****
Воландеморт, сидя за письменным столом и подписывая очередные бумаги, думал. Он понимал, что всё не так просто. Что не бывает любви, резкой и беспощадной, ударившей в голову и заставившей полюбить лишь от одного взгляда. Лишь от одной мимики, лишь от схожести с чем-то мягким, а ещё от того нужным, что рука мужчины невольно сжалась, представляя ладошки мальчика. Гарольд, которого Том так назвал лишь по своей интуиции казался самым обычным мальчиком. Внешне на годик, с чёрными волосами, похожими на его собственные, приятной светлой кожей и глазами, цвета авады. Том был уверен, а от того и заинтересован в том, что это — происки конкурентов, ибо он никогда не хотел детей. Тёмный Лорд никогда не желал иметь их, а, скорее, напротив. Даже мысль об этом давалась ему с трудом, ибо он никак не смог бы стать неплохим отцом. В голове мужчины такая мысль была схожа с чем-то страшным, схожим с катастрофой. Он ненавидил детей, не любил их всем сердцем, однако где-то вглубине души понимал их полезность. Холодный разум Тома, сопровождавший его почти всегда думал, анализировал, поддавал мысли сомнениям, а позже пришёл к вердикту. Дети — трата сейчас, однако хорошая инвестиция, если в них что-то вложить. Хоть Том Реддл никак не мог представить себя в качестве отца, он прекрасно осознавал, что ребёнок может отслужить хорошую службу. Хотя также мужчина думал и о Гарольде, которого совсем недавно ему принёс домовой эльф под внимательным взглядом нескольких Пожирателей Смерти. Мальчике, чьё лишь появление принесло столько странной радости, что лишь от воспоминания тот невольно вздрогнул. Столько странных чувств крутилось вокруг Воландеморта, что казалось хаосом. Хотя Тёмный Лорд предполагал две вещи. Первая — весьма абстрактная. Ритуал принёс ему семью. Ту, которую он мечтал иметь когда-то в детстве, но сейчас, даже выпив Сыворотку Правды, честно готов признаться, что точно не нуждался. Времена были не те, да и желаниям свойственно меняться. А второй был невероятно простой и, как казалось, самый логичный. В лице Гарольда Воландеморт яро желал иметь союзников. Да, несмотря на свои успехи в виде отличной внешности, организации Пожирателей, прекраснейших результатов в обучении и профессии, ему не хватало влиятельных союзников, дабы выполнить цель. Поддержка большинства чистокровных ему казалась прекрасным, отличным шансом для выполнения цели. Но резкий стук в дверь, неприятно прозвучавший в голове отвлёк мужчину от раздумий. Сидя за письменным столом и подписывая бумаги, Тёмный Лорд был готов ко всему, а в особенности — встрече иностранной делегации, о чём активно думал темноволосый маг. Краткое «войди» и спустя секунду, под внимательным взглядом Тёмного лорда, в помещение входят трое мужчин. Вернее, входят двое, а за собой неуклюже тянут последнего. Молодые Пожиратели подошли, стараясь избегать взгляда Тёмного Лорда, и, окинув пленника быстрым взглядом, поклонились низь. — Д-да как вы смеете?! — выхаркал старый дед, которого принесли пожиратели и, не увидев ни шока, ни удивления в лицах людей, заорал: — Вы не сможете изменить порядки Министерства магии! Не сможете, не сможете, твари! — резко заявил он, не сдерживая себя и краснея, будто самый спелый помидор. А позже толстый дед, в измазанной желчью и кровью рубашке, а также когда-то аккуратных брюках, сейчас постыдно обнажающих розовые панталлоны, заплакал. Заревел как маленькая сопливая девочка, с отвратительными посвистываниями Каждый его вздох, каждый нервный взгляд и дрожащие от страха губы, а особенно то мерзкое, жирное пузо — всё это казалось странным слиянием ужаса и отвращения, словно отбрасывающее тень на его существо. Он напоминал этих ужасных бюрократов, чиновников министерства, что грязно размахивают своей властью, погружая всех в бездонный омут коррупции и лжи. — Твари, твари, суки, а особенно ты, сукин ты сын! Пухлый, словно одна огромная вздувшаяся сарделинка палец указал на Воландеморта, спокойно выжидающего в углу. Внезапно всё вокруг окуталось