Дочь фараона

Себеннитос был городом, где я родилась, но не прожив там и трёх лет, мне с семьёй пришлось испуганно убегать от смертельной опасности в бескрайнюю пустыню. Тогда, чуть больше двадцати лет назад, в мою родную страну вторглись персы и захватили власть, отстранив моего отца, истинного и единственного правителя Египта — фараона Нектанеба II. Они покусились на то, что принадлежало нашей династии многие годы, подчинили народ и надругались над нашими Богами, разграбляя храмы.   Но власть захватчиков не продлилась долго: мой отец и его верные подданные не могли вечно прятаться в Нубии и решили действовать. Нектанеб продолжал управлять Верхним Египтом, поскольку местные люди так и не признали персидского правителя: уж больно много плохого он сделал своей вседозволенностью, совершенно не щадя простой народ. Фараон решил наступать на Мемфис с наставлениями преданных ему Диофанта и Ламия. Одержав победу, отец постепенно возвращал контроль над всеми землями, вытесняя персов и искореняя влияние чужаков.   Всё это не могло произойти без поддержки богатейшего вельможи в наших краях, который ещё до нападения активно руководил строительством каналов по всему Египту. О ранее написанном мною Диофанте слагали легенды, а о его могуществе мечтали многие. Помогая моему отцу возвращать потерянную власть, вельможа преследовал свои личные цели — достигнуть ещё большего положения, но при этом вкладываясь в победу и отправляя своих рабов в бой, а его конница сыграла одну из ключевых ролей в войне. Именно с верными людьми, Нектанеб II смог подчинить Египет, сделав его ещё сильнее и могущественнее.   — Эва, готова к приёму? — в мою комнату вошла старшая сестра и сразу же запрыгнула на кровать. — Ужин скоро начнётся, а ты всё отдыхаешь от сегодняшних занятий с Реммао. Так совсем не годится, Амен с отцом вот-вот приедут.   Внешне Исида и я были очень похожи, нас даже часто путали в далёком детстве, но сейчас она немного меньше меня ростом и одевается в более закрытую одежду, использует больше краски и белил на лице, тогда как я предпочитаю свободу и раскованность во всём. Родители говорят это всё от того, что я младше и раскрепощённее: отец всегда давал мне больше выбора и дарил много внимания.   — Я не хочу туда идти… ты же знаешь, там будет Агния, — тихо проворчала я и отложила папирус. Сколько себя помню, всегда любила письмо и рисунки, хоть первое у меня и не очень хорошо получалось. — Она снова будет вешаться на эпистата, проходу не давая. Лучше здесь посижу и потренируюсь в написании иероглифов.   — Снова пишешь рассказы про историю нашей семьи? — Исида заглянула в бумагу, любуясь моими корявыми рисунками. — Ты же понимаешь, что невозможно всегда бегать от своих чувств… Рано или поздно нужно будет принять решение: навсегда отпустить Амена или попытаться добиться его.   Очень трудно слушать доводы сестры, ранее убедившись, что я мужчине не нужна и она говорит горькую правду: эпистату уже больше тридцати лет, а значит ему давно пора найти жену, хоть и по долгу службы он мог раньше откладывать это обязательство. Но сейчас окружающие вельможи начинают воспринимать отказы мужчины как попытку изменить устоявшиеся традиции, значит последуют и иные реформы, представляющие опасность для верхних слоёв нашего общества. А особо опасные люди, как возможность сместить Амена и занять его должность.   — Давай вставай и откладывай свои записи. Тебе в пору быть готовой, пока отец сам за тобой не явился. Если эпистат не решится — скажи нашему правителю, который исполнит любое желание своей младшей дочери.   — Исида, я не хочу принуждать любимого человека к чему-либо. Мои мечты не стоят того, чтобы лишать людей остатков свободы. Амен всегда будет принадлежать своей работе и долгу в первую очередь, а я не могу обременять его ещё и своими желаниями, — эта истина давно была со мной: у этого мужчины на первом месте не будет стоять семья. Никогда. Но совсем скоро начнётся ужин и мне нужно быть морально готовой. Давно пора отпустить свои чувства, они приносят только страдания.     Собравшись, мы с сестрой подошли к залу, где и будет проходить приём. Там уже сидел эпистат с Агнией: она всегда где-то поблизости с мужчиной, будто боялась, что как только отойдёт хотя бы на шаг — Амена завлекут другие девушки. Сейчас они сидели рядом, но мужчина разговаривал со своим отцом Диофантом, сидящим справа от него, совершенно не обращая внимания на заскучавшую девушку рядом. Иногда даже становилось жаль её — Агния была всю жизнь одна и даже сейчас выглядела как брошенный и никому не нужный котёнок, желавший получить хоть малейшую ласку от своего хозяина. Но эпистат оставался непреклонным: его будто и не интересовало женское внимание ни с моей стороны, ни со стороны названной сестры.   Диофант взял маленькую четырёхлетнюю девочку к себе в дом после того, как её родители погибли во время правления персов, захвативших власть чуть больше двадцати лет назад. Они были знатными и богатыми вельможами, которые занимались сбором налогов в Египте, но не захотели покидать Мемфис и остались под чужеземной властью, стойко отстаивая желания простого народа. Родители Агнии понимали все трудности, с которыми ежедневно сталкивались обычные жители, и пытались повлиять на новых правителей, за что и были казнены, оставив огромное наследство. В память о них отец Амена взял осиротевшую девочку к себе.   Диофант хотел соединить семьи вместе, предложив сыну в качестве жены Агнию, но тот наотрез отказывался до недавних пор. Сейчас же пошли слухи, что мужчина согласился из-за подстерегающих опасностей.   — Госпожа, вы выглядите такой отдохнувшей сегодня, — Амен пристально смотрел на меня, делая комплимент, казавшийся больше упрёком в том, что я слишком много отдыхаю. Он не понимал, что не всем обязательно изматывать себя на работе, подчиняясь своим же надуманным чувствам о возложенной ответственности. — Вам больше подходит Мемфис, нежели Себеннитос, — добавил через некоторое время.   Это было правдой. Отец больше не возвращался в мой родной город, откуда бежал когда-то. Сейчас, в качестве резиденции использовался дворец в Мемфисе: здесь гораздо удобнее, мы находимся ближе к обычному народу, а самое главное — фараон освободил этот город одним из первых и до сих пор считает его знаком своей победы.   — Эвтида, вы сегодня не так разговорчивы, как обычно. Что-то случилось? — поинтересовался Диофант, переводя взгляд с моей сестры на меня, когда мы окончательно уселись за столом. А я и не заметила, что у них с Исидой завязался разговор, пока снова погрузилась в воспоминания.    — Не совсем, просто сегодня слишком жарко даже для Египта. Наверное, это погода давит на меня, тем более поговаривали, что не миновать нам песчаной бури в ближайшее время — моё лицо украсила милая улыбка, пока я бросила взгляд на Амена, который не сводил с меня светло-голубых глаз. — Поскорей бы всё закончилось и наступил штиль, а то в последнее время укачивает как в лодке посреди бескрайнего моря.   Сестра легонько и незаметно ударила меня по бедру. Да, иногда мне трудно сдержаться от маленьких колкостей.   — Да, буря всё ближе к Мемфису, но на всё воля Богов, — закончил Диофант так же, как и всегда. Я всё смотрела на эпистата и гадала, когда же он расскажет нам о надвигающемся торжестве в их с Агнией честь. Кстати, о девушке: она изредка посматривала в мою сторону, не задерживаясь долго, а скорее рассматривая окружающую её обстановку. Наконец пришли родители и ужин начался, ещё больше переглядываний я бы не выдержала.   «…»   Эпистат снова был молчалив весь вечер, но когда все мы вышли на улицу подышать свежим воздухом после жаркого дня, я отвела Амена подальше ото всех с намерением узнать всю правду или хотя бы попытаться разговорить его:   — Мы знакомы с детства, а ты даже не смотришь на меня. Почему я узнаю о жизни своего друга через слухи, а не напрямую?   — Эва, не усложняй, ничего существенного не произошло. Всего то…   — Женитьба для тебя стала неважным событием? — перебила я, начиная всё больше раздражаться. Мужчина ещё и увиливает от ответов! — Понимаю, найти общий язык всегда было проблематично для нас, ведь мы редко остаёмся наедине без Дии и Тизиана, но годы вместе должны же что-то значить…   — Это было предложением отца, а я устал отказывать: рано или поздно мне придётся найти жену, так пусть это будет кто-то знакомый и близкий. Агния не самый плохой вариант. Она только кажется тихой и безэмоциональной, но на самом деле это одна из самых сильных девушек, которых я знаю, — эпистат заглянул мне в глаза и осторожно взял мою руку в свою. Нас скрывали маленькие деревья в цветущем саду, пока родители остались беседовать у входа во дворец. — Я надеюсь, что и ты найдёшь достойного мужчину, Эва.   — А что, если он уже рядом?   Это вырвалось быстрее, чем я обдумала свои слова, но с произнесённой фразой пришло такое спокойствие. Будто бы я признала, а самое главное до конца приняла свои чувства к Амену. Даже если ничего не получится и той крохотной ниточке суждено сейчас оборваться, он должен знать и заслуживает этого.   Мужчина устало прикрыл глаза, медленно отпустив свой подбородок. Рука сжала мою ладонь, но это случилось лишь на секунду, когда эпистат дал себе расслабиться и отпустить присущую ему всегда выдержку.   Мне стало не по себе; гнетущее молчание затянулось. Казалось, напротив меня стоит большая статуя: даже яркий свет луны на чистом тёмно-синем небе подчёркивал бледность его кожи, добавляя ещё больше шарма.   — Я рад за тебя, Неферут, — он быстро скользнул взглядом на стоящих сзади людей. — Меня зовёт Агния, извини… — послышалось издалека, но Амен стоял так же близко. Неужели мужчина так просто отверг мои чувства и наши тёплые отношения? Я знала, что взаимности ждать не стоит и всё равно стало больно; невыносимо захотелось вытеснить общие воспоминания, стереть из памяти дружеские объятия и ссоры. Эпистат последний раз взглянул на меня и посмотрел за мою спину — туда, где стояли наши семьи и его невеста.   Подняв свою голову к звёздному небу, я устало прикрыла глаза, набирая воздух и пытаясь прийти в себя. Как обратно вернуть мой глупый вопрос, чтобы поставить всё на свои прежние места: влюбленную Эву и Амена, в который раз не понимавшего мои чувства?   Думаю, мне не стоит сейчас возвращаться на ужин к родителям и эпистату с раздражающей невестой, а лучше пройтись вглубь сада, чтобы развеяться и отвлечься. Но, как только я немного отдалилась от дворца, послышался голос догоняющей меня сестры.   — Эва, Эва… Подожди. Куда ты? Отец хотел сделать какое-то заявление, — Исида прикоснулась к моей спине и сразу же продолжила. — Послушай, я знаю, что это больно, когда тебя не принимают и понимают, но он тоже не виноват в том, что ничего не чувствует. Ты же знаешь, Амен больше напоминает засохшую на солнце глину, а не человека. Может и хорошо, ты заслуживаешь гораздо большего…   Я улыбнулась сквозь слёзы. Сестра всегда чувствовала моё настроение и следила за мной, оберегая и защищая. Исида была моей опорой, той, кто поддержит и всегда подбодрит, а когда надо и поругает.   — Что за новости от отца? — я обернулась и посмотрела на девушку.   — Если бы знала, сказала бы, — ухмыльнулась сестра и поднесла руку к моему лицу, вытирая дорожки от слёз. — Ну хватит тебе, скоро всё будет хорошо, вот увидишь. Пойдём.   