Кошмары

Всё вокруг озаряется всполохами огня и проблесковыми маячками полиции, смешиваясь в разноцветную тревожную картину. Адам держит в руках бездыханное тело друга, лёгкими касаниями пальцев пробегает по лицу, убирая со лба слипшиеся от крови пряди волос. По его щекам текут ручьи горячих слёз, их так много, что всё перед глазами начинает расплываться. Он размазывает влагу по лицу рукавом и, не выдержав, надрывно кричит. — Адам! Он вздрагивает от знакомого голоса, раздающегося как будто издалека, и пристально вглядывается в мёртвое неподвижное лицо. — Адам! Чем больше он смотрит, тем больше ему кажется, что оно начинает оживать. Внезапно слева что-то полыхнуло и обожгло щёку. Больно. Но не настолько больно, как видеть друга мёртвым. Снова вспышка. Снова жжёт. — Адам, да проснись же ты! — Ханнес ещё раз ударил друга ладонью по лицу, пытаясь привести того в чувства. Он уже минуты две пытался его разбудить, опять проснувшись от его истошного крика. Вокалист, наконец, открыл глаза и резко сел на кровати, шумно вдыхая и выдыхая воздух. Он схватил Ханнеса за плечи и всмотрелся в его лицо, как будто впервые видел. — Это что, слёзы? — гитарист, наконец, заметил мокрое лицо вокалиста, какая-то непреодолимая сила заставила его руку подняться и стереть влагу с красной щеки, которая пылала после удара. Адам вздрогнул, слегка отвернулся и сам вытер лицо, а потом плюхнулся обратно на кровать, поворачиваясь спиной к другу и сминая подушку обеими руками под головой. — Может, всё-таки расскажешь, что за кошмар тебе снился на этот раз? — после долгой паузы Ханнес всё же предпринял попытку снова задать этот вопрос. — Поверь, лучше этого не знать, — ответил Адам со вздохом. — Ты начинаешь меня пугать, раньше такого так часто не случалось, — Ханнес положил руку на его плечо и погладил в попытке утешения. — Забей, пройдёт, — отмахнулся Гран. — Иди спи, поди ещё слишком рано. — Четыре часа, — подтвердил Иренгорд и, сдавшись, ушёл к себе, напоследок похлопав друга по плечу. Когда Ханнес проснулся, он увидел, что Адама нет в кровати. Обычно гитарист спал довольно чутко, поэтому удивился, как мог пропустить уход вокалиста. Посмотрев на часы, он понял, что уже десять утра. Он схватил телефон и нажал кнопку вызова в контакте. Но не успел услышать и двух гудков, как дверь номера отворилась, и в неё вошёл Адам, который выглядел ещё хуже, чем вчера: тени под глазами усилились, а выражение лица было настолько непривычно грустным и усталым, что Ханнес бы его не узнал, если бы встретил на улице. — Я уже здесь, — вокалист помахал в руке жужжащим телефоном. — Ходил прогуляться, пришёл за тобой на завтрак, — сходу пояснил он, зная, о чём его сейчас спросят. — Прости, Адам, но выглядишь ещё хреновее, чем вчера. Ты вообще спал? — Ханнес встал с кровати, наспех накидывая на неё покрывало. — Честно? Нет, — сознался Гран, падая в кресло у окна. Ханнес проследил за ним и покачал головой, не зная, что ответить. — Собирайся, жду тебя. Сегодня я хотя бы хочу есть, и на том спасибо, — Адам зевнул и уткнулся в телефон. Ханнес наблюдал за другом весь завтрак, тот прилежно ел всё, что навалил себе в тарелку, периодически зевая, и даже рассказал, как прогулялся утром. Оказывается, он чуть ли не пробежку себе устроил и ушёл аж в 8 утра. — По машине не звонили? — спросил Ханнес, когда они почти закончили завтрак. — Неа, — ответил Адам, вытирая руки о бумажную салфетку. — Сказали, ждать, так что ждём. — Ладно… тогда надо опять придумать, чем заняться. Может, ещё сходим проветриться? — предложил гитарист. — Хорошо, давай, — согласился Адам. — Есть мысли, куда? — спросил Ханнес, доставая телефон. — Нет, мне всё равно, выбирай, — вокалист откинулся на спинку стула и принялся новой салфеткой вытирать губы. Такой ответ удивил гитариста, на обычного Адама снова не было похоже, но учитывая его состояние, можно было понять. Ханнес стал тыкаться по карте, думая о том, что бы такое могло расслабить друга, но при этом заинтересовать. С