12:58.       Особенно у такого бродяги, как ты, Сюэ Ян.       Не забудь оповестить меня раньше времени встречи! Удачи.       Герой Сюэ Ян. 13:00.       Ты общаешься как ебучий дипломат. чемодан рюкзак портфель       Господин Сяо. 13:00.       Что ты иногда несёшь, не понимаю ничего. Особенно твоя шутка про убийство.       Сюэ Ян на это не отвечает, и Синчэнь начинает заметно тревожиться. Он же точно пошутил? Сюэ Ян ведь ни капли не был похож на убийцу. Ну, может немного. Из-за безумной улыбки и этих клыков. И своего нрава. Но Синчэнь и сам не мог точно сказать, каким Сюэ Ян человеком являлся. Потому что они были не знакомы. Но Синчэнь всё равно не мог ему не доверять. Этот человек спас ему жизнь, а взамен попросил просто видеть его лицо почти каждый день.       Сюэ Ян, скорее всего, безумец. Но, а кто из них — нет? Наверное, он сможет смириться с этим человеком. Если всё будет хорошо, может, они даже станут друзьями. Вот почему Сяо Синчэнь — безумец. Он правда в это верит. Он верит в человечество, хотя только вчера убегал от убийц, которых, скорее всего, нанял его собственный отец. Разве это не сумасшествие? Но Синчэнь хочет видеть свет, а если его нет, то он готов стать им. Он не задумывается о том, что сам может потухнуть в серости или же вспыхнуть до смерти, сгореть в собственном огне.       Жить все годы в достатке, получать всегда желаемое, никогда не чувствовать себя ущербным. Но всё равно не иметь никогда хороших друзей, которые бы общались с ним так, как он хотел: близко и доверительно. Зачастую все люди клеились к нему, когда узнавали, что дедушка его ведёт довольно прибыльный бизнес. И он разрешал этому быть, лишь бы не чувствовать одиночества. Его оно мучило, душило, губило, губило, губило. Сяо Синчэнь думал, что друзья появятся из-за его фамилии, но останутся из-за того, кем он является. Но он всегда ошибался. И никогда не переставал верить. Сейчас он очень сильно надеялся на Сюэ Яна. Он был до ужаса интересным, и Синчэнь очень желал узнать его. Прочитать его.       Герой Сюэ Ян. 18:08.       получается, господин Сяо!       ты кинь мне адрес, я руки от крови отмою       и примчусь к тебе на крыльях любви и убегая от злого духа убитого мною       Господин Сяо. 18:10.       Ты же не перестанешь нести эту чушь… надо привыкнуть.       Поторопись, не опаздывай.       Герой Сюэ Ян. 18:11.       какой твой любимый цвет?       о какой чуши именно ты говоришь? я её много несу       руки устают       Господин Сяо. 18:11.       Все цвета мои любимые. Но мне симпатизирует белый, как облако.       Я говорю о любой чуши, что вылетает из твоего рта.       Герой Сюэ Ян. 18:11.       прямо сейчас из моего рта вылетает ебейший сигаретный дым       твоего любимого цвета, кстати       хочешь посмотреть?       Господин Сяо. 18:12.       Не стоит.       Ты куришь?       Герой Сюэ Ян. 18:12.       не стоит? да тут не на что даже, я пока ничего не отправил ведь       нет, не курю, господин Сяо, честно, просто случайно так получилось       Господин Сяо. 18:13.       Не паясничай, Сюэ Ян.       Мама хочет с тобой познакомиться, что-то на неё нашло. Так что, веди себя прилично, пожалуйста.       Герой Сюэ Ян. 18:14.       господин Сяо, нужно ли мне поцеловать ей ладонь при встрече? ха-ха       Господин Сяо. 18:14.       Не нужно, зачем тебе это.       Герой Сюэ Ян. 18:14.       тогда твою ладошку поцелую при встрече, господин Сяо       Господин Сяо. 18:14.       Ой, Боже, лучше уж мамину целуй…       Герой Сюэ Ян. 18:14.       твой «боже» предлагает тебе благочестивый невинный поцелуйчик в твою изящную ручку       а ты отказываешься       Господин Сяо. 18:16.       