Разломы

Видишь ли, с моей удачей Хороший человек может стать плохим. Поэтому прошу, пожалуйста, пожалуйста, Позволь мне в этот раз получить то, что я хочу.              Подперев щеку рукой, Винни с пасмурным выражением лица смотрел на старый полароидный снимок, который вот уже много лет всюду носил с собой — с каждым днем изображение улыбающейся женщины на нем становилось все тусклее. Пока еще ее черты были хорошо различимы, но в любой день они могли раствориться совсем. И Винни безумно боялся опоздать.       Задумавшись, он перевел взгляд на Анже́лику, восседавшую на коряге у дальней стенки аквариума. Пятнистая и пузатая, она была, как всегда, безучастна к его тоске. Анжелика никогда не встречала женщины, чья судьба, возможно, зависела от того, приложит ли Винни еще немного усилий, чтобы ее найти. Не давала обещаний, которые нельзя не выполнить. В ее настоящем не было тягостных сомнений, а в будущем — бесповоротных решений. В этом смысле, пожалуй, ей даже можно было позавидовать.       Винни горестно вздохнул, поднимая глаза к одинокой лампочке, низко свисавшей с потолка и распылявшей над прилавком золотистый свет. В этом свете его красно-рыжие волосы горели огнем. В последнее время Винни нарочно зачесывал их наверх гребнем, чтобы усилить эффект разведенного на голове костра — ему нравилось производить впечатление. Нравилось носить обвешанную булавками косуху поверх растянутой майки, узкие джинсы и массивные ботинки с заклепками — все это придавало ему бодрости. Один взгляд в зеркало, и Винни заряжался хорошим настроением на сутки. Но бывали дни, когда не выручала даже идеальная укладка.       — Хоть убей, не понимаю! — жалобно протянул он.       Сочувствия, однако, не дождался.       — Подними-ка ноги, — Ви́ктор беспардонно ткнул шваброй в носки его ботинок.       Состроив недовольную гримасу, Винни все же с громким стуком закинул длинные ноги на стол. Пожилой уборщик закатил глаза — наверное, заметил на подошве «мартинсов» остатки прилипшей жвачки. Но комментировать он это благоразумно не стал, только усерднее заработал шваброй.       — Еще немного, и я свихнусь, — спрятав фотографию в бумажник, Винни раздраженно постучал пальцами по коленке.       — Кто еще тут свихнется… — пробормотал Виктор еле слышно.       — Я знаю, о чем ты думаешь. Но согласись, ничто в этом мире не происходит просто так. Должна быть причина, почему вселенная не отвечает на мой вопрос. Не издевается же она надо мной ради смеха? Мироздание не так устроено. Я просто должен понять, в чем моя ошибка.       «И желательно поскорее».       — Не сегодня, так завтра, но я со всем разберусь, так что не злорадствуй раньше времени.       Виктор многозначительно фыркнул. «И то верно», — подумал Винни. Зная Виктора, тот скорее приплатил бы вселенной, лишь бы к нему больше не приставали с подобными разговорами. Но обижаться на старика было не за что. Он ничего не знал о фотографии, на которую Винни боялся лишний раз взглянуть.       — Может, это глупо, — беспокойно дергая ногой, Винни почесал острый подбородок. — Но меня не оставляет предчувствие, что ответ где-то рядом, сечешь? Я просто должен довериться интуиции и набраться терпения.       — Много ты знаешь о терпении, — Виктор утер рукавом выступивший на лбу пот. — Мало ли, у кого какие предчувствия. У меня, например, предчувствие, что со дня на день эта швабра превратится в орудие убийства, но я же не рассуждаю об этом вслух, потому что это никому не интересно.       Чертыхнувшись вполголоса, он сунул швабру под мышку и, прихватив ведро с грязной водой, направился в подсобку. Винни снял ноги с прилавка и отрешенным взглядом окинул свои владения. Это было небольшое сумрачное помещение с серыми стенами и высоким потолком. По одной его половине в два ряда тянулись стеллажи со всевозможным барахлом на продажу, а другую занимали диван и консоль с пристроенным на ней виниловым проигрывателем. На полу под консолью пылилась стопка пластинок. Прямо по центру, от входной двери до прилавка, пролегла кремовая полоса света от уличного фонаря, по которой все ближе подползал к Винни вечерний холод. Поежившись, Винни плотнее запахнул на груди куртку.       