первого дня их знакомства Ханнес только и делал, что тормозил Адама, чтобы тот не был настолько активным и громким, насколько он был. На сцене это хорошо, это очень правильные качества для фронтмена, но в жизни от Адама уставали все вокруг, а в их группе почему-то особенно Пер. Ханнеса это забавляло — смотреть, как Пер иногда выходит из себя и ругается на Адама. Ханнеса вообще забавлял весь Адам целиком, работать с ним ощущалось как непрекращающееся и неостановимое приключение. Но порой ему всё-таки хотелось сделать его потише, и это ему каким-то чудом удавалось, к удивлению Пера. Сперва Ханнес прошёлся по паркам, думая, что кормление уточек и лебедей может развлечь Адама, а вода успокоить, но отмёл этот вариант, ведь недавно они были в зоопарке. Тогда он подумал о ботанических садах, коих в Мюнхене нашлось две штуки. Гитарист быстро пролистал фото и выбрал один из них. — Тогда едем в ботанический сад, — выдал он итоговое решение. — Едем? — с тревогой в голосе спросил Адам. — Ну да. Вызовем такси и поедем, — подтвердил Ханнес. — Машины-то у нас теперь нет. — Может, есть что поближе, чтобы пешком дойти? — предпринял попытку изменить планы вокалист. Ханнес нахмурился и вгляделся в лицо друга, пытаясь понять причину отказа. — Ты что, машин теперь боишься? — сделал он предположение. — Да, — после некоторой паузы признался Гран. Он опустил взгляд на свои руки, в которых скручивал салфетку в длинную палочку. Иренгорд вздохнул, обдумывая, что на это ответить и наблюдая за мучениями салфетки. — Слушай, Адам, — начал Ханнес. — Ты не можешь теперь всю жизнь бегать от машин. Нужно посмотреть страху в лицо, чтобы он перестал быть страхом. Вокалист поднял на него недоверчивый взгляд. — Начнёшь с малого, просто поедешь на такси, — продолжил гитарист. — За руль потом позже сядешь, как поборешь страх машин в целом. — Звучит обнадёживающе, — согласился Адам, сложив, наконец, несчастную салфетку в пустую тарелку. — Ладно, вызывай такси. Когда машина подъехала, Ханнес дождался, чтобы Адам сел в неё, а потом и сам уселся рядом. — Пристегнись, — тут же скомандовал Гран, накидывая при этом на себя ремень безопасности. — Пристёгиваюсь, — Иренгорд демонстративно натянул свой ремень и щёлкнул им в замке. — Готово, видишь? Адам расслабился и уставился в окно. Машина тронулась, но как только они подъезжали к перекрёсткам, вокалист начинал озираться по сторонам. Ханнес наблюдал за ним и на очередной остановке положил ему руку на плечо. Тот среагировал и отвлёкся от своего наблюдения, посмотрев на друга. — Эй, расслабься, всё хорошо, — Ханнес улыбнулся, получив ответную улыбку, и убрал руку с плеча. Когда они уже почти подъехали к ботаническому саду, какой-то лихач подрезал их, из-за чего водитель немного резковато притормозил. Адам тут же схватился за руку Ханнеса, в его глазах читался страх. Водитель выругался и продолжил движение, а Ханнес остаток пути держал Адама за руку. День в ботаническом саду, казалось, пошёл вокалисту на пользу. Он с интересом рассматривал растения, которые ранее не видел, бродил по красивым террасам, надолго залип, сидя у пруда. Они разговаривали в основном на тему природы и сколько потеряла их другая половина группы, уехавшая во Францию. Адам предположил, что они либо в баре сидят спиртуются, либо в другом баре, а потом сказал, что Ханнес хоть и скучный в жизни, но на кипиш всегда готовый, и он очень это ценит в нём. Обратно возвращались уже на закате, в этот раз Адам вёл себя спокойнее в машине, Ханнес сразу же взял его за руку, решив, что этот метод был действенный, и не прогадал. — Я сейчас вернусь, — сказал Ханнес и вылетел из номера. Адам только и успел моргнуть в его сторону и пожать плечами. Уже было десять вечера, и они собирались ложиться спать. Гитарист настоял, что нужно лечь пораньше, чтобы вокалист, наконец, выспался. Спустя какое-то время, Ханнес вернулся, занося в номер поднос с чайником и кружками. Адам, лежавший уже в кровати, с удивлением