Утро

Время близилось к полудню, а старший сын графа Фронтера все еще не изволил оторвать свою благородную задницу от кровати. А дело было в том, что вчера кое-кто, прочитав своему рыцарю колыбельную-лекцию, засиделся за чертежами и его насильно отправили спать уже почти на рассвете и наказали отдыхать до заячьей пасхи. Сильнейший рыцарь рода Фронтера, он же телохранитель наследника рода, он же нянька наследника, он же его помощник и бесплатная рабочая сила, Ксавьер Азрахан шел из кухни с подносом теплого, только что приготовленного завтрака. Сладкий чай, столь любимый Ллойдом, небольшой круассан без начинки и яичница с беконом. Не изыски, конечно, но после вчерашнего вечера самое то. Праздник, устроенный в честь величайшего застройщика королевства, затянулся допоздна, а там был и алкоголь, и закуски, и всё то, что вкусно сейчас, но от чего утром болит и ноет всё, что может и не может. Потом наследник Фронтера еще и заставил себя работать, оправдываясь позже, что ему, мол, в тот момент пришла в голову блестящая идея. Ага, именно в полдвенадцатого ночи, именно в полупьяном состоянии, когда человек не то что карандаш держать, стоять ровно не может. Так Ксавьер ему и поверил. А потому, пробормотав что-то нечленораздельное про «несносных трудоголиков» и отвесив, пока никто не видит, небольшой подзатыльник, снабдил Ллойда ночной сорочкой и благословил в путь в сторону кровати. Ким Сухо. Этот человек не был его молодым господином, к которому он привык и с которым вместе вырос. Но этот мужчина был тем, кто вытащил свой род из финансовой задницы, вогнал половину окружающих лордов в долги, поднял статус рода, наладил контакты с королевой Маджентано и стал спасителем нескольких регионов. Да, этот человек не был его молодым господином, но он был его Мастером, за которого Ксавьер был готов отдать жизнь. К этому выводу он, неожиданно даже для себя, пришел именно вчера на большой пьянке, устроенной всеми жителями графства Фронтера. Когда он застал в глазах всегда корчившего рожи нового Ллойда слёзы. Ким Сухо смотрел на окружающих и видел, сколько он сделал для них, сколько они для него, понимал, что привязался к этому месту. А Ксавьер Азрахан смотрел на своего Мастера и видел Спасителя всех этих людей. Он думал над этим всё утро и пришел к выводу, что в большинстве случаев, когда Ллойд корчит рожи, ведет себя как полное убожество, заставляет подписывать рабские отвратительные контракты, он преследует благие цели. Для себя, для жителей Фронтера, для друзей и близких. Странный, но все же способ защиты дорогих сердцу людей вызвал уважение в душе юного рыцаря. Ксавьер не ждал ничего особенного от этого утра. Он знал, что умный и сообразительный Ллойд что-то заметит в перемене его отношения к нему, но это будет нечто столь мелкое в обычной повседневной жизни, что оснований для того, чтобы спросить напрямую у наследника Фронтера не будет. Азрахан планировал сказать мимоходом что-то красивое и пафосное, как в тех приключенческих книгах, а потом синхронно с почти-братом изобразить свое отвращение к этой фразе в позе а-ля «два пальца в рот». Отношения с этим Ллойдом были странными для работодателя и подчиненного, но такими комфортными, уютными и …. домашними, что ли. Совместных воспоминаний с Ким Сухо становилось все больше и они постепенно вытесняли всё зло и все обиды, причиненные Ксавьеру настоящим Ллойдом. Ксавьер не ждал ничего особенного от этого утра. Однако еще на подходе к комнатам молодого господина Азрахан почувствовал что-то странное. Интуиция подсказывала поспешить, практически орала благим матом. Рыцарь с каждым шагом шел всё быстрее и в итоге в комнаты юного Фронтера практически вбежал. Он не ждал вот вообще ничего от этого утра. Тем более сидящего на полу около кровати Ллойда, обнимавшего себя за колени. Ллойда, на лице которого застыл ужас и отчаяние. Его глаза были широко открыты, из них текли слёзы, но сам Фронтера не двигался, создавалось ощущение, что он даже не дышал. Он сидел, склонившись и