***
Последняя горсть промёрзшей земли упала на могилу. Вивиан тяжело выдохнула, поднимая взгляд в небо и вытирая со лба пот. Уставшая, она сделала несколько глотков воды и присела на крыльцо. Вид могилы, холодной и одинокой в расцвете нового дня, был заключительной главой в грузной книге ее прошлого, и новой страницей ее будущего. Вивиан смотрела на могилу Отиса, чувствуя, как мучительные дни борьбы перетекали в тихое принятие и освобождение. Она исцелилась. Вырыла последний приют для воспоминаний о прошедшей трагедии, чтобы отдать честь затерянной жизни, и это было чрезвычайно трудно, но в то же время необходимо. Вивиан осознала, что настоящие монстры не те, кто совершают ошибки — настоящие монстры не испытывают вины, не желают искупления. Она сохраняла в себе человечность, которая была доказана каждой слезой угрызения совести, каждым бессонным ночным часом. Тем не менее, сейчас, сидя на крыльце, она впервые с того дня чувствовала свою связь с миром, не оплетенную венцом трагедии. Чёрная птица, взлетевшая с вершины дерева напротив, взмыла в небо, перерезая нежно-розовую палитру восхода. Вивиан следила за её полетом и вдыхала прохладный утренний воздух. Она чувствовала, как с каждым вдохом заживают раны души, как её дыхание, казалось, выносит наружу груз, который она несла. - Прощение — ключ, - шептала она сама себе, - И, если я в состоянии прощать других, я должна научиться прощать и себя. Смеркалось, когда Вивиан встала и потянулась, чувствуя в своих усталых мышцах прилив новой силы. Она повернула голову к небу, там, где лёгкие облака уже принимали ночную окраску. Вивиан была готова вернуться домой к Юки, к теплой кровати, к светлому будущему.***
- Привет ребята, - сказал Адам, протискиваясь через узкую щель. В комнате витал запах старой древесины. - Ах, наконец-то ты здесь, - протянул Дилан, махая рукой в знак того, чтобы Адам присоединился к ним. - Как я мог пропустить нашу игру? - улыбнулся Адам, проходя мимо старых стеллажей, уставленных всевозможными предметами, собранными со временем. - О, Адам, как рада тебя видеть! - подруга Элла была на голову выше, и нагнулась, чтобы обнять его. Она всегда выделялась своим ростом, и её тёплое, как само солнце, приветствие всегда заряжало всех оптимизмом. Адам отвечал ей крепким объятием, потом кивнул остальным, которые предложили ему место на старом диване с потрёпанным, но чистым покрывалом. Они обменялись крепкими рукопожатиями и расположились поудобнее. Их убежище – небольшая комната. На окнах вместо стекол были доски, оставившие тусклую темноту внутри даже днем. Свет от свечей мягко освещал их лица, когда они собирались вокруг небольшого стола, уставленного картами, костями для игры и различными найденными предметами, которые они мечтали превратить в полезные инструменты. Квартира была давно забыта и покинута, её стены покрыты трещинами, а потолок местами обваливался. Но для ребят это было идеальным убежищем – теплым, сухим и, самое главное, безопасным. Они заботливо укрепили все шаткие участки, очистили пол от мусора и устроили небольшой уголок для отдыха. Старая диван-кровать была покрыта разноцветными покрывалами, которые они нашли на чердаке. По углам стояли кресла – результат многочисленных походов по близлежащим свалкам. Самодельные полки из обломков дерева и кирпича ломились от книг и игр, которые они спасли от уничтожения, и которые теперь были их единственным источником развлечений и знаний. Привычка собираться в этом месте родилась недавно. В этой квартире они могли быть самими собой, поддерживать друг друга и даже, несмотря на все превратности судьбы, строить планы на будущее. - Так какие новости? Кто начнет? - спросил Адам, устраиваясь посреди их маленькой, но уютной крепости дружбы. - Я начну, - взяла слово Элла, и её голос на мгновение отразился от голых стен, придавая ему торжественный оттенок. - Кажется, я нашла способ улучшить наш вход. Будет безопаснее и проще открывать. - Идеально, - с энтузиазмом откликнулся Дилан, - но давайте сначала перекусим. У меня есть банка персиков, которую я спрятал для такого случая. - Вы ешьте, я не буду, с утра поел, - отозвался Адам и достал из своего рюкзака карточки. - Конечно, - подал голос Шон, который до этого сидел в углу. - Это же только нам, простым смертным, паек урезают, - недовольно выразился тот. - Шон, перестань, - попросила Элла. - А что не так? - раздраженно. - Разве я один об этом думаю? а? - Ну-ну, без нападок, Шон, - попытался сгладить ситуацию Дилан, - у всех свои обстоятельства. - И тебе стоит закрыть рот, пока ты сидишь в одной комнате со "шпионом" FEDRA, - слова стали лезвиями, каждое из которых было направлено к Адаму. - Шпионом? - Да, шпионом, - недовольно продолжил Шон, - ты думаешь, мы забыли, кто твой отец? Кто знает, что ты сюда притащишь следующим, может, микрофоны, чтобы слушать наши разговоры? Адам резко встал, чуть не опрокидывая стоявшую рядом банку с консервами. Его глаза вспыхнули возмущением от таких обвинений. - Шон, я здесь такой же, как и вы, - горячо проговорил Адам. - Я не уверен, - проворчал Шон, устремив на Адама тяжелый взгляд, - что тебя можно вообще считать частью нас, когда твой