Your flowers in my garden

* * *

— Знаешь, я давно хотела тебе сказать, ты мне нрав, — не успела договорить ХёнА. — Мне правда подходят чулочки с этим комлектом? — Фелиция обернулась, чтобы предстать во всей красе перед своей лучшей подругой. Её тонкие ножки были в белых сетчатых чулках, доходили до колен и прикрывали их нежными, атласовыми бантиками. Также на ней был кружевной пастельно-розовый комплект, который прекрасно смог подчеркнуть всё её достатки, которые так полюбились её подруге. — Да, Фелиция, — сглотнула ХёнА. — Очень. Девушка продолжила, как завороженная, смотреть на то, как уже перед зеркалом в примерочной красуется её подруга. Фелиция не могла выбрать один комплект из ста вариантов похожих, а ХёнА думала, что на ней даже мешок смотрелся бы идеально — такая уж она была — Фелиция — слишком идеальная для Хёны. Её тонкая талия слишком эстетично выглядела на фоне её округлой, небольшой груди и пышных ягодиц. Она была такая хрупкая и нежная, как самый настоящий цветок, который нужно холить и лелеять, но никак иначе. ХёнА не сразу поняла в какой момент ей стало так неловко находиться рядом с лучшей подругой, ведь они уже как пару лет жили вместе. Девушка глубоко вобрала воздух в лёгкие и тяжёло выдохнула, задумавшись о том, как она пришла к тому, что теперь ей нравятся девушки или всё же одна единственная — Фелиция. Их знакомство выпало на студенческие годы. ХёнА только-только поступила в университет искусств на архитектора и желала поскорее убежать из родительского гнезда, которое состояло исключительно из женского общества, но об этом чуть позже. Ей не терпелось съехать, поэтому она за максимально короткий срок нашла подработку и неплохую квартирку недалеко от университета — не жизнь, а малина, но была одна проблема, ей срочно нужна была соседка, чтобы легче было платить за съём квартиры, да и в целом вдвоём же веселее. Так она выставила объявление гласившее следующее: «Ищу соседку по квартире. Убираться не люблю, но зато вкусно готовлю». На него не сразу окликнулись и какое-то время Хёне приходилось работать в сверхурочные и учиться, чтобы потянуть квартплату, и когда она уже было разочаровалась и хотела снять объявление с сайта на него ответили. Девушка по имени Фелиция написала следующее: «Совсем не умею готовить, но очень чистоплотна, поэтому с тебя вкусный обед, а с меня чистые полы», — эта была самая выгодная сделка в жизни девушки, поэтому они тут же списались. Оказалось, что Фелиция является иностранным студентом по обмену, поэтому она жутко была стеснительная в первые месяцы совместного проживания, всё из-за своего корейского нескладного акцента и путанице в некоторых словах. К тому же ей было тяжело запомнить все приставки к обращениям тех или иных людей, которые встречались на её новом пути. Но Хёну это совсем не отпугнуло и даже не раздражало, а как-то наборот забавляло и умиляло, и она старалась ей помочь в изучении новых слов и грамматике корейского языка. Каждый раз, когда Фелиции давались с трудом некоторые построения предложений на корейском, чтобы объяснить банальные вещи, она хмурила брови, кусала нижнюю губу и пальцем чесала свой висок — слишком приятная картина, ну как не улыбнуться. Девушки быстро нашли общий язык, не смотря на то, что обе являлись разными его носителями, но в быту в первые месяцы было всё же сложновато. Фелиция ответственная и трудолюбивая девушка, а ещё настоящая перфекционистка. Всё в доме должно лежать ровно под углом девяноста градусов, вещи должны быть хорошо выглажены и правильно сложены, а иначе — ох лучше не знать, что тогда. А ХёнА — это просто ХёнА, которая может проспать, пропустить приём пищи, одеться во что-то, что уже пора отправить в стирку, но ещё сгодится погонять на один раз. Часто не заморачивается над тем, что что-то нужно складывать ровно, да и в целом слово «глажка» для неё исключительно заморское непонятное слово. Иногда не обходилось без мелких бытовых скандалов, хотя их сложно как таковыми назвать, Фелиция совсем не умела повышать голос и слишком долго злиться на кого-то, но возможно это всё из-за Хёны. Она буквально краснела, пытаясь выдавить из себя хоть какое-то сносное замечание или недовольство, что тоже считалось её милой особенностью. — Ты пользовался моей зубной щёткой? — выходило на ломаном корейском у Фелиции. — Наверное, — задумалась ХёнА, вспоминая сегодняшнее утро, которое она как всегда благополучно проспала и опоздала