(Не) страшный Россия

На часах только недавно пробило 8, а британец уже не спит. Он все ворочается и отчаянно пытается согреться, но ничего не выходит. Даже под одеялом и рядом с Брагинским как по щелчку пальца стало жуть как холодно. Казалось, что если Артур сейчас вылезет из-под одеяла, то увидит, что половину комнаты занесло снегом, из-за того, что вчера вечером русский открыл окно нараспашку и завалился спать. Хотя всю ночь было очень тепло, даже можно сказать, жарко, сейчас оно улетучилось, ну или его впитал Ваня. Киркленду надоело это терпеть, и он, на самом деле не зная, что сможет сделать, все-таки выполз из своей когда-то теплой и уютной норы, сделанной из Ивана и одеяла. В комнате царил полумрак, ведь было еще достаточно рано для зимнего солнца, да и шторки закрывали большую часть света. Артур огляделся и только через несколько секунд заметил силуэт, неподвижно нависающий над кроватью. Англичанин резко поднял голову и уставился на фигуру, не в силах пошевелиться или издать какой-нибудь звук из-за леденящего ужаса. На секунду ему даже показалось, что кровь в венах остановилась, а сердце перестало биться. Над ним возвышался достаточно пожилой человек, почему-то выглядевший очень сильным. Киркленду подумалось, что один этот дед мог бы с легкостью перебить всю его армию голыми руками. Человек был одет в немного потрепанную временем военную форму, а к его голове был надежно пристегнут шлем с красной звездой посередине. Артур не мог понять, какого времени его мундир, даже примерно, как-будто такой был всегда. Но даже запомнить одеяние странного гостя тот не смог. И пока Артур молча глазел на мужчину, второму это надоело и он заговорил. — Кто таким будешь? — сурово спросил гость. Голос разнесся по комнате и эхом отразился от стен, а от его дыхания будто повеяло еще большим холодом. Британец вжался в подушку настолько, насколько это вообще возможно. Что он мог ответить, а главное как? Ведь с его физической формой поменялись и возможности, и в основном их спектр стал меньше. — Как я отвечу-то? Он че, не видит, кто я? Кот! Как ему в голову пришло до меня докопаться — подумал Киркленд, все еще смотря на мужчину выпученными от страха и удивления глазами. Ему уже казалось, что те скоро вывалятся из орбит. — Подумай просто, все пойму я — объяснил старик, проигнорировав все остальное и немного отойдя от кровати. — Он еще мысли читать умеет — прикинул Киркленд, но сразу осекся, осознав, что это он тоже понял. Британцу стало немного теплее, но не настолько, чтобы его хвост мог свободно, не немея, двигаться. — А-англия я — даже думать, зная, что до него все дойдет, теперь было страшно. — Это я понял. Зачем пожаловал к Ивану? Плохое что-то твоя головушка замышляет? — спрашивал гость еще громче и суровее, хмуря брови. — Неттт… Конечно нет — дрожал Артур, но потом все-таки вспомнил, что он — представитель великого государства, и ему не подобает так себя вести. — Плохого я ничего не предпринимаю и не планирую — попытался быть более уверенным он. — Вижу, все-таки правда это — немного смягчил тон мужчина. — Тогда давай знакомиться. Я — Генерал Мороз, воевода, да дедушка Ивана, можно сказать. А ты Англия, что ж — сказал тот совсем переставая хмуриться — добро, добро. Что же ты у Иванушки в ложнице то делаешь? — с некой усмешкой в голосе спросил Генерал. — Так я, это… — Киркленд и забыл, что он тут делает — холодно тут. Иван окно открыл, а я вот мерзну. А это же самое теплое место в доме — оправдывался Артур. — Понял я, понял. Ты только на Ванечку не жалуйся, он ведь и так тебя пожалел. Обогрел, накормил, и все это из-за великодушия своего русского. А вы в своей Европе, у черта на куличиках, чудище