сгорбившись, подтянув к себе колени и обхватив самого себя руками. Вид человеческого горя, пусть даже и чужого, всегда волновал юного героя, но, когда Ксавьер увидел дорогого человека, сидящего с таким лицом, будто только что похоронил всех родных… у Азрахана как будто что-то оборвалось в душе. Это что же должно было случиться, чтобы этот маленький еврей, всегда уверенный в себе и своих действиях, сидел и плакал, как кисейная барышня? —М-молодой господин… - голос Ксавьера, неподдающийся ему сейчас, непроизвольно дрогнул. Молодой господин не отзывался. Все еще сидел с застывшей на лице маской ужаса и отчаяния. Азрахан быстро поставил поднос с завтраком на ближайшую горизонтальную поверхность, даже не обратив внимания, что на этом самом столе в данный момент лежали драгоценные чертежи. - Мастер? - как обратиться? Как дозваться, достучаться до человека в таком состоянии? Ксавьер не знал. Вообще. Шок и ступор, сменившееся растерянностью, новых идей не прибавляли. Азрахан медленно опустился на корточки, а потом и на колени рядом с Мастером. - Ким Сухо… Ллойд. - Молодой господин начал подавать хоть какие-то признаки жизни на последнем имени. Его трясло крупной дрожью, слезы все еще капали на его колени, но глаза … глаза теперь смотрели прямо на своего рыцаря. Казалось, в самую душу. Его лицо было искажено гримасой ужаса, но не казалось теперь таким наигранно страшным, как когда Фронтера вымогал деньги, контракты или просто кому-то угрожал. Ксавьер медленно опустил свои ладони поверх плеч юного мастера. Он хотел снова назвать его молодым господином, но сейчас это почему-то казалось неуместным, неправильным. - Ллойд… что случилось? Посмотри на меня. Все хорошо. Что бы ни произошло, мы…- Азрахан продолжал нашептывать какую-то успокоительную чушь, убеждать в чем-то, давать обещания, ни текст, ни смысл которых не запомнит, наверное, ни он, ни Фронтера. Руки сами притянули господина в подобие объятий. Разница в габаритах тела позволяла Ксавьеру буквально сгрести скрючившееся тело Ллойда в охапку и притянуть к себе. Одна рука рыцаря терпеливо поглаживала по спине, а другая нашла свое место в волосах господина. Те оказались неожиданно мягкими и приятными на ощупь, что мимоходом, задней мыслью отметил про себя Ксавьер. Ллойд наконец начинал подавать признаки жизни. Короткое, но систематическое дыхание начало сбиваться, взгляд становился более осознанным, а сам он начал всхлипывать. Состояние, будучи средним переходным от панической атаки к глухому шоку, теперь начало скатываться в обычную истерику. Ллойд рыдал, уткнувшись носом куда-то в ключицу Ксавьеру. «Чёрт, а они ведь даже плачут по-разному» - промелькнуло в голове у Азрахана. Ему уже приходилось несколько раз успокаивать рыдающего сынка барона, но то были пьяные завывания о несправедливости жизни, когда наследник Фронтера орал на всю комнату и бросался вещами. Концерт, иным словом. А это…черт, да что же должно было случиться? Ксавьер продолжал наглаживать спину своего мастера, перебирать волосы, время от времени растирать плечи, не давать человеку в истерике окончательно закрыться от мира и уйти в себя. Этот Ллойд, в отличие от старого, тихо всхлипывал, вцепившись пальцами в ткань пиджака рыцаря. А у него, Ксавьера, сердце разрывалось от бездействия: он хотел помочь, хотел, чтобы человеку, за последние годы ставшему ему хорошим другом, стало лучше, желательно немедленно. Но даже не имея никакого опыта в утешении людей, он понимал, что сейчас нужно просто быть рядом, позволить человеку выплакаться. Сидя вот так, около кровати на коленях, они провели около двадцати минут. Всхлипы постепенно сошли на нет, оставив после себя легкую дрожь, а Ксавьер потихоньку перевернулся так, чтобы ни у него, ни у Ллойда ничего не затекало. То есть, сам сел спиной к кровати и практически затащил молодого господина на свои колени. -Прости за этот цирк. Я, пожалуй, пойду - всё, что позволил себе сказать молодой Фронтера, прежде чем попытаться встать. Попытка была пресечена