Первый раз

WILLOW — Wait A Minute!              Том сидел, привязанный к стулу, без капли страха на лице, имея лишь смущающее возбуждение, что разливалось волной по телу от вида столь сексуально-злой ведьмы. Госпожа министр смерила мужчину грозным взглядом, давая понять, что она настроена серьезно отомстить за публичное унижение и дальнейший побег, но Том нарочито ухмыльнулся в ответ. Готов ли он был к этой битве? Нет. Но готов ли он проиграть этот бой? Тоже нет. Пора брать ситуацию в свои руки.       — И чем Вы расстроены, госпожа министр? Правдой?       Грейнджер насупилась и подошла впритык, упирая острие палочки аккурат в подбородок бедному Тому.       — Ты испортил мне вечер! Оскорбил меня, Мордред тебя побери! — говорила она, с трудом сдерживая гнев.       — Я сделал то же самое, что и ты, Гермиона. Неужели ты думала, что останешься безнаказанной? Признаться, я считал тебя умнее.       Рот Грейнджер принял очертание буквы «о». Она была крайне ошеломлена дерзостью бывшего стажера.       — Черта с два, Риддл, какого…       — Сядь. На стол.       Гермиона опешила, чуть отстраняясь, а Том лукаво улыбнулся. Ему казалось, что он раскрывает ее маленький грязный секрет.       — Что?..       — Сядь на стол, Гермиона. Сейчас же.       Она быстро выполнила его приказ, сама того не осознавая. Он заметил, как она нервно сглотнула от его строгого тона. Том почувствовал, как напряжение с рук спало из-за неожиданной ситуации. Неужели он был прав?       Когда путы окончательно исчезли, он встал, одаривая Грейнджер самым властным взглядом и сказал приглушенно:       — Ты меня очень сильно расстроила, Гермиона.       Том медленно делал шаги к сидящей напротив женщине. Щеки той заалели, а глаза бегали из стороны в сторону. Гермиона на все сто процентов не ожидала от милашки Риддла столь резких движений и твердого взгляда. Том же медленно двигался ближе к изумленной Грейнджер. Она осоловело моргала, не смея произнести ни слова, а воздух будто сгущался ввиду накала предстоящих страстей. Он подошел к ней вплотную, и чуть прищуриваясь, произнес:       — Что мне делать с вами, госпожа министр?              Том нависал над ней так, что между их лицами оставались считанные дюймы. В нос ему ударил знакомый запах корицы и мандаринов, такой чертовски знакомый и манящий, что он был готов впиться горячим поцелуем в эту несносную женщину и вытрахать всё дерьмо из некогда неуловимой ведьмы.       — Том, что ты…       — Я говорю, — палец к ее губам, — ты слушаешь. Когда я разрешу, тогда откроешь свой рот.       Её зрачки мгновенно расширились. Том подумал про себя: «Так значит, вам нравится, когда над вами властвуют, госпожа министр?»        Взгляд глаза в глаза. Она еле заметно кивает, смотрит в ожидании, а Тома безмерно забавляет эта игра. Если бы он знал, чем завлечь министра четыре года назад, то и не было бы никакого разбитого сердца. Всего-то нужно было взять ситуацию под полный единоличный контроль.       — Животом на стол. Руки за спину.       Грейнджер удивлённо заморгала, заставив Тома снова улыбнуться. Она не сдвинулась с места.       — Так, Том, это…       — Что я сказал насчет разговоров? Выполняй, Гермиона. И отвечай: «Да, сэр».       Будучи совсем красной, как гриффиндорский флаг, Гермиона медленно разворачивается к Тому спиной, пока тот еле держит себя в руках, чтобы не разорвать этот хорошенький костюм на лоскуты и не поддаться своим желаниям. Нет, сегодня у Тома созрел четкий план.       — Быстрее.       Гермиона молча кивнула.       — Не слышу.       — Сейчас…       — Что?       — Да, сэр.       Том растянул губы в широкой улыбке.       — Такая послушная сегодня. Я доволен, — обжег ее ухо своим шепотом.       Он с упоением наблюдает, как она прикрывает глаза от его речей, как не спеша ложится на стол, как заводит руки за спину. В ее глазах азарт вперемешку с интересом, похотью, неизвестностью, страхом. Тому было неимоверно приятно наконец-то лицезреть ту самую женщину в таком положении. Сегодня она ниже его по всем фронтам, сегодня она будет в его власти.       — Слишком много одежды.       Короткий вердикт, и он призывает палочку, дабы избавиться от ненужного. Он слышит недовольный то ли писк, то ли стон, когда уже почти собирается лишить ее всех предметов гардероба.       — Я верну все как было. Позже.       И тело под ним расслабляется. Нет, не от слов о покупке новой одежды, а потому что она так жаждет отпустить поводья, передать контроль кому-то, снять с себя любые обязательства.       Диффиндо рвет одежду одним движением, и ему открывается знакомая картина. Картина, что засела на последние четыре года. Как долго он мечтал вновь смотреть на столь желанное тело, трогать, ласкать грудь, сжимать ягодицы, целовать шелковистую кожу. Он проводит пальцами от шейного позвонка до самой поясницы, и по ее телу пробегает дрожь. Довольная улыбка расцветает на губах.       Том связывает руки, и она несмело протестует, боясь произнести что-либо в слух.       — Ты будешь делать, как я сказал, Гермиона.       Грейнджер несмело кивает, не сопротивляясь, дает связать свои запястья. Ее рваные, предвкушающие вздохи распаляют желание Тома до небывалых высот. Салазар, как же он ее хотел. Нельзя. Держим себя в руках. План. Было тяжело не сорваться, смотря на связанное податливое тело самой желанной женщины. Том чуть ослабляет галстук, ибо дышать стало нечем. Кончиками пальцев он дотрагивается до ягодиц Гермионы, сжимает их до красных отметин, и та еще сильнее вздрагивает, прогибается, издавая стон. Он наблюдает за мурашками, пробегающими по всему телу его ведьмы, и гулко сглатывает.       — Госпожа министр, если шлепки будут слишком болезненными, скажите стоп-слово — «потрясающе».       Спустя секунду он видит осознание в ее глазах, видит страх, видит желание, видит самую неприкрытую похоть. Она поднимает взгляд в мольбе, но Том беспристрастен. Сегодня он не отступится.       Шлепок. Гермиона издает протяжный стон.       Еще один, и вопль повторяется.       Комнату заполняет звук шлепков вперемешку с томным хныканьем лежащей на столе волшебницы. Чертовски горячая картина доводит Тома почти до исступления. Он медленно гладит результат своего наказания и опускается на одно колено, дабы поцеловать место удара.       Он прокладывает дорожку из поцелуев до влажного лона ведьмы. Приятно знать, что он угадал с ее тайными желаниями. Том усмехается и проводит пальцами по розовым складочкам, чем вызывает еще один протяжный стон Гермионы. Она буквально плавится на глазах, распадается на части, и это заводит его еще больше. В штанах неимоверно узко, ширинка давит на сочащийся смазкой член, и он прикрывает глаза в попытке сдержать себя.       Он проводит пальцами по пульсирующему клитору и чувствует, как тело в его руках дрожит сильнее, издавая сладкие звуки вожделения.       — О Мерлин…       Том усмехается, продолжая ласкать ее влажные складочки. Секунда — и один палец внутри. Еще секунда — и второй. Том начинает двигать ими резче, чем нужно, и Гермиона содрогается, продолжая стонать. Он хватает ее за связанные запястья и чуть приподнимает, дабы поцеловать в спину, не прекращая двигать внутри своими пальцами.       — Тебе нравится, когда над тобой властвуют, Гермиона?       Гермиона не отвечает, а лишь выпускает еще пару громкий звуков.       — Отвечай, — поцелуй в разгоряченную шею.       — Ах… Да!..       — Отвечай, правильно.       — Да, сэр!       Последнее было сказано почти криком, потому что Том ускоряет движения рукой, приближая девушку к оргазму. Он чувствует, как напрягаются мышцы её влагалища, и, видит Салазар, он больше всего на свете хочет подарить ей наслаждение. Но Том резко, с характерным звуком, вынимает пальцы и опускает девушку на стол.       Она поднимает взгляд в недоумении и задает вопрос чуть хриплым голосом:       — Что?       — Один-один.       Том призывает пиджак, палочку и, улыбнувшись краешком губ, оставляет голую неудовлетворенную ведьму на своем рабочем столе. Он покидает кабинет под ее отборный мат абсолютно довольным собой. Игра удалась.       — Хорошего дня, госпожа министр.

