Тот, у кого есть ответы

      Улицы ночного города уже пустовали, когда Блейк выбежала на площадь перед главным зданием академии и остановилась у памятника охотникам. Две человеческие фигуры возвышались над существом Гримм. Высокомерие, как же они все высокомерны и уверены в своей исключительности, избранности, правоте! Оскорбления Вайсс всё ещё звучали в ушах. Воспоминания о том, как студенты-люди Бикона ведут себя со студентами-фавнами, проносились перед глазами.       Блейк с горечью сорвала ленту со своей головы и расправила уставшие от постоянного раздражения и тесноты кошачьи ушки. Все эти месяцы, проведённые в Биконе, она думала о том, возможно ли изменить ситуацию хотя бы здесь, сделать так, чтобы расизм перестал быть естественным и обыденным. Сложно перебарывать своё воспитание и изменять мышление, формировавшееся веками, особенно когда считаешь другую сторону конфликта низменными существами и животными, не достойными ни уважения, ни права голоса. Так думали не только люди, но и фавны.       Вдруг девушка услышала шорох за постаментом, на котором был установлен памятник. Тёмная фигура, что сидела за памятником, поднялась и отряхнулась, являя себя в полный рост. Блейк узнала его с первого взгляда, ещё до того, как он полностью развернулся к ней: высокий, поджарый, волосы откинуты со лба и зачёсаны назад, рога изогнуты по линии волос, гладко выбритое лицо, сердито поджатые губы, глаза… наконец-то не прячутся за маской. Левый глаз, обезображенный шрамом, надёжно прикрыт повязкой, а правый обращён только к ней, будто ничего интересного на этой площади больше нет.       Адам сменил свой расшитый плащ на простую чёрную куртку. Его оружие — Уилт и Блаш — спокойно дожидалось своего часа на поясе, и пока он не прикасался к нему, но всё могло измениться — непредсказуемо.       Не зная, как реагировать на его появление здесь, настолько близко от академии Бикон, Блейк замерла. Бежать бессмысленно — сейчас их не отделяла друг от друга пропасть между платформами поезда, а в скорости перемещений Адам не уступал Руби.       Он неторопливо двинулся навстречу, с видом хищника, уверенного в том, что его добыча уже никуда от него не денется.       Блейк почувствовала, как холодный пот скатывается по её спине. Ноги едва держали её, колени дрожали и подгибались, она разрывалась между желанием немедленно удрать или остаться на месте, сдавшись на милость Адама, пусть второе и было безумной глупостью после того, как она предала его доверие.       И всё-таки, в этот раз она не сбежала. Только разлучившись с ним на долгий срок, она поняла, насколько привязалась к нему и как сильно хотела бы, чтобы между ними не стояли противоречия и разногласия. Она любила его — до сих пор, несмотря на то, каким жестоким и непримиримым он был. Встретить его именно сейчас было для неё символично.       Он нарушил молчание первым. В его голосе звучали плохо скрываемая ярость и осуждение, словно он зачитывал приговор преступнику. По сути, так и было с точки зрения Белого Клыка — она наверняка числилась в списках дезертиров на первых строчках.       — Ты скрывала своё наследие фавна, притворяясь человеком среди других людей. Отвернулась от своих товарищей. Отреклась от нашей борьбы, от наших целей, променяв их на освоение профессии, максимально политизированной врагами. Да что с тобой, Блейк? — этот вопрос Адам прошипел уже ей в кошачье ушко, остановившись так близко, что она ощутила его дыхание, колыхнувшее шёрстку на ушке, и тепло, исходящее от его тела.       За сегодняшний день Блейк очень устала спорить с упрямцами, ей хватило непробиваемой в своей наивности Вайсс, и не хотелось оправдываться и продолжать дискуссию практически на ту же самую тему, только с другой стороны конфликта. К тому же, у Адама (если он пришёл поговорить, а не совершить «возмездие») был серьёзный шанс убедить её в своей правоте — одна из причин, почему она сбежала из Белого Клыка. Она боялась, что аргументов у Адама наберётся достаточно, чтобы она сдалась и окончательно приняла его точку зрения, забыв о том, чему её учили родители. Боялась разочароваться в поисках мирного решения.       