Вечность Лорда Генри

Тем вечером, с небес стекала черная тушь, ее капли были более беспорядочны, чем во все остальные пасмурные дни пребывания Лондона в своей комфортной могиле. Почти что как Дориан Грей, этот город прятал гниль своих эмоций, становясь жестоким. -Бэзил. Дориан… -Извиняю меня, сэр, что? Сквозь бусины тумана над чернильной плитой виднелись два силуэта: один высокий, ссохшийся, и второй низкий, замызганный давностью лет. Первый из них- Лорд Генри, молчавший всю, и без того, не людную церемонию: за исключением его, пришла лишь пара родственников покойного. Он ощущал как его сердце размеренно, в такт бездыханной атмосфере, волновалось, под покровом звезд… его сердце?.. -Дориан Грей убил Бэзила Холлуорда. Дориан Грей убил Дориана Грея. Ошарашенное и завшивое лицо старика вылупилось на острый, стеклянный как мозаика церквей, пристальный взгляд Лорда Генри, пронзающий разводы стонущего и крапящего дождя на камне. --Так какую же, тогда, изощренную Смерть подготовил Невинный Дориан Грей для своего... древнего приятеля… Он не спрашивал мнения у старикашки. Тем более, тот уже, крехтя и сопя, ушлепал далеко за размытый горизонт. — теперь и у меня немеет чувство собственного артистизма… теперь и Я, как и ты, Дориан, не воспринимаю на свой счет своих же собственных грехов... Аленькие глазки маков, посаженных под глянцевым обелиском, рассеянно рассматривали Лорда Генри с черных замшевых туфель, имеющих бардовый каблучок, по длинному темному вельветовому пальто со стоячим воротничком и до зачесаных к затылку сербо-блеклых, когда-то совсем густых, но теперь едва редеющих, волос. Опустив тяжелые веки, забывшийся экспериментатор старался унять тонкие, как шарфы из кашемира, неясные, как сей миг, ощущения. Подобно жилкам крови, перед ним мелькали эти гадкие, до тупости примитивные, цветочки. Миг: один из них оказался в его руках. Их лепестки дрожали, мерзли — бледные и тонкие пальцы Уолтена никак не могли их согреть. — Вот она… сторона обратной жизни… "лишь через муки можно увидеть во всей красе ее величие"... но что осталось от тебя, после всех тех мучений совести?.. — Да, портрет сохранил, казалось бы, твою красоту, Дориан, твою Душу…его глаза сияют ярче звезд. Но меня лично ведь беспокоит совсем иное, Дориан, слышишь? Как ты мог погибнуть у всех на глазах, так, что даже Я этого не заметил?.. А ведь Бэзил, и не видя тебя, почувствовал твою Смерть. Его творчество по крупицам рассыпалось, вместе с твоей душевной, повторю что бы запомнил, Душевной юностью!.. А, что толку повторять?.. нет, не потому что тебя уже нет... Он шершаво, как осенняя листва, то ли вздохнул, то ли усмехнулся. -Потому что ты никогда не понимал того, что я тебе лично на самом деле говорил. Как так! дивлюсь: Все переиначил. Все в землю! Даже в той проклЯтой книжке ты искал ответы, а не предостережения... "Libera te... me..." ... Но откуда, все же, эта мерзкая грязь возникла в твоем храме? Ведь и в моем городе подозрительно стерильно… Лорд Генри поднял свое впалое, белее стружки антибиотиков, лицо к чертогам неба. Где-то в далеке пушилась молния. — может Кровь твоя запятнана старинным родом?.. или уже совершенно наплевать, извините меня? По тонким губам обножилась отчаянная улыбка. — что нам делать осталось?.. Хоть Я и сломаю молитву, все же… Ведь, всё что мы можем, это не испытывать жалость?.. Он, сначала, словно приунывши, с минуту молчал, невинно улыбаясь: --кстати, почти забыл: твой восхитительный портрет теперь висит в моем доме. На самом видном месте. Я буду вспоминать иногда наши вечера... -Прощай, Дориан… Боюсь, что не навсегда. Распустив, наконец, чернильный зонт, Лорд Генри простоял над могилой Дориана Грея до полной темноты. Едва разбирая дорогу, он прошелся вокруг кладбища, абсолютно случайно, шесть раз: Он вновь и вновь с мукой узнавал ту самую красную палянку за фелигранными чугунными створками. Еще более полу-живым, обливаясь холодным потом, Лорд Генри вернулся в свой молчаливый дом. Стены сквозили дыханием мертвой ночи. Такой же в яви мертвец живо, из-за расписнного багета, наблюдал дотлевающего «гедониста».