немного на пары. — Я с утра была не в ресурсе и даже не в потоке, поэтому не заметила. — Не делайте этого снова! — встрепянулась Фелиция, хмуря брови и складывая руки в замок на груди. — Ладно, ладно, но это же не конец света, всего-то щётка, — ХёнА подняла руки вверх в знак капитуляции, воображающе показывая белый флаг. — Мы оба использовали его, так что это почти как поцелуй, — покраснела Фелиция, отводя взгляд в сторону. — И что? — до сих пор недоумевая произнесла ХёнА, потому как её это совсем не смущало. Поцелуй с привлекательной девушкой — это не то, чего нужно бояться. — Мы — женщины, — чуть тише добавила Фелиция, уходя в спальню и хлопнув дверью. Они выглядели со стороны, как самая настоящая замужная парочка, шутили друг над другом, заботились и ссорились тоже, как пара, когда один из партнёров уходил в спальню, а другой оставался спать на диване в гостиной. В такие моменты ХёнА пыталась задобрить её вкусной выпечкой, которая так полюбилась подруге — особенно яблочный пай, который был мягким внутри, но хрустел снаружи. Фелиция тоже очень подходила под это описание, она была нежной, но в то же время тем ещё крепким орешком. С каждым месяцем их дружба крепла и бытовые ссоры сошли к минимуму, так как каждый распределил свои обязанности по дому. ХёнА, как и ранее писала в объявлении, уделяла внимание готовке, поэтому стала раньше вставать, чтобы успеть приготовить завтрак на двоих, и её опоздания в универ сошли на нет, а Фелиция после вкусной еды была рада помыть за ними посуду и с тех пор воцарилась полная идиллия. Не считая, конечно, того злополучного дня в примерочной. Теперь ХёнА, спустя пару лет, как-то странно поглядывала на подругу, как будто ранее не замечала таких привлекательных черт в ней. Им было по двадцать три, и конечно, они давно переступили черту полового созревания, поэтому каждая из девушек была по своему привлекательна. Фелиция отличалась своей миниатюрностью, эстетично тонким телом, но не ягодицами, которые были, как два упругих мячика, наверное всё из-за того, что она вступила в баскетбольную команду при университете. ХёнА была не такой маленькой, хотя рост у неё был не высокий, но вот плечи были широкими, а грудь большой, почти в три с половиной размера, что долгое время оставалось её главным комплексом. — Почему на тебе такая мешковатая одежда? — как-то спросила Фелиция, её корейский с горем пополам начал улучшаться за счёт большего контакта с её носителями. — Твои груди выглядят большими и это очень красиво. Ты не должна их прятать. Вот тогда то весь комплекс Хёны как рукой сняло. На смену оверсайз толстовкам и футболкам пришли топы и облегающие водолазки, которые смогли подчеркнуть не только грудь, но и стройную талию с милым небольшим животиком и широкими бёдрами. ХёнА никогда не было худой и фигуристой девушкой, но возможно это всё внушали ей мама и бабушка с которыми она росла. Да она не была плоской и совсем уж хрупкой, но и жирной её нельзя было назвать, но бабушка всегда вставляла свои пять копеек в какой-нибудь примерочной, когда они выбирали вещи. «Ой, она у нас пухленькая, можете помочь что-то подобрать» или «Ну ты ведь сама видишь, что не худышка, смирись такая уж ты — толстенькая, ну ничего я тебя и такой люблю». От слов люблю становилось приятно, но от всего остального до боли обидно. ХёнА будто заново расцевала при Фелиции, поверив в свою женскую сексуальность и красоту. В подростковые годы все её подруги давно встречались с парнями, когда как её просто напроста не замечали как девушку и относились как к другу или бррр… брату, что достаточно сильно било по самооценке девушки. А сейчас, когда она выросла и приняла себя такой какая она есть, не без влияния лучшей подруги, всё внимание парней было ей без надобности, ей нужна была лишь одна пара глаз, которая с обожанием и восхищением смотрела на неё, а эта была Фелиция. Каждый раз, когда ХёнА делала что-то по дому, стараясь выполнять всю тяжёлую работу, так как вряд ли маленькие ладошки Фелиции справились бы с подтекающим краном и прочисткой труб, та смотрела на неё с гордым видом, вот мол моя подруга и такое может, а вы мужики в современном веке даже дверцу скрипучую от шкафа починить не можете — тюфяки. Когда Фелиция так смотрела, то хотелось горы свернуть ради неё. Никто не мог разжечь то угасающее пламя в ней, как это делала она. Даже самая обезбашенная идея Фелиции была всегда с теплом принята ей, чтобы это ни было: гулять