Почему этот рогатый засранец не мог просто помолчать, засунув свои обвинения куда поглубже? Злость сбросила с Блейк оцепенение. Терять ей уже было нечего. Она отступила на пару шагов назад и постаралась придать своему голосу как можно больше серьёзности и достоинства.       — У меня свои соображения насчёт того, какие преимущества даст профессия охотника. И я не отказывалась от борьбы! То, что я не хочу проливать кровь, не значит, что я опустила руки!       Внезапно Адам сгрёб её в охапку и прижал к себе. Возмущённо мявкнув, Блейк упёрлась руками ему в грудь. Его сердце бешено колотилось под её ладонью, то ли от волнения, то ли от ярости.       — Только посмотрите на эту трусливую мамкину бунтарку, — теперь он вздумал мучить её человеческое ушко, с силой куснув его и вырвав из горла Блейк болезненный стон. — Ты ж ничего не сделала за эти месяцы для народа фавнов, сидела на жопке ровно и в ус не дула. Ремня бы тебе по ней всыпать, избалованная эгоистка и лгунья! О да, так я и сделаю…       Что с ним такое? Значит, он не собирался убивать её? Расслабляться всё равно было неразумно, и Блейк не позволила своему организму отвлечься на укус и соблазнительное обещание, произнесённое тем самым дразнящим тоном, который Адам использовал только наедине с ней.       — А ты что сделал для фавнов, Адам? Решил обнести все праховые магазины в городе? Репутация сразу до небес взлетела, отличный план!       Он нахмурился и цыкнул на неё, потом обхватил удобнее и понёс прочь от памятника. Отбиться от него у Блейк не получалось — разница в физической силе была значительной.       — Не ори здесь об этом. Уйдём в безопасное место.       Соглашаться на уход куда-либо с Адамом отсюда тоже не было верхом гениальности. Но его реакция на упоминание ограбленных магазинов праха заинтересовала Блейк. Когда она услышала комментарии полицейских, с которых и началась сегодняшняя ссора с Вайсс, поначалу она им воспротивилась, сомневаясь в причастности Белого Клыка. Руби, например, наткнулась на банду людей под предводительством Торчвика, фавнов среди них вообще не было. Недавние ограбления могли быть его рук делом, если он нашёл себе новых подельников взамен тех, кого поймали и посадили в тюрьму. Но Адам вёл себя так, будто ему было известно что-то такое, о чём он не хотел трепаться на улице, и Блейк призадумалась, а какая ему была бы выгода от этих ограблений.       В конце концов, у кого ещё можно достоверно узнать о том, что творится в преступном мире столицы, как не у лидера вейловской ячейки Белого Клыка? Поэтому Блейк расслабилась на руках у своего одержимого бывшего и настроилась получать удовольствие.       * * *       Он отнёс её к автомобилю, припаркованному в тупике неподалёку, усадил на пассажирское сиденье спереди и повёз куда-то запутанным путём — как предполагала Блейк, в район фавнов. Там у него была небольшая квартира-студия, достаточно безопасное место для переговоров (и не только).       — За вами шпионил хвостатый утырок, ты заметила? — вдруг спросил он.       Она удивлённо посмотрела на него. Если он о том юноше-фавне с обезьяньим хвостом, которого они видели днём, то… Их команда умудрилась профукать сразу две слежки. Но это ещё не так страшно. Хуже, что Адам видел её сокомандниц, особенно Вайсс.       Адам усмехнулся, правильно истолковав её обеспокоенный взгляд, и покачал головой.       — Моя глупая беспечная кошечка. Я давно знаю, куда ты сбежала и с кем учишься. Хоть бы попробовала замаскироваться, имя сменить, что ли. Мне пришлось сочинить для остальных сказку о твоём специальном задании, чтобы тебя не преследовали.       Её не внесли в список дезертиров благодаря его заступничеству и протекции? Понятно, самолично хотел поймать её и выжидал удобное время.       Больше он ничего не добавил. Видимо, пока что не собирался обсуждать с ней личности её сокомандниц — но Блейк была уверена, что к этой теме он обязательно вернётся.       — А тот парень?..       — Я с ним разобрался, — Адам помрачнел. — Обычный молокосос, клеящийся к любой красивой фигурке женского пола. Я дал ему понять, что к тебе клеиться не стоит, если он хочет сохранить своё тело в оригинальной комплектации.       Блейк повернулась к нему, сильнее беспокоясь из-за его мрачного тона. Парень показался ей безобидным хулиганистым дураком, он абсолютно точно не заслуживал избиений и допросов — или что там могло прийти в голову этому маньяку на водительском сиденье рядом с ней.       — Что ты с ним сделал?!       — Поговорил. Ты не представляешь, Блейк, насколько может быть полезной и эффективной простая и откровенная беседа с ближним своим, — его голос сочился сарказмом вперемежку с желчью. — В отличие от трусливого бегства.       От неловкости и раздражения она поджала кошачьи ушки.       — У меня были причины уйти. И я думаю, ты сам догадываешься, какие именно, потому что я много раз пыталась поговорить с тобой о твоих целях и методах их достижения! Слушал ты меня или нет, уже другой вопрос.       — Да, я помню твоё капризное нытьё дословно. И не считаю, что оно было веской причиной, — процедил Адам, прибавляя скорости. Мотор автомобиля взревел.       Это был непродуктивный разговор. Блейк отвернулась к окну, хмуро разглядывая проносящийся мимо ночной городской пейзаж и ещё больше сомневаясь в правильности своего решения последовать за Адамом. Но теперь он ни за что не отпустит её. Драться с ним прямо в машине посреди дороги через многолюдный квартал — плохая идея. Да и драка не даст ей желаемой информации. Что же делать…       Несколько минут они провели в гнетущем молчании. Потом Адам глубоко вздохнул и сказал:       — С тех пор, как ты бросила меня и свалила развлекаться в академии, много чего произошло с нашей ячейкой, Блейк. Мне жаль снова расстраивать тебя, но твои мечты о мире без насилия не сбудутся — скоро весь Вейл утонет в дерьме и крови. Я расскажу тебе о проблемах, с которыми мы столкнулись, когда приедем.       Не похоже, чтобы он опять исходил желчью и хотел уязвить её. Он выглядел уставшим, даже… отчаявшимся? Блейк решила, что нужно выслушать его.       — Расскажи.       — А ты расскажешь мне о том, как развлекалась без меня, — добавил он, стрельнув в неё убийственно-ревнивым взглядом.       Блейк фыркнула и снова отвернулась к окну. Неисправимый собственник и мнительный ревнивец. Ей нечего было рассказывать ему, она отшивала всех возникающих поклонников ещё на подлёте и ни с кем не флиртовала. Все эти правильные и неискушённые мальчики из академии не могли дать ей того, чего она хотела и к чему привыкла за два года тесных отношений с несдержанным и неутомимым психом. А подумать в непристойном ключе о преподавателях — даже о молодом и красивом, хоть и странноватом докторе Ублеке — у неё мозги не поворачивались…       * * *       Наконец, они приехали к нужному дому и поднялись на нужный этаж. Когда Адама назначили лидером вейловской ячейки, они вдвоём поселились в квартире-студии обычного жилого дома, так как оба предпочитали аскетические условия без излишеств. Адам открыл дверь и пропустил Блейк вперёд; она не без трепета зашла внутрь, включила свет и огляделась.       Она прекрасно знала, что Адам не заморачивается с ведением домашнего хозяйства. Несколько месяцев он был предоставлен самому себе, и никто не загонял его пинками на уборку. Но всё оказалось не так уж и плохо. По крайней мере, он не развёл свинарник и аккуратно складировал мусор в пакеты. Было бы просто замечательно, если бы он ещё и выносил их на помойку — кухонный уголок стал тесноват из-за них.       