из него делаете, бесстыдники — снова, но уже намного меньше разозлился генерал Мороз. Обидно ему было за Ивана, он-то знал его истинные мотивы — добро и мир. — Возради-ка ты лучше свою душу с покаянием, тогда поймешь, что Ваня добра тебе от всего сердца желает, обидно ему, что не замечаете вы этого — напоследок сказал странный гость, взмахнул рукой и как-будто растворился в воздухе. Англия же удивленно приоткрыл рот и все еще смотрел на место, где только что был Генерал Мороз. В комнате постепенно становилось теплее, несмотря на открытое окно, из которого опять начал дуть сильный ветер. Прошло совсем немного времени, как вдруг Брагинский зашевелился. Он зевнул, зажмурил глаза и начал потягиваться после долгого пребывания в одном положении, тем самым спихнув кота с кровати. А так как Артур еще не пришел в себя — он грохнулся на пол, почти не успев сгруппироваться. — Вот она, добрая русская душа — саркастично подумал Киркленд, тихо мяукнув от несильной боли в лапке, на которую тот упал. Оказалось, что Иван уже собирается вставать, а не просто меняет позу для сна. — Ой, это ты из-за меня упал? — сонно спросил русский. — Простии, я не хотел, ну ты сам понимаешь — виновато проговорил он и притянул котенка к себе — ты же не обижаешься, да? — русский и правда очень любил кошек, просто обожал, поэтому ему было очень неприятно осознавать то, что кому-то из них больно, по его же вине. — Опять он нарушает все мои личные границы — недовольствовал Артур — или у них это семейное? — тогда Киркленд вспомнил Наталью и самого Генерала Мороза. — Но если так подумать, он же не назло мне это делает? — рассуждал Киркленд, растекаясь в руках у Ивана. — Он же вообще не знает, кто я, значит пока что можно ему доверять? — Артур все еще пытался разобраться в этом вопросе. — Хм, вообще, это похоже на правду, да и сейчас он спихнул меня не нарочно, поэтому винить его за это будет неправильно и глупо. Но с другой стороны — Генерал Мороз — точно союзник России. Даже, можно сказать, второй ее представитель. Можно ли в этом случае доверять его словам? — снова задумался Англия. — Но вообще, вся Европа говорила о том, какой Брагинский злой и эгоистичный, но сейчас он показывает себя с совершенно другой стороны. Об этом нужно подумать и понаблюдать за самим Иваном. Возможно, это были слухи… — заключил Артур. К этому времени его уже отпустили, а сам Брагинский уже почти встал с кровати. — Даа, даже в Англии может быть достаточно холодно — сказал Брагинский на выдохе и подошел к окну. Даже несмотря на то, что тот был в свитере, ему тоже было некомфортно при такой температуре. — Он же из России, я думал, Брагинский любит холод — Артур подумал, что если Иван не любит холодные зимы, это весьма нелогично. Конечно, он не выбирал расположение, но все-таки, это же почти главный стереотип о России! Для Вани время было раннее — 8 утра. Обычно он просыпался намного позже, но раз уже встал, скорее всего он больше не уснет. Хотя усталость все же присутствовала, Брагинский даже не попытался лечь на кровать снова, ведь голод все же был сильнее. И это было весьма резонно, ведь последний раз он ел почти сутки назад. Да и коту нужно, он же не виноват, что русский не выспался, тогда почему котенок должен голодать? Примерно с такими мыслями Иван поплелся в ванную и плеснул ледяной водой себе в лицо, чтобы окончательно проснуться. Щеки сразу немного покраснели от холода, но Брагинский привык просыпаться так каждый день, поэтому не обратил внимание на это. Совершив остальные утренние процедуры, русский подумал, зачем он вообще хотел пойти в магазин. Готовить сейчас не хотелось, поэтому нужно взять что-то готовое, или почти