всю ночь по городу и встретить рассвет — да пожалуйста, надеть смешные костюмы телепузиков и так ходить по торговому центру, не обращая внимание на людей, который крутят пальцем у виска при виде них — да пожалуйста. Пойти среди ночи в круглосуточный магазин на другом конце города, потому что очень хочется сладенького и приключений на свою задницу — да пожалуйста. Для неё она бы сделала всё что угодно и впервые фраза: «Я хоть звезду с неба для тебя достану», — не звучит как что-то недостижимое, но есть то, что до недавних пор начало задевать Хёну. Фелиция с каждым разом улучшает свой корейский и заводит всё больше друзей, влючая мужской пол. Такая девушка, как она, является особенно привлекательной так как считается иностранкой, хоть и тоже имеет корейские корни. Ухажёров у неё хоть отбавляй или так сказать отбивайся, но никому из них она не даёт и шанса, просто ходит на свидания и присматривается, но всё отчего-то не может выбрать или определиться. Это всё выводит Хёну из равновесия, но отчего же? Просто ей неприятна мысль, что Фелицию сможет рассмешить кто-то кто не она, что кто-то увидит ей широкую улыбку и услышит её заливистый смех, иногда переходящий в какой-то лютый гогот, без передышки, до слёз перед глазами. Она будет кому-то говорить о себе, обнажая свою душу, а по-другому Фелиция не умеет, а ХёнА уже полюбила эту самую душу со всеми её плюсами и минусами, что теперь это что-то её, как та часть или пазл, который она долго не могла найти и нашла в ней. Фелиция громко хлопает дверью, возвращаясь видимо с очередного, неудачного свидания, вся расстроенная и поникшая. Молча снимает свои туфли на тонкой шпильке и вешает драповое пальто на крючок, проходя на кухню и даже не сразу замечает Хёну, которая сидит на полу перед телевизором и есть пиццу. — Это дон бекон с дополнительной порцией сыра? — спрашивает Фелиция, а в животе уже начинает бурчать от голода, так как последний её ухажёр оказался обычным дрочером-наебалой, позвал в ресторан, но сам не пришёл. Какое унижение, но не суть, когда дома ждёт ХёнА всё можно пережить, — думается ей. — Конечно, твой любимый, — улыбается ХёнА, дразня кусочком. Фелиция садится рядом, вытягивая ступни, которые были натёрты от долго ношения каблуков и касается плеча подруги, опуская свою голову на него. — Ах, ты слишком хорошо меня знаешь, — вздохнула она у самого лица Хёны, неожиданно жаркое дыхание опалило мочку уха, и ХёнА на автомате повернулась к источнику, соприкасаясь носами с Фелицией. Момент был и правду неуклюжий, но только потому что они обе придали ему слишком интимное значение, немного повисев так, смотря в глаза друг другу, а потом и на губы, они одновременно и резко отвернулись, обе покраснев. Неловкая тишина заполнила комнату, даже телевизор пришлось на паузу поставить, раньше они часто сидели около него и смотрели сериалы в обнимку, но сейчас это казалось чем-то новым по ощущениям. У Фелиции даже аппетит пропал, хотя она была жутко голодна, и всё из-за глупого и непонятного волнения сводящееся к низу живота. Девушка встала и ушла в душ, сказав, что очень устала и пора освежиться после тяжёлого дня. ХёнА сидела на места, не решаясь даже пошевелиться, любая мысль сейчас сводилась только к близкому образу подруги перед лицом и её пухлыми губами с малиновым тинтом — безумие какое-то. Фелиция достаточно долго провела в душе, что ей обычно не свойственно, что даже ХёнА заволновалась, вдруг что-то случилось, может поскользнулась, хотя она бы услышала. Три стука в ванную и тихий хриплый голос отвечает. — Я-я… Скоро выйду, прости, что так надолго заняла душевую. — Да всё ок, просто подумала что что-то случилось, — ХёнА попыталась прислушаться, но было слышно лишь сильный напор лейки, не более. — Нет-нет, всё х-хорошо, да, х-хорошо, — как-то отрывисто ответила Фелиция и притихла. ХёнА хмыкнула, пожала плечами и ушла на кухню убирать еду за собой. Позже, когда Фелиция вышла из душа, она быстро ретировалась в спальню, чтобы переодеться в свою тёплую пижаму-кигуруми и лечь спать, укрываясь одеялом с головой. Её щёки до сих пор горели и не потому что в душевой кабинке было слишком жарко от пара, всё теперь стало каким-то другим в их отношениях с Хёной. Она не могла не замечать, как та заботиться о ней и как ревниво поглядывает на тех кто кружится около неё, хоть ХёнА и пытается не подавать вида, но это явно наводит на некоторые мысли. Фелиция думает об этом перед сном