Видят ли вампиры сны?

— Эй, падре, а у тебя вещие сны бывают? Бьянки самовольно выдрали из раздумий звонким и залихватским голосом. Присутствие Терри рядом обозначалось обычно не только шумом, но и запахом: кожа куртки, лак для волос, сигаретный дым и что-то вроде хмеля от алкоголя. Завихрения воздуха вокруг кожи указывали на беспорядочное перемещение юноши туда-сюда вокруг священника, впрочем, к этому Алессандро уже привык: если бы Старка можно было подключить к электроприборам, он наверняка осветил бы своей энергией весь Чикаго. — Вещие сны? — переспросил пастор. — Да. Ты их видишь? Или они у тебя как бы… скорее «слышатся»? — полюбопытствовал панк. — Если бы я их «видел», то они не имели бы для меня смысла, ведь в реальности я не смог бы извлечь из них полезной для меня информации. Я имею в виду, ты в основном полагаешься на зрение при описании людей — это нормально, я также делал, когда ещё видел. Теперь же я полагаюсь больше на слух, обоняние и осязание. То есть, если бы в вещем сне ко мне пришёл человек, то я описал бы не его цвет волос, одежду и его лицо, а его голос, запах, манеру держаться и какие-то особенности речи, — объяснил Бьянки. — Это говорит для меня больше, чем внешний вид. — А какой был твой последний вещий сон? — поинтересовался Терри. — Там был я? Падре слегка повёл плечами с лёгкой улыбкой и тут же иронично уточнил: — А ты бы хотел мне присниться? — Это значит, что был? — тут же съехал с темы юноша. — Это было важно? Там было что-то… интересное? Загадочное? — Ну… Алессандро нахмурился, потирая переносицу и пытаясь припомнить детали своего последнего сна. Начался он с момента проведения рукой по приятной шёлковой ткани и ощущения собственного дыхания. На фоне играет какая-то пластинка с медленной музыкой, а в воздухе пахнет бергамотом и, кажется, ромом. И хотя запах приятный, а не удушающий, воздуха в помещении не хватает, будто в нём совсем нет окон. — Это было в моём убежище… — начал священник. …хотя, возможно, дело было в слишком тяжёлом дыхании. Шёлковая ткань на поверку оказывается простынью, а в следующее мгновение ладонь касается чей-то разгорячённой щеки, пальцы скользят ниже по шее, по обнажённой груди — явно мужской — и опускаются на живот, обводя едва заметные очертания пресса. В этот же момент раздаётся шумный выдох и скрип… верёвок? — …со мной кто-то ещё был, — почти лениво протянул Бьянки, нащупывая в шкафу привычный парфюм. С живота рука путешествует обратно к лицу, а затем выше — к выбритым вискам и мягким, длинным волосам. Пальцы вдруг резко смыкаются на них, потянув набок и вырывая из чужого горла сдавленный стон — столь горячий и желанный, пусть и тихий. Пастор наклоняется ближе, невесомо очерчивая носом горло и до боли медленно впивается в шею клыками, слушая, как над ухом раздаётся нетерпеливое хныканье, а худощавое тело в руках начинает биться сильнее, своенравно пытаясь урвать ещё ласки. Кровь со вкусом никотиновой горечи и адреналина обжигает язык. — Да, кажется, это был ты. Судя по голосу и интонациям, — Алессандро с лёгкой полуулыбкой наклонил голову. — И что я делал? — Старк чуть не подпрыгивал от любопытства, судя по звукам. Что делал? — священник изо всех сил напряг память — ну, судя по всему, в основном привыкал к новым для себя ощущениям, дрожал и пытался заглушать собственные стоны. Впрочем, это становится легче делать, когда Бьянки втискивает ему в рот два пальца и сразу же проталкивает их глубже, заставляя парня подавиться собственными звуками и сильнее дёрнуть запястья, привязанные джутом к изголовью кровати. Так мило: сам просил жёстче и сам же не выдерживает легчайших ласк, сразу же недовольно мычит, пытается казаться крутым, а потом тут же воет от наслаждения и начинает извиваться. Пальцами одной руки падре нащупывает на щеке Терри слёзы, пока второй поддерживает его под бёдра, помогая мягко двигаться навстречу. — Больно? — мягко уточняет Алессандро, на всякий случай замедляясь и зализывая раны на искусанной шее юноши. — Я думал, священники не мучают людей, — на ухо шипит Старк. Голос у него сдавленный, недовольный, но с придыханием от разгорающегося желания из-за столь недостаточного и тягучего темпа движений. Пастор лишь тихо усмехается, языком проходя по уху и толкаясь чуть сильнее. — Путь к искуплению зачастую лежит через страдания. Чем больше ты выдержишь, тем больше получишь, — шепчет он, кусая непослушного парня за мочку. Терри ёрзает, пытаясь получить больше, но нарывается лишь на то, что Бьянки хватает его за шею, прижимая к постели. Так ведь он хотел? Удушья, верёвки, не достаёт шлепков, но до этого они ещё дойдут сегодня. — Тс-с, — священник говорит ему это практически в губы, но намеренно лишь едва их касается, — плохие мальчики награду не получают. Ты ведь не хочешь, чтобы терпеть пришлось ещё дольше? Юноша что-то невнятно сипит, издав тихий стон, стоило Алессандро толкнуться глубже ещё раз. Пожалуй, сейчас он многое бы отдал за небольшой миг зрения, чтобы только видеть, с каким лицом Старк это делает. Ногами тот обвивает падре за спину, изо всех сил пытаясь прижать его к себе ближе. — Ну-ну, я никуда не уйду, — успокаивает его Бьянки и тут же добавляет: — Конечно, если ты будешь хорошо себя вести. Парень слегка ёрзает, выбирая для себя чуть более удобную позу, и священник понятливо отпускает его горло и подхватывает одной рукой под колено. Ноги у Терри длинные, а сам он достаточно гибкий, так что Алессандро решает, что за эту ночь у него ещё будет время научить его и другим способам получения удовольствия. Если, конечно, уже его собственное терпение не начнёт сбоить. — ПАДРЕ! Звонкий голос ударил по ушам, словно окатив ледяной водой. Бьянки почувствовал, как глупо моргнул помутневшими от слепоты глазами, и медленно повернул голову на звук чужого голоса. Юноша, судя по всему, стоял совсем близко прямо у него над ухом и в нетерпении «фонил» рядом. — А, да, я задумался, извини, — священник улыбнулся и закрыл дверцу шкафчика. — Что ты спросил? — Я говорю, что я там делал, в вашем предсказании? — А, да ничего особенного, — Алессандро слегка смеётся. — Слушал мою лекцию о том, что терпение есть добродетель. Кстати, ты сегодня вечером что делаешь?.. — Точно НЕ слушаю лекцию о терпении, — фырчит Старк. — У меня найдутся дела поинтереснее. — Как скажешь, Терри. Как скажешь.