Исиде точно уже сказали, а значит этот сюрприз только для меня. Думаю, не стоит рассчитывать, что фараон предложил Диофанту скрепить наши семьи узами брака — это было бы слишком хорошо. Сестра обняла меня сбоку за плечи, отпуская мою голову на своё плечо. Так и мы и дошли до входа во дворец, где уже никого не было.   Все сидели на диванах внутри, мать и отец о чём-то спорили с Диофантом, наверняка о пригодных местах в Мемфисе, где можно построить ещё каналы. Как только мы с сестрой вошли наша мама, моментально заметив нас, произнесла:   — Эва, куда ты ушла? Отец не объявил ещё главную новость, для этого и организовывался ужин. Поверь, тебя она обрадует.   Я смотрела на лица гостей и заинтересованной была лишь Агния, эпистат казался отчуждённым и совсем не вникал в беседы, задумываясь о своём. Лицо его отца было довольным и радостным. Они точно собирались рассказать мне о предстоявшей женитьбе Амена, когда и где она будет проходить, будто бы издеваясь надо мной. Диофант добился от фараона разрешения провести церемонию в ближайшее время и на время отстранить сына от своих обязанностей. Вечер уже не мог стать ещё хуже, чем сейчас: мой возлюбленный навсегда отстранился от меня, а увлечённая предстоящими событиями Агния во всю, как мне казалось, победно рассматривала меня.   — Дочка, — наконец начал отец, поднимаясь с дивана и медленно приближаясь ко мне. — Я давно обдумывал это решение, мой друг и советник Диофант поддержал его во благо нашего дома и всей страны, — я чувствовала, как кровь отлила от лица, а к горлу подкатывала тошнота. Такого напряжения не было давно. — Нам давно пора наладить отношения и защитить свои границы поэтому решено принять предложение персов. Ты выйдешь замуж за Арсеса — сына царя Артаксеркса, чтобы укрепить нашу власть и окончательно покончить с опасностью с Востока.   А дальше была лишь пустота и сильные руки отца, поймавшего меня перед тем, как я упала наземь.   «…»   Надо спасаться и бежать — единственная мысль, которая крутилась у меня в голове, когда я очнулась в своей кровати. Рядом со мной сидела моя мать — Олимпиада, которая нежно поглаживала мою ладонь.   — Мама, я не хочу и не могу… — тихий шёпот, который привлёк её внимание. — Не знаю этого перса и столько горя они нам принесли, не отдавай меня им.   По моим щекам снова потекли слёзы, только на этот раз из-за настоящей угрозы, ведь от этих ужасных людей пощады не будет: раны, которые они оставили после себя в Египте, всё ещё оставались свежими; нет тех мест, куда бы не дотянулась разрушительная персидская сила.   — Этот парень, Арсес… — Олимпиада с трудом сдерживалась от рыданий. Было видно, как ей не хотелось отпускать свою младшую дочь. — Показался хорошим человеком, исполняющим свой долг и обещания. Я тоже не ведала, кто такой Нектанеб, когда меня отдали ему, но со временем всё стало хорошо и пришло осознание, что родители сделали правильный выбор.   — Я не смогу полюбить его, не хочу быть вдали от вас, — рыдая, еле различимо произнесла я, но вовремя остановилась. «Вдали от него» — так и не сорвалось с моих губ.   — Ты будешь с тем, кто в будущем будет править Персией. Поговаривают, что их дворцы в столице настолько огромные, что даже знающие люди там теряются. Тебе не обязательно видеться с ним каждый день…   — Мама, переубеди отца. Моё сердце отдано другому, ты знаешь об Амене, прошу тебя!   — Прекрати! Что тебе может дать обычный эпистат? Мы делаем это не только для тебя, но и для всего Египта и народа. Твой отец и многие люди каждый день отдают своей стране гораздо больше, а некоторые и свои жизни. Эвтида, пора повзрослеть и взять ответственность. Арсес и то, что он может дать – не самый худший вариант.   Олимпиада встала с приставленного к моей кровати кресла и направилась к выходу из комнаты, а перед тем, как за ней закрылась дверь, до меня долетели её тихие слова: «Надеюсь, когда-нибудь ты поймёшь нас».   