проследил, как гитарист подходит к его прикроватной тумбочке, намереваясь поставить туда свою ношу. — Убирай это всё, — скомандовал Ханнес, и Адам послушно сгрёб, что там валялось, в ящик. — И что это ты принёс? — наконец, поинтересовался Гран. — Чай. С ромашкой и мятой, — ответил Иренгорд, начиная разливать золотистую жидкость по кружкам. — Пахнет как… гадость какая-то, — с недоверием сказал вокалист. — Это для сна. Я маме звонил, она посоветовала, — пояснил гитарист выбор напитка. — Мама плохого не посоветует, — со знанием дела подтвердил Адам, усаживаясь поудобнее в своей кровати. Он уже успел сходить в душ и почистить зубы. — А вторая чашка кому? — Мне, конечно, кому ж ещё? Я бы тоже с удовольствием хорошо поспал. Пей пока, я в душ, — сказал Ханнес, направляясь к ванной комнате, но на полпути развернулся. — О, вот ещё, — он достал из кармана маленькую баночку мёда и бросил её Адаму. — Чтоб вкуснее было. Когда Ханнес вернулся из душа в одних трусах и майке, Адам уже наливал себе вторую чашку. — Как чай? — спросил гитарист, забирая свою чашку и садясь к себе на кровать. — Очень даже ничего, когда с мёдом. Спасибо, — вокалист улыбнулся и отхлебнул ещё напитка. По телевизору шла какая-то передача про животных, показывали птиц, строящих гнёзда. — Мало тебе природы за сегодня? — с улыбкой спросил Ханнес. — Во вкус вошёл, — ответил Адам, а потом широко зевнул, залпом допил чай и выключил телевизор. — Надо попробовать поспать, — решительно сказал он, укладываясь и накрываясь одеялом. — Спокойной ночи, — отозвался Ханнес. — Спокойной, — ответил Адам, закрывая глаза. Сам же гитарист допил чай, поставил чашку на свою тумбочку, выключил свет и улёгся в кровать. Он взял телефон, намереваясь некоторое время посмотреть соцсети и заодно убедиться, что вокалист заснул. Прошло минут пятнадцать, и с соседней кровати послышался шорох — это Адам вздрогнул, просыпаясь. Глубоко вдохнув, он снова улёгся. Ханнес покосился на него с тревогой. Ещё минут через пятнадцать, когда Иренгорд собирался убрать уже телефон, Гран снова вздрогнул, на этот раз вскрикнув. Подскочив на кровати, он посмотрел на Ханнеса, виновато улыбнувшись. — Я тебе спать не даю? — Да нет, я в телефоне сидел. Вот, убираю уже, — он демонстративно положил выключенный телефон на прикроватную тумбочку. — Но меня беспокоит, почему не спишь ты. Адам поёжился, снова укутываясь одеялом. — Кажется, я больше не хочу спать, — ответил он, вглядываясь во тьму комнаты, пытаясь разглядеть лицо Ханнеса, который лежал против света, слабо исходящего из окна. Без освещения от экрана телефона стало совсем темно. — Почему? — спросил гитарист. — Я боюсь, — ответ был простым. Адам немного помолчал и добавил. — Боюсь увидеть снова этот кошмар. — Да что там тебе такое снится? — Ханнес не выдержал и включил свет, чтобы видеть лицо друга. — Я не буду об этом говорить, — отрезал тот. Хотя ему очень хотелось сбросить с души камень, но пугать Ханнеса этими кошмарами не хотелось совершенно точно. Гитарист только вздохнул на это и улёгся на спину, смотря в потолок. — Что ты такой упрямый? Может тебе легче станет, когда расскажешь, — предположил он и, повернув голову к Адаму, продолжил, — я же хочу помочь. — Лучше давай о чём-нибудь другом поговорим, мне надо отвлечься, — голос вокалиста был похож на мольбу. Гитарист сдался и предложил снова посмотреть телевизор. Они листали каналы довольно долго, периодически останавливаясь на том, что было интересно Адаму, обсуждали увиденное, листали дальше. Глаза Ханнеса иногда начинали слипаться, но он не давал себе заснуть, беспокоясь, что Адам останется один на один с собой и снова начнёт бояться своих кошмаров. К утру, наконец, Адам задремал, Ханнес боялся пошевелиться, чтобы не разбудить друга. Это, а ещё утреннее солнце, совсем отбили у него желание спать, и примерно через час листания лент соцсетей в телефоне он решил встать. К счастью, Адам не проснулся от его сборов, и Ханнес выскользнул за дверь незамеченным.