I «План.»
Резким ударом выталкивается леди из дверного прохода, ее встреча с искусным паркетом была предсказуема. Между тем слизь охватывает беглянку, не позволив ей даже свалиться в спокойствии. Издается характерный звук, скорее, хруст. Моих знаний анатомии не достаточно, чтобы знать, какая кость Шнайдер вновь была сломлена. Девушка падает грудью вниз совсем к краю второго этажа. От злосчастного быстрого спуска ее ограждают лишь перила. Голова Шнайдер свесилась вниз вместе с левой рукой. Правую кисть она вдавила в перила, хотя это скорее металл уперся в ее руку. Вопиющие двадцатые. Извилистые узоры на стенах, изящная огромная люстра посреди зала. Вот-вот упадет, прямо как в боевиках. Во время потасовки ей тоже ничего так досталось. Местами паркет покрывали красные мягкие ковры. В уголках бара простаивали зеленые растения в горшочках. Ну кто же теперь бедняжек польет? Бренная кровь жертв данного банкета сгодится для удобрения. У брюнетки даже не было возможности дышать, она трагично и панически пыталась схватить воздух, но на середине каждой попытки обрывалась и начинала сначала. Это были лишь жалкие инстинктивные попытки видеть свет и надежду. На паркете расстилался алый узор. Напоминает интригующий наряд самой Шнайдер. Всплески красного в сочетании с намокшими перьями действительно выглядели торжественно. Капля здесь, немного останков птиц вот тут. Композиция искусна, а тем временем ее нарочитый соавтор показался в дверном проëме. — Хорошая работа, - струились синие пряди с угрожающе подогнутыми кончиками прямиком по бюсту молодой и кровожадной дамы. — леди Вертин. Разъедающий взгляд Арканы спускается ниже, оглядывая некогда пышный банкет на первом этаже. Сейчас же от него осталась лишь некая развалюха и Хранительница Времени посреди разрушенных надежд. Вот и истинный автор! Блестяще, превосходно! Ну где же ваши аплодисменты, господа? Ах, от зала же не осталось и следа..! Арканисты поспешно удрали, юркнув в дыру от авто Сотеби, а грешные последователи этой конторы пребывали преимущественно в подвале, где все сяк-наперекосяк. В это же время со второго этажа сваливаются пару бордовых капелек. Инициатором данного подобия Шторма выступила Шнайдер, старательно пытаясь прокашляться и избавиться от желчи, расплывающейся по всем ее внутренностям. — Это был твой выбор. - Аркана улыбается. Это выглядело пугающе и устрашающе, но ее лицо было исключительно молодым и восхитительным. Дело было в отчаянии, что дарили ее слова и действия. Именно это придавало окраску всему ее внешнему виду. — И вот видимый результат. Аркана в исполнении своих обязанностей была навеки спокойна и уравновешенна. Все ее мышцы на лице отражали лишь чистокровную уверенность и способность к действию. Что не скажешь о мисс Вертин. Лицо Хранительницы было как никогда напряженно. Брови недоверчиво сводились в одну точку, жалобные глазки сверкали, отражая неблагоприятную картину второго этажа. — Я надеюсь, что ты была уверена в своем решении. Мы даровали тебе свободу, что и не снилась в Фонде. - способствуя нарастанию отчаяния, Аркана поднимает уголки губ все выше. — Рада принять тебя в нашу семью. - Аркана уводит глаза на когда-то существовавший в баре выход. — Твой выбор ныне исчерпан. Наслаждайся своими плодами, пока твои руки все еще не дрожат. - Аркана с прежней улыбкой на лице разворачивается назад к дверному проему. Шнайдер, наконец обретя силы, дрожа от страха и бессилия, отталкивается рукой и переворачивается на спину. Раны кровоточат, сломанные кости двигаются, заставляя Шнайдер вскрикнуть. Открытые травмы Шнайдер растягиваются из-за смены позы, что заставляет девушку биться в попытках скрутиться, но сил уже нет. Ей остается лишь слегка вертеть головой и издавать хриплые звуки. Глотать сгустки крови сегодня должна была соперница дуэлянтки, однако что уж поделать? Такова плата за грех, за гнусное предательство. За попытку убежать от уже предугаданного. Ваша клетка построена, а ключ уже в чужих руках. Можете биться