так много, что у неё не получается нормально заснуть, она скидывает одеяло с себя и смотрит на вторую пустующую подушку, лежащую напротив. Раньше они ночевали вместе в одной кровати, потому что не видели в этом ничего такого, но потом ХёнА решила, что ей комфортней спать в гостиной на диване, оправдывая это тем что до холодильника ближе и до туалета тоже. Фелиция тогда не придала этому особого значения, для неё всегда был важен комфорт лучшей подруги, но сейчас ей особенно одиноко, не чувствуя её рядом. Она тихонько встала с кровати, босыми ногами ступая по квартире, и заглянула в гостиную, где на диване уже в полудрёме лежала ХёнА. — Пс, пс, — тише шёпота проговорила Фелиция, чтобы не пугать резкими звуками сонного человека. Её голос, и вправду, иногда был очень глубоким и басистым. — ХёнА, ХёнА… — Нет, профессор, я сдала чертёж на прошлой неделе. Как не сдавала? Как потеряли? — бормотала во сне ХёнА. Фелиция прыснула со смеху, быстро прикрывая ладонью свой рот. Она подошла ближе, чтобы ласково провести по плечу подруги, диван под ней прогнулся, и это явно почувствовала ХёнА, поэтому когда Фелиция едва коснулась её плеча, то была быстро притянута в крепкие объятия и утянута в них, прижатая лицом в грудь Хёны. Та лишь что-то неразборчивое снова прошептала себе под нос и слегка отодвинулась, чтобы дать немного пространства для Фелиции. Тёплые и нежные руки Хёны, окутывали как одеяло, и Фелиция размякла в этих объятиях, цепляясь за плечи подруги, чтобы быть ещё ближе. Свежее дыхание, видимо после зубной мятной пасты, приятно щекотало нос Фелиции, когда ХёнА была в пяти миллиметрах от её лица. Подруга наверняка знала, что это самый любимый её запах — свежая мята и пожалуй немного лаванды — да, отлично. Сердце забилось чаще, когда сонная ХёнА придвинулась ближе — нос к носу с Фелицией. Конечно, девушка спала и наверняка не ведала что творит во сне, но это всё равно действовало на Фелицию магическим образом. Всё её тело напряглось, дыхание на секунду замерло, а глаза так пристально смотрели на закрытые, подрагивающие веки подруги. Почему магическое? Потому что сама Фелиция не могла объяснить почему именно сейчас её преодолевает такое сильное желание коснуться этих маленьких, но пухленьких губ напротив, попробовать их на вкус и понять как бы они ощущались на её губах — настолько же правильно как с парнями? Фелиция так долго всматривалась в лицо подруги: в её аккуратные пухлые губы, в её прямой, заострённый нос, в её милую родинку под левым глазом и то, как её русые волосы, в стрижке каре, мягко легли на её лоб, когда она спала, лёжа на левой щеке на подушке, что не заметила, как сон накрыл и её. Утром вообще не хотелось вставать с дивана, хоть и спать на нём было не так комфортно, как на большой, двуспальной кровати, но рядом с Хёной даже на картонке и на полу только в радость оказаться, только лишь бы она крепко обнимала Фелицию во сне, словно боясь её потерять в мире снов, вот как делала это сейчас. Фелиция боялась даже пошевелиться, чтобы не спугнуть ни одного ласкового движения подруги, которая своими руками блуждала по её телу, касаясь тонкой талии и спускаясь к упругим бёдрам, но ей всё равно пришлось неожиданно дёрнуться, когда рука Хёны сильнее сжала её левую ягодицу, а вторая медленно опустилась к промежности. ХёнА резко открыла глаза, её сонное состояние тут же пропало, когда она поняла где сейчас находятся её руки. — Боже, прости, прости, я не хотела, — быстро протараторила ХёнА, приподнимаясь на локтях. — Сон — это всё сон, да, мне что-то приснилось и я не- — Я поняла, — спокойно ответила Фелиция, тоже приподнимаясь и с теплом смотря в глаза напротив. — Не волнуйся, ничего страшного. Но её подруге было не так спокойно, ХёнА молча встала и ушла в ванную комнату, быстро хлопая дверью, а Фелиция осталась валяться на диване, вытягиваясь на нём и как-то по глупому улыбаясь, думая о том, что это самое доброе утро, которое только могло с ней произойти. ХёнА забралась в душевую кабинку, подставляя тело под прохладные капли воды, чтобы быстрее взбодриться и привести мысли в порядок. Её тело пылалось, уши горели, да и щёки тоже, и всё из-за дурацкого сна в котором они были вместе с Фелицией. — Нет-нет, нельзя же о таком думать, — она провела руками по волосам, намыливая голову. — Господи, кем она теперь меня посчитает — грёбанной извращенкой и точно съедет от меня. Блять. Девушка злилась только на саму себя, даже не