папаша… - Шон! - решительно вмешалась Элла, - достаточно. Мы все здесь за одно - чтобы выжить и держаться вместе. - И тем не менее, ему эта жизнь обеспечена благополучием, - не сдавался Шон, - пока мы тут еле концы с концами сводим, тебе рюкзаки с провиантом каждую неделю от FEDRA привозят. - Мой отец борется за нашу безопасность, - встал на защиту отца Адам. В комнате наступила напряженная тишина, которую нарушил лишь слабый ветерок, дунувший через щели и заставивший костерок свечей слегка замерцать. Шон скрестил руки на груди, его глаза сузились. - Мой отец герой, - продолжил Адам. - Герой? - усмехнулся Шон. - Разве герои способны убить человека? - Мой отец никого не убивал, - цедит сквозь зубы Адам. - Ох, да ты многого о нем не знаешь. - Что ты имеешь в виду? - спросил Адам, стараясь контролировать гнев. - Ну, я слышал истории об отряде твоего отца, - продолжал Шон с издевкой. - Как они "очищали" районы от "заразы". Как некоторые говорят, не все те люди были заражены, когда его солдаты вошли туда. Этот разговор вывел Адама из себя. Он любил своего отца и не мог поверить, что он мог быть ответственным за такие зверства. - И как они отстреливали всех бунтующих... - Ребята, хватит, - вновь вмешалась Элла, - мы собрались здесь не для споров. Мы здесь, чтобы помочь друг другу и быть вместе, как семья. Дилан встал, перестав сворачивать карты, которые Адам достал из рюкзака. - Она права. Нам важно помнить, зачем мы здесь, и не терять связь друг с другом. Давайте не будем разрушать то, что мы построили, - его голос был тихим, но крепким и уверенным. Шоа еще пару секунд держал взгляд на Адаме, но потом отвел глаза и опустил голову, не сказав больше ни слова.
***
В уютной комнате утро пробивалось сквозь занавески, рассеивая тусклый свет по нежно-серым стенам спальни. Мэв, улыбаясь, неслышно подкралась к двери, держа в руках поднос с едой. Тихий скрип петель нарушил тишину, и Томас поднял глаза от страниц книги, забыв о приключениях своих героев. - А вот и завтрак, - бодро произнесла, ставя поднос на тумбочку возле кровати. Теплое ароматное блюдо исходило домашним уютом. - Ты меня балуешь, - Томас принялся за еду, чувствуя, как его желудок отзывается на зов горячей пищи. Глаза его удивленно расширились при виде зелени, которая в эти времена была редкостью. - Где ты достала сушеную петрушку? - У одной торговки выменяла на пару шерстяных носков, - ответила Мэв непринужденно, но в её глазах светилась гордость за свой маленький подвиг. В то время как Томас наслаждался ароматным завтраком, Мэв неотрывно смотрела на него, вдыхая каждый момент счастья. Её взгляд наполнен нежностью и заботой, которую она посвящает единственному человеку, ради которого готова на любые жертвы. На мгновение все трудности забыты; только двое, сидящие в укромном уголке мира, наслаждаются простыми радостями жизни — тёплым завтраком и компанией друг друга. Заботливое поведение Мэв вызывало у Томаса улыбку. Он ценил её заботу, но его мужская гордость не позволяла ему почувствовать себя беспомощным. - Мэв, я не беспомощный, - он произнес это с легким смехом, не желая обижать ее нежные намерения. Его улыбка искренне благодарила её за все, что она делала, но в то же время он хотел уверить Мэв в своей способности позаботиться о себе. - Со мной все в порядке, правда. - Врач запретил тебе нагрузки, давай пока ограничимся во всем, - твердо отвечает Мэв, продолжая перемещаться по комнате с организованным упорством. Ее слова не оставляли места для спора, она знала, что в их текущем состоянии слишком многое было на кону. - Ты еще до конца не восстановился. Томас знал, что она права. Воспоминания о взрыве и последующие мучительные головные боли постоянно напоминали ему об этом. Первые несколько дней после инцидента были как в тумане, теперь он начинал приходить в себя, но последствия ощущались слишком остро, чтобы игнорировать их. Эти дни требовали терпения и времени на восстановление, даже если в глубине души Томас хотел как можно скорее вернуться к активной жизни. Головные боли были постоянным напоминанием о том, что ему необходимо воспользоваться мудростью и заботливым надзором, который Мэв предлагала с такой любовью и терпением. Мэв внимательно следила за тем, как Томас откусывает кусок хлеба, в её глазах изображалась мягкая забота и немного волнение. - Ты знаешь, что ты ангел? - говорит он, смотря на неё через поднос с едой. - Дважды спасла меня — сначала от одиночества, теперь от голода. - Я просто выполняю работу своей супергеройской миссии, знаешь ли, - с легким красноречивым покачиванием головы ответила Мэв, забирая поднос. - Тогда мне повезло, что у меня есть собственный супергерой прямо здесь, - подмигивает. - Это уникальные права, не многие могут этим похвастаться. - Только "супергерой"? Я думала, ты скажешь "прекраснейшее чудо во всем мире". - Ах, это само собой. Прекрасней ты становишься с каждым днем. Как ты это делаешь? - тепло улыбается ей Томас и легонько тянет ее за руку на себя. - О, не обольщай меня. Ты думаешь, простой завтрак сделает твой путь к полному выздоровлению короче? - Не только завтрак, но и улыбка моей заботливой женщины вдохновляет меня на