Кровать в противоположном углу была измята и не застелена. Пара пустых бутылок стояли на полу, ибо мусорное ведро около кровати было до краёв наполнено подозрительными салфетками. Пыль скопилась по углам, и особенно в той части комнаты, где раньше располагались её вещи: секретер и книжный шкаф выглядели так, словно никто не прикасался к ним с тех пор, как она была здесь в последний раз. Наверное, Адам приходил сюда только перекусить какой-нибудь едой быстрого приготовления и поспать, никого не приводил на ночь и не пытался найти себе новую постоянную девушку, ради которой старался бы держать себя и эту квартиру в чистоте и порядке. Сердце Блейк защемило, она уже готова была развернуться к своему непутёвому быку и обнять его, но тот её опередил.       Пока она осматривалась и снимала сапожки, он закрыл входную дверь на ключ и спрятал его куда-то. Сбросил куртку и перчатки на вешалку, свой меч прислонил к стене и отцепил Гэмбол Шрауд с перевязи за спиной Блейк, не спрашивая её разрешения. Потом рывком развернул Блейк лицом к себе и впился губами в её губы, вдавил её в стену с таким напором, будто хотел сделать слепок на память. Все эти манипуляции он провернул так стремительно, что Блейк не успела увернуться и подменить себя тенью, отскочив подальше — Адам безошибочно угадал, где оригинал, и схватил именно её, а не тень.       Их поцелуй был жарким и агрессивным. Блейк вцепилась коготками в плечи Адама и активно сопротивлялась его попыткам протолкнуть свой язык в её рот. Наглец возмутил её своей настойчивостью — он обещал рассказать что-то важное, но вместо этого полез на неё, как озабоченный подросток, не способный подождать полчаса. Хотя… если он всё это время оставался в одиночестве, его нетерпеливость была понятна.       Хвалёная «откровенная беседа с ближним своим» откладывалась на неопределённый срок — Адам был таким разгорячённым, возбуждённым и нуждающимся, что его желание передалось Блейк, захватило и её тоже. Так легко и просто было отключить здравомыслие, поддаться инстинктам и не думать ни о чём, кроме своего партнёра. Перестав сопротивляться, она обвила ногами его бёдра, прижимаясь к нему теснее и чувствуя его твёрдый член сквозь все слои ткани, что пока ещё разделяли их. Адам обнял её одной рукой за талию, а другой взял за бедро, впрочем, через секунду его ладонь скользнула дальше и сжала более мягкое место.       Он направился к кровати, крепко держа Блейк и углубляя поцелуй. Каждое его движение раззадоривало её. Томление скапливалось внизу живота, одежда стала неудобной и лишней.       Когда Адам остановился перед кроватью и оторвался от Блейк, чтобы полюбоваться на её взволнованное лицо, девушка издала слабый стон и потёрлась об него, подталкивая к продолжению. Её припухшие и искусанные губы болели, уставший от игр язык еле поворачивался — так приятно освежить память об этом чувстве выжатости и опустошения, но ей хотелось вспомнить и изведать заново больше, гораздо больше.       Однако что-то изменилось в настроении Адама. Он скривился, с каким-то остервенением бросил её на матрас и, не дав ей опомниться, придавил сверху своим весом. Всё ещё злился на неё...       — Не думай, что я легко прощу тебя, маленькая предательница. Ты заслуживаешь особого наказания за своё бегство, — угрожающе прошептал он ей в кошачье ушко, медленно поглаживая шёрстку на нём.       Его единственный зрячий глаз пылал безумной похотью, смешанной с обидой и злостью. Блейк испугалась, что это уже не часть их старой ролевой игры с подчинением, и Адам действительно будет причинять ей боль — не ради обоюдного удовольствия, а ради своих извращённых представлений о «возмездии».       — Сколько их было? — прорычал он, сжав её ухо в пальцах и потянув. — Люди или фавны?       Блейк всхлипнула и вцепилась в его руку, пытаясь освободить чувствительное ушко из стальных тисков. Её нервы напряглись до предела, она не представляла, куда может завести Адама его одержимость. Раньше, до её бегства, он никогда не сердился на неё по-настоящему.       — О чём ты, дурак?! Хватит, мне больно!       Он не обратил особого внимания на её возню в попытках освободиться от его захвата.       — Об ублюдках любого пола, что трогали тебя. И будь честной. Я узнаю всё.       — Никто не трогал! Ай, отпусти-и! — прохныкала она, ёрзая под ним и мечтая скинуть его с себя. Раздражение и страх вытеснили все другие эмоции.       Он всё-таки послушался и отпустил её ухо. Внезапная передышка немного успокоила Блейк, но бдительность она не ослабляла.       — Обиделась? — Адам хмыкнул и с сардонической усмешкой продолжил: — По-твоему, я должен был радостно оттрахать тебя, как ни в чём не бывало? Ты с лёгкостью рассталась со всем, что связывало нас, выбросила меня и мои чувства на помойку. А сейчас стонала и тёрлась об меня, как мартовская течная кошка. Наводит на определённые размышления.       Да как он смеет упрекать её в этом?! Циничный манипулятор. Озабоченный садист!       — У самого стояк, — прошипела Блейк в гневе, перевешивающем её страх. — Что, нравится представлять, как я с кем-то… Ых-х!       Молниеносный укус в шею сбил её с мысли и заткнул. Адам сдавил её в объятьях так сильно, что, если бы она хуже знала его повадки и не держала ауру активированной всё время, он переломал бы ей кости или перегрыз горло.       Он стянул чёрный шарфик с её шеи и отстранённо оглядел её с хищной улыбкой маньяка. Потом использовал шарфик как верёвку, привязав Блейк за запястья к изголовью кровати и тем самым заставив её держать руки над головой и стать ещё беспомощнее перед ним и его зловещим «наказанием».       — Плохая кошечка… Не упоминай при мне столь отвратительные вещи… — пробормотал он, очень увлечённый процессом связывания.       Разобравшись с узлами, он уже мягче обнял её и постарался не придавливать её собой, сместившись вбок. Блейк на этот жест доброй воли не купилась.       — Какая очаровательная беспомощность. Твой страх перед неизвестностью и возмущение — вот что меня возбуждает, — Адам вдруг решил поделиться откровением, как будто раскаялся в том, что своим поведением заставил её нервничать и сомневаться в нём.       Ни капли он не раскаивался, конечно. Но его замечание пояснило, чего он добивался, и страх Блейк полностью вытеснился праведным гневом. Он игрался с ней и её чувствами, всего лишь игрался, а она поверила!       — А меня — нет! — выпалила она, пробуя лягнуть его и пыхтя от усердия, не заканчивающегося успехом.       — Хм-м… Маленький рассерженный котёнок, — протянул он с умилением и слез с неё, садясь сбоку. — Похоже, твоя совесть действительно чиста, и ты верна мне.       Блейк напряглась, поставив ушки торчком. Куда это он собрался?       Но Адам никуда не ушёл. Расстегнув её шорты, он нарочито медленно стянул их вниз вместе с колготками. Ему всегда нравилось гладить её тело и любоваться им.       Ух, как же ей хотелось тоже потрогать его… Кулаками! Она проверила шарфик на прочность, и тот выдержал, предав свою хозяйку. Захотелось грязно выругаться.       — Тш-ш, не суетись, — Адам провёл пальцами по её голому животу, отчего Блейк вздрогнула. — Я не сделаю ничего, что тебе не понравится, ты же знаешь меня.       Теперь она ему не доверяла — он всё испортил.       — А мне уже не понравилось, как ты себя ведёшь, Адам! Вот ты подозреваешь меня в неверности, а сам-то чем занимался, пока меня не было рядом? Может, ты такой взвинченный, потому что у самого рыльце в пушку, и ты хотел успокоить себя, что не один такой?       Он снисходительно улыбнулся и потрепал её по волосам, почесал за ушками.       — Нет. Мне нужна только ты и твоя покорность, Блейки. К тому же… — он нахмурился, вспомнив о чём-то, но тут же отмахнулся от своих мыслей и снова наклонился к ней, почти задевая её нос своим. — У меня не было времени на глупости. А в свободные минуты я думал о тебе.       Блейк скосила ехидный взгляд на салфетки в мусорном ведре.       — Я догадалась.       И снова вздрогнула, почувствовав тяжесть и жар его ладони у себя на животе.       — За эту пытку одиночеством мне следует наказать тебя, — шепнул Адам в то самое ушко, что совсем недавно терзал, заставляя Блейк напрячься снова. — А потом наверстать упущенное…       Быстрым и привычным движением он стянул с неё трусы — чёрные хлопковые, самые простенькие. Лиф к ним был такой же безыскусный, ибо Блейк уже давно ни для кого не прихорашивалась. Задрав её майку вверх, Адам за пару секунд разделался и с ним. Из-за того, что Блейк всё ещё оставалась привязанной к изголовью кровати, он не мог просто снять майку и лиф, но натянул их вверх, чтобы они не мешались и не закрывали её лицо.       Прохладный ночной воздух из открытого окна обдал её обнажённое тело приятным холодком. Адам пока не спешил раздеваться. Он лёг рядом, прижимаясь к ней, и без предупреждения погрузил в неё два пальца. Блейк выгнулась, прикусив губу, чтобы не застонать и не признать тем самым своё поражение перед ним. Но, на самом деле, она уже была целиком в его власти — Адам слишком хорошо знал её, помнил, где находится её чувствительное место, и теперь дразнил его, потирая с разным нажимом и скоростью.       — Так что, Блейки? Ты думала обо мне, когда оставалась одна? — его тихий искушающий шёпот действовал на неё, как гипноз. — Тебе не хватало меня?       — М-м... Ох, да... Да! — она не выдержала и простонала свой ответ.       Слушая её, Адам довольно улыбнулся и наклонился ниже, к её груди, чтобы провести языком по мягкой плоти, куснуть соски. Его действия очень нравились Блейк, раззадоривали её; она простила ему свой испуг, стала выгибаться и стонать под его игривыми укусами и настойчивыми ласками. Она почти достигла высшей точки напряжения, но Адам отстранился от неё и убрал руку, не позволив ей кончить.       Тяжело дыша, Блейк разочарованно вздохнула и посмотрела на него с лёгкой обидой, её тело дрожало от возбуждения, никуда не приведшего.       Что ему стоило довести дело до конца? Изверг, да ему просто доставляло изощрённое удовольствие тянуть время и обманывать её ожидания!       Заметив её недовольство, Адам строго взглянул на неё.       — Подождёшь.       Потом смягчился и демонстративно, не спеша, облизал мокрые пальцы, отчего Блейк смущённо покраснела. Сел на край кровати и снял брюки, но футболку почему-то оставил — торопился приступить к процессу и забыл о ней? Блейк с интересом и предвкушением следила за ним и разглядывала его ниже талии, раз великолепный торс оставался скрытым тканью.       Бросив брюки на пол, Адам снова залез на кровать и неторопливо и степенно пристроился к Блейк, отыгрывая почтенного отца семейства в летах, раз в год находящего силы для исполнения супружеского долга. Она не понимала, как у него хватало выдержки на подобное дурачество, если недавно он бросался на неё, словно голодный зверь.       — Ты всё ещё принимаешь таблетки, дорогая? — спросил он, упираясь головкой члена ко входу и не двигаясь дальше, чтобы она извелась, мечтая обо всей длине.       — Да, но я ду… М-мх! — Блейк хотела высказать свои соображения о том, что следует предохраняться несколькими способами для большей надёжности, однако Адам не дал ей договорить, войдя в неё сразу и до конца одним плавным, отработанным на практике движением.       Долгожданное ощущение наполненности едва не привело её к оргазму. Она откинула голову назад и прижалась бёдрами к Адаму ещё теснее, наслаждаясь единением с ним. У неё никогда не находилось слов, чтобы описать всё, что она испытывала в такие минуты — несмотря на то, каким вредным и раздражающим Адам был временами, секс с ним был одним из лучших занятий, что она пробовала в жизни. Всегда открывались какие-то новые грани. Сегодня, например, она узнала, каким Адам бывает, когда сердится и злится на неё не в шутку. Он не собирался «остывать» и прощать её, желал подчинить её себе — его пронзительный взгляд, дьявольская, полная вожделения улыбка и резкость в движениях тоже говорили об этом.       Они и раньше не церемонились друг с другом и не сдерживались во время своих игр, но сегодня в них было больше тёмных эмоций. Блейк извелась до такой степени, что перестала беспокоиться о чём-либо и полностью отдалась своим ощущениям, отзываясь на грубые и резкие толчки Адама громкими стонами. Бесстыдник прекрасно знал, как ему следует двигаться, чтобы задевать её самые чувствительные точки и проникать как можно глубже.       Единственное неудобство, отвлекающее её — шарфик, туго впивающийся в затёкшие запястья. Когда ей надоело мириться с ним, Блейк укрепила аурой руки и порвала его — не без толики сожаления, ведь он был частью её костюма и сопровождал её в стольких приключениях. Освободившись, она с удовольствием обняла Адама за шею и привлекла его ещё ближе к себе.       — Ничто не удержит тебя, х-ха, — прерывисто выдохнул он в её кошачье ушко, ускоряя темп. — Строптивая ты кошка, м-м… Я научу тебя послушанию!       Блейк ответила ему протяжным стоном и кончила, сжимая в кулачках ткань его дурацкой футболки. Ещё несколько мощных фрикций, ещё немного сладостной агонии — и Адам присоединился к ней, крепко удерживая её под собой, чтобы она не вздумала вывернуться. Она прочувствовала всё — трение плоти о плоть, пульсацию его члена, разлившееся тепло внутри неё. Неожиданно для себя Блейк обнаружила, что ей это понравилось, хоть и могло повлечь за собой множество проблем. Когда Адам тяжело навалился на неё с довольным стоном и безмятежной улыбкой, она даже не была против того, чтобы он ещё немного побыл в ней.       Какое-то время они просто лежали в обнимку, приходя в себя и восстанавливая дыхание. Потом Адам приподнялся на локтях и отстранился. Приятное чувство растянутости исчезло, но тепло осталось.       — Хочешь пить, Блейки? Я принесу воды.       — Принеси, — она пригладила его растрёпанные волосы, стараясь не задеть повязку, так как он не любил лишний раз светить своим шрамом.       Пока он отлучался к кухонному столу, Блейк нашла в прикроватной тумбочке вскрытую пачку салфеток и привела себя в порядок. Потом села, подтянув колени к груди, и задумалась. Что-то подозрительное было в нежелании Адама расставаться с последним элементом одежды на себе. Она развернулась в его сторону и наблюдала за ним из-под полуопущенных век.       Когда он вернулся с двумя стаканами воды и плюхнулся рядом, подав ей второй стакан, Блейк пересела к нему на колени. Он был полностью расслаблен и открыт для атаки. Блейк запустила свободную руку под футболку, провела пальцами по его тёплой коже, изучая все неровности, и Адам не остановил её. Кажется, он был вполне доволен её пытливым интересом.       Тогда она задрала футболку вверх. Вот они — свежие рубцы от недавно заживших ожогов. Тут и там, на боках и груди, они выделялись своей странной формой, похожей на след от ладони — некрупной, может быть, женской или детской. Если он получил их все одновременно, это наверняка было адски больно, и восстанавливался он после этого долго. Не всякий охотник был способен так отделать одного из сильнейших бойцов Белого Клыка.       — Как? Откуда? — Блейк подняла встревоженный взгляд на Адама.       Тот спокойно попивал воду, выглядя отрешённым от всего.       — Да вот, встретился с одной стервозной сукой. В тот же день, как ты оставила меня без своей поддержки и помощи. Но, — Адам ласково пригладил её волосы и добрался до ушек, чтобы поиграться с ними. — Если бы ты пострадала в том сражении, я бы себе этого не простил. И так опустился ниже некуда. Кто кого в итоге должен отхлестать ремнём — открытый вопрос.       Блейк стянула с него, наконец, футболку и ещё раз внимательно осмотрела все рубцы. На второй взгляд, они походили на следы от пыток, нежели от боевых ранений.       — Так ты предлагаешь оценить, чья вина больше?       — Кто худший предатель, — Адам прищурился, в его голосе слышалась горечь. — Но ты, конечно же, выиграешь этот спор. Ты предала только одного фавна.       Это было чем-то новеньким. Обычно Адам обвинял в смертных грехах кого угодно, только не себя, и не страдал самокритикой. Любопытство Блейк разгорелось сильнее, и она приготовилась внимательно слушать его, не упуская ни одной детали. Изучение характера Адама, чтобы понимать его лучше, было одним из её любимых занятий.       Собравшись с мыслями, Адам поведал ей о своей встрече с женщиной по имени Синдер Фолл.