думая, что к этому всему, хоть на один процент, может быть причастна Фелиция и то что подруге не так уж это всё было противно, как ей уже взбрело в голову. Она яростно тёрла своё тело мочалкой, чтобы смыть чужой запах с себя, который сводил её с ума. Фелиция пахла карамелью и яблоками, такой сладкий и приятный запах был особым афродизиаком для Хёны. Она как любимая конфета, которую хочется поскорее попробовать, и не просто съесть, а наслаждаться каждым её раскрывающимся вкусом, постепенно смакуя на губах и языке, а потом уже поглотить всю без остатка. ХёнА даже не поняла в какой момент её рука потянулась к промежности, все мысли были заполнены только Фелицией. Осознание пришло в тот момента, когда ей не хватало всего пары минут до финала, а в дверь постучались и сбили настрой. — ХенА-я, тебе кофе со сливками или без? — скромно спросила Фелиция, как будто зная, что помешала чему-то столь интимному. ХёнА немного помолчав, приводя себя в чувства, ответила. — Не успею, не жди меня, я сразу поеду на пары, — быстро отчеканила она, вновь подстраиваясь под струи воды. Фелиция расслышав ответ, прикусила губу и обиженно поджала их после — кофе с утра было их неизменной традицией. Теперь она думала, что подруга на неё в обиде за такой неловкий случай, который произошёл с её собственного позволения, ведь она её никак не остановила, а нагло ждала продолжения того что последует далее за нежными касаниям рук. Фелиция даже не заметила того, как быстро подруга прошмыгнула в спальню, чтобы переодеться и уехать в университет, только услышала отчётливый хлопок дверью. Теперь мыслей становилось ещё больше и не самых приятных, что заставляли грустить и нервничать Фелицию одновременно. Ну ничего, — думала она, когда начала следом собираться в университет, — учимся же мы в одном месте, — но как она ошибалась, когда нигде не могла пересечься за весь день с подругой. Для Фелиции это было сродни пытке, она очень любила поболтать со своей лучшей подругой, перекинуться парочками шуток или немного посплетничать о каких-нибудь новых историях студентов. Конечно у неё также были другие знакомые, но с Хёной всегда было во сто крат приятней даже просто находиться рядом в одном помещении. ХёнА всегда понимала её с полуслова, подхватывала любой разговор или знала как закончить шутку за ней, она всё знала за неё. Без подруги как будто весь день проходит на смарку. Они даже не пересекаются в столовой в их обычное обеденное время, которое всегда было их ритуалом после нудных пар. Они учились на разных факультетах и у разных преподавателей, от этого было вдвойне интереснее узнать всё новости от другой, что же могло произойти за тот промежуток времени, который казался мучительным для обоих. Когда Фелиция села за их столик, то краем глаза увидела Хёну с подносом, но та благополучно убежала с ним же, сверкая пятками, и скрылась из виду. Это жутко раздражало. Почему она ведёт себя так будто вообще не хочет с ней общаться. Фелиция уже с полным гневом доедала свой обед в виде сэндвича, вгрызаясь в него и чуть ли не давясь им, и бананового молока, когда к ней в голову пришёл гениальный план — нужно просто поймать её в самый неподходящий момент, тогда она точно не отвертится. ХёнА стояла у доски и отвечала на поставленный ей вопрос от преподавателя, когда в аудиторию постучались, входя внутрь. — Профессор, Ли, — отчётливо произнесла Фелиция, держа в руках парочку журналов. — Вам просили передать от профессора Хана. Профессор кивнул, когда Фелиция прошла ближе к его столку, поглядывая на то, как сильно занервничала ХёнА, желая сесть на своё место. — Куда, Хван? Вы ещё не дорассказали про постройку и архитектуру Древнего Китая. — А, кстати, профессор Ли, профессор Хан просил одного вашего лучшего студента для небольшой помощи в исследовании истории Древнего Китая и ему срочно нужно с ним переговорить, — звучало как-то неубедительно даже в голове Фелиции, но это единственное, что смог сгенерировать её мозг прямо сейчас, к тому же она знала, что профессор Ли неровно дышит к профессору Хану, все уже давно видели их совместные фотки с отдыха на Бали, поэтому вряд ли он смог бы отказать тому. — Что-ж, — протянул Ли, оглядывая всех присутствующих студентов в аудитории и перевёл взгляд на Хёну, которая уже готова была провалиться сквозь землю, лишь бы тут сейчас не стоять и не попадать под пристальный взгляд лучшей подруги. — Пусть Хван пойдёт с тобой, она лучшая на