Я видел тебя в каждом прохожем

Рацио быстро раскрывает зонт. На улице льёт как из ведра. Впрочем, оно и понятно. Конец октября как никак. Улицы пахнут мокрым асфальтом и бензином. Полгода. Дверь из подъезда открывается с неприятным, но уже привычным скрипом. Примерно так же скрипит его сердце каждый раз, когда Рацио случайно видит оставленный на тумбочке в квартире браслет с синими камнями. Ожидание оказалось куда хуже, чем он предполагал. Настолько, что просыпаясь один, в холодной постели, Рацио почти физически ощущал острую необходимость в чужом тепле. Никогда до этого он не испытывал подобных эмоций — не ощущал потребности в том, чтобы видеть чужое лицо, слышать голос, чувствовать запах. Иронично, что осознание этой потребности посетило его лишь после потери. Невозможность коснуться, да даже просто увидеть, хотя бы раз, хотя бы ненадолго медленно убивала, словно яд. Несравнимая ни с чем тоска съедала его изнутри, погружая на самое дно отчаяния. Идя по мокрым улицам, Рацио неосознанно цепляется взглядом за каждого встреченного, надеясь узнать в нём его. Люди проходят мимо, не поднимая глаз, а Рацио всматривается в каждого, пытаясь углядеть хотя бы в ком-то родные черты. Наверное, в какой-то момент его жизнь стала настолько невыносимой, что даже люди, никогда не интересовавшиеся его душевным состоянием, стали замечать неладное. Так, Жуань Мэй, ничего не сведущая в любви, посоветовала ему сходить в анонимный клуб для интимных свиданий. По началу Рацио решил, что это глупая, а главное совершенно бессмысленная затея, но после ещё одной ночи без сна понял, что стоит хотя бы попробовать. *** — Проходите в кабинку, — улыбчивая девушка за стойкой протягивает ему ключ-карту. — Как только будете готовы, нажмите на зелёную кнопку на панели. — Скажите, — Рацио хмурится, пытаясь скрыть смущение за напускной уверенностью, — это полностью анонимно? — Совершенно верно, — кивает девушка. — Вы не сможете увидеть своего партнера. Единственное, что будет вам доступно — его гениталии, — будничным тоном объясняет она. — А вы… — Рацио неловко озирается по сторонам. — Я должен подписать какой-то договор или типо того? — Вы имеете ввиду договор о конфиденциальности? — непонимающе спрашивает девушка. — Подписывать ничего не нужно. Как вы и сами знаете, все здесь — полностью анонимно. Все сотрудники заведения — слепые, поэтому даже при большом желании мы не сможем узнать вашу личность. Рацио нервно сглатывает и принимает ключ, тупо всматриваясь в номер на пластике. Семь. — Приятного времяпровождения, — девушка вежливо кивает, а Рацио нетвёрдым шагом бредет к своей кабинке. Зачем он это делает? Несусветная ведь глупость. Принесет ли это облегчение? Рацио сомневается. Скорее он будет чувствовать себя виноватым. Но он уже здесь. Обратного пути нет. С этими мыслями, Рацио толкает дверь в кабинку под номером семь и оказывается в небольшом помещении, освещенном мягким красноватым светом. На стене напротив висит большое зеркало, Рацио мельком оглядывает в него себя, цепляясь взглядом за мешки под глазами. Наверное, хорошо, что партнер его не увидит. Он тяжело вздыхает и опускается на мягкий табурет. На небольшом столике лежит заламинированный список правил. Рацио быстро пробегается глазами по тексту, вычленяя все самое важное. «Не пытайтесь узнать личность партнера». Как будто хоть кому-то здесь это нужно, фыркает он, откладывая бесполезную бумажку. Помимо свода правил на столике лежат различные смазки, презервативы, какие-то приспособления, функции которых Рацио, возможно к счастью, не знает. Он переводит взгляд на закрытое отверстие в стене. Значит вот как это работает. Отверстие прикрыто плотной заслонкой. Отодвинув её, Рацио обнаруживает по ту сторону точно такую же. Что ж, об анонимности действительно позаботились, так что даже при желании