готовое… Сразу готовые к употреблению продукты обычно были не особо натуральными, если это конечно не просто овощи или фрукты, поэтому какой ждать реакции ваниного организма, который к слову привык к здоровой еде, было неизвестно. — Там же у них одна химоза в магазине — выходя из ванной, обдумывал русский. — Нужно взять то, что есть в России, чтобы было что-то привычное. Но что в Англии может быть русского? — рассуждения Ивана почти зашли в тупик, но он подумал, что какие-нибудь пельмени все-таки должны быть здесь. — Пельмени они и в Африке пельмени, daa? — протянул Брагинский, сказав «да» на английский манер, правда сам не понял зачем. Но эта мысль ему понравилась, поэтому Ваня быстро оделся, конечно, не забыв шарф, погладил котика и отворил тяжелую дверь. Ему сразу почувствовался контраст, создаваемый теплом его дома и зимой на улице. За ночь стало гораздо теплее, чем было вчерашним вечером, поэтому снег стал еще больше смешиваться со всем что было на дороге. Но русского это ни капли не беспокоило. Он вдруг задумался, а стоит ли праздновать Новый Год? — Ну с одной стороны, я этот праздник каждый год отмечаю, почему в этом году не должен? Не думаю, что если я за границей, мне не стоит этого делать. Но с другой… Осталось всего лишь два дня до этого момента — обдумывал этот вопрос Иван, не замечая, как его брови ползут к переносице. Вообще, если бы Ваня действительно захотел, два дня на полную подготовку к празднику ему хватило бы с запасом. Даже елку бы из леса скомуниздил, ради такого-то действа. Но сейчас его одолевала жуткая меланхолия, возможно из-за непривычного английского климата. Хоть Брагинскому не нравились сильные морозы, он к ним уже привык. Сжился уже со всеми плюсами и минусами суровой зимы в России. А тут — мягкая, достаточно теплая британская «винтер». Ну, хотя бы снег есть, уже немного похоже на настоящую зиму. Так ничего и не решив, Иван дошел до уже знакомого магазинчика. Внутри было пусто, только продавец сидел на своем месте и безрадостно смотрел в окно. Видимо еще действительно слишком рано. Пройдя внутрь, русский решил сначала взять то, что он уже знал, где лежит. Взяв несколько пачек еды для кошака, Иван увидел рядом шарик кошачьей мяты. — Хм, никогда не видел, как кошки на нее реагируют — задумался Ваня. — Ну вот и посмотрим — с небольшим намеком на улыбку Брагинский взял прозрачный пакетик со спресованным шариком внутри. К отделу с полуфабрикатами идти долго не пришлось, он находился справа от отдела, где стоял Иван. Там стояли привычные длинные и невысокие холодильники. Ваня подошел к весьма вместительным холодным ящикам и начал бегло читать английские названия, произнося их у себя в голове русскими звуками. — «Экономи китченс морлеу лимитед» — почти шевелил губами русский — не, это не то. «Равиолли виз чиз», это тоже фигня какая-то. И тут Брагинского осенило — пельменей в холодильнике реально не было. Иван заметил это только тогда, когда уже прочел названия всех лежащих внутри продуктов, почти забыв, зачем вообще сюда пришел. Да, видимо он и правда еще не проснулся до конца. Но судорога в животе быстро напомнила цель столь раннего визита в магазин. Иван осмотрел холодильник еще раз, не веря тому, что тут нет пельменей. Но, к сожалению, так оно и оказалось. Из похожих продуктов, то есть мяса в тесте были только те же самые равиоли, только уже с мясом, естественно. Брагинский не хотел их брать, ведь не изменяет своим вкусам, но «ты не ты когда голоден», да и помирать не особо хочется. В итоге из магазина русский вышел с пачкой равиоли под мышкой и еще более грозным таблом, чем оно было когда он зашел. — Да там же одна химия, сто процентов — хмурился Иван.