Я же опустошённо смотрела перед собой и совсем не заметила, как из-за всех сегодняшних переживаний и потрясений, провалилась в глубокий сон.     Утро наступило слишком быстро. Как только я поднялась с постели, сразу же собралась и направилась в единственное место, где мне всегда становилось спокойнее — в сад к небольшому пруду. Сейчас мне это было как никогда необходимо, вода и пение птиц умиротворяли меня, пока за спиной не раздался мужской голос:   — Говорят, в Персии есть невероятной красоты сады и различные водоёмы причудливых форм, не то, что здесь, простое маленькое озеро, — Амен сел на единственную лавочку в тени, рядом со мной, но не прикасаясь ко мне. — Уверен, тебе там понравится.   — Нет места лучше, чем Египет. И всё же, — мой голос стал ниже, я резко вздохнула. — Утром отец сказал, что этот персидский принц прибудет сюда только через месяц. Так что у меня ещё есть время.   — Время на что?   Эпистат так и не посмотрел на меня, когда задал вопрос, но я не хотела на него отвечать. Мы долго молчали, но так и не почувствовали неудобства или стеснение от того, что не можем подобрать какие-либо слова — рядом с Аменом всегда было хорошо и комфортно, даже просто тихо сидеть, совсем не соприкасаясь друг с другом. Прошло много времени прежде, чем я решила направиться обратно во дворец, также молча, но уже под пристальным вниманием мужчины, взгляд которого ощущала всем телом.   «…»   Несколько дней мне потребовалось, чтобы принять свою судьбу; пусть и не до конца, но я успокоилась и решила, что пускай всё будет идти своим естественным чередом. Мы с сестрой прогуливались на людном рынке, переодевшись в простую одежду, чтобы сойти за обычных крестьянок, покупающих дешёвую утварь в свой дом.   Во дворце практически всегда было слишком пусто и одиноко, а из-за недавних новостей я совсем потеряла покой и не находила себе место, поэтому, чтобы отвлечься от дурных мыслей, Исида предложила отправиться в центр Мемфиса. Среди толпы купцов и ремесленников проблемы казались далёкими и неважными.   — Давай возьмём тебе это, Эва? — сестра указала на дешёвый браслет, который ярко переливался под палящим солнцем. Это явная подделка. — Тебе и к новому наряду подойдёт.   Исида подошла к столу с разложенными украшениями, рядом сидела пожилая женщина, вынужденная в жару стоять у прилавка за гроши.   — Госпожа, этот камень подойдёт к вашим глазам, — сказала она слабым голосом, протягивая немощные руки к браслету, чтобы достать его и показать нам поближе.   — Пожалуй, возьму его, — без единого раздумья произнесла я. — И можете показать другие, вдруг ещё, что понравится.   Женщина с мягкой добродушной улыбкой потянулась к сундучку сзади неё. Там было ещё больше красивых украшений, из которых я, не особо рассматривая каждое, выбрала пять браслетов. Они не слишком то мне и нужны, но было важно отдать ей деньги за честный труд.   — Спасибо, Госпожа, у вас прекраснейшие драгоценности, — Исида протянула мешочек, наполненный монетами. Бабушка удивилась, когда ощутила вес, и открыла его, чтобы отсчитать себе нужную сумму, но сестра её остановила. — Это всё Вам, спасибо ещё раз.   Пройдя дальше между лавочек купцов, мы остановились, чтобы определить дальнейший путь, но меня сильно толкнул бежавший навстречу продавец. Он был настолько толстым, что я потеряла равновесие и начала падать назад, но меня поймали сильные руки. Прежде чем я ожидала услышать его извинения, взглянула на сжавшие меня мужские ладони. Они казались знакомыми и не такими тёмными, как у толкнувшего. Обернувшись, я наткнулась на знакомый светло-голубой взгляд.   — Госпожа, вам надо быть осторожнее, тем более среди обычных людей… — тихо прошептал Амен, еле касаясь своими пухлыми губами моего левого уха. Эпистат всегда уважительно обращался ко мне, если рядом были другие, тем более моя семья; не мог не проявлять уважение. — Вы тут совсем одни, безрассудные…   Если бы не окружающая шумная обстановка, постоянный гул толпы и не было бы разрывающих нас друг от друга обстоятельств — этот момент казался бы интимным и личным, но мы жили в другой реальности: я скоро уеду в Персию, а Амен женится на Агнии. Нас не могло ничего больше связывать, чем простое дружеское общение. И всё же как приятно чувствовать большие и прохладные ладони эпистата на своей талии, его спокойное дыхание рядом с лицом и сладкий аромат, такой возбуждающий и манящий.   — Эва, ты в порядке? Амен, ей кажется плохо… — Исида заволновалась, когда я долго смотрела в одну точку и не реагировала на её слова, пока навалилась на мужчину, наслаждаясь его прикосновениями к моей голой коже.   — Нет, нет. Всё прекрасно, — тихо ответила, осторожно высвобождаясь из рук эпистата.   — Мы слишком долго гуляли под палящим солнцем, сестра. Ты можешь потерять сознание в любую минуту, — Исида бросила взгляд на блондина, стоявшего сзади меня. — Давай Амен донесёт тебя до колесницы? Она тут недалеко, но боюсь, ты сама не дойдёшь.   Либо сестра угадала мои желания, либо судьба благоволила мне. От такого шанса подольше побыть в объятиях эпистата я не откажусь. Снова сымитировав головокружение, оперлась на плечо мужчины, который мгновенно опустился, чтобы руками захватить мои колени, и с лёгкостью взять на руки.   — Амен, не надо, не хочу тебя отвлекать от дел… — со слабостью прошептала ему.   — Перестань, Эва, они могут и подождать, — затем эпистат обратился к Исиде. — Госпожа, где вы остановились?   «…»   Теперь же, после того случая на рынке, я намеренно искала встречи с возлюбленным, чтобы хоть ещё немного провести время вместе. Амен с каждым днём казался всё более недосягаемым и при этом ещё более желанным. Мечты о совместном будущем преследовали меня повсюду, низменные жаркие желания о близости всплывали по ночам, а ревность вспыхивала тогда, когда Агния появлялась рядом с мужчиной.   Так, через неделю я всё-таки решила подстроить нашу встречу и сделать её более откровенной. Служанки позвали эпистата в мои покои, чтобы обсудить безопасный маршрут до столицы Персии, ведь фараон лично поручил Амену обеспечить мою безопасность — нам и правда нужно было это сделать, но не наедине и точно не у меня в комнате, но Амен не возразил. Привык исполнять любые приказы, да и скидывал всё на моё плохое самочувствие в последнее время.   — Звала меня, Эв…   Взгляд мужчины упал на моё короткое одеяние для сна: маленькое и светлое платье, не скрывавшее стройных и загорелых бёдер. Оно также открывало мои выпирающие ключицы и небольшой участок на груди, тем более сейчас, когда я лежу лицом к входной двери, всё было прекрасно видно. Ноги мирно покачивались сзади, но Амен смотрел только на выпирающий бюст.   — Лицо и глаза у меня выше, Господин эпистат, — с улыбкой сказала я, поднимаясь с кровати. — Извини, что пригласила тебя сюда, голова болит, да и немного зачиталась.   — Кхм… Не думаю, что ты сейчас настроена на обсуждение, давай лучше завтра утром… — мужчина развернулся и уже собирался отворить дверь, но я быстро подбежала к нему, преграждая путь.   — Нет-Нет, как раз самое время, Амен. Не стоит больше откладывать свои обязанности.   — За одну ночь ничего не случится.   — Ты спешишь куда-то? Если у тебя есть дела поважнее, чем безопасность фараона и его семьи – уходи. Держать не буду, — под взглядом эпистата я направилась обратно к кровати. Чувство долга и ответственность точно превысят желания и запланированный вечер, скорее всего с его тошнотворной невестой. Амен останется здесь, чего бы мне это не стоило.   