***

      Гермиона, недовольная и рассерженная, смотрела на дверь, за которой только что скрылся Том.       — Что б ты провалился, Риддл! — яростно процедила она, когда путы на запястьях ослабли.       Красные «браслеты» были доказательством того, что ей не почудился этот чересчур эмоциональный экспириенс, где некогда милый дурачок Томми стал сэром и открыл ее новые грани буквально за десять минут. Репаро не спасло костюм, и Гермиона пуще прежнего ругнулась, ибо Риддл обещал исправить сей нюанс после секса. Секса, которого, блять, не случилось.       Наглый юнец просто поигрался с ней? Гермиона Грейнджер была той, кто играется, она всегда была по главе любой ситуации. Но, черт возьми, этот наглец нагнул ее во всех, блять, смыслах.       — Ну мы посмотрим, Риддл, кто-кого.       Гермиона, наспех накинув порванную одежду, что была еле как собрана из лоскутов воедино, отправилась прочь из кабинета с грандиозными планами выловить Тома и надавать тому по щам за двойную порцию позора, но, увы, сбыться этим планам не удалось. Том Риддл стал неуловимым. Он ускользал буквально из рук. Всегда маячил на горизонте, но, завидев Гермиону, сразу куда-то испарялся, чем вызывал неподдельный гнев министра Грейнджер.       Почти три дня Гермиона, сродни влюбленной девице, ходила за ним по всей американской школе чародейства и волшебства. Ученики подозрительно разглядывали министра магии волшебной Британии, задаваясь вопросом, почему та шастает по школе и озирается по сторонам. А упомянутый министр сама не знала ответ на сей вопрос. Могла ли она признаться себе, что ее задела вся эта ситуация? Нет, признать это ей было не под силу, ибо пресловутая гордость билась в груди, крича: «К черту этого мальчишку! Ты, блять, самая сексуальная женщина!»       Но вот она снова ищет Тома Риддла. Уже четвертый день.       — Может отправить сову? И что я ему скажу? «Привет, почему ты не дал мне кончить?» Бред, — рассуждала Гермиона как-то вечером, попивая любимый пино-нуар. Благо бокал красного сухого всегда был хорошим спутником в тяжелые стрессовые дни. А стресса было предостаточно. Опустим момент того, кто был главным триггером в эту неделю.       Министр уже было позвала официанта, дабы восполнить нехватку любимого прошутто, но тут ее внимание привлек очень знакомый силуэт. Она наблюдала, как он вальяжно развалился за баром и щелчком позвал бармена. Последний, одарив гостя улыбкой, моментально метнулся за порцией огневиски, а Том, будучи невероятно красивым (и как Гермиона этого не замечала?), сидел, нет, восседал на барном стуле и улыбался мимо проходящим ведьмам.       Ревность. Жгучая, неподвластная ревность растекалась по венам Гермионы. И откуда та взялась? Еще несколько дней назад она и не думала о нем, а теперь что? Ходит хвостиком, сродни влюбленной пуффендуйке. Нет, так дело не пойдет. Стоит поставить юнца на место.       Гермиона залпом осушила бокал и направилась прямиком к объекту своих переживаний. Она еще раз бросила свой взгляд на красное облегающее платье и туфли лодочки — все было прекрасно. Ну что ж, пора бы показать, кто главный в их маленькой игре.       Грейнджер уверенно лавировала между столиками, улыбаясь и здороваясь со знакомыми волшебниками, одаривая тех своей фирменной улыбкой. Она уже почти дошла до бара, как заметила, что Том беседует с милой блондинкой. «Мерлина ради, он же не мог меня не заметить!» — негодовала ведьма, кидая самый гневный взгляд на флиртующую друг с другом пару. И откуда эта ведьма взялась? Минуту назад еще никого не было.       