Снаружи было тихо, лишь изредка до слуха доносились рев мотора или чей-то смех со стороны Грязной улицы. Винни издал тихий стон, не впервые жалея о том, что не может переехать. Его магазинчик ютился на втором этаже полупустого кирпичного дома в Сквозном переулке, который и днем-то был малолюдным, а по вечерам будто и вовсе становился невидимым. Обособленность от внешнего мира Винни совсем не радовала. Она подпитывала его кошмары, которые, насытившись, становились неотличимы от реальности. Но в то же время защищала. Пренебрегать осторожностью не стоило, поэтому вход в магазин, к которому вела ржавая пожарная лестница, за много лет так и не обзавелся вывеской или другим опознавательным знаком.       Виктор куда-то запропастился, и у Винни не осталось никого, кроме Анжелики, кому он мог бы докучать. Выудив из верхнего ящика стола нитриловые перчатки, Винни надел их, потянулся к аквариуму, вызволил Анжелику на свет божий и с благоговейным трепетом опустил перед собой на стол. Перемещение в пространстве не привело Анжелику в чувство. Она сидела, не шевелясь, и взгляд ее по-прежнему был устремлен в вечность.       — Хоть ты объясни мне, Анжелика! — воззвал к ней Винни. — Ведь наверняка что-то знаешь и молчишь!       Он собирался развить мысль, но замолчал, услышав, как хлопнула входная дверь. Скосив взгляд, Винни заметил на полу магазина тень, источником которой оказался мальчишка лет тринадцати, в мешковатом комбинезоне горчичного цвета и с густой копной каштановых волос на голове. Мельком посмотрев на Винни, пацан подошел к стеллажам и начал бесцельно стягивать с полок безделушки, притворяясь, что рассматривает их, но было очевидно, что товар его интересует мало. Он пришел к Винни, просто не осмеливался подойти.       Поймав очередной мимолетный взгляд в свою сторону, Винни гостеприимно улыбнулся, без стеснения обнажая кривые зубы, выросшие так из-за очень крупных боковых резцов в верхнем и нижнем ряду. Эта улыбка должна была скорее отпугивать, чем располагать к беседе, но почему-то, наоборот, примагничивала к ее обладателю всех без исключения. Винни считал, что все дело в его природном обаянии. И, конечно, в уверенности — ни разу в жизни он не усомнился в том, что неотразим.       Вняв его немому призыву, мальчишка вернул на полку глиняный свисток и подошел к прилавку.       — Ты Винни? — спросил он, опустив приветствие.       Дружелюбная улыбка Винни дрогнула, как помехи на экране телевизора.       — И тебе здравствуй. Сам представиться не хочешь?       — Я — Кайл.       О манерах Кайл, конечно же, не слышал. Тот факт, что собеседник старше лет на десять, явно не играл для него никакой роли.       — Это то место? — пацан недоверчиво огляделся.       — А какое место ты искал?       — Мне сказали, что на первом этаже должна быть лапшичная. Но под нами нет лапшичной.       — Ну-у, это как посмотреть… — начал было Винни, но вовремя осекся. Если он пустится в объяснения, почему лапшичная иногда есть, а иногда ее как бы и нет, то разговор зайдет не туда и затянется надолго. — Так тебе лапшичная нужна или я? Говори, зачем пришел.       Медля с ответом, Кайл подергал за лямку комбинезона, и по его сконфуженному виду Винни тут же догадался, о чем пойдет речь. Только этого ему и не хватало. Еще одного попрошайки, которому нечем расплатиться. Хотел бы он знать, кто эти люди, которые вечно отправляют к нему детей и нищих.       — Слышал, ты отвечаешь на сокровенные вопросы, — Кайл, наконец, собрался с духом.       — От кого слышал?       — Поговаривают. Так это правда?       — Сам как думаешь?       — Думаю, врут.       Проще всего было согласиться с этой версией. Винни уже приготовился произнести речь о губительной силе сплетен, как вдруг Кайл будничным тоном констатировал:       — У тебя на столе жаба.       — А у тебя на лбу прыщ, но я молчу об этом, щадя твои чувства.       — Она сейчас свалится.       