в попытках забрать, именно так находят выход. Именно так отказываются от всего, что было ранее. Если ты хочешь заполучить иное - плати всем, что имеешь. Руки, органы, душа и кости. Тело станет сильнее, а твое истинное сознание навсегда затеряется в потоке отчаяния. Мысли больше не принадлежат тебе. Так это точно та свобода, о которой пелись песни? — Мы не просто на два шага дальше. - Аркана через плечо вонзается глазами в Вертин. — Мы лишь наблюдатели, давно посетившие финиш. - отчеканивает она, а после растворяется в черной слизи. Вертин сжалась в недоверии. Некоторое время она оценивала ситуацию, прислушиваясь к удаленным звукам подвала, пока они не размылись. В помещении осталось лишь дыхание Вертин, раскачивающиеся картины на стенах и хрипы Шнайдер. Хранительница времени осторожно подкрадывается к лестнице, продолжая оценивать обстановку. Тихо, но резво она бросается к Шнайдер на полу. — Шнайдер! - девушка приседает на колени и осторожно берется за Шнайдер. Брюнетка жестоко истекала кровью. Многие ранения приходились на грудь Шнайдер, опуская травмы костей, конечно же. Алый каньон тянулся от ее ключицы и до груди, а всплески крови разлетелись повсюду. Легче было дать определение, где крови на Шнайдер не было. Из ее рта текла желчь и густая бордовая жижа. Шнайдер словно посетила фестиваль красок этой ночью. — Шнайдер, что с тобой произошло..? - шепчет Вертин придерживая дуэлянтку. Хранительница времени беспокойно вздыхает, понимая, что Шнайдер вряд-ли сможет что-нибудь ответить. — Хех.. - поступает тихий смешок от брюнетки, после чего ей приходится давиться собственной кровью. — Провал.. - корчась от боли и еле разборчиво заявляет она, оценив исход плана Вертин. — Госпожа. - через силу она заканчивает предложение.V «Краска.»
— Госпожа времени! Позади Вертин раздается вежливое обращение и слащавый женский голосок. Хранительница оборачивается через плечо, хотя найти глазами источник звука. Однако как только она пытается это сделать, в нее прилетает невесть что и покрывает с ног до головы. Спокойная обстановка сохранилась в Вертин благодаря тому, что сразу после нападения последовал родной смех Шнайдер. Оглядев свои ныне алые руки, Вертин быстро смекнула. — Краска..? - поднимает она глаза на коллегу. — Все верно, госпожа. - Шнайдер стоит поодаль от девушки с цилиндром и оглядывает ее с ног до головы. — Теперь Вас будто-бы ранили, вам так не кажется? - Шнайдер жалостливо улыбается. Ее глаза сверкают, словно она вновь в детстве. Вновь ребенок с горящими очами и надеждами. Пока еще не соженными. Вертин и Шнайдер познакомились достаточно нетипично. Однако общий язык все же нашли, благодаря частым пересечениям, общим работам и целям. — Возможно. - Хранительница опускает взгляд вниз, оглядывая бордовые следы на ее костюме в районе живота. Вертин тянет руку к бедру, пытаясь оттряхнуть краску. — Госпожа.. - улыбается Шнайдер, понимая отчаяние дуэлянтки. Хранительница проводит рукой по одежде, руки пачкаются в краске еще больше. Некоторое время Вертин рассматривает алые узоры, а после заносит руку в карман и резко вылавливает что-то оттуда, рывком бросив в Шнайдер. Девушка умудрилась лишь округлить глаза, как в нее прилетела штуковина с краской. — Оу! Это подло! - заявляет Шнайдер, протирая лицо от фиолетовой краски. Вертин победно улыбается. — Такое злодеяние не должно быть прощено. - брюнетка поднимает свою руку, держа в ней пистолет, на кой тоже краска накапала.. Вертин не дрогнула, когда на нее было направлено оружие.VIII «Ложь.»
— Когда придет время убить меня - убейте. - Шнайдер стоит в подвале плечом к плечу с Вертин. — Нет. - жёстко заявляет Хранительница. — Когда придет время, мы сделаем вид, что проиграли. Шнайдер безо всякой надежды вопросительно глядит на коллегу. — Притворимся, что у нас был план, и позволим сломать его. Шнайдер усмехается. — Я доверюсь Вам, госпожа. Но не испугайтесь.. - она жалостливо поджала губы. — Я очень хорошо лгу. Хранительница времени кивает.II «Червь.»