чудеса, - он аккуратно убирает спутанные волосы с ее лица и касается ее лба губами. - Вот видишь, ты уже выздоравливаешь. Твое чувство юмора, по крайней мере, не пострадало. Мэв почувствовала, как пальцы Томаса нежно коснулись её кожи под футболкой. Её дыхание на мгновение приостановилось от неожиданности, и в воздухе зависло легкое возмущение. - Что ты делаешь? - её голос звучал мягко, но в нем чувствовалась нотка предостережения. Томас, поддаваясь внезапному порыву, прильнул губами к её шее. Его поцелуй сначала был легким и игривым, но почувствовав минимальное сопротивление, стал более настойчивым, отражая желание быть с ней как можно ближе. - Люблю тебя, - не отрываясь от своей любимой, произнес он. - Но врач... - начала Мэв, напоминая о недавнем напутствии доктора. - Он вроде не запрещал мне любить тебя, - прервал её Томас, мягко подхватив её поясницу и аккуратно усадив на свои колени. Его брови задорно приподнялись в выражении непослушной уверенности. Мэв, поначалу полная решимости соблюдать предписания доктора, теперь под его игривым настроением не могла удержать улыбку. Томас удерживал взгляд Мэв, и в тот момент они оба забыли о внешнем мире. Все предостережения казались второстепенными перед чувственностью, которая накрывала их, а их взгляды говорили больше слов. Реальность отошла на второй план, уступая место мягкости их общего пространства, где Томас и Мэв могли наслаждаться друг другом, невзирая на обстоятельства вне их уютной спальни. И в этот момент заботы и тревоги растворились в теплой ауре их близости и нежности. Тихие шорохи чистых простыней смешивались с их ритмичным дыханием, каждое движение Томаса было полно нежности и страсти к Мэв. Его губы, горячие и влажные от желания, искали её, находили и покрывали бесчисленными поцелуями. Он целовал ее, как будто был измотан месяцами путешествия по знойной пустыне и теперь, наконец, обрел спасение в её объятиях. Пальцы ласкали её кожу, мягкую и гладкую как лепестки самого дорогого шелка, скользя по тонким изгибам её тела. Он исследовал каждый дюйм, словно карту, на которой каждое место хранило тысячи воспоминаний и обещаний вечной любви. Он чувствовал, как её кожа реагирует на малейшее прикосновение, покрываясь мурашками от восторга и тёплой дрожью. Томас жадно вдыхал её аромат, сладкий и едкий одновременно, который завладел его чувствами и погрузил его разум в опьяняющую туманность страсти. Его голос был тихим, наполненным трепетом и заставляющим каждое слово звучать как молитва, как дыхание её имени наполняло воздух соблазном. Мэв, лежащая под ним, отвечала на каждое его прикосновение, стоны удовольствия были симфонией, которую хотелось слушать вечно. Нежность в её глазах отражала любовь и блаженство, её тело дергалось от каждого сжатия его рук, рисуя бесконечные картины их интимного искусства. Каждый аккорд их движений был наполнен чувством — мощной и плавной волной, накрывающей их с головой. Любовь была не просто словом или чувством; она стала воздухом, которым они дышали в эти моменты, неотвратимой силой, управляющей их миром. В эти вечные мгновения, Томас и Мэв были едины — всецело поглощенные друг другом.***
Полумрак комнаты едва нарушен слабым светом фонаря, пробивающегося сквозь щели завес. Сонный силуэт Мэв прислушивается к тихим звукам: шагам по полу, шороху одежды, скрипу шкафа. Она ощущает холодное пятно на простыне там, где до недавно еще теплилось тело Томаса. Открыв один глаз, она увидела его фигуру у открытого шкафа. - Томас? - ласково произносит Мэв, полностью открывая глаза и поднимаясь на локтях. - Куда ты собираешься? Томас оборачивается, и в полумраке комнаты она видит на его лице улыбку. Он спешит успокоить её: - Прости, я не хотел тебя будить. Просто нужно срочно сделать одно дело вне дома. Мэв кивает, её глаза ещё полны сна, но устремляются на любимого, полные любопытства и легкой заботы. - Всё в порядке? - спрашивает она, пока Томас продолжает неслышно собираться. - Всё отлично, - отвечает он, подходит к кровати и нежно целует её в лоб. - Просто нужно ненадолго отлучиться. Мэв наблюдает, как он надевает куртку, и, даже не пытаясь скрыть свою заботу, говорит: - Будь аккуратен, хорошо? Томас подмигивает ей в ответ: - Всегда, любовь моя. Дверь за ним тихо закрывается, и Мэв ещё некоторое время лежит неподвижно, заботясь о том, что же такое произошло, что нужно покидать ее в такое время. Но вскоре сон начинает снова брать своё, и она позволяет себе отдаться его объятиям, несмотря на легкий след тревоги, оставленный знакомыми шагами, удаляющимися от дома. Снег хрустит под ногами Томаса, оставляя за ним четкий след. Зимний воздух пронзительно холоден. Дыхание образует облачко пара при каждом выдохе. Он поднимает воротник, пытаясь защитить шею от пронизывающего ветра. На улице почти никого. Лишь изредка военный грузовик освещает фарами пустоту. Городские фонари с их желтым светом создают островки видимости, но между ними темнота кажется еще гуще, заставляя чувствовать себя изолированным от всего мира. Он думает о Мэв, которая сейчас, вероятно, сидит в уютной теплой кроватке, окруженная теплотой их дома. Томас снова окидывает взглядом улицу — ни