Мужчина тяжело вздохнул и сложил свои руки на груди, медленно оборачиваясь ко мне всем телом. Я прилегла, выпячивая грудь и приподнимая ягодицы, зная, что он обязательно будет смотреть. Короткое одеяние собралось у таза, открывая ещё больше обнажённых участков загорелой кожи, а особенно проглядывалось моё обнажённое сокровенное место.   Эпистат вздрогнул, когда посмотрел на проглядывающуюся вульву, и поднял взгляд на моё лицо, концентрируясь и пытаясь удержать взгляд. Борьба Амена с самим собой была слишком очевидна, но он стойко держался. Наконец я заговорила:   — На самом деле ты здесь не за этим, — решив не смущать ещё больше и так побелевшего мужчину, скрестила ноги. — Я устала постоянно жить под гнётом обязательств и устоев, все от меня что-то ждут, они полны ожиданий, которые сами же и выдумали. Сейчас подкладывают под персидского принца, а завтра что?   Стоявший напротив кровати эпистат явно не понимал к чему я веду, но это только играло на руку: весь этот план, от начала и до конца, был направлен на то, чтобы сблизить и сплотить нас. Мы всю жизнь были рядом друг с другом, оставаясь незнакомцами в кругу общих друзей, даже с Тизианом у меня сложились тёплые взаимоотношения. Амен же не подпускал к себе, а я отдалялась от него.   — … ты всегда был верным подданым моего отца, но при этом и хорошим другом для меня и сейчас нужна твоя помощь. Спаси меня от этого надвигающегося Ада в Персии, помоги сбежать из Мемфиса. Я останусь совсем одна, но зато свободной и необременённой.   Мужчина посмотрел на меня как на лишившуюся остатков разума, и скорее всего это было правдой. Частичной. Этот план был чистой выдумкой и отчаянным шагом побудить Амена к действиям.   — Госпожа, вы, верно, сошли с ума от скуки и горя? Как я могу изменить своему фараону, предав его доверие и подвергнув его дочь такой опасности? — эпистат проговорил на одном дыхании и сразу продолжил возмущаться, не дав мне вставить и слово. — Даже если я и помогу, то другие ищейки Нектанеба моментально найдут и доставят вас обратно во дворец, тогда-то пощады и послаблений не ждите, — Амен быстро приблизился ко мне и сел на кровать, не скрывая свою взволнованность и обеспокоенность, но перешёл на дружеский тон. — Эва, не надо этого делать, ты погибнешь одна в бескрайней пустыне или злачном городе. Тот персидский принц… говорят, хороший правитель, заботящийся о своём народе и стареющем отце, он станет замечательным мужем.   — Ни я, ни ты, ни мои родители не знают его! Да как вы можете говорить о нём, если совершенно не представляете характер и сущность?! Вот что слишком опасно – довериться тому, кто однажды уже причинил много боли моей семье и стране.   — Отдельный человек – это не весь народ, Эва… Его отец был ужасным и совершал страшные преступления против разных народов, а не Арсес. Далеко не все персы плохие, там живут такие же люди, как и мы: у каждого есть любимая семья, свои мечты и желания, — мужчина на мгновение замолчал, но сразу же продолжил. — Возможно тебе там понравится.   Амен сидел так близко ко мне, говоря о далёких вещах. Сейчас моими мечтами и желаниями пренебрегают. Да, это может показаться эгоистичным, но почему я не заслуживаю счастья?   — Хорошо, ты прав… — побег и правда не был выходом, но что-то же я должна сделать, хотя бы попытаться. Идея пришла мгновенно, но, если озвучу, боюсь, мужчина сам меня прикончит. Прошло немного времени в полной тишине, пока каждый думал о своём. Так правда больше не могло продолжаться:   — Амен, ты можешь помочь мне и иным способом… Говорил, что устал от навязывания свадьбы и хочешь невесту из ближнего круга? Тогда женись на мне. Будем жить, если захочешь, в разных домах или частях дворца, не пересекаясь; я не буду давить на тебя так, как это делает Агния, да и своё положение в обществе ты окончательно закрепишь. Не буду упоминать о твоём отце — лучшей партии, чем дочь фараона представить трудно, Диофант будет наконец доволен и спокоен, а ты только выиграешь от этого.   