***

Артур лежал на еще теплом местечке, которое осталось после Ивана. Уходить отсюда было слишком лень, да и зачем? Уже светало. На улице было тихо, никаких звуков там после ухода Вани он не слышал. Для Киркленда это всегда было довольно привычно, но сейчас что-то чужое было в этой тяжелой тишине, которую нарушало только негромкое тиканье часов. Но не улучшало ситуацию. Артур не привык слышать, как работают часы, поэтому из-за этого звука ему стало еще тревожнее. Холодный свет, лившийся из окна, освещал пустой дом. Теперь тут было совсем неуютно, как-то слишком одиноко и пусто. Артур пытался заснуть, хотя усталости не было ни в одном глазу, просто делать сейчас больше нечего. Спустя несколько минут таких попыток он забросил эту идею и вяло поднялся на лапы. — Что вообще делают кошки, когда хозяев нет дома? — задумался британец. — Я читал, что они много времени проводят у окна. Да, это имеет смысл, но если ты не живешь в такой глуши, как этот русский — опять тема размышлений Киркленда переключилась на осуждение Брагинского. Поменять свое отношение к тому, к кому так долго относился с пренебрежением, было трудно, да Артур и не особо старался. Но попытаться заглянуть в окно через маленькую щель между шторками наверное имело смысл. Британец вальяжно пересек диван и наступил на его подлокотник, который был украшен золотой вышивкой какого-то узора. Он был мягким и невысоким, поэтому при желании его можно было использовать как подушку. Когда Артур почти полностью взобрался на него, сзади него послышался резкий громкий звук. От внезапно накатившего ужаса почти все мыщцы сократились и он прыгнул вперед — навстречу ловившей его занавеске.

***

Ключ быстро проворачивался в замочной скважине, немного скрипя от силы, примененной к ней. Это выдавало небольшое напряжение Ивана, который все еще переживал из-за отсутствия пельменей в магазине, и того, что он еще ничего не решил насчет Нового Года. Толкнув дверь коленом, русский спокойно вошел в маленькую прихожую и так же, ногой, закрыл дверь. Что-то внутри ему сразу показалось странным, хотя рассмотреть русский еще ничего не успел, только бросил предварительный взгляд, который установил, что в доме подозрительно светло. Брагинский посмотрел в сторону окна, чтобы понять, из-за чего так случилось. А вот из-за чего — одна штора лежала на полу, а на ней стоял уже хорошо знакомый ему кот с испуганными глазами. Когда он завидел пришедшего Ваню в дверях, он сразу же метнулся в противоположную сторону от окна и видимости русского. — Блять… — только это пронеслось в голове у обоих. Не разувшись, Ваня вместе с пакетами подошел к валяющейся занавеске. Как оказалось, рядом с ней лежали и ее крепления в виде колечек. Некоторые из них отлетели и от шторы, но таких было немного. Посмотрев вверх, русский увидел, что закрепить это обратно будет сложно, ведь вся конструкция была довольно миниатюрная, и несмотря на уже яркий свет из окна, это место было таким темным, что рассмотреть там что-то было практически нереально. Брагинский тяжело вздохнул и отвернулся от окна, делая шаг назад. Он не злился на кота, но вся эта ситуация была довольно досадной, ведь что-то решить нужно в течение всего дня, иначе к вечеру каждый сможет посмотреть в окно и увидеть все в мельчайших деталях. К тому же Иван — жуткий параноик. Он точно будет накручивать себя и думать, что за ним кто-нибудь следит. Да, звучит бредово, и он сам это понимал. — Так, ладно, потом решим, что делать с этим — неожиданно сказал Иван. Его слова прорезались сквозь тяжелую и неприятную тишину неловкости. — Сначала я все-таки хочу поесть. После этой фразы он двинулся на кухню, все еще держа свои покупки в руках. Артур облегченно выдохнул и показался из-под своего убежища — громоздского дивана, который все еще был незастеленным. Брагинский откуда-то достал кастрюлю с нарисованными на стенках