души. Его шаги едва слышны на покрытом снегом тротуаре. Он сворачивает в проулок, который ведет его к старому складскому району города, где он надеется забрать кое-что. Подойдя к заброшенному складу, он делает четыре стука — заранее оговоренный сигнал. Через мгновение двери приоткрываются, и из щели показывается взгляд внимательных глаз. - Че надо? - грубый голос вырвал Томаса из раздумий. Огромный мужчина, стоящий у двери, выглядел устрашающе, и его холодный взгляд только усиливал ощущение опасности. Томас понимал, что люди здесь не церемонятся. - Я в гости к Роберту, - ответил Томас, стараясь сохранять спокойствие и протягивая пачку талонов, которые в эти тяжелые времена стали валютой на вес золота. Мужчина в дверях, угрожающе высокий и широкий, осмотрел стопку талонов в руке Томаса, не отводя взгляда с него. Прошло несколько секунд, наполненных тяжёлой тишиной, прежде чем он убрал сигарету изо рта, медленно выдув дым в сторону. — Проходи, — наконец сурово проговорил мужчина, пропуская Томаса внутрь. — Не затягивай. Томас входит внутрь, быстро окидывая взглядом все вокруг. Свет тусклый, на полу зияют тени. Они идут вглубь по длинному коридору. - Куда идешь? - Томаса толкают в плечо, заставив остановиться. Их встретил еще один мужчина. - К Роберту, - отвечает за Томаса тот, что шел позади него. - Значит и ты тоже? - спрашивает мужчина и косится на Томаса пронзительно. - А кто еще его ищет? - М-м, девка из Цикад. Она пыталась его найти. - Зачем Цикадам Роберт? Мужчины продолжали разговаривать, не обращая на Томаса особого внимания, словно тот был для них лишь случайным прохожим, а не человеком, который подслушивает. Томас знал, что Цикады - опасная группировка, вход в ряды которой обычно нес собой риск и требовал полной преданности их делу. Если они искали Роберта, значит, у него возможно была информация или товары, которые могли бы быть использованы в их операциях. Роберт не был частью какой-либо группировки, он был чистым выживальщиком, продавшим свою душу за право заниматься своими темными делами. - Хах, это лишь самим Цикадам известно, - всплеснул руками мужчина. - Черт их знает. - А что ты ей сказал? - Правду. Я без понятия, где он, — плечи мужчины поднимаются и опускаются в равнодушном жесте. Томас знал, что, будучи солдатом FEDRA, он мог использовать эту информацию, но тогда потребовалось бы объяснять, какого черта он делал у контрабандистов, и это непременно повлекло бы за собой последствия. Он мог стать мишенью не только для Цикад, но и для всех, кто подозревает предательство среди своих рядов. - Молодец, - они продолжили шаг, но этот третий мужчина шел теперь с ними. - Как там южный тоннель? - Нормально, Зак только что оттуда. Ни патрулей, ни зараженных. - Так, салага, - обращаются к Томасу мужчины. - Идешь через торговый ряд, потом направо, придется еще немного бумажками пошуршать. Может, там найдешь Роберта. И без фокусов. Томас кивнул и его пропустили на улицу с другой части складов. Тут задний двор. Широкий торговый ряд контрабанды простирался до самого забора. Он аккуратно ступает по грязному двору, минуя ряды незаконного рынка. Его взгляд остаётся чётким и внимательным, в то время как он осторожно исследует сомнительные лавки. Он старается не привлекать к себе внимания, понимая, сколь велики риски обитателей этого черного рынка. Здесь царило беззаконие, где каждая встреча могла стать последней. Он напряженно наблюдает за торговцами, которые кричат и предлагают свой товар: протекционистские услуги, лекарства, почти исчезнувшие деликатесы из старого мира и другие вещи, ставшие на вес золота в этом новом мире. Томас ощущал тревогу, пробегающую по его спине, пока он продвигался сквозь плотную толпу. До встречи с теми мужчинами он даже и не подозревал, что затеи Цикад могут коснуться и Роберта, и теперь это добавляло срочности его поиску. Необходимо было действовать быстро — если Цикады нашли Роберта раньше, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства. - Эй, мужик, как делишки? - обращается к Томасу незнакомец с гнилой улыбкой. - Есть товарчик. Заплати и будет твой. Вот, вот, вот! Талон! - он тянет свои руки к карману куртки Томаса. - Отвали, - бросил он. Напряжение резко возрастает от появления этого незнакомца. Он отступает на шаг назад, избегая контакта. Томас знал, что каждый его шаг мог стать последним. В этом нечистом мире важно было следить за каждым своим движением и словом. Приближающийся вечер лишь усложнял задачу, прибавляя тени в залитый криминалом склад. - Только не надо злиться. Мужик снова потянул к нему руки, но вместо ожидаемого контакта он отшатнулся от мощного удара в челюсть. Голова мужчины дернулась назад, его тело отшатнулось, и он застонал от боли, теряя равновесие перед неизбежным отступлением. Это был не Томас, он сам ахнул в удивлении. Это была девушка, появившаяся из ниоткуда. — Не приставай, видишь, человек в первый раз в наших краях, — голос девушки был ледяным и жестоким, руку она брезгливо осмотрела, стирая кровь мужчины в сторону, будто совершенно равнодушна к его боли и жалостному состоянию. Взгляд Томаса, полный тревожной признательности, запечатлел ее обличье: жесткое, непреклонное и, невозможно было не признать, в некотором смысле красивое, хотя и источало смертельную опасность. Та же жестокость, что когда-то чуть не стала судьбой Томаса, когда она с оружием в руках собиралась убить его. Он узнал Цикаду по голосу. - Ах, ты сука, - слышался голос мужика, превращенный в хриплый стон из-за поврежденной челюсти, но она не обратила на это внимания. Ей казалось, что крик был всего лишь шумом ветра. Истекающий кровью мужчина, потерявший остатки своего достоинства и бодрости, убегает в сторону, поглощенный темнотой и тенью складского района. Тем временем, девушка непреклонно взирает на Томаса, и в её глазах светится пламя боевого духа. - Идем, - Томас почувствовал, как рука девушки из Цикад дернула его за плечо. - Так мы у всех на виду. Они двигались быстро, но без лишней спешки, чтобы не привлекать внимания толпы, которая уже начала собираться вокруг места инцидента. Томас всё ещё был настороже — он не мог забыть, что эта девушка, невзирая на только что оказанную помощь, была частью Цикад. Ее мотивы оставались загадкой, и действия были непредсказуемы. — Хорошо, но куда мы направляемся? Девушка посмотрела на него украдкой, ее глаза теперь были полны решимости, словно она знала, что каждое их движение на этом рынке контрабанды отмеряется секундами. — Ты ищешь Роберта. Я тоже, — ее голос был холодным, определенным, и Томас понял, что следует действовать быстро и без колебаний. Они прошли мимо ряда деликатесных лавок, продавцов антиквариата и коробок с оружием, мимо бродячих торговцев и звука обещаний быстрых сделок. Вокруг царил беспорядок и смятение, но девушка казалась уверенной в своем пути. Их путь вёл их мимо аромата специй и звуков торговых переговоров, мимо пристальных взглядов и шепота — с каждым шагом глубже в тень рынка. Наконец, они замедлили шаг, и девушка остановилась у черного входа, едва заметного среди обшарпанных, графитовых стен. Девушка отодвигает поддон, который скрывал за собой проход в стене, и посмотрела на Томаса. - Вперед. - Почему я должен тебе верить? - спросил вдруг Томас. - Вдруг ты убьешь меня. - Почему должен верить? Хм.. наверно потому, что я все еще не рассказала всем, что ты солдат, - говорит она и скрывается в проходе. В услышанном откровении прозвучал скрытый ультиматум: верь мне, потому что твоя тайна — это мой залог, и я могла бы его уже использовать. Вдоль затёртых и затхлых коридоров укрытия, вполне возможно, что её слова — это единственное, что стоит между Томасом и его неминуемым коллапсом. Ситуация требовала доверия, хоть Томас и содрогался от внутреннего протеста. — Хорошо, сейчас ты контролируешь ситуацию, — проговорил Томас, пролезая следом. Он вглядывался в глубокие пучины, скрытые за плечом девушки. — Но я не безоружен. Если что-нибудь выкинешь, я тебя убью. - Хорошо, солдатик, - усмехается девушка. - Позволю тебе так думать. Они продвигались по туннелю, ощупывая его холодные и влажные стены. Слабый свет, пробивавшийся из дальних углов, едва рассекал тьму. Внезапно, коридор расширился, выведя их в более просторное подземелье. Томас ощутил легкое облегчение, когда понял, что этот путь не привел его в ловушку, по крайней мере пока. - Эм..Роберт, мне сказали, что он... - Ложь. Никогда не доверяй людям здесь, если не хочешь, чтобы тебя сначала изнасиловали, потом убили, и обокрали. Томас сглотнул. Он понимал, что их неуверенное и отчасти вынужденное сотрудничество могло закончиться в любой момент. Он готов был встречать неведомое лицом к лицу, держа руку на рукоятке ножа, спрятанного на его поясе. - И подумать не мог, что существуют обходные пути, - осматривается. - Вы же по ним все патрули обходите. Не боишься, что я выдам этот секретный тоннель? Их шаги разносились эхом по узкому коридору, звуки подпольного мира стихли за тяжелой занавеской тьмы. Сырость и похолодание, царившие в тоннелях, проникали сквозь одежду, усиливая ощущение неопределенности и опасности. Девушка лишь слабо улыбнулась в ответ, и свет от далекого светильника метнул тень на её лицо, придавая ей загадочный и угрожающий вид. — Нет, — ее ответ был равнодушен, как удар холода, от которого Томас несколько сократил шаг. — Иначе тебе придется раскрыть себя и признаться, как ты об этом узнал, — простота ее слов создала вокруг напряженную тишину. - Поверь, к тому моменту, как ты все расскажешь, каждый в карантинной зоне будет знать, кто ты. Томас понял, что его связь с этой Цикадой оказалась авантюрой, имеющей двойное дно. Он действовал на краю ножа: с одной стороны необходимость достижения цели, с другой — риск разоблачения. Его жизнь закончилась бы, если бы его нашли в таком компрометирующем положении. Он пытался рассмотреть её лицо, искать там признаки обмана, но находил только холодные глаза и решительную улыбку. Выдавать секретный тоннель Цикад было бы равносильно палачу, воздающему над собой свой собственный приговор. — Я понял твою игру, — сказал Томас мрачно. — Ты держишь карты в руках. Слова были острыми, но его голос оставался ровным, контролированным. С этими словами они продолжили свой тихий марш через темные тоннели, каждый шаг отдалял их от солнечного света и приближал к