Винни опустил взгляд и ужаснулся — Анжелика, вынырнув из глубин подсознания, с решимостью самурая ползла к краю стола. Поймав жабу в последний момент, Винни поместил ее обратно в аквариум.       — Ладно, предположим, я могу ответить на твой вопрос, — нехотя признал он, откидываясь на спинку стула. — Но это не бесплатно, Кайл, я не филантроп. Сомневаюсь, что у тебя найдется столько, сколько я обычно беру за такую услугу.       — Вообще, у меня есть кое-что.       Порывшись в нагрудном кармане комбинезона, Кайл протянул Винни на ладони старинную монету. Распознав в ней золотой луидор восемнадцатого века, Винни не сдержал восторженного возгласа, но тут же мысленно ударил себя по щеке и нахмурился.       — Откуда это у тебя?       — У моего отца большая коллекция.       — И ты решил сделать ее чуть меньше?       Оробелый взгляд Кайла встретился с бескомпромиссным взглядом Винни.       — Я подумал… Мне сказали, ты принимаешь такое.       — Какое «такое»? Редкие монеты — да. Краденое — нет.       Пристыженно потупившись, Кайл спрятал монетку обратно в карман. Оценив степень его смущения, Винни пришел к выводу, что в дополнительных нравоучениях пацан не нуждается.       — Своих у меня двадцать баксов, — проговорил Кайл, то ли оправдываясь, то ли еще надеясь на что-то.       Винни развел руками, мол, сам понимаешь, этого недостаточно.       — Да пофиг. Я и не рассчитывал, — желчно бросил пацан и резко направился к выходу.       Глядя ему в спину, Винни с грустью подумал о концертном плакате Тома Уэйтса с автографом, который он давно присмотрел на eBay. Если работать бесплатно, такие радости станут ему не по карману…       — Ладно, стой, — позвал он, коря себя за добросердечность.       Кайл обернулся. Винни положил скрещенные руки на стол, наклонился вперед и заговорщицким тоном произнес:       — Есть еще одна валюта, в которой я принимаю оплату.       — Какая?       Винни поманил Кайла пальцем, и тот, помешкав, вернулся в россыпь мерцающего света под лампой.       — Может, ты слышал о чем-нибудь необычном, что происходит в городе? Я собираю информацию обо всех странностях.       Винни подмигнул пацану так, будто их связывала общая тайна. Но Кайл посмотрел на него непонимающе — видимо, он, как и многие другие, считал Тихие Липы скучнейшим местом на земле.       — Каких странностях?       — Ну, знаешь, голоса в канализации или типа того. Пригодится любая мелочь. Если тебе что-то известно — расскажи.       Кайл недоуменно моргнул и склонил голову набок, глядя на Винни, как на блаженного:       — Я ни о чем таком не знаю.       Похоже, Винни был самой большой странностью, с которой Кайл сталкивался в жизни. Винни отодвинулся, не скрывая разочарования. Намотал непослушную прядь волос на чуть вздернутый кончик длинного носа и внимательно оглядел Кайла, который всем своим видом пытался показать, что не воспринимает Винни всерьез. Послать бы его куда подальше, но Винни нужно было очистить голову — он уже чувствовал на себе голодные взгляды собак, притаившихся в темноте. Всякий раз, когда Винни глубоко задумывался о матери, они были тут как тут, и даже убежденность в том, что это просто игра его воображения, не помогала избавиться от рефлекторного страха.       — Ладно, Кайл, так уж и быть. Мне надо, чтобы меня кто-нибудь развлек, так что считай, что тебе повезло. Выкладывай свой вопрос. Только с подробностями, я должен знать контекст.       Всю уверенность Кайла как рукой сняло. Наблюдая, как он перекатывается с пяток на носки, Винни растянул губы в благосклонной улыбке, которая никого не оставляла равнодушным, и принял позу, означающую: «Я весь внимание!». Как и ожидалось, Кайл не удержался.       — Ладно. В общем, есть одна девчонка, ее зовут Салли. У ее родителей пекарня по соседству с моим домом, и я часто покупаю там выпечку. Обычно мама отправляет меня туда за пончиками, но иногда Салли сама приносит нам заказы. Когда она заходит, мы подолгу общаемся. В прошлый раз я показывал ей отцовскую коллекцию монет, и ей, вроде, было интересно. Она даже захотела еще раз прийти посмотреть. Обычно девчонки не увлекаются нумизматикой, так что даже не знаю… Может, она слушала, потому что… Короче, она мне нравится. Правда, ей шестнадцать… Но это неважно. Я просто хочу узнать, как она ко мне относится.       