— Шнайдер.. - дрожала Вертин над беспомощной. Несмотря на уговор, сердце Вертин беспокойно постукивало. Хранительнице будто связали руки, не позволяя помочь дуэлянтке. Видеть страдания близкого тебе человека - та еще пытка. Шнайдер хрипела, вздрагивала, а после извивалась от боли. Червяк. Пугливый, слабый, беспомощный червяк. Создание, что проводит большую часть жизни под землей. Бестактно, эгоистично. Сколько бы ребенок с интересом не наблюдал за живностью, рано или поздно и ему наскучит. Поэтому на них не стоит тратить времени. И не нужно столько играть, создавая разрушенный план. Все уже давно готово.VI «Время.»
Пистолет Шнайдер направляется прямиком на Вертин. Хранительница не вздрагивает. — Была рада встретиться с Вами, госпожа. - брюнетка нажимает на курок. Происходит выстрел, Вертин умудряется уклониться и краска из орудия пролетает мимо. Но следующей атаки не избежать. Зеленый цвет выстреливает прямо в лоб Хранительницы. Вертин едва удивленно вдыхает, как сразу же начинает откашливаться и сморкаться от залившийся в нос краски. Шнайдер усмехается, стоя перед девушкой и прижимая пистолет к щеке. Что-то невесомое заставляет Хранительницу поднять взгляд на маленькую дамочку. Глаза. Алые глаза прожигали дыру в сознании Вертин. Во время их знакомства дама в цилиндре лишь смущалась этих взглядов, словно очи Шнайдер ласково заигрывали с сердцем Вертин. Однако сквозь пелену событий Хранительница стала понимать, что ее чувство сменилось неким сочувствием, состраданием? Разве легко смотреть на человека, зная, что он прошел? Боль, страдания, после которых необходимо было искать разлетевшиеся осколки своей души, самостоятельно положить все кусочек к кусочку, и в конце обнаружить, что каких-то частей никогда не вернуть. Человек меняется, ему и окружающим остается принять, что теперь он «такой.» Только зная, что внутри человека, ты сумеешь судить его по глазам. — Госпожа? - Шнайдер наклоняется лицом к лицу с Вертин, накручивая на своем пальце светлый локон волос. — Вы о чём-то задумались. - констактирует факт Шнайдер. — ..Прошу прощения. - вздыхает Вертин и приходит в себя. В один момент Шнайдер приближается неприлично близко. Вертин ощущает каждый вдох и выдох дуэлянтки из ее маленького носика. Обе дамы бьются в сомнениях, что удивительно для уверенной Шнайдер. Губы девушек почти соприкасаются, но как только Вертин неловко дергается, Шнайдер ставит два пальца между их губами. Вертин удивительно замирает, ничего не говоря. — Время.. - разгибается Шнайдер, которая даже омытая краской выглядела торжественно. — Еще не настало, Госпожа. - она жадно улыбается, наконец смотря на Вертин сверху вниз. Вертин сглатывает.III «План?»
— Шнайдер..! Шнайдер, вот.. - Хранительница времени одной рукой нежно придерживает Шнайдер, а другой достает из кармана бутыль. Она отливает фиолетовым цветом. Как тогда, совсем как то удивительное изобретение с краской, что влетало в Шнайдер на фестивале. — Выпей это. Волосы Вертин от неизвестного потока ветра качнулись. Хранительница замерла в удивлении. Шнайдер, с трудом подняв руку, легко толкнула склянку от себя. — Что..? - шепчет Вертин удивлённо. — Тебе полегчает! - настаивает Хранительница, вновь поднося бутыль к Шнайдер. Та уже не отодвигает ее, однако беспечно качает головой. Шнайдер открыла ныне прикрытые глаза, Вертин наконец могла прочесть в них:«Не тратьтесь, госпожа.» Так было всегда. Шнайдер требовались лечебные зелья, однако дама постоянно отказывалась, чтобы «попросту» не тратились. Маленькая девушка и ела мало, будто неловко зажимаясь. Денег чужих в городе тоже не тратила. Всегда смотрела на Вертин, качая головой. — Иначе ты погибнешь. - грозно заявляет Вертин, глядя на Шнайдер. Шнайдер спокойно выдыхает. — Я.. умру в любом случае. - старательно улыбается она. — Сейчас... Или.. - она резко бьется в кашле. — Или потом.. - неважно. Вертин беспокойно вдыхает воздух. — О чем ты говоришь? - хмурит брови Хранительница. Шнайдер не отвечает. Но это потому, что собирает силы, дабы заговорить вновь. Эти мгновения для Вертин длились эпохами. В баре трещали стены, иногда резко что-то падало, но это было уже так привычно.VII «Страх.»