неизвестности, которая была впереди. — Куда мы идем? — спросил Томас, пытаясь поддерживать беседу и при этом собирать как можно больше информации. — За периметр, — коротко отрезала девушка, шагая вдоль туннеля уверенно, как будто это была её ежедневная прогулка. Осторожный шепот Томаса слегка отдалялся от стен по мере их продвижения вперёд: — Ты точно знаешь, где Роберт? — Да, — ответила она, ни на мгновение не теряя фокуса. Её глаза при этом сохраняли холодную решимость. — Кстати, зачем тебе Роберт? Пушки у солдатиков вроде имеются. — Не твое это дело, - от резкости в голосе у Глем напрягся затылок. - Значит, Роберт поставляет вам оружие. Прозвучало это скорее как утверждение, чем вопрос, и он почувствовал, как вновь повисла тяжелая пауза. — Черт возьми! Умно, — он не сдержал испуганного восклицания, понимая, что это действительно умный ход затариваться оружием у контрабандистов. Девушка только пожала плечами и продолжила идти, оставив Томаса размышлять о происходящем. Он был уверен, что ежедневные баталии, которые ведет FEDRA с Цикадами, так или иначе связаны с Робертом. Влажный воздух подземелья начал сменяться свежим ночным ветром. С оттенками, пробивающимися сквозь крышку света луны, Томас почувствовал, как девушка подняла крышку люка наружу. Тёмное небо было испещрено звёздами, и Томас подумал, что эти звёзды были свидетелями тысячи секретов, и теперь станут свидетелями ещё одного. Когда они оказались на поверхности, Томас сделал глубокий вдох. Холодный воздух заставил его ощутить странное облегчение. Он огляделся вокруг и узнал это место: они были на окраине, в почти заброшенном районе, который, как ни странно, обеспечивал сравнительную безопасность от случайных прохожих. Девушка осторожно заглянула в темноту, сверила положение их с местными точками ориентации близлежащих зданий. — Тихо, — шепнула она, и этот шёпот звучал почти как мрачное предупреждение. Её глаза адаптировались к темноте быстрее чем у Томаса, в тени её силуэта можно было разглядеть смутные очертания оружия, когда она проверяла его наличие и готовность — на всякий случай. — Что дальше? Без слов девушка повела его узкой тропой между зданиями, которая вела к центру рухнувшего района. Место, где все начнется, и где они, возможно, найдут Роберта. Ведомый её уверенностью Томас последовал. - Пригнись, - она хватает его за голову и резко тянет вниз, заставляя присесть на корточки и пригнуться, чтобы свет фонарей блокпоста не задел их. Томас упал на корточки рядом с ней, его сердце бешено колотилось от адреналина, отчаянно пытаясь адаптироваться к быстро меняющейся ситуации. Девушка держала его за макушку, удерживая тело в низком и скрытном положении. Тени от фонарей светились ярко в нескольких метрах от их укрытия, образуя решетчатые узоры на земле. Их дыхание смешивалось с прохладным воздухом, он мог чувствовать её напряжение рядом с собой. — Не высовывайся, — прошептала она. Голос звучал строго, но не лишен беспокойства. Встречи с патрулем ни к чему хорошему не приведут. Томас кивнул, хотя знал, что его кивок она в темноте не увидит. Он почувствовал, как девушка внимательно следит за перемещающимися тенями солдат за блокпостом, выжидая идеального момента для их дальнейшего продвижения. В этом затянувшемся моменте ночи, когда кажется, что время останавливалось с каждым ударом сердца, он не был уверен ни в её плане, ни в своей безопасности. Но он знал, что решение довериться девушке из Цикад, какой бы она ни была, уже было принято, и не было пути назад. - Когда ты ушла к Цикадам? - вдруг спросил он. Томас чувствовал напряжение паузы, которая последовала после его вопроса, как будто девушка взвешивала каждое следующее слово, обдумывая, достойны они стать ушами чужака — солдата, окутанного темнотой ночи, которая в данную минуту стала завесой от остального мира. — Год назад, — её слова сорвались с языка в темной пустоте, исчезнув так же быстро, как и её силуэт, когда она резко перебежала к другому укрытию. Томас последовал за ней, не теряя бдительности. Вопрос о её причинах был более чем риторический, но Томасу было важно услышать историю из уст того, кто перешёл на другую сторону — такое знание могло оказаться бесценным. — Почему ты решила это сделать? Секунды тянулись, пока девушка собиралась с силами продолжить. Его слова, похоже, пробудили в ней темные воспоминания, через которые ей пришлось пройти. — Потому что FEDRA расстреляли моего отца и младшего брата, — вырвалось у неё как горькое признание. В её словах прозвучал стальной холод любви, смешанной с печалью и жаждой отмщения. Томасу стало не по себе от рассказа, от внезапной близости к горю девушки. Он мог ощутить ту боль, эмоциональный узел, который стянул её горло, когда она продолжила: — Отец работал на правительство днем и ночью, роя этот ров, - начала говорить она. - Пайки еще тогда урезали. Мы голодали, и брат украл кусок хлеба у солдата. Отец вступился, молил, чтобы не трогали, но его застрелили, а потом и брата. Слова ложились на Томаса как свинцовый саван, напоминая о причинах конфликта. Он же, в отличие от девушки, был представителем той самой силы, что повергла её в такое горе. Внезапно все его