Нужно ли уточнять, что Том приметил Грейнджер сразу, как пришел? А то, что он специально пришел в этот бар, чтобы пощекотать нервы министра? Да, Риддл был доволен собой. Вот уже несколько дней госпожа министр высматривала и ловила Тома, дабы объясниться. И Том в какой-то момент почти сдался, будучи польщенным столь навязчивым вниманием от самой желанной ведьмы, но, сами понимаете, если бы он пошел на попятную, его снова выбросили, как ненужную игрушку.       И поэтому Риддл придумал четкий план выводить Гермиону, взять измором.       Кто ж знал, что тайные желания министра такие грязные? С виду властная женщина хочет быть сама в чьей-то власти. И вот Том, будучи неимоверно гордым собой, сидел и флиртовал с феерически тупой волшебницей, которая лепетала о новой должности в МАКУСА. И кто мог ей дать эту должность? Позвольте уточнить: Том уважал девушек, женщин всех цветов кожи и возрастов, но он не уважал глупых людей, а его собеседница таковой являлась. Однако, стоит признать, ее красота была спасением в этом маленьком спектакле, который он разыграл для Гермионы Грейнджер.       — Невероятная история, Делайла, — говорил он, стараясь держаться ровно, несмотря на неприкрытую ярость Гермионы, что волнами ощущалась в воздухе.       Салазар свидетель, это было чертовски приятно.       Вот она стоит в своем пиздец красивом платье, на шпильках и прожигает его неистовым взглядом, что полнится яростью и будущей местью. Она у него в кармане. Спустя четыре года он смог. Ну, по крайней мере, он так думал, пока…       Гермиону окликнул уже знакомый рыжий волшебник. Фред, кажется, как помнил Том. В тот же миг Делайла стала совсем неинтересна.       — Том, ты…       — Мне пора, приятно было поболтать, обязательно отправлю тебе сову, Делина, — быстро проговорил Том, наблюдая, как удаляется его ведьма с рыжим обалдуем.       — Я Делайла, — грустно сказала блондинка, но уже не была услышана, ибо Том покинул барную стойку и пошел вслед за своей ведьмой.       Гермиона нарочито громко смеялась и трогала своими тонкими пальчиками рыжего обалдуя, который широко улыбался, уставившись на Грейнджер. Так, это в планы Тома не входило.       — Мисс Грейнджер, Вы искали меня давеча, что ж я здесь. Можем побеседовать, — нарушил идиллию парочки Том, кидая на них красноречивый взгляд.       Гермиона, одарив Тома самой ехидной ухмылкой, вкрадчиво произнесла:       — Ах, Том, это уже в прошлом, я… — лукавый взгляд на рыжего. — Уже решила свою проблему и смогу закончить сегодня поставленную ранее задачу, которую ты, позволь заметить, бросил на полпути.       — Госпожа министр, эту задачу смогу решить только я, — держать себя в руках Тому становилось почти невыносимо.       — Неужели? Судя по последним результатам, тебе это не под силу.       — Еще как по силу! — прошипел Том.       Искры летали между нашими героями, сродни адскому пламени, страсти накалялись нешуточные, и все это происходило под осоловелым взглядом рыжего мужчины, который снова стал невольным свидетелем перебранки госпожи министра и ее бывшего подчиненного.       — Гермиона, я, пожалуй, пойду…       — Нет, Фред, — резко схватила она мужчину за запястье, — Том уже уходит, не так ли? Я думаю у него сегодня появились безотлагательные дела, с которыми он планировал разобраться еще пять минут назад.       Риддл даже внимания не обращал на рыжего обалдуя. Чертова эрекция моментально вспыхнула в штанах от ярко выраженной ревности его желанной ведьмы. Гребаная Гермиона Грейнджер. Он трахнет ее до потери пульса или он не наследник Салазара Слизерина.       — Вы не согласны с моим выбором кандидатов для нового проекта? Позвольте заметить: она более гибкая и менее требовательная в рабочих вопросах, — лёгкая улыбка тронула уголки его губ, а взгляд с томностью остановился на собеседнице. — С ней всё проходит гладко.       — Я все-таки пойду, — пробубнил бедный Фред, спешно покидая поле словесной баталии.       Гермиона и Том уставились друг на друга. Мерлин свидетель, кинь спичку — и вспыхнет пламя.       — Ко мне. Сейчас.       Короткий приказ Тома, и они уже несутся к каминам. Еще пару минут, и они дома.       Горячие страстные поцелуи с диким желанием испытать большее. Платье лоскутами срывается с тела Гермионы и летит во все стороны, и та хнычет, требуя прикоснуться к ней, быть ближе. Том буквально сжимает ее тело до красных следов, до боли, до неистовства, вгрызается зубами в шею, оставляя легкий укус под ее томный вздох и громкое «еще». О, он даст ей еще.       Она рвет его пуговицы, кидая полный неприкрытого вожделения и похоти взгляд из-под опущенных ресниц.             — Сегодня ты станешь моей. Безоговорочно.       Еле заметный кивок, и ее рука тянется к штанам, но Том перехватывает юркие пальцы, дабы не торопить события.       — Сядь на диван и раздвинь ноги.       Её пылающие щёки и расширенные зрачки — очевидный признак того, что в этот вечер она будет особенно сговорчива. Она готова на всё, лишь бы получить желаемое. Том наблюдает за своей ведьмой, как она, будучи абсолютно нагой, садится на диван и делает, как он просил. Он еле сдерживает стон, наблюдая эту чертовски сексуальную картину: самая желанная женщина находится в его квартире, в его власти, абсолютно мокрая, вожделеющая, жаждущая.       Он не теряет время и опускается на колени перед ней, целует внутреннюю часть бедра под ее хныканье. Боже, как она стонет, эти звуки — лучшее, что он слышал. Том, прикасаясь к самому прекрасному месту, проводя языком по клитору и влажным складкам ее лона, слышит громкое «Блять, да…».       Он проводит языком по влагалищу, круговыми движениями, нарочито сильнее оказывая давление на набухший от желания комочек. Том чувствует ее пальцы в своих волосах, чувствует ее вкус, чувствует, как она буквально течет под его ласками, ощущает это на языке, и с губ его срывается протяжный стон, ибо это пиздец как изумительно.       Когда добавляет пальцы и продолжает свои действия языком, Гермиона громко кончает, но Том не готов останавливаться. Сегодня он заберет то, что ему принадлежит по праву.       Поглядывая на распластавшуюся на диване ведьму, что буквально рассыпалась от оргазма, Том избавляется от штанов и, опускаясь на одно колен, входит до упора, без предупреждения, на всю длину.       — О, Мерлин! — возглас его ведьмы, когда она ощущает его внушительный размер, всю полноту ощущений. — Том, боже, это…       Том не спеша входит и выходит, поддразнивает, играется.       — Двигайся.       Том останавливается, не выходя из горячего и влажного влагалища его ведьмы, ибо это было так правильно — быть внутри, так хорошо — быть в ней.       — Попроси правильно.       — Пожалуйста, мистер Риддл, двигайтесь.       Ехидная ухмылка краешком губ, и поступательные движения усиливаются. Том буквально срывается на жесткий ритм, вколачиваясь в ведьму под ее горячие стоны.       Им хватает около двух минут, и они бурно кончают. Том, не сдерживаясь, изливается прямо внутрь с глупой улыбкой на лице. Черт возьми, он, блять, обожает эту ведьму.       Спустя десять минут, расслабившись в горячей ванне и перебирая каштановые локоны его ведьмы, что лежит рядом, Том говорит то, что никогда не собирался произносить вслух.       — Может поженимся?       — Давай, хули нет-то, — отвечает Гермиона с закрытыми глазами.       — Вот именно, хули нет-то.                                                                                                                                                                                                  Конец.