тьмой, словно зловещее место, поглощающее свет и заполняющее пространство ужасом и агонией, оставляя лишь пустоту и горе. Кровь мигом застыла в жилах, а рядом закружил какой-то странный запах смерти. Тёмный Лорд встал, словно гордый лев, поднимаясь над своими жертвами с величественным взглядом хищника, что выжидает свой момент для атаки. Его походка была грациозной, хитрой и смертоносной, он приближался, напоминая змею, что таятся в темноте, готовая нанести смертельный укус. — Что ты сказал? — тихо спросил он. В ответ раздалось лишь тихое молчание. И тогда, ловко, почти незаметно для всех достав палочку Том направил её на деда, но остановился, замерев. В голове вспомнился образ Гарольда. Невинный и слабый, но настолько светлый, что, вздрогнув, Том осознал, что желание убить пропало. Затем, когда часть эмоций стремительно ослабла, тот сказал: — Уведите этого подонка и делайте с ним всё, что угодно.****
Это — конец. Твою мать, это конец. Разъярённый Воландеморт мчался, напоминая пикирующего сапсана, желающего уничтожить. Уничтожить всё, что рушит его планы. Убить всех, даже его. Он не желал привязываться. Не пытался даже, несмотря на тонкие нити эмпатии, пытавшиеся дотянуться до его сердца и пробудившее что-то старое, но немного приятное. Не пытался даже это делать, какого бы уровня сочувствие не тлело в его сердце, и как бы не умоляли его последние нотки чувств. Огненная, бесконечная ярость заполнила сознание, взяла под контроль тело и унесла остатки разума вдаль. Он не хотел иметь на себя такой рычаг давления, не желал, а потому хотел уничтожить все остатки привязанности, даже если они не зародились. Даже ничего не сделав, этот мальчишка уже успел помешать. — Я должен быть убить того идиота! — закричал Реддл, выпустив очередное пыточное Воландеморт вопил, рычал, словно хищный зверь, бросавшийся на добычу, отправлял непростительные, пока очередь не дошла до него. До Гарольда, мирно лежавшего в постели и видившего не один сон. Не думая ни о чём, Воландеморт ворвался в комнате, напоминая чёрный вихрь. Ужас и страх резко взвыли, заполнили собой всё и закружились в последнем танце смерти. Смерть пришла к мальчику внезапно, совсем незаслуженно, а и более страшно. Та пришла внезапно, безвинно, но столь жестоко, что маленький мальчик чувствовал каждый укус её безжалостных клыков. Они отдавали жаром, таким мучительным, что мальчик не мог ничего. Ни хрипеть, ни кричать. Рот мальчика открылся в немом крике, ужасном, страшным даже для бывалых военных, видящих ужасы войны, а из глаз потекли маленькие слёзы. Он напоминал маленького ягнёнка, белого и несчастного. Настолько слабого, что не смог бы ничего понять. Реддл схватил мальчишку за шкирку, поднял его, источая ненависть и буравя его слепым от гнева взглядом. — Ты во всём виновен, ублюдок. Ты! — закричал тогда мужчина, с силой вырывая у ребёнке клочок волос. Тот плакал, извиваясь от боли и страха, пока кровь медленно стекала по щекам. Он не мог ничего — ни сопротивляться, ибо был слишком слаб, ни просить о помощи — ибо слишком мал. Том, держа мальчишку за шкирку не чувствовал ничего, словно его древнее зло вылезло наружу. Вода в ведре начала кипеть и шипеть, словно ярость самого века. Волны смерти окутали мальчишку, голова которого была опущена вниз, обняли как в последний раз и принялись медленно, и и мульчительно убивать. Маленький боролся, пытаясь вырваться из объятий смерти, дать себе снова шанс. Заплакать, закричать от страха и попасть к своей маме, но безнадёжно тонул в пучине тьмы и кошмара. На секунду голова мальчика вытянулась из воды, и тот успел закричать на перселтанге: — Мама! Но было уже слишком поздно, ледяная вода будто лава опять проникала в его рот, опаляя, страшнее, чем самое горячее нечто. Его трясло, подобно рыбе, выкинутой посреди пустыни, пока изо рта медленно вытекала беловатая пена. Детские бульканья утопали в мраке, пока последний вздох жизни не поглотила тьма, а ведро вновь стало спокойно тлеть в тени, словно свидетель этого кошмара.