— Откуда у тебя такая.. Установка в оружии? - с любопытством спрашивает Вертин, рассматривая свои ноги в ночной водной глади. Небольшое чистое озеро. На берегу расположились Шнайдер и Вертин, свесив ноги в воду. В округе бурчали сверчки. Шнайдер, вооружившись белым куском ткани, старательно оттирала свой пистолет от краски. — Мисс Друвис III сделала это для меня. - горделиво улыбается Шнайдер, прожигая алым взглядом коллегу. — Но второй стреляет. - Шнайдер хватается за второй пистолет, вертит его в руке и, особо не думая, выстреливает в другой берег озера. Вертин немного жмурится, сжавшись и прикрыв уши. — Было страшно перепутать пистолет. - она вновь берется улыбчиво оттирать краску. Вертин рассматривает воду и звездное отражение неба, погружаясь в пустые раздумия. Хранительница не знает, в какой момент напряженные беседы, где нужно следить за каждым сказанным словом, превратились в пустые, легкие диалоги. Шнайдер обвивала сознание и хваталась за самые ценные места. Но Вертин была не против. Девушка в цилиндре также заинтересовано рассматривала душу дуэлянтки, не решаясь трогать, чтобы она не треснула по швам. — Страшно? - Вертин обращает свой взгляд на маленькую подругу рядом. — Конечно! Взяв я не то оружие, Вы бы.. - хищно расстягивается улыбка Шнайдер. — Вот как. - Вертин получает свой ответ, но не находит, чего добавить. Они вновь погружаются в тишину. Ночное небо. Когда-то оно будет последним для этой эпохи. Это всегда вселяет в Вертин чувство страха, отчаяния и одновременного смирения. Вроде смысла что-то пытаться изменить особо и нет, но вроде и причин отступать тоже. — Было бы страшно потерять вас, госпожа. - прикрывает глаза Шнайдер с улыбкой. Возможно она смущена. Щеки Вертин немного покалывают от этой искренности. Приятнее всего слышать правду от превосходного лжеца. Он может с лёгкостью соврать тебе, но желает попробовать довериться, позволить тебе знать настоящее. — Не потеряешь. - кротко успокаивает Хранительница. Шнайдер тихо хихикает. Лес снова замер.IV «Ti amo.»
— Госпожа. Нет никакого плана больше.. - тихо говорила Шнайдер. Эти слова бросали в дрожь, Вертин покрылась мурашками, несмотря на то, что она знала истинную суть этих слов. Хранительница не могла избавиться от чувства наблюдения. И это хороший знак. Скоро червяки станут неинтересны, и они останутся вдвоем, наконец юркнув в проход на волю. Но все это все равно было жутко. Шнайдер в любом случае больно. Это огромная жертва ради спасения. Вертин немного задумалась о том, что ей стоило придумать план получше. Поломанные часы на стене все еще тикали, но будто не в такт, словно каждая секунда растягивалась на века, или так казалось только Вертин? Хотя такое должно волновать Шнайдер, она здесь испытывает неописуемую боль и скорее всего больше всех жаждет конца кровопролития. Часы тикали беспокойно, словно предупреждение о шторме. Когда ты чего-то ждёшь время идет медленнее, растягивая каждое слово на огромные предложения, абзацы, тексты, тома, издания, библиотеки, архивы, пирамиды.. Вертин, соответствуя своему образу, беспокойно выдыхает, ожидая, что скажет Шнайдер. Но та молчит. Чувство напряжения поднимается вверх. «Наблюдатель» словно выпивает за чужой крах прямо сейчас. Шнайдер тяжело вертит пальцем, призывая как бы наклониться даму. Вертин на миг застывает, но ход времени и скачущая секундная стрелка на часах толкают ее вперед. Хранительница нависает над Шнайдер. Та остается лежать с прикрытыми глазами. Вновь набирает силы. Несмотря на ее плачевное положение, ее волосы все еще мило вьются на голове. Перья на платье также изящны. Кожа мягка и нежна, даже с всплесками собственной