цветочками и налил туда воды почти до края. После этого он поставил ее на древнюю плиту, наверное, времен СССР и зажег огонь. — Как закипит — позовешь — легко бросил Брагинский, выходя из кухни. Было непонятно, серьезно он это говорит, или все же нет. Вот и Артур не понял, но из-за скуки решил, что сделать это — не такая уж и плохая идея. Иван подошел к старому деревянному шкафу и открыл дверцу. Она легко, но со скрипом поддалась ему и обнажила свое содержимое. Там не было ничего интересного, но только не для Вани. Он запустил руку в аккуратно сложенные стопки вещей и через несколько секунд высунул ее, вместе с чем-то. Этим «чем-то» оказался клубок, от которого тянулась нитка к аккуратно связанным варежкам. Они были однотонными, но все равно выглядели красиво из-за своей необычной формы. Вместе с этим предметом Ваня расслабленно сел на диван, предвкушая, какими спокойными будут следующие 10 минут. Брагинский понял, что света в комнате все-таки недостаточно, поэтому немного подался вперед и легонько потянул за выключатель светильника, стоящего на полу. Его абажур мгновенно засветился и стал оранжевым из-за теплого света, светящего из-под него. Атмосфера в комнате сразу стало намного уютней. Брагинский вернулся на место и уселся поудобнее, глядя на последнюю петлю на варежке, которую он сделал еще неделю назад. Наконец, найдя удобное положение, он взял в руки крючок и просунул его в следующую петлю. Вязание его очень расслабляло, поэтому главным для него был процесс, а сам результат — приятным бонусом. Иван иногда задумывался над тем, чтобы начать монетизировать свое увлечение, но руки до этого так и не доходили, дел слишком много, как связанных с внешней политикой, так и с внутренней. Артур же к этому времени уже давно вышел из укрытия и стоял на кухне. Здесь было прохладно, хотя окно по всей видимости было закрыто. — Нда, и зачем я все это делаю? — задумался Киркленд. — Он же пошутил, да? Или он знает, кто я? Да не, бред, он не может догадаться. Не может же? — спрашивал себя Артур. Он все же остановился на том, что это была шутка, но на кухне все же остался. Киркленд улегся под столом и стал ждать, пока из кастрюли не послышится бульканье воды. Артур почему-то очень ответственно отнесся к этому, поэтому старался не уходить в свои мысли, чтобы не пропустить нужный момент. Вместо этого он решил прислушаться и попытаться услышать звуки помимо огня, идущего из-под конфорки. У британца это получилось далеко не с первого раза, ведь этот звук заглушал все остальные, если они конечно были. Но спустя несколько минут он вспомнил про часы и начал искать хотя бы этот звук. И да, когда он еще сильнее напряг свой слух, он совсем нечетко услышал размеренное тиканье часов, которое почти сразу же начало раздражать. Тогда Артур попытался не слышать этот звук, что у него хорошо получилось, но если бы тиканье было чуть-чуть погромче, так легко Киркленд от него бы не избавился. Сразу же после этого британец почувствовал что-то странное. Появился новый звук. Сначала Киркленд даже немного потерялся в пространстве, но через несколько секунд усердной работы его мозга, англичанин понял — вода наконец-то закипела. Когда Артур понял это, он сразу же почувствовал резкий прилив энергии. Он вскочил с пола и достаточно быстро выбежал из кухни. Кот приблизился к сидящему на диване русскому и начал громко мяукать, смотря прямо в глаза Ване. Сначала он удивился, что это получилось так громко, но сразу же забыл про это. — А? Что-то случилось? — почти не отрываясь от вязания спросил Иван. Ему показалось немного странным, что кот просто подошел к нему и начал мяукать. Тогда он посмотрел на Артура, который не унимался и продолжал звать Брагинского. И тогда он вспомнил. Он вспомнил про свою шуточную просьбу, которую сразу же после того как сказал, благополучно забыл. Ваня отложил варежку в сторону