Кидаю адрес.       Почему он краснеет? Он сам себя не узнаёт. Сюэ Ян заставляет его сходить с ума, и его это совсем не пугает. Ему весело, хотя, скорее всего, ему стоит волноваться. Он познакомился с этим человеком в не самых подходящих для знакомства обстоятельствах. Сюэ Ян прекрасно разбирался в местности так называемой «глуши». Сяо Синчэнь не глупый, он понимает, что Сюэ Ян принадлежит глуши. Он является ребёнком преступной части города. Но Сюэ Ян спас Сяо Синчэня. И он не хочет думать плохо о своём герое. Мысли о Сюэ Яне очень приятные, приносящие странный, необычный, но любопытный трепет в сердце.       То, как он был одет… Сюэ Ян выглядел как мелкий грабитель, или человек, избивающий всех, кто просто не понравился ему. Наверное, окружающие боялись его. Но не Синчэнь. Сюэ Ян показался ему очень интересным, непонятным. В школе были лишь хорошие детишки, все в одинаковых одеждах, почти все с одинаковым мышлением. Они никогда не любили Синчэня, поэтому, он даже не мог понять, какие они люди на самом деле. Он с ним не был близок.       Сяо Синчэнь очень мало знал о людях, но всё равно очень их любил.       Мама всегда говорили, что за свою слепую веру в людей он в конце концов получит. Но он не хочет об этом даже думать.

***

      — Синчэнь, сынок, ты уверен, что он придёт? — спрашивает мама. Они сидят в дорогом ресторане, где на фоне играет тихая живая мелодия пианино. Все спокойно болтают между собой, редко слышится звон стука бокалов, наполненных вином, шампанским. Всё вокруг так и говорит о том, какое это элитное место. Тут даже скатерти сделаны из дорогущего шёлка. Синчэнь представлял, как «случайно» их портит, разливая сладкую воду или роняя пасту.       Ему такие места уже надоели. Ничего интересного. Вся эта жизнь ему вообще наскучила. Каждый день одно и тоже… Но он не имел права жаловаться. Жить в достатке — это благодать. Он должен быть благодарен судьбе, что родился в обеспеченной семье, и получал всегда, что желал. К сожалению, свободу деньги не дарили. Как и хороших друзей, и весёлую жизнь.       Синчэнь был одет в тонкий лёгкий свитер с вырезом, открывающий вид на его худые и чёткие ключицы, и чёрные брюки, идеально выглаженные, без единой складочки. Волосы его не слишком длинные и не слишком короткие были хорошо уложены в несложную причёску, прикрывая одну сторону лба. Он сидел, словно статуя, и не двигался, чтобы никто не заметил его волнения и некоторого трепета, безудержно бьющего в сердце.       — Да, мама, он сказал, что придёт. Отпросился с работы даже, — «отпросился»? Точно? Синчэнь надеется, правда, верит, что Сюэ Ян неплохо пошутил. — Прошло только шесть минут, — говорит он, глядя в телефон. Он не писал ему после того, как Сяо скинул адрес.       — Не понимаю, зачем же ему переводиться к тебе? — задумывается женщина. Она очень красивая, и выглядит безумно молодо. Нередко их принимают за брата и сестру. Но с Синчэнем они не очень похожи, помимо прямого аккуратного носа и цвета волос — тёмно-каштановых. У неё большие светлые глаза, в то время как у Синчэня узкий разрез глаз, часто их сравнивают с глазами дракона. Рост у неё довольно высокий, и даже сидя, она оставалась статной и притягивающей взгляд.       — Он сказал, что… — Синчэнь почему-то краснеет, и опускает голову от смущения. Он сказал, что хочет видеть моё красивое лицо каждый день. Он считает меня красивым? — Мам, вообще-то, я учусь в очень престижной школе. Конечно он попросит меня перевести его туда, — мама согласно кивает. Проходит десять минут, Сюэ Ян так и не появляется.       