планы, предосторожности и миссия затерялись между линиями холодного факта и боли человеческой потери. — Я сожалею, — сказал он, понимая полноту своего бессилия, но чувствуя необходимость выразить хоть что-то. Девушка лишь кивнула, устремив взгляд в пустоту. Вновь наступила тишина, оглушительная в своем молчаливом звучании. Угроза, которая витала между ними, теперь оставалась где-то в тени, словно приглушенная эхом их шагов. Вопрос, который колол Томаса изнутри, не давал покоя. Почему оставила живым? Почему на чьей-то войне, где каждый стремится к победе, вдруг возникают моменты человечности, мистические пути переплетения чужих судеб? Она — девушка из Цикад, повстанец. Он — солдат FEDRA, блюститель порядков, стерегущий границы мира, где уже ничего не осталось на своих местах. Их встреча могла закончиться множеством путей, но здесь они шли бок о бок. Жизнь и смерть уже не были ясно очерченными линиями на песке. По тонкой грани смертельного риска и неизбежного желания мести, девушка из Цикад вела его к цели. Было что-то в его молчаливой покорности, перешедшей в единение ради общего стремления, что смутило бы любого наблюдателя, который знал их происхождение и взгляды. Он понимал, что их временный союз, собранный на основе общей задачи, был хрупок, его легко могло разрушить столкновение их идеологий. Часы шли, и Томас задавался вопросом, достигнут ли они конца этого пути, сумеют ли разрешить сложившееся противостояние, или же в конце концов их неизбежно разлучит предательство.***
- Он должен быть там, - девушка кивает в сторону сомнительного одноэтажного здания, обшарпанные стены которого возвышаются среди заброшенных и полуразрушенных построек. Этот район кишит зараженными, но сейчас их не видно - они скрываются где-то в тени, ждут своего момента. По периметру здания, словно стайка голодных волков, туда-сюда снуют бандиты Роберта, практически неразличимые в своих загрязненных камуфляжах и противогазах. В руках у многих бесцеремонно свисают автоматы и ружья, готовые в любой момент устроить палево нарушителю их порядка. - Идем. - Как мы пройдем? - спрашивает Томас шепотом. Его рука инстинктивно вцепляется в рукоять ножа, припрятанного за поясом; глаза быстро анализируют ситуацию. - Роберт ждет меня, хоть и прячется, - усмехается девушка, глаза ее блестят уверенностью, и лицо освещается прихотливыми тенями от фонаря, висящего на ближайшем столбе. - Он знает, что я все равно его найду. - Как ты узнала, что он тут? - У Цикад повсюду глаза, - ее голос меняется с легкой игривости на совершенно серьезный, а рука скользит к карману жилета, где аккуратно сложена горстка пожелтевших фотографий и заметок. - Мы знаем об этом здании, потому что ни один шорох в этом городе не избегает нашего внимания. Томас прищуривается, ища в ее словах преувеличение, но встречает только чистую правду. - Что дальше? - его шепот еле слышно между дуновениями ветра, качающими пустые банки по асфальту. - Мы используем затемнение, - она указывает на слабо мерцающий фонарь. - Подождем, пока он полностью погаснет. Эти парни - не самые внимательные, если вдруг что, я отвлеку их внимание. - А что, если заметят? - Тогда ты беги и не оглядывайся. Встретимся у старой канализационной трубы с западной стороны. Там безопасно. Ты запомнил? - Запомнил, - Томас крепко сжимает нож, чувствуя, как его инстинкты выживания приходят в боевую готовность. Они тяжело дышат, затаившись в тени разбитых окон ближайшего дома, и наблюдают, как фонарь медленно гаснет, предвещая начало их опасного проникновения. Воздух наполнен напряжением и электричеством предвкушения, а каждый шум заставляет их вздрагивать, будь то скрип разваливающейся конструкции или далекое рычание инфицированного. - Готов? - тихо спрашивает девушка, не отрывая взгляда от медленно умирающего света. - Да, - кивает Томас, и по его телу разливается смесь страха и адреналина. И тут свет полностью исчезает, погружая их в полумрак. Девушка делает знак, и они начинают своё движение, изгибаясь и приседая, чтобы оставаться незаметными. Они обходят здание, используя каждый кусок мусора и каждый автомобиль в качестве укрытия. С каждым шагом они сближаются с дверью, за которой скрывается Роберт. Томас замечает, как один из бандитов начинает отходить в сторону, его внимание привлекло что-то вдали. Видимо, это был знак девушки - как ей удалось это сделать, он так и не успел заметить. - Жди моего сигнала, - шепчет она, уже отправляясь на разведку, оставляя Томаса в укрытии. Каждая секунда без её присутствия кажется часом, но вскоре он видит её вновь, когда она машет ему рукой. Быстро и бесшумно он пробирается к двери. - Пошли, - она приоткрывает дверь, и они входят внутрь, где их встречает запах плесени и засохшей крови. Внутри здания царит тишина. Томас чувствует, как пульс учащается, они идут по коридору, с каждым шагом все глубже проникая во внутренности этой опасной территории. И тут, окончательно приспособившись к темноте, они выходят на просторный зал, где видят Роберта. Девушка шепчет Томасу: - Приготовься к худшему. Но теперь уже поздно для сомнений, они здесь, и у Роберта нет шансов сбежать. - Привет, Роберт, - говорит девушка, а