потоке и ей бы не помещало подтянуть пару тем по предмету. Под просто упоительную улыбку Фелиции, которая была настолько широкая, что казалось её рот точно порвётся от перенапряжения, они вместе направились в сторону профессора Хана. — Никто же меня не звал, да? — с тяжёлым вздохом спросила ХёнА. — Ага, — с ухмылкой ответила Фелиция, когда они свернули вообще за другой угол к запасному выходу. Не успела ХёнА опомниться, как Фелиция прижала её к стене, ставя руки по обе стороны от её головы. — Эй, хватит меня игнорировать будто меня не существует! — с недовольством произнесла Фелиция, прижимаясь ближе и смотря в эти бесстыжие глаза напротив. Её колено точно проскользнуло между бёдер Хёны, пока та растерянно хлопала глазами. — Да кто так делает то? — отводя взгляд в сторону, спросила ХёнА. — Ты. — Нет, не я. — Онни! Никогда это обращение ни к чему хорошему не приводило их двоих, в такие моменты ХёнА точно знала, что Фелиция настроена на серьёзный разговор, поэтому она каждый раз использовала лишь официальное обращение при этом, чтобы дать понять всю значимость их последующего диалога. Фелиция смотрела, как лазерный сканер, только что белая полоса света не мелькала в её карих глазах, хотелось уйти от этого пристального взгляда, но в другую минуту принять вызов и смотреть также жадно и пронизывающе — во что бы это переросло? Неважно, так как Фелиция немного отстранилась, давая пространство для Хёны. — Так что случилось? Это всё из-за сегодняшнего утра? — вдруг Фелицию начало одолевать дикое смущения, вместо того же гнева за игнор. — Я же говорю, что всё нормально. Никто никого не игнорит. Просто было много дел, — отнекивается ХёнА, поправляя оттопыренную блузу, которая выбежала из брюк. — Точно? — уточнила Фелиция. — Так точно, кэп, — с улыбкой ответила ХёнА, салютуя ей. Фелиция закатила глаза, вечно ХёнА отшучивается в самые серьёзные моменты, поэтому злиться на неё долго совсем уж не получается. Они вместе дошли обратно до аудитории Хёны, но Фелиция всё равно взяла с неё слово поговорить об этом дома, но вот как теперь дожить до этого момента, когда по телу всё ещё бегут мурашки от прикосновений. Если об этом не думать и не придавать значение, то пережить ещё можно, но всё равно это не получается у Фелиции на долго. Все следующие пары она витает в облаках, вспоминая мягкое тело подруги, её приятный запах и снова мяты, что наполнил воздух и поселился в её лёгких. Отдавать себя хоть какой-то отчёт об этом всём не хотелось, хотелось только чувствовать этот запах и прижаться сильнее к её источнику. Пары пролетели быстрее, конечно, если их вообще не слушать и витать в облаках, таких воздушных и сладких под названием ХёнА. Теперь Фелиция была точно уверена, хотя бы в одном, что ни за что и никогда не расстанется с подругой, что она ей как свежий глоток воздуха, как вода во время круглогодичной засухи — всё что было связано с Хёной было самым желанным для неё. Домой возвращались по отдельности, Фелиции не удалось выловить Хёну снова, да и она скорее спешила домой, потому что знала, что рано или поздно они встретятся в общих стенах и окажутся наедине друг с другом. Ей срочно нужно было что-то сделать с собой, а точнее со всеми этими навязчивыми мыслями о губах, которые такие знакомые, но ещё такие не изведанные. Она быстро забежала домой, скинула сумку с плеч, сняла обувь и прошла на кухню, где ожидаемо уже стояла ХёнА, готовя ужин на двоих. Не было времени на подумать, потому что как только крутишь эти мысли в голове, они начинают съедать тебя изнутри — эти мысли хотят реализации. Фелиция действует решительно быстро, разворачивает Хёну за плечо и прижимается к её губам, ладонями накрывая её щёки. ХёнА даже не успела ничего произнести, как тут же была захвачена этими тонкими, малиновым губами, которые оказались такими приятными на вкус. Как она себе и представляла. Руки сами тянулись к такому желанному телу, и ХёнА себе не отказывала. Она окольцевала талию подруги, слабо сжимая её в руках, но одежды, к сожеланию, было слишком много, чтобы можно было прочувствовать всю мягкость и теплоту кожи. Фелиция не останавливалась, уже кладя руки на плечи Хёны, немного ослабляя своё рвение, и нежно стала смаковать губы подруги, а точно ли теперь подруги? Об этом они поговорят чуть позже, сейчас только разберутся с этим. Всё, что промелькнуло в мыслях Хёны, так это то, что Фелиция слишком хорошо целуется, как-то правильно и прям как для