крови. Вертин на секунду погибает в мыслях. Дама в цилиндре испугалась, что больше никогда не увидит эту деву вновь. Страшно. Они обнимались. Они отдавали друг другу свои души. Нерешительно. Частями. Осторожно. Девушки проводили время вместе. Так много, что когда они были одни, их спрашивали, где вторая дамочка. Было страшно в миг все это потерять. Все, что они прошли. Все воспоминания, общие потери, победы, встречи, цели. Общую тягу друг к другу. Общую связь, что была приписана им с рождения. Вертин не хотела этого. Не хотела терять вновь. Тишина режуще разливается по бару. Тишина сердец и душ. Шнайдер осторожно упирается в более стойкую руку, поднимая корпус своего тела. Она пользуется смятением дуэлянтки и нежно целует ее губы. Поцелуй длился мгновение. Рука Шнайдер задрожала и соскользнула, девушка вновь встретилась с полом. На этот раз она не кричала от боли. — А..? - самое настоящее удивление Вертин, какое только можно увидеть. — Простите, за то что так и не смогла признаться до этого в двух вещах. - еле слышно произносит Шнайдер. Хранительница еще не совсем смыслила в словах, что доносятся от былой подруги. Сердце необъятно билось. Вот-вот выскочит из груди. Удивительно, Вертин никогда не чувствовала такое большое волнение, какие бы планы не приходилось исполнять. Это одновременно пугало и бросало в жар адреналина, что растекался по ногам. — Я не арканист. - в Вертин словно выстреливают со спины. — Я не переживу Шторм, госпожа. Шнайдер умело обводит вокруг пальца всех, что Вертин только спустя пару секунд смогла спокойно выдохнуть с осознанием. — У нас нет плана. Все наши планы развалены. Но не смотря на это я все еще горю любовью к Вам. Что бы не ждало меня за пределами Шторма, я хочу, чтобы Вы всегда «были.» Даже если не рядом. - Шнайдер с трудом расплывается в улыбке. — Я.. Жалею. Что мы так и не поужинали вместе.. Глаза и слова Шнайдер пробивают пропасть прямо в сердце Вертин.Часы перестали тикать.
Стрелка, кажется, больше не шевелится. Ни минутная, ни секундная. Даже часовая - нет. В последний раз упала какая-то палка с потолка бара. Где-то около того места.. Там некогда стояла Вертин, бросая вызов взглядом Аркане. — Шнайдер.. Вертин не поверила даже себе. Своим собственным мыслям. Она коснулась груди Шнайдер. Тихо. И слева и справа. Как сломанные часы на стене. «Ужин.» - это последнее, что она сказала? Она доверила все свои последние желания Хранительнице? Шнайдер никогда не была арканистом?.. Шнайдер никогда в жизни не пережила бы Шторм. И все происходящее вне. Ее путь давно был начерчен. Глаза Вертин намокают от режущего осознания. Все это время Шнайдер ведь не врала? Плана не было? Как давно он развалился? Сразу, как Вертин придумала его? Неужели Шнайдер даже не собиралась пытаться спастись? Неужели это вновь случается с Хранительницей. Только понадеявшись зацепиться за человека, он вновь с треском падает в пропасть. Вертин верила Шнайдер до последнего. Когда дуэлянтка кричала от боли и сломанных костей, когда целовала ее губы, когда стреляла краской, даже когда заявляла, что плана ныне нет. Но у кого здесь не было выбора? Вернее чей был исчерпан? Оставалось ли что-то у Шнайдер, кроме как благородно сдаться, оставив на столе все карты рубашкой вниз?Стрелка на часах шевельнулась.
Сердце Вертин замерло. Она нерешительно коснулась груди Шнайдер снова. Надежда всегда пылает в людских душах, какими бы они ни были. Луч надежды всегда пробьется сквозь все оставшееся. Пусто. Тишина. Сердце Шнайдер больше не бьется. И никогда не будет. Была ли это вина Вертин? Может ли она что-то сделать? Наверное, никогда в жизни больше не принимать решения.