Кайл замолчал, и на несколько мгновений в магазине воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным потрескиванием подвесной лампы. Убаюканный этой тишиной, Винни не сразу сообразил, что повествование подошло к концу.       — Это что, все? — спросил он, опомнившись.       Кайл пожал плечами, мол, а что еще надо?       — Нет, серьезно. Это все, о чем ты хотел спросить? — еще раз уточнил Винни.       — Ну да.       — Кто твой осведомитель? Мне надо с ним потолковать.       — А что не так? — оскорбился Кайл.       — Я что, похож на купидона? Иди и сам спроси у своей Салли, как она к тебе относится!       Кайл в панике замотал головой, и стало ясно — этому не бывать. Что ж, в одном можно было не сомневаться — он и в самом деле задал свой сокровенный вопрос. Винни обморочно прикрыл глаза, понимая, что не сможет отказать, как бы ни хотелось. Пацан, при всей его показной дерзости, был так трогательно взволнован, что на это невозможно было смотреть без сострадания.       — Окей, Кайл, ты получишь ответ на свой вопрос.       — Правда? А как я его получу? Когда?       — В самое ближайшее время, самым неожиданным образом.       — В смысле? Я думал, ты мне скажешь.       — Ты ошибся. К счастью, я ничего не знаю о твоей Салли и знать не хочу. Я просто посредник, сделку ты заключил со вселенной. Жди, и со дня на день ответ придет. Что-нибудь случится, ты поймешь.       — Чушь какая-то.       — Чушь так чушь, — согласился Винни. Его и так раздражала необходимость по триста раз объяснять одно и то же разным людям. Доказывать он ничего не собирался. — С тебя двадцать баксов.       Кайл положил двадцатку на прилавок, и Винни, поленившись снова доставать бумажник, запихнул ее во внутренний карман косухи.       — Все, теперь проваливай, ты вконец испортил мне настроение.       Напоследок смерив Винни скептическим взглядом, Кайл развернулся на пятках и пошел прочь.       — Переверни табличку на двери! — крикнул Винни ему вслед.       Кайл перевернул и вышел на гулко лязгнувшую под его ногами площадку пожарной лестницы. Винни уронил лицо в ладони, готовый расплакаться от обиды.       — Это несправедливо, Анжелика! Спорю на что угодно, даже этот недомерок узнает ответ на свой дурацкий вопрос через день или два! А как же я?!       — А тебе пора бы уже смириться, — пыхтя, проскрежетал Виктор, высовываясь из-за двери в подсобку в обнимку с массивным ковром, который он обещал выбить еще на прошлой неделе.       Винни с досадой покосился на уборщика, раскачиваясь на стуле взад-вперед. Ему уже порядком осточертела странная манера Виктора вполголоса брюзжать, вроде бы ни к кому не обращаясь, но так, чтобы Винни обязательно услышал. От мысли об этом стало еще грустнее. Было время, когда Винни, чуть что, бежал к Виктору за помощью и утешением, но с тех пор многое переменилось. И все же, в чем-то уборщик был прав. Вселенная давно дала понять, что не собирается отвечать на сокровенный вопрос Винни. Прошло уже много времени, а она так и не послала ни единого знака, только втыкала палки в колеса. Ну и пусть. Винни воинственно сжал кулаки. Даже если все высшие силы, сговорившись, отвернутся от него, он найдет ответы сам!

***

      Выйдя на улицу, Кайл с наслаждением вдохнул осенний воздух, пахнущий пылью и липами. «Закрыто» — прочел он надпись на табличке по ту сторону дверного окошка, подсвеченного люминесцентной лампой. Прочел и, озадаченно моргнув, спросил себя: «Что это за дверь?». Огляделся, чтобы сориентироваться, и окончательно обо всем забыл. Когда он сбегал по ступенькам вниз, обхватив голой рукой холодные перила, на втором этаже дома №713 в Сквозном переулке уже не было двери в магазин всякой всячины. Только красная кирпичная стена, исписанная неказистыми граффити.