и медленно поднялся с дивана, пытаясь услышать бульканье воды. Увидев, что Брагинский все понял, Киркленд наконец-то замолчал и начал следить за его телодвижениями. Иван с нетерпением зашел на кухню и резко остановился, уставившись на кастрюлю с кипящей водой. Опомнившись, он обернулся и посмотрел на кота. Выглядел он весьма безобидно и невинно, но что может скрываться под этой милой мордочкой? — А вот теперь ты начинаешь меня пугать — криво улыбнулся Ваня и опять отвернулся к кастюре. Эта фраза польстила Артуру, но он постарался все же не зацикливаться на ней. Возможно он боялся, что Генерал Мороз все еще тут. Иван подошел к столешнице и взял в руки упаковку с равиоли. Он раньше никогда не пробовал и, тем более, не готовил их, поэтому он бегло прочитал инструкцию на обороте упаковки. Короче говоря, варились они примерно как пельмени, а их он готовил просто прекрасно. Брагинский делал это столько раз, что нашел для себя идеальное время, когда тесто и мясо были проваренны на столько, на сколько ему было нужно. — Но так же ли будет с этими «равиолли»? — задался вопросом Брагинский. — Ладно, проверим — узнаем. С этой мыслью он легким движением руки открыл пачку и полностью высыпал ее содержимое в кипящую воду. После того, как все оказалось в кастрюле, Брагинский поставил огонь чуть ли не на минимум и достал ложку из ближайшего ящика. Теперь ему предстояло самое нудное из всего процесса — безостановочно мешать это все, чтобы тесто не слиплось и вместо отдельных красивеньких равиолли не получились стремные стафилококки. Ваня стоял и смотрел в уже немного мутную от теста и муки воду, следя за размеренным вращением итальянских пельменей. Артур же в свою очередь смотрел на невозмутимое лицо русского. Он ждал, что тот вспомнит, что котам тоже нужно есть, но Иван не вспоминал. Тогда Киркленд бросил это дело и вышел из кухни, оставив Брагинского наедине с кастрюлей. Спустя 8 утомительных минут стояния в одной позе и мешания воды в кастрюле, Брагинский решил, что этого достаточно и выключил конфорку. Рука, которой он мешал воду, мгновенно почувствовала холод от воздуха на кухне, ведь пар, поднимающийся вверх от кастрюли, хорошо согревал ее. Ваня наконец-то положил ложку на столешницу и потряс уставшей и затекшей рукой. — Боже, наконец-то я смогу поесть — с облегчением думал Иван, открывая дверцу шкафчика, чтобы достать оттуда тарелку. Поставив ее на стол, Брагинский взял прихватку и через нее ухватился за горячую ручку кастрюли. Он поднял ее и слил лишнюю воду в небольшую раковину, из которой сразу же пошел густой пар. Когда вода почти полностью слилась, взору Ивана предстали и сами равиоли. Он выглядели весьма неплохо, уж точно лучше, чем ожидал их увидеть сам Ваня. Медленно переложив содержимое кастрюли в тарелку, Брагинский понял, что есть вот это и ничем не закусывать — не комильфо, поэтому пришлось вспомнить про давнишний хлеб на столе и несколько пакетиков черного чая, которые он нашел в одном из шкафчиков. Конечно, неизвестно сколько они там лежали, но есть что-то без чая Иван не мог. — Да, еще один глупый стереотип про Россию оказался правдой — задумался Брагинский — но так ли это сейчас важно? Тем более такой же есть и про Англию, но он даже вроде бы этим гордится, поэтому, думаю, можно не беспокоиться на этот счет- с чистым сердцем завершил мысль Ваня. — По крайней мере пока что. Брагинский поставил наполненный водой чайник на плиту и включил газ. На таком большом огне вода должна закипеть быстро, а пока этого не произошло, Ивану надо было чем-то занять себя. Он устало сел на табуретку, которая отозвалась протяжным и недовольным скрипом. — Всего лишь утро, а я уже хочу спать — нечетко пробубнил себе под нос русский, потирая лоб и глаза. — Надо было еще полежать, а не бежать в магазин в такую рань. На кухню величаво шагнул Артур и посмотрел на Ивана. Он надеялся, что