Создатель

В темном полу мраке, в коридоре, который сортировал комнаты по их местам, в самой дали... Была белая фигура. Она источала враждебную ауру. Безумие сочилось из каждого движения и вдоха. Скрип половиц все приближался к ближайшей из комнат — там мирно спала супружеская пара. Дверь медленно открылась, а бледная фигура подалась навстречу лунному свету, с жадностью вбирая свежий, ночной воздух. Вошедший с придыханием навис над одной из фигур, торжественно держа у себя за головой огромный столовый нож, который хищно поблескивал в темноте. Множество ударов обрушилось на беззащитную женщину, которая умерла до того, как успела прийти в сознание. Но рядом спящий мужчина бдительности не занимал, и затаившись попытался блокировать нападение маньяка, но все было бессмысленно. Неизвестная фигура выворачивалась и наносила урон точно в цель, грозно смотря из-подлобья. После того, как человек расправился с парой, он вышел и перед его глазами была ещё одна комната. Дальняя комната, из которой были слышны звуки сопения. — Кто там... — стальной голос разрезал бывшее спокойствие. В той самой дальней комнате была небольшая люлька, что прятала в себе маленького ребенка в розовых одеяниях. Нет, разум убийцы не переклинил и не сказал ему, что ребенка убивать — дикость. Нет, наоборот. Он аккуратно взял дитё на руки, попутно вытираясь от крови, и вышел из квартиры, оставляя ту открытую, предвкушая, как он будет экспериментировать над этим созданием... Или заставит его быть своим рабом... *** В клубе витал вездесущий запах травы и дешёвого коньяка, пьянящий даже ещё трезвых. Повсюду шлялись полуголые люди, несвязно пытающиеся поговорить с другими обитателями этого чудного места. — Привет, — на один из множества мягких диванчиков приземлился парень приятной наружности с пирсингом сосков и татуированным телом, — Можно подсесть? — Да, — не поздоровавшись кивнул сидящий с огненно-рыжими волосами и пронзительными черными глазами. — Ну..., — сконфуженно попытался завести диалог первый мужчина, но это не понадобилось, так как уже подключился до этого молчавший рыжик. — Я мужик, ты мужик, он мужик, — между глотками кока колы вставлял он, — Я заметил твои тату, — черные глаза скользнули по жилистой руке напротив, — Ты являешься фанатом с самого основания группы? — Да. Но, мне кажется, они начали осваивать у мужиков и продались. Надо свести, — задумчиво почесал нос юноша. — Засунь своё ебаное мнение себе в зад, шлюха с хуем! — рыжий агрессивно всплеснул руками, да так, что весь напиток пролился на его штаны цвета хаки, обнажая его эрекцию. Спустя считанные секунды тот, что злее и крупнее прильнул губами к губам напротив, настырно изучая ротовую полость собеседника. — Вставай, — резко отстранился рыжий, и направился к служебному выходу, ведущему в темный закоулок нелюдной улицы. С этого всего татуированный парень был в крупнейшем шоке, и будто привороженный следовал за своим кукловодом, не обдумывая своих действий. Нагнав спутника, юноша решил всё-таки спросить: — Я Рей. А ты? Со смехом в голосе, как уже полностью было видно — аномально высокий и крепкий человек, назвал свое имя: — Я Марс. Рей шел позади нового знакомого, не обращая внимания на ушибы от множества танцующих тел и анализировал все произошедшее. Как вдруг совсем близко замаячил жёлтый свет, с переодичностью мигающий. Не дав опомниться парню, Марс начал водить руками по телу, гораздо меньше себя, но достаточно крепкому, видевшему тяжёлые нагрузки. Огромные шершавые руки быстро исследовали каждый сантиметр смуглой кожи, будто зная каждую чувствительную точку, и зная, где нужно поднадавить, чтоб услышать сдавленные, но нарастающие стоны. Не став растягивать прелюдию, рыжий мужчина, резко развернул спутника, уперев его симпатичную мордашку в осыпающуюся штукатурку, со временем ставшую серой, разрисованной всякими непристойными символами, напоминающее происходящее сейчас. Рей сползал вниз, изредка хватаясь за сколы здания. Скулы горели красным пламенем, затуманевая сознание и здравомыслие. За все его 25 лет жизни, он всегда был сверху с красивыми и грудастыми дамами... Как могло получиться нечто подобное? Зад одолевали множество ощущений, но одно явно доминировало: адская боль, что тебя рвут наживую. Прибор этого парня был настолько большой, что не смешался даже наполовину. Да что уж тут... Сам Рей был в половину этого парня! Как он этого не заметил в клубе? Но вся логика выяснялась с каждым резким толчком, заставляющим поверить и в Сатану, и в Бога, лишь оставляя покрикивать на последнем издыхании заветное имя. Марс обильно кончил в уже почти отключенного Рея, приводя того в сознание резкой пощечиной: — Шлюха с хуем, — проконстатировал