В моей комнате воцарилась тишина. Эпистат молча смотрел на меня, переваривая сказанные слова. Они до него упорно не доходили. Неужели снова просто отвергнет меня и сейчас думает о том, как сделать это мягче?   — Эва, а ты подумала о себе? Что может дать обычный слуга твоего отца, когда в такой могучей стране как Персия, ждёт твоего ответа и приглашения сюда сам наследный принц? Такие богатства нам и не снились, — неуверенно сказал Амен поникшим голосом, отворачиваясь к окну и вдыхая ночной воздух Мемфиса. — Честно, когда отец рассказал мне о планах фараона выдать свою младшую дочь за Арсеса, я взбесился, ведь понимал, что подругу моего детства и… — мужчина прервался, отпустив взгляд, будто обдумывая, стоит ли признаться, — … возлюбленную, которая всегда была моим идеалом женщины, отдают как разменную монету чужеземцу. Даже порывался рассказать тебе первым, средь ночи прибежать во дворец в твои покои.   Я внимательно слушала любимого, не переставая любоваться им: пухлые налитые губы, массивная шея и рельефный пресс — абсолютно всё казалось мне идеалом. И как Амен мог говорить, что ему нечего предложить, когда он выглядит как полубог? И всё же я продолжала слушать его:   — Но потом пришло осознание, что за годы вместе мы так и не сблизились, да даже если всё получится: за все мои заслуги перед фараоном и Египтом, за вклад моего отца и семьи, твой отец наконец согласится на наш неравный брак, что будет потом? Ты, привыкшая жить в роскоши и опеке прислуги, поселишься в моём доме, который никогда не сравнится со дворцом, где нет столько помощников и рабов? Эва, к сожалению, я не всегда смогу уделять тебе внимание из-за работы, а я не откажусь от неё, но при этом не хочу терять и тебя. Мне не сравниться с твоей энергичностью и желанием жить: рано или поздно, тебе просто станет скучно рядом…   — Что ты такое говоришь, мой эпистат? Какой смысл от больших дворцов, садов и слуг, когда нет любви? Как я могу устать от тебя, если только с тобой мне комфортно и спокойно? Мне не нужно всё твоё время, глупый, — говоря это, я приблизилась к его губам, соприкасаясь лбами. — Достаточно того, что ты будешь рядом.   И наконец робко прижалась к Амену долгожданным поцелуем. Мужчина моментально перехватил контроль над ним, даруя ещё больше ласки и понимания того, насколько сильно он изголодался по мне. Нужно было просто поговорить и напрямую рассказать о своих чувствах, а не намекать и увиливать. Но эпистат отстранился, на секунду показалось, что я всё выдумала и ничего не было, а потом раздался тихий голос, будто боявшийся меня спугнуть:   — Если ты готова идти до конца, я буду умолять фараона отдать мне тебя, любимая Неферут.   — А как же Агния? — этот вопрос волновал меня, поскольку с каждым днём становилось всё больше слухов об их предстоящей свадьбе. — Молва ходит, что эпистат наконец нашёл избранницу и скоро женится, а тут такие перемены…   — Агния не любит меня по-настоящему, вернее, она хочет думать, что нашла возлюбленного, но ей нравится сама мысль о её важности и значимости для кого-то. Мне искренне жаль, что она нуждается в любви, которую родители не успели дать, и это точно не то чувство, на котором должны строиться отношения. Своей жалостью и состраданием я лишь унижаю Агнию, заставляя её ждать ответных тёплых чувств. Я люблю её, но как подругу. Ты же давно заняла всё моё холодное сердце и не оставила места ни для кого больше.   — Это хорошо, что ничего нет. Порой я была слишком агрессивной по отношению к ней, но думаю, это пройдёт, как только отец даст согласие на наш брак. А об этом я точно позабочусь, любимый Господин.