неё, потому что не хотелось думать, что эти губы касались кого-то ещё. Губы Фелиции плотно сливались с её губами, не оставляя ни миллиметра для иного пространства. Хотя это было бы эгоистично, так думать, но ХёнА не могла отвязаться от мысли, что так жадно она целуется только с ней. Фелиция простонала в поцелуй, чуть углубляя его, и добавила свой язык в слегка приоткрытый рот, когда ХёнА хотела выдохнуть от переизбытка новых ощущений и зарождающихся чувств. Мокрое ощущение, немного непривычное, потому как для Хёны это был первый поцелуй, который так безжалостно украла Фелиция, но ей это нравится — всё что сейчас происходит ей чертовски нравится. Она тоже не отказала себе в удовольствие простонать в малиновые губы напротив и прижать тело Фелиции ближе к себе. Её руки уже без разрешения, хотя таково и не требовалось, начали расстёгивать пуговицы на рубашке подруги, оголяя её грудь. Пришлось оторваться, чтобы немного поглотить воздух и рассмотреть внимательней открывшейся ей вид напротив. Грудь Фелиции в великолепном кружевном белье была так красива, хотя и без него ХёнА была уверена она смотрелась бы не хуже. То самое бельё, которое не давало покоя Хёне, и Фелиция об этом тоже догадывалась, с утра натягивая на себя именного его. Знаете ли, было особое удовольствие или некий фетиш, называйте как хотите, когда смотришь на милую, хрупкую девушку в элегантном нижнем белье, особенно если это кружево. Лично Хёну это сводило с ума и кое-что ещё сводило у неё внизу живота и пульсировало между ног, когда она видела Фелицию в чём-то подобном. Фелиция отстранилась, запрокидывая голову вверх, чтобы и самой успеть отдышаться, тогда то она и почувствовала влажные губы на своей груди, которые принялись расцеловывать её небольшие холмики, ещё руки, которые уже пробирались под её юбку и касались двух её сочных половинок, немного сжимая их. Она ахнула, когда ХёнА немного прикусила кожицу, цепляя зубами её кружево, пытаясь как будто его снять при помощи рта. Это её развеселило. — Мне снять его, детка? — с придыханием спросила Фелиция. Уши Хёны загорелись алыми красками, когда она услышала ласковое обращение из самых желанных уст. Ей не оставалось ничего кроме как просто кивнуть и насладиться тем, как Фелиция протягивает руки за спину, пытаясь расстегнуть свой бра. — Стой! — внезапно произнесла ХёнА, краснея и не сводя взгляда с неё. — Пойдём в спальню. Никто не был против, поэтому через пару секунд ХёнА уже была опрокинута на лопатки, а Фелиция забралась на неё сверху, продолжая своё шоу. Она делала всё чересчур медленно, чтобы самой насладиться тем как на неё смотрят, а смотрят на неё с неподдельным обожанием и явным возбуждением. ХёнА была не в силах оторваться от неё, её взгляд следил за каждым взмахом руки, за каждым движением бёдер, что сейчас воседали на ней. Руки сами тянулись, но вместе с тем в голове промелькнула болезненная мысль, что всё это не правильно, что всё слишком быстро, она остановилась. Фелиция сразу всё поняла, мягко улыбнувшись, и наклонилась к её лицу, взяв за подбородок. — ХёнА, ты сомневаешься хочу ли я этого? — некогда мягкий голос стал глубже и возбуждающе притягательным. Фелиция мазнула носом по щеке, отчего по телу Хёны пробежали мурашки, дальше она спустилась к шее, почти невесомо касаясь её своими губами, больше щекоча. — Позволь мне просто показать свои намерения. ХёнА выгнулась ещё сильнее, вытягивая шею, на ней всё ещё был свитер и брюки, что в разрез не шло намеченному плану Фелиции, она в свою очередь запустила руки под шерстяную вещь, стягивая её. Минутой спустя на Хёне уже не оставалось никаких вещей, кроме нижнего белья в виде топа и трусов-шортиков. — Опять прячешь свою красивую грудь? — прошептала Фелиция, спускаясь ниже поцелуями по телу, доходя до весомого размера бюста. ХёнА вздрогнула, когда одна ладонь Фелиции мягко поглаживала её живот, а вторая пробралась под топ, касаясь груди. Об этих руках она мечтала слишком долго, что хриплый стон вырвался сам по себе, а мышцы живота напряглись, когда недавняя покоившаяся рука на нём переместилась вниз к шортам. Всё это до одури было приятно, каждое касание Фелиции сопровождалось взрывом вулкана, что дремал внутри Хёны. Фелиция прикусила губу, когда запустила руку в шорты подруге, а её губы потянулись и потребовали нового сладкого поцелуя, которому никто не мог отказать. Их губы снова сплелись в одно целое, поглощая друг друга теперь уже более