рыжий, улыбаясь во все тридцать два зуба улыбкой во множестве шрамов. — Да ты! Какая адская боль! — юноша хотел было броситься с кулаками на своего пленителя разума, но тут же выдохся и почувствовал кровь где-то сзади... Марс ушел по-английски. В один момент он был, в другой — одна пустота. Уже у главного входа мужчина закурил, ожидая такси. Вся поездка для него, как обычно проходила в полной тишине: водитель лишь изредка косился и щемился в противоположную сторону от своего пассажира. По приезде рыжий очутился в своем родном доме, на окраине итак маленького городка. На него смотрело два темных и слепых окна, зазывала к себе старая дверь, с отпавшим значком с номером «11». — Я дома, — бас парня разнёсся по, казалось бы, пустому помещению, покачивая редкие предметы быта. — Я заметил, — из темноты отозвался хриплый баритон, с каждым слогом разносящий никотин в двойном объеме в пространство, — Может уже хватить ебать парней? Ты же девчонка, — с дерзостью и полным спокойствием, в своей обычной манере. — Я был девчонкой, когда я жил со своими родителями. Пока ты не пришел. Спасибо моей памяти, будь она проклята... — Ха-ха, забавно, — закуривал уже новую сигарету голос во тьме. Марс все наступал на следы тени, улавливая ее малейшие колебания и определяя точное местоположение. Через пару мгновений перед шрамированным лицом предстало бледное, с одним шрамом от уголков рта до ушей, с выжженной кислотой кожей, которая от этого и приобрела свою так запоминающуюся бледность. Два черных глаза, в точности, как у рыжего парня, кинули на него взгляд и тут же вернули взор на тлеющий край папиросы. — Завтра выдвинемся кое куда. Одни уроды смеются надо мной. Понял? — с явным намёком бросил парень, чьи волосы были будто сожжены, с черно-угольным оттенком. — Понял. — покорно ответил великан, чуть ли не склоняя голову перед его «создателем». — Вольно тогда блять, ха-ха, — резко засмеялся мужчина, а потом закашлялся, будто бы раздирая свое горло изнутри, напоминая туберкулезника. Без слов, Марс встал с голого бетона и по обычаю, осел на втором этаже, где перед огромной дырой, где могли бы быть стекла окна, был свежий воздух, валялся матрас, охрый от времени. Юноша лёг, подложив под голову руки, и стеклянным взглядом уставился в потолок, прокручивая давно минувшие дни, которые он помнит, как вчера, ведь «создатель» даровал ему даже это. Марс тяжело вздохнул, тревожа свои дырявые лёгкие и грудную клетку, ломящуюся от рубцов, перевернулся на бок, и закрыл пигментированные веки от когда-тошних ожогов. Во сне его вновь посетил призрак прошлого: тогда ещё, кроха Клара спит в своей кроватке, когда ее берут две неприятные руки, не такие, как у нежной мамы, и несут с собой. Там, куда они ее принесли, было холодно и сыро, а на круглое личико наставлена яркая лампа. За светом не разглядеть того, кто трогал ее за щеки и проникал в рот шершавыми пальцами. Где-то совсем рядом слышен стук металла, а после перед большими голубыми глазами промелькнуло сверкающее лезвие. И вот: оно уже раскраивает ее правую щеку без анестезии. Нож, будто налившийся фаллос кровью, рыщет в непонятных поисках ритмичными движениями, нанося все больше повреждений. Эхом разносится невыносимый и протяжный детский крик. Маленькие ручки в хаотичных движениях пытаются сопротивляться монстру с врачебным инструментом, но разница силы слишком велика. Малышку уже через час хватает отчаяние и близкий спасительный обморок, чтоб не чувствовать всего, что происходит сейчас, но ее приводит в себя резкая отрезвляющая пощёчина бледной руки. Большие глаза открываются, а напротив — ужасные, в уродливых ранениях, черные и бездонные, как сама смерть. А может то она и была? Мерзкий смех захватывает все помещение, а после к нему подключается с новой силой плач маленького дитя. Изверг наживую зашивает и режет вновь и вновь. Тело уже кажется теряет ощущение боли, как таковой, оставляя лишь редкие покалывания, оповещающие, что что-то не так. Это уже было нормой: в любое время быть привязанной к холодной стали стола, морщась от зловонного дыхания вечного курильщика, и чувствовать свою стекающую кровь в непомерных количествах. Но сегодня был уготован сюрприз для, уже, девочки, подходящей для того, чтобы ходить в подготовку для школы. Опять тугой ремень сдавливал кожу, опять сталь стола заставляла мурашки вышагивать марши, опять мерзкая лампа ослепляла. — Помнишь, сучка, что я тебе говорил? — Нельзя дёргаться и сбегать, — на автомате ответила Карла. — Именно. Сегодня проверим твои знания. Сегодня ты станешь человеком, а не этим отродием, — брюнет киношно поморщился и прихватил спальпель, успевший затупиться, но, это кажется никого не волновало.