Но затем слышится шум, который заставляет всех обратить внимание на вход в главный зал. У дверей спиной к гостям стоит кто-то очень худой и невысокий, в белой джинсовке, изрисованной граффити какими-то непонятными словами и рисунками. Напротив него стоит работник ресторана в чёрном смокинге, и ругается с ним. Весь разговор не слышен из-за не утихших разговор в зале, лишь обрывками Синчэнь может понять, что менеджер пытается выгнать парнишку из заведения.       Чтобы понять, о чём они говорят, любопытные люди, наконец, утихают. И Синчэнь замирает. Это же голос Сюэ Яна!       — У меня здесь моё будущее решится должно! Вы не понимаете? — артистично ноет он. Работник ресторана на это хмурит свои брови.       — О чём вы говорите? Выйдите отсюда, пожалуйста. Вы мешаете людям, — строго отвечает мужчина.       — Я пришёл, чтобы… — Сюэ Ян вдруг прерывает самого себя, а затем уверенно произносит: — Познакомиться с мамой моего парня! Это очень волнительно, а вы меня прямо у входа позорите!       — Вон отсюда! — не выдерживает мужчина, и уже собирается схватить Сюэ Яна за локоть, чтобы утащить за двери, но кто-то кладёт ладонь Сюэ Яну на плечо, немного отталкивая к себе за спину. Этим «кто-то» оказывается высокий парень, мягко улыбающийся работнику. — Господин Сяо…       — Он со мной, всё в порядке, — успокаивает его Синчэнь. Он часто бывал здесь с дедушкой, поэтому, многие работники знали его на лицо и очень уважали за манеры и приятный характер. Рядом стоящий Сюэ Ян тут же обнимает Синчэня за локоть, укладывая голову ему на плечо, словно они давно знакомы, и показывает язык менеджеру ресторана. Синчэнь это не видит, и ещё не понимает, почему работник так странно смотрит на обнимающего его руку Сюэ Яна.       — Да, я с ним, противный дядюшка, — Сюэ Ян ведёт себя как ребёнок. Синчэнь хочет удержать его от этого, но в конце ему приходится только себя удерживать, чтобы вслух не засмеяться от всей ситуации. — Господин Сяо, пойдём, твоя мама ждёт, наверное. Пока, противный дядюшка! — он машет свободной рукой мужчине, и тянет Синчэня подальше. — Я минут десять с ним препирался, а потом пробрался в зал, — фыркает Сюэ Ян. Синчэнь в благодарность и прощание легонько клонится работнику.       — Я просил вести себя прилично, а ты сразу у входа всё испортил, — Синчэнь не может звучать как-то строго или злобно, потому что он правда сражается с внутренним собой, чтобы успокоиться. Сюэ Ян такое смешной. Синчэнь с самого начала ни разу не взглянул ему в лицо, боясь вновь сойти с ума. Но даже его нахождение рядом делало из него безумца.       — О чём ты говоришь, Синчэнь? Я даже приоделся, смотри, твой любимый цвет, — он, наконец, отпускает его локоть, который обнимал, и немного отходит, показываясь Сяо. Люди всё ещё смотрят на них, когда Сюэ Ян крутится вокруг, чтобы парень смог рассмотреть его одежду. — Ты же попросил, — на нём порванные чёрные джинсы, свободная футболка с рисунком какой-то рок-группы и эта белая джинсовка. Он выглядит странно, и не вписывается в эту атмосферу. Но ему абсолютно всё равно. И Синчэню тоже.       Ему нравится находиться рядом с тем, кто отличается, выделяется. Не принадлежит привычному и привычным не является ни под каким боком. Сяо Синчэнь так же хочет почувствовать себя лишним в этом роскошном мире денег и лицемерия. Вечной борьбы недосягаемого богатства и крупных предательств. Бездушной войны эгоизма. Он хочет попросить Сюэ Яна показать ему свободу, дать почувствовать её запах, даже если он будет слишком резким и слишком дерзким. Но Синчэнь только и может вести его к столу, где сидела мама и молча давиться собственными желаниями и словами. Как бы долго он не бежал к недосягаемому, оно ближе никогда не станет.