головокружением и рукой Ксавьера, который усадил Ллойда обратно, рядом с собой -Нет, не отвертишься. Рассказывай, что случилось? -Всё нормально. -Нет, не нормально. Короткая перепалка глазами. Ксавьер смотрел сверху вниз упрямо, безапелляционно заявляя, что пока он не получит хотя бы необходимого минимума ответов, Ллойд отсюда не встанет. И Ким Сухо сдался. Он никогда ещё никому из этого мира ничего подобного не рассказывал. Но он попробует. Это ведь Ксавьер, Ксавьеру можно. Длинный вдох, после такой же протяжный выдох и Ллойд начал свой рассказ. -Дело в том, что… оказавшись в этом мире я… у меня появился, если это можно так назвать, наставник - Ллойд говорил медленно, постоянно сбиваясь, путаясь в формулировке предложений. Но Азхрахан смотрел на него, впитывая буквально каждое слово, каждый кусочек информации. - Его сообщения могу видеть только я. Так вот иногда он присылает … подсказки о будущем. До сих пор это помогало мне, но… - всё. Дальше можно было и не продолжать. Это дало много ответов, на самом деле. Как Ллойд всегда предугадывал, что сделают противники в долгосрочной перспективе, как резко менял курс работ, бросая все усилия на что-то другое, что впоследствии спасло бы их жизни. А сейчас Фронтера в этом «сообшении» наверняка увидел что-то такое, что выбило его из колеи. И Ксавьер спросит, обязательно спросит об этом, но потом. Сейчас он заметил как глаза Ллойда снова начинают намокать, как сужаются зрачки, как он начинает снова поверхностно дышать. -Ты сделал достаточно для всех нас. Жители графства тебе благодарны. И я тоже, очень. Но ты и так себя не бережешь, хоть и читаешь всем нотации про пресловутую безопасность. Так хоть теперь позволь нам тебе помочь. Мы сделаем все, что в наших силах. Не допустим того, что ты там увидел. Доверься нам. Мне. Все будет хорошо -Не надо меня успокаивать - практически плачущий Ллойд, уткнувшийся в его плечо, говоря подобные слова, смотрелся максимально комично. - я расскажу. Потом. Сйчас я хочу жрааааать. - сказал Ллойд, вставая с колен. Проведя утренние процедуры, молодой лорд позавтракал, потом прибежал посыльный с одного из объектов и он сорвался на работу практически бегом, потому что дело было срочное. А там как обычно. Обругать работников за халатность на одном объекте, сделать профилактическую выволочку за то же самое на соседних, заодно проверить, как идут работы, кое-где помочь лично, где-то просто больше рабочих приставить. А потом раз, и уже десять вечера. Ксавьер понимал, что Ллойд будет избегать разговора, ожидал, что ему придется клещами тянуть из графского сына информацию. Много чего ожидал, но не того, что вечером в спальне Фронтера сам заведет речь об этом. Что он будет около получаса просто говорить, говорить и говорить. Нескончаемый поток информации о маленьких и не очень деталях жизни господина, которых Азрахан не замечал. О причинах непонятных всем поступков, о том, где он справлялся сам, а где ему помог этот его «наставник». И, наконец, о сегодняшнем видении. О смерти графа и графини, о потере руки королевой, о скитаниях Ксавьера и в конце концов смерти самого Ллойда. О предпосылках для начала в стране гражданской войны в том видении. Он говорил спокойно, лишь иногда утирая так и норовившие брызнуть слёзы рукавом пиджака. А Ксавьер в такие моменты тактично делал вид, что ему крайне интересен узор на полу или потолке. Но большую часть времени они смотрели друг другу в глаза. Даже когда неспокойный Ллойд ходил по комнате, останавливаясь то у кровати, то у комода, то посреди спальни, они сохраняли зрительный контакт. Ксавьер торжественно обещал помочь господину. Господин торжественно сделал жест «два пальца в рот», при чем синхронно с рыцарем. Всё стало как раньше. Нет, лучше. Теперь у Ким Сухо был помощник в этом мире, тот, кто знает о нем если не всё, то большую часть точно. Тот, кто не предаст и будет готов и выслушать, и побыть «подушкой для слез» и потом сделать вид, что ничего не было, что все хорошо. Они справятся. Все вместе.