русский наконец-то вспомнит про то, что для нормального существования ему тоже нужна еда. Брагинский посмотрел на Киркленда в ответ, как будто спрашивая, чего он хочет. Британец молчал и продолжал пилить Ваню взглядом. — Да, точно, ты хочешь есть? — стукнул себя по лбу Иван и резко подорвался с табуретки. Упаковка еды для Артура лежала недалеко от него, поэтому вставать было не обязательно. Легким движением руки пачка была вскрыта, и ее содержимое медленно капало в блюдце, которое по размеру было чуть меньше, чем прошлое. — Реально догадался? — удивился Артур. — Я думал, придется подходить к нему во время того, пока он будет есть, но и сейчас это сработало — Киркленд улыбнулся бы, если бы смог это сделать. Чайник наконец-то закипел, теперь Брагинский сможет заварить чай и попробовать «итальянские заменители пельменей», как он их теперь называл. Быстро до краев налив в уже подготовленную чашку с заваркой, Иван переставил ее на стол, рядом со своим местом. Опять приземлившись на старенькую ободранную табуретку, он немного помешал пакетик кипятке. После этого движения вода начала резко окрашиваться в привычный коричневый цвет. Ваня уставился в свою тарелку. — Блин, не хочу я их пробовать — пронеслось у него в голове. — Но с другой стороны, что может пойти не так? Я что, ссыкло что ли? Все, отставить сомнения, я просто хочу спокойно поесть — с этой мыслью Брагинский уверенно воткнул вилку в один из равиолли. На вкус они оказались не такими уж и плохими, хотя сразу было понятно, что качество у них средненькое. Ваня выдохнул и со спокойной душой съел еще несколько, после чего запил чаем, температурой чуть ли не под 90 градусов. На кухне царила приятная атмосфера. Все были относительно довольны едой, поэтому они молча завтракали и думали о своем. Первым закончил Артур, хотя он привык не торопиться во время еды. Но он все-таки начал первым, поэтому это было весьма логично. Сразу после этого он почувствовал какое-то одиночество, но было ощущение, что оно присутствовало уже давно, но Киркленд упорно игнорировал его. Возможно, он считал, что это проявление слабости. Что он и в одиночку со всем справиться. Что такая могущественная страна просто не может зависеть от общения с другими, хотя это совсем не так, и все сильные государства поддерживали связь с другими. Ведь если прекратить общение со всеми, можно закончить как Киа Су Им . Но сейчас Артур все же заметил это состояние. Сейчас оно усилилось, поэтому игнорировать его было практически невозможно. В этот момент Иван встал из-за стола и поставил тарелку в раковину. — Потом помою — проговорил он и шаркая тапочками, вышел из кухни. Он понял, что все еще не переоделся, поэтому изменил свой маршрут прямо к шкафу. На это не ушло много времени, ведь слоев на Ване было немного. Спустя несколько секунд он уже складывал свою уличную одежду, но потом подумал и просто повесил ее на стул. -Все равно она скоро может пригодится, зачем тогда так далеко ее убирать? — Брагинский задал весьма логичный вопрос, на который не требовался ответ. Пока Иван весьма аккуратно расправлял складочки на штанине, он почувствовал, как о его ноги трется что-то пушистое. Удивленно посмотрев вниз, он увидел Артура, который начал немного мурчать. — Все же этот коми лучше, чем одиночество — решил для себя Киркленд. Сначала Брагинский стоял в ступоре и удивленно смотрел на кота. За время, проведенного с ним, котенок показался Ване совсем не тактильным, поэтому тот все же оставил попытки погладить его. Но сейчас, он сам пришел за общением, это показалось русскому немного странным. Но придавать значение такой мелочи Иван не стал и с растянувшейся улыбкой на лице взял котенка на руки. Тот в свою очередь тихо замурчал, но как можно тише, чтобы Брагинский не услышал. Чувство безопасности окутало Артура, как теплое тяжелое одеяло. Он сразу удивился этому, ведь