никто не смог бы подсмотреть, кто в кабинке напротив. Рядом с заслонкой призывно горит зелёная лампочка. Пару секунд Рацио тупо оглядывает её, а потом, решив, что терять ему все равно нечего, нажимает. Через несколько секунд из кабинки напротив доносится какое-то копошение. И вот тут-то Рацио и настигает осознание того, чем он вообще занимается. Может, сбежать пока не поздно? Рацио отчаянно глядит на ручку двери, но сделать ничего не успевает — из-за стены доносится голос его партнера. — Мхм, здравствуйте, — вежливо начинает тот. От ужаса Рацио приходится опуститься обратно на табурет. Мысли в мозгу отчаянно мечутся, но никак не формируются в слова. В конце концов, спустя как минимум две минуты молчания, Рацио, прокашлявшись, отвечает: — Здравствуйте, э-э, — глупая привычка называть людей по имени мешает ему закончить предложение, и Рацио позорно тушуется. — Да, понимаю, это немного неловко, — незнакомец тут же улавливает его настрой, — честно говоря, я впервые в таком заведении. — Вот как, — Рацио не знает как реагировать на этот факт, но, возможно, свои плюсы в неопытности тоже есть. — Да, знаете… Рацио слышит как человек по ту сторону тяжело вздыхает, а потом чувствует, как тот откидывается спиной на стену. — Я здесь, чтобы забыть одного человека, — продолжает незнакомец. — Прошло полгода, а я всё, знаете… Как ни странно, Рацио чувствует необъяснимую близость с этим мужчиной. Ведь он здесь ровно по той же причине. — Понимаю, — вздыхает он, тоже прислоняясь к стене затылком. — Вы тоже хотите забыть о ком-то? — Не совсем так. Я скорее хочу отпустить этого человека, — делится Рацио. — Удивительно, как совпали наши желания. Почему-то Рацио кажется, что незнакомец в соседней кабинке сейчас грустно усмехается. На ум снова приходит лицо Авантюрина и его вечно довольная улыбка, за которой всегда скрывалось слишком много недосказанности. — Э-э, значит, мы должны, ну, — незнакомец запинается. — Да, просунуть член в дырку, — заканчивает за него Рацио, даже не смутившись. — Что ж, идя сюда, я думал, что смогу, знаете, возбудиться от всей этой атмосферы анонимности, но сейчас я думаю, что мы с вами и так здорово болтаем, — посмеивается мужчина. И в этом смехе Рацио улавливает слишком знакомые нотки. Будто перезвон колокольчика. Кажется, что загляни он сейчас в соседнюю кабинку, и увидит его. Но, конечно, этого бы не произошло. — Я думаю, мы можем попробовать, — неожиданно для самого себя предлагает Рацио. Он и сам не знает почему, но мысль о том, что там — за стеной — может быть Авантюрин ужасно привлекает. Настолько, что в штанах даже становится немного тесно. — Да? — воодушевляется незнакомец. — Думаете, это поможет? — Не знаю, но раз уж мы здесь… — Да, вы правы, — Рацио слышит, как незнакомец вскакивает с табурета и принимается ходить по кабинке. — Так что, вы хотите… — Я могу начать, — скороговоркой выпаливает Рацио, пока его мозг не завопил о том, насколько это безрассудно. — Тогда я, — мужчина осекается, — я могу сделать что-то, чтобы помочь вам? Может, сказать что-то? — Называйте меня док, — зачем-то говорит Рацио, мысленно отвешивая себе хлесткую пощечину. Незнакомец молчит. Молчит слишком долго. А потом вдруг вкрадчиво произносит: — Хорошо, док. В сознании Рацио хороводом промелькивают картинки из прошлого. «Эй, док, как дела?» «Люблю тебя, док!» «Ещё увидимся, док!» Забавно, но в их последнюю встречу Рацио услышал от Авантюрина именно эту фразу. Чёрт. Он закусывает нижнюю губу и тоже поднимается с табурета. — Так, я… Я должен просто… — Ага, — незнакомец мгновенно понимает его мысль, тут же подстраиваясь. — Понимаю, это, возможно, немного странно, но вы можете представить, что за стенкой тот, кто звал вас доком. Если хотите. Рацио усмехается. Будь оно так, он бы уже давно сломал эту чёртову стену. А пока… Пока можно просто представить, что там — в соседней кабинке — не какой-то неизвестный ему человек, а тот, кого он так преданно ждал все эти месяцы. — Ну как? — спрашивает незнакомец, когда молчание слишком уж затягивается. — Попробуем? Или вы… Слушайте, знаете, мы ведь можем просто поболтать. Вы приятный собеседник. — Я думаю, нам не хватает запала, — неожиданно выговаривает Рацио. — Да! — соглашается мужчина. — Но, знаете, это ведь вполне можно исправить… — заискивающе тянет он. Из динамиков льётся раздражающая музыка, она ещё больше сбивает настрой, которого и так не очень-то хватает. Рацио тяжело вздыхает. — Что вам нравится в сексе? — вдруг спрашивает незнакомец. На этот раз его голос звучит так близко, что Рацио кажется, будто он прислонился к самой заслонке и шептал прямо в неё. Что нравится ему в сексе? На ум приходят тонкие пальцы, сжимающие накрахмаленные простыни, закатившиеся бирюзовые глаза, стоны на грани дозволенного, укусы в шею, но главное — он. Он весь. Честный, открытый, не стесняющийся ничего на публике, но в постели оказывающийся таким закрытым, что Рацио приходилось прижимать его ладони к постели, лишь бы Авантюрин не закрывал своё лицо. — Я… — Рацио совсем теряется в попытках сформулировать мысль, внезапный поток воспоминаний о прошлом накрывает с головой, кажется, ничего необычного, а в штанах уже тесно. — Игривость, — быстро выпаливает он. — Укусы, грязные разговоры… — Вау, док, — незнакомец снова усмехается. — Да вы та ещё штучка. Наверное, в другой ситуации Рацио давно бы смутился, стушевался и сбежал прочь, но эта нарочито вальяжная манера общения слишком сильно напоминает ему о том, кого он так старательно пытался выжечь из своей памяти. — Так что, как насчёт минета? Кровь мгновенно приливает куда-то вниз, член каменеет, а Рацио может думать только о том, что там за заслонкой сейчас сидит Авантюрин. Тот самый Авантюрин, что вечно дразнил его на вечеринках, утаскивая куда-нибудь в угол, чтобы легко мазнуть губами по шее, тот самый Авантюрин, что оставлял на его спине красноватые царапины от ногтей, тот самый Авантюрин, что забирался под стол в самый неподходящий момент, чтобы взять у него в рот. Рацио быстро стаскивает штаны. Под трусами виднеется небольшой бугор. Возбуждение, медленно, шаг за шагом настигает всё его существо, заставляя тугой узел внизу живота завязаться ещё крепче. — Знаете, док, я так давно мечтал о том, чтобы вновь прикоснуться к вам, — вкрадчиво шепчет незнакомец. В голове мгновенно формируется привлекательная картина — Авантюрин — на коленях сидит перед заслонкой, в ожидании его члена. В его ярких глазах плещутся искорки озорства, губы растянуты в игривой усмешке. Рацио спускает трусы, освобождая налитый кровью член, а затем быстро подхватывает со стола презерватив. — Расскажите мне о своём возлюбленном, док, — вдруг просит незнакомец. Рацио ошарашено хлопает глазами. Вопрос настиг его прямо в тот момент, когда он пытался натянуть неподатливую резину на член, который был не очень-то доволен таким раскладом, а теперь и вовсе обмяк. — Какие у него руки, волосы… Представьте его лицо, — продолжает мужчина. — Мягкие, — член вновь наливается кровью, когда Рацио вспоминает, каково было сжимать эти нежные ладони, каково было ощущать их на своём теле. — Хорошо, а пальцы? — Тонкие, изящные, похожи на женские, слишком красивые для мужских рук, — Рацио обхватывает член у основания, делая первое размашистое движение. — Ого, — тянет незнакомец. — А мы с ним похожи. От этой фразы Рацио распаляется ещё больше, быстрее двигая рукой по стволу члена. — А лицо? — У него… — с губ Рацио срывается несдержанный стон. — Очень красивые глаза… Бирюзовые. С розовым отливом. — Вам нравится, когда он смотрит на вас, а, док? Чёрт. Картинка в голове слишком чёткая — распалившийся, возбужденный Авантюрин с огоньком в глазах игриво смотрит на него, распластавшись на незаправленной постели. — Да, — выдыхает Рацио. — Похоже, вы уже достаточно возбудились, не думаете, что стоит приоткрыть эту заслонку? — заискивающе спрашивает незнакомец. И да, Рацио готов, поэтому он, стиснув зубы, отодвигает заслонку в сторону, пока незнакомец за стенкой делает то же самое. — Хотите, чтобы я прикоснулся к вам, док? — Да, — Рацио толкается тазом в отверстие. Пару секунд ничего не происходит, и он начинает думать, что сделал, что-то не так, но потом его члена касается чьей-то язык. Первое, осторожное движение чужого языка по его плоти ощущается настолько приятным, что Рацио снова несдержанно стонет, упираясь ладонями в стену. — Вау, док, и вы прятали такое сокровище? Этот ехидливо-насмешливый тон слишком напоминает ему об Авантюрине. Тот всегда глумился, игрался, ходил по канату над небоскребами, ни разу не усомнившись в собственной победе. Язык сменяется ладонью, плотно обхватывающей член Рацио у основания. — Расскажите ещё, — просит незнакомец, аккуратно проводя рукой по всей длине члена. — Он много улыбается, — задыхаясь, выпаливает Рацио. — Неискренне. Прячет за улыбкой свою беспомощность. Незнакомец за стенкой набирает темп, быстрее двигая ладонью. — У него веснушки на щеках… — Вау, у меня тоже, — смеется он, не переставая двигаться. — А ещё… — возбуждение накатывает горячими волнами, Рацио кажется, что он вот-вот кончит только от собственных мыслей. — Ещё у него есть татуировка. На шее. Незнакомец внезапно останавливается. — Вернее, это не совсем татуировка. Скорее, клеймо. Знаете, такие ещё ставят породистым собакам. — И что же это за татуировка? — вкрадчиво спрашивает незнакомец, снова обвивая его член пальцами. — Она… — Рацио громко стонет, когда мужчина неожиданно обхватывает его член губами, полностью погружая возбужденную плоть в глотку. — Она из его прошлого, — почти задыхаясь проговаривает Рацио, — рабского прошлого. Он крепче жмётся к отверстию, изо всех сил вдавливая таз в стену. Бёдра позорно дрожат, ягодицы напрягаются, а незнакомец всё продолжает двигаться на его члене, то и дело проводя языком по уздечке. — А ещё от него вечно пахнет целым букетом цветов, потому что он… — с губ Рацио срывается очередной отчаянный стон, когда мужчина за стенкой вбирает член слишком глубоко. — Он обожает дорогие духи, вычурно одевается, — Рацио чувствует, как плотный узел внизу живота вот-вот раскрутится. Ещё совсем немного. А незнакомец, будто почувствовав, выпускает член изо рта и обхватывает его у основания, принимаясь интенсивно дрочить. Глаза Рацио закатываются, грудная клетка дрожит, колени подгибаются, а потом, сразу после фразы «кончи для меня, док», Рацио накрывает волной оргазма до темноты во взгляде. — Вау, это было горячо, — выдыхает незнакомец. Рацио тяжело дышит, упираясь руками в стену. Сердце стучит как сумасшедшее, а ноги всё ещё дрожат от обжигающих волн возбуждения. — Вы там как? — Я… — Рацио жмурит глаза, — в порядке. Давайте теперь я… — Знаете, у нас почти закончилось время, а я не уверен, что смогу кончить за две минуты, — смеются по ту сторону стенки. — Но, прежде чем мы разойдемся, док, — незнакомец переходит на вкрадчивый шепот. — Ответьте на один вопрос. Рацио обессиленно опускается на табурет и облокачивается о стену. — Да? — Почему вы написали то письмо на бумаге? Могли ведь и смс прислать. Пару секунд Рацио тупо пялится в зеркало, пытаясь понять, не снится ли ему это, не сошёл ли он с ума от оргазма. Может, это всего лишь галлюцинации? Кажется, в какой-то статье он читал, что такое случается после особо ярких… Осознание накрывает с головой, и Рацио быстро вскакивает. — Авантюрин? — собственный голос кажется ему чужим — дрожащим, сломленным, надеющимся. — Поймай меня, если сможешь, док, — смеётся тот, и Рацио отчётливо видит эту улыбку в своей голове. Дверца чужой кабинки хлопает. Рацио мгновенно хватается за одежду — натягивает трусы навыворот, с трудом застегивает штаны, затягивает ремень, не попадая в дырки, а потом давит на ручку двери, но та не поддается. «Подождите ещё одну минуту», твердит механический женский голос. Чёртова анонимность. — Блять! — Рацио ударяет кулаком по стене и снова хватается за ручку. На этот раз та, к счастью, поддается, и он мигом вылетает из кабинки, сломя голову несясь к выходу. *** Это действительно был он. Сердце стучит так, что Рацио кажется, что оно вот-вот пробьет грудную клетку. Выскочив на улицу, Рацио в отчаянии озирается по сторонам, цепляется взглядом за каждый переулок, машину и даже урну. Но Авантюрина нигде нет. Рацио, как заведенный, крутится на месте, пытаясь понять, в какую сторону бежать, чтобы хотя бы одним глазком, на секунду увидеть его. — Эй, док! — Авантюрин машет ему из-под козырька магазина напротив. В его руках зажата чёрная шляпа с пером, которую Рацио всегда ругал за излишнюю вычурность. На тонких запястьях болтаются браслеты с камнями. Не хватает только одного — того, что Авантюрин забыл на его тумбочке перед уходом. — Ты… — Рацио резко зажмуривает веки, но когда вновь открывает их, Авантюрин никуда не исчезает. Так и стоит напротив, широко улыбаясь во все тридцать два, будто и не было всех этих месяцев. — Обнять меня не хочешь? — смеётся тот. Ноги сами срываются с места, и вот Рацио уже сжимает его хрупкое тело в объятиях. От него всё так же пахнет целым букетом, на запястьях всё также звенят эти дурацкие цацки, а на лице цветет довольная ухмылка. — Я… — Рацио срывается на шепот, неверяще глядя на Авантюрина сверху-вниз. — Да, док, — кивает тот. — Ты нашёл меня. *** До квартиры Рацио они добираются в каком-то полусне. Останавливаться приходится едва ли не на каждом повороте, и всё ради того, чтобы отчаянно впиться в чужие губы своими, чтобы почувствовать присутствие, ощутить родной запах, провести пальцами по острым скулам, чтобы заново вспомнить каждую деталь, черту. Всё. — Веритас, ты меня сожрать хочешь? — смеётся Авантюрин, когда Рацио вновь приникает к нему губами в какой-то подворотне за одну улицу от его дома. — Молчи, картежник, — Рацио настойчиво вылизывает его шею, несдержанно прикусывая мягкую кожу. — Я не возражаю против секса в общественных местах, но моя спина была бы не против мягкого матраса, — с придыханием произносит Авантюрин, выгибаясь дугой, когда Рацио сжимает его ягодицу. Чёрт. От его запаха Рацио совсем сносит крышу. Хочется запомнить всё — каждое движение любимых рук, каждый звук, стон, искорку в глазах, выцеловать каждый сантиметр нежной кожи, но Авантюрин прав. Рацио отстраняется и резко хватает того за руку, таща за собой по переулку. Им бы только добраться до квартиры. Расстояние до дома Рацио они преодолевают за какие-то смешные пять минут, которые кажутся Рацио целой вечностью, и он, не удержавшись, вновь целует Авантюрина в лифте. И на этот раз тот, без раздумий или возражений, поддается. Вкус чужих губ, сносящий крышу запах дорогих духов, мутный взгляд — Рацио с трудом сдерживает себя от того, чтобы разложить Авантюрина прямо на лестничной клетке. Ключ никак не хочет вставляться в замочную скважину, и дело вовсе не в том, что он даже не смотрит на неё, утопая в бесконечных поцелуях. Сто процентов. В конце концов, Авантюрин берёт дело в свои руки с первого раза отпирая несчастную дверь. Они вваливаются в квартиру сплошным комком из переплетенных рук. Рацио тут же — прямо в прихожей — стаскивает с Авантюрина штаны, задыхаясь от возбуждения выцеловывает каждый милиметр кожи на животе, а потом спускается к тазовым косточкам, призывно выпирающим наружу, осторожно касается губами, а затем несильно кусает, срывая с губ Авантюрина отчаянный, просящий о большем, стон. — Рацио, может, мы… Закончить он ему не даёт. Резко стягивает с Авантюрина трусы и, оставив на дрожащем от возбуждения животе дорожку из поцелуев, обхватывает член губами. Авантюрина бьёт мелкая дрожь. Он закидывает голову назад и утробно стонет, от чего Рацио распаляется только больше, быстрее двигаясь на члене. Когда Рацио в очередной раз берёт особенно глубоко, Авантюрин вдруг резко хватает его за волосы и оттягивает в сторону, почти умоляюще выговаривая: — Хватит… — Почему? Я просто… — Ты идиот? — Авантюрин заливается краской. — Я не хочу кончить вот так. От этой фразы вся кровь от мозга бурным потоком приливает к низу живота, и Рацио, не помня себя, подхватывает Авантюрина на руки, чтобы отнести в спальню. Нежно опускает его на заправленную кровать и принимается расстегивать пуговицы на рубашке, а они всё никак не поддаются, ускользая от его пальцев, так что, в конце концов, Рацио просто рвёт несчастную рубашку. — Быстрее, — стонет Авантюрин, а Рацио не может оторвать взгляда от его лица, груди, ног — каждой детали его тела. В лунном свете, пробивающемся сквозь неплотно сомкнутые шторы, кажется, что кожа Авантюрина светится, будто ещё чуть-чуть и он исчезнет, испарится, как мираж. — Я ждал тебя полгода, — выдыхает Рацио, потягиваясь к тумбочке за смазкой. — Так что, думаю, ты сможешь подождать ещё пять минут. С этими словами он выдавливает на ладонь чуть ли не весь пузырек и осторожно вводит внутрь Авантюрина первый палец. Тот шумно сглатывает, жмурит глаза и подается вперёд тазом, просяще приподнимая ягодицы. — Не трать время… Рацио успокаивающе целует его в мягкую кожу на бедре, аккуратно массируя кольцо мышц. — Потерпи, — шепчет Рацио, подключая второй палец. Авантюрин тихо скулит, крепко сжимая его фаланги, двигается на пальцах, умоляюще заглядывает в глаза, но Рацио непреклонен. Он нежно поглаживает чужие бедра, посылая по всему телу Авантюрина мелкую дрожь удовольствия, зацеловывает лобок, то и дело проводя языком по налитому кровью члену. — Рацио, если ты не вставишь мне сейчас… — отчаянно стонет Авантюрин, запрокидывая голову назад. — То что? — Рацио обильно поливает член смазкой, а затем приставляет головку к сжимающемуся колечку мышц. — Просто трахни меня уже, — умоляюще просит тот, обхватывая его руками за шею. Рацио медленно, сантиметр за сантиметром, вводит член внутрь, внимательно отслеживая реакцию Авантюрина, чтобы ненароком не причинить тому боль. — Боже, — Авантюрин целует его в мочку уха, а затем проводит мокрыми губами по шее, отчего член Рацио каменеет ещё больше. Сил на то, чтобы сдерживаться совсем не остается, и Рацио делает первый, размашистый толчок, от которого в голове не остается ничего, кроме белого шума. Мир схлопывается до глаз напротив, а в ушах звучат только несдержанные стоны Авантюрина. — Быстрее, Рацио, — скулит тот, и Рацио крепче вжимается пахом в его таз, отчаянно вбиваясь в напряженное тело. Глаза Авантюрина закатываются от удовольствия, пальцы шарят по его спине, то и дело оставляя на ней всполохи от ногтей, с покрасневших от поцелуев губ срываются отчаянные стоны, а Рацио всё никак не может насмотреться. Словно в прострации, он покрывает тысячами поцелуев его кожу, вылизывает мокрые от пота соски, а потом, когда замечает дрожь в чужих бедрах, резко обхватывает член ладонью. Авантюрин крепко зажмуривает веки и на очередном толчке бурно кончает себе на живот, тут же обмякая. Рацио хватает одной только этой картины для того, чтобы довести себя до исступления и, не подумав, кончить прямо внутрь. — Блять, — он так и обмякает на Авантюрине сверху, с удовлетворением ощущая, как растекается собственная сперма внутри чужого тела. — Рад встрече, док, — лениво смеется тот, поглаживая его по волосам. — Так что там с той запиской?