когда мужчина дергается в сторону, она приставляет дуло к его голове. - Скучал? Роберт, чей взгляд быстро переходит от злобы к тревоге, осмотрел глазами помещение, пытаясь найти выход или помощь. Однако его люди казались ошеломленными неожиданностью ситуации и не решались двинуться к своему боссу. - Ты... как... - начинает он, но его голос захлебывается под давлением обстоятельств. - Роберт, забыл, кто такие Цикады? Думал, можешь просто скрыться в этой дыре? - её голос звучит так же леденяще, как и влажная прохлада, царящая в здании. Рядом Томас наблюдает за развитием событий, держа руку на рукояти ножа. Сознание того, что ситуация легко может выйти из-под контроля, всё еще борется с чувством триумфа от успешного проникновения. - Послушай, мы можем договориться, - пытается убедить Роберт, его глаза метаются, ища выход. - Договориться? После того, что ты натворил? - в её голосе чувствуется холодок гнева. - Ты нарушил договор, Роберт. Время платить. Глаза Роберта вновь скользят к его людям, но они не двигаются, понимая, что девушка не пощадит никого, кто попытается вмешаться. Внезапно он делает резкое движение, пытаясь вырваться, но девушка оказывается быстрее, и выстрел раздаётся почти мгновенно, отгремев эхом по опустевшему зданию. Падая на пол от боли и шока, Роберт сжимает раненое плечо, и его стоны отдавались жутким эхом в пустоте помещения. Кровь начинает просачиваться сквозь его пальцы, создавая на полу темное пятно. Бандиты Роберта, которые до этого стояли молча в стороне, реагируют на крик своего лидера, но неопределенность и страх перед девушкой, чья реакция на атаку Роберта только что доказала её опасность, заставляют их помедлить. - Держите его! - кричит один из бандитов, пробуждая остальных от ступора. - Никто не двигается! - командует девушка, повышая голос и стремясь поддерживать контроль над ситуацией. - Иначе следующий выстрел будет не в плечо. Томас, который все это время находился в напряженной готовности рядом с ней, тревожно осматривает помещение. Его руки крепче сжимают нож, готовые отразить любую атаку, но он настроен на исход без дальнейшего кровопролития. Роберт, воющий от боли и отчаяния, пытается нащупать что-то в кармане своей куртки слабой рукой. Сторонники Роберта замирают, чувствуя напряжение в воздухе. - Чего ты хочешь, черт возьми? - с трудом произносит Роберт, обращаясь к девушке, терпение которой иссякает с каждой секундой. - Верни то, что взял у нас. Информацию, которую ты украл у Цикад, - её голос звучит решительно, а рука, держащая пистолет, не дрожит. Под напором её взгляда Роберт медленно вытаскивает из кармана небольшой промокший от крови конверт и бросает его на пол перед ней. - Вот, черт подери, забери и уходи отсюда! - истекающий кровью, Роберт уже не обладает прежней решительностью. Девушка осторожно подходит, все еще прицеливаясь из пистолета, и наклоняется, чтобы подобрать конверт. Томас неотрывно следит за окружающими их бандитами, готовый в любую секунду защитить их обоих. - У нас есть то, что нужно, - шепотом говорит она Томасу, когда конверт уже в её руках. - Пора уходить. - Постой, у меня к нему тоже дело, - Томас присаживается перед ним на корточки. - Две недели назад я просил тебя выполнить одно поручение, - начинает говорить он. - Ты достал то, что мне нужно? Роберт тяжело сглатывает и кивает. - В кармане. Томас, с наметившейся твердостью в глазах, осторожно извлекает из внутреннего кармана куртки поцарапанный, но все еще достойный внимания, небольшой бархатный мешочек. Открыв его, он извлекает маленькое старинное кольцо - предмет явно обладает историческим значением и высокой ценностью, а изделие мастерской работы указывает на то, что оно принадлежало кому-то важному. Серебро, почерневшее от времени, все еще искрилось благодаря тусклому, но упрямому свету крохотного алмаза, вросшего в его центр. - Я задолжал ему за то, чтобы он его нашел, - говорит он девушке. - Не знаю, как тебе это удалось, Роберт, но ты выполнил свое обещание. Роберт, искалеченный и обессиленный, бросает на Томаса блестящий взгляд. - Я всегда выполняю свои обязательства, - пробормотал он сквозь зубы, страдая от боли. Глем усмехнулась, но промолчала. Томас, кратко кивнув девушке, замечает её взгляд, полный одобрения и понимания. Томас скользит рукой в свою куртку и вытаскивает пачку загрязненных талонов. - Считай, что мы в расчете, - говорит он, кидая пачку на пол рядом с Робертом. - Я закрыл свой долг. Томас смотрит на кольцо еще раз, прежде чем положить его обратно в мешочек, и его глаза мягко сверкают. Глубоко вздохнув, он встает. - Проводишь нас, - Глем дергает Роберта за куртку, и он, скрипя, поднимается на ноги, гарантируя безопасность. - Пока мальчики. Они, готовые к любым непредвиденным обстоятельствам, осторожно отходят к выходу. - Постарайся больше не делать глупостей, Роберт. Это может тебе дорого стоить. Они выходят на пустынную улицу, залитую слабым светом рассвета. Воздух наполнен запахом свежести и далекими звуками природы, которые начинают возвращаться в окрестности покинутого города. Их шаги тихи, но решительны - Томас и Глем отходят от здания, где каждый из них нашел то, что искал.