жадно и ненасытно, только распаляя пламя внутри двоих. ХёнА уже знала, что Фелиция любит кусаться и была готова к новому испытанию над своей выдержкой, так как понял, что ей до безумия это нравится. Проворные пальчики Фелиции нашли то что искали, с любовью лаская самое возбуждённое место в теле подруги. ХёнА была уже влажная и её тело пылало жаром, но когда темп начал увеличиваться, её стало буквально подбрасывать на волнах наслаждения. То как это делала Фелиция, со всей нежностью, аккуратно, но с тем же давая понять Хёне, что значит для неё, помогая тем самым прийти к финалу. Хёне много было не нужно, она уже могла эстетично кончить только от вида кружев на любимом ей теле, но она всё равно блаженно прикрыла глаза, когда её накрыл долгожданный оргазм. — Посмотри на меня, — так близко к лицу прошептала Фелиция, и ей пришлось подчиниться. Своим туманным, притупленным взглядом ХёнА скользнула ещё раз по её телу, пока содрогалась на пальцах подруги. — Такая красивая, — улыбнулась Фелиция, целуя в щёку. Хёне хотелось как можно быстрее отблагодарить её, поэтому она быстро поменяла их местами, ещё не отойдя от лёгких покалываний внизу. Теперь когда она была сверху всё ощущалось более правильней и гармоничней, даже не оставалось сомнений в том, что сейчас это происходит по любви. ХёнА с великим наслаждением смотрела на самую настоящую красоту перед собой и олицетворение ей — Ли Фелиция. Она провела руками по её груди, пальцы дрожали, но ХёнА не переставала оглаживать столь приятное тело. Фелиция сама была не прочь подставиться под ласки, тёрлась о простыни, то сводила, то разводила колени в стороны, ожидая того, когда эти самые руки спустятся чуть ниже. ХёнА кончиком пальца подцепила кружевное бра. — Хочешь снять его? — спросила она, смотря в уже разгорячённые глаза напротив. — А ты? — играючи, переспросила Фелиция, строя глазки. — Хочу тебе отлизать, пока что это цель номер один, — усмехнулась ХёнА. — Чёрт, как ты из романтического настроя снова сделала смешной, — Фелиция подхватила усмешку Хёны, но тут же пожалела и томно вздохнула, когда горячий язык подруги прошёлся по её впалому животу, спускаясь ниже к краю её трусиков. ХёнА аккуратно подцепила их своими зубами и стянула до колен, а потом ей помогла Фелиция, быстро откидывая лишнюю ткань в сторону и разводя бёдра шире. ХёнА щекой потёрлась о левую внутреннюю сторону бедра, медленно наклоняясь и всё что оставалось Фелиции это наблюдать, как её лучшая подруга, которая давно перестала быть просто подругой, выпускает свой язык и проводит по её лобку. Фелиция встрепянулась, некое волнение, которое преследовало её ранее, хотя она старалась не подавать вида, ушло и теперь только осталось жгучее желание, которое течёт по её телу. По мере того, как движения Хёны становились всё увереннее, Фелиция начинала рассыпаться на глазах. Она чувствовала на себе эту приятную влагу между ног, которую тут же вбирала себе на язык ХёнА, аккуратно посасывая розовый, маленький клитор. Эти ощущения не с чем сравнить, разве, что с блаженством растекающимся во всему твоему телу и вмиг подбрасывающее тебя, когда темп языка начинает ускоряться. Всё что ниже живота спутывается в один нервный узел, который так стремительно натягивается и вот-вот порвётся от перенапряжения. Тогда Фелиция освободится, широко хапая воздух ртом, и забудет о всех своих предрассудках, насладившись моментом. — ХёнА, Онни, ещё немного и я кончу, — простонала Фелиция. ХёнА не стала отвлекаться, добросовестно выполняя свою самую главную задачу на сегодня, достать всё-таки звезду с неба и подарить её подруге. Её язык начинает ускоряться, уделяя всё своё внимание набухавшему, твёрдому клитору, а один палец аккуратно начинает проникать внутрь мягких стенок. Она чувствует как мыщцы Фелиции сокращаются, сжимая и утягивая её палец глубже внутрь, а сама она начинает непрерывно стонать, ловя свой пик наслаждения. Это самое волшебное, что могла когда-то увидеть и услышать ХёнА, даже «Богемская рапсодия» не звучит так божественно как стоны Фелиции, а её тело — боже — оно так выгибается, как змея искусительница, заставляя тебя всё смотреть и смотреть, не отводя взгляда. — Да, детка, ты самое настоящее чудо, — проговорила ХёнА. Фелиция в последний раз сильно вздрогнула от сильной чувствительности, когда пальцы Хёны осторожно вышли из неё. — Ты самый красивый цветок в моём саду, — прошептала следом на ушко ХёнА, ложась рядом на кровать.