Лишь шаг до конца.

— Руи. Если что, прошу, обращайтесь.       Тихая фраза звучала в чём-то вымученно, словно вот-вот этот самый Руи рухнет разбитым стеклом на пол, хотя ему совсем не привыкать к подобному обращению с ним. Легкая улыбка медленно сползла с бледного лица и Камиширо, дождавшись, когда хам книжонку возьмет, исчезает среди стеллажей, пытаясь найти литературу на свой вкус.       Хотя, если говорить откровенно, школьник читать не особо любил, потому что со временем буквы расплывались в глазах, превращаясь в какую-то бессмысленную кашу что на страницах, что в голове, и ему подолгу приходилось перечитывать одно и то же предложение, пока не вникнет в суть. Правда, касалось это чего угодно, кроме научной фантастики. Боже, как же он любил ее! Сочетание серьезного вопроса о создании машины времени и воплощение представления о сие творении вызывали в застенчивом мальчишке слишком много эмоций, благодаря которым тот аж расцветал. Правда, обычно ему не давали так долго восхищаться — одёргивали, опускали с небес на землю с помощью громкого подзатыльника и грубых, разбивающих сердце слов:       «Не радуйся так, словно эту книгу написал ты.»       Причем здесь вообще это? Руи никогда не хотел быть писателем. Он сочинения-то на свободную тему еле как мог на четверку вытянуть. Хотя, пожалуй, Камиширо иногда хотелось побывать на месте того, кем все так восхищаются в очередном рассказе. Хотелось быть тем, кого называют великим учёным, спасителем мира бренного. Но это было не основной его мечтой. Хотя, главную и эту хотелку на раз связывала одна очень важная деталь — Руи хотел признания окружающих, хотел быть любимым людьми.       В этот раз его рука потянулась к автобиографии одного древнего конфуцианского ученого — Араи Хакусэки. Он, насколько парень знал, был одним из основоположником этого жанра в Японии. Хотя, очень уж он сомневался, что издание здесь полное. В конце концов, произведение было написано более трёхсот лет назад, так что, вероятно, что-то со временем могло просто исчезнуть, или быть специально скрыто.       В любом случае, Руи особо это не волновало. Надо будет — поищет в интернете то, что его интересует, а пока садится за круглый стеклянный стол в центре выставленных параллелепипедом стеллажей и открывает книгу. — Здесь совершенно безответственные работники.       Низкий мужской голос выбивает подростка из транса. Тот протирает сонные глаза, прежде вздрогнув от неожиданности, и поднимает взгляд на стоявшего напротив стола парня, которому помог всего каких-то двадцать минут назад. — Да..? Вам вновь нужна помощь?       Руи, тут же захлопнув книжку, даже не глянув на какой странице остановился, вновь улыбается, но следующие чужие слова заставляют гримасу на лице смениться легким испугом и сильным удивлением. Ему с явным недовольством во взгляде сообщают о том, что библиотека, вообще-то, должна была быть закрыта больше часа назад! Как?! А он-то тут причем?! Его рабочая смена начинается только завтра, разве нет?       Он оглядывается, встряхивает головой, пытаясь в кучу мысли собрать, и замечает оставленную связку ключей возле себя. Какой кошмар, он так увлекся чтением, что даже не заметил, как их тут оставили. Но почему? — Скажи спасибо, что во мне слишком развито чувство ответственности за бестолковых детей.       Цукаса, правда, нахваливал себя слишком. Тут дело было не в том, что он уже по какой-то причине знал, что с Руи будет не все так гладко, а в том, что сам засиделся и даже не заметил, как просидел лишних два часа. Это ему странным и показалось, потому решил пройтись и узнать, в чем же дело. — Прошу прощения. Сколько сейчас времени?       Камиширо точно знал, что здание должно быть закрыто в 6 часов. Это было обговорено еще на онлайн-собеседовании. А когда он пришел сюда — до закрытия оставалось минимум 3 часа. Неужели настолько забылся? По ощущениям прошло от силы полчаса с их предыдущей встречи. — Половина восьмого.       Словно ледяной водой окатили. Библиотека должна была быть закрыта полтора часа назад! Руи совершенно позабыл о том, что проблема эта была не его, ведь он еще не официальный сотрудник, прямо-таки подорвался с места, захватив с собой связку ключей и совершенно забыв про книгу, что стала косвенной виновницей в произошедшем.       Божечки, как же щедро подросток рассыпался в извинениях и благодарностях, когда оба парня вышли из здания и когда стеклянная дверь была наконец закрыта. Чувство вины у него было слишком сильно развито, потому оплошность принял близко к сердцу, боясь, что именно из-за него блондин задержался. — Прекрати. Ты действуешь на нервы.       И вновь этот тон заставляет мальчишку почувствовать собственную слабость, беззащитность, хотя лицо ругавшего его совсем не пугало. Наоборот, сочетание с таким голосом он находил забавным. Руи послушно замолкает, и улицу пробивает тишина. Не слышно практически машин, где-то там рассекающих дорожную полосу, не слышно людских разговоров, в которые вмешиваться и даже вслушиваться было бы крайне грубым и бескультурным решением. Абсолютная тишина, заставляющая Камиширо чувствовать себя так неловко, что аж сквозь землю, сквозь этот самый асфальт, на котором он стоял, хотелось провалиться, лишь бы исчезнуть с чужих глаз долой. — Простите.. Могу я узнать Ваше имя?       Он таки решается спросить это, сам не понимая зачем. Хотя, все еще держа в голове мысль что блондин здесь постоянный гость, думал, что не знать его имени будет просто неправильно, ведь, как казалось Руи, им предстоит бесчисленное количество встреч за это лето, потому и стоило знать, как обращаться к этому парню. — Цукаса Тенма.       На ответ много времени не понадобилось — Цукаса не видел в своем имени ничего конфиденциального, так что назвать его не составляло никакой трудности. К тому же, сам понимал, что встретятся они еще не раз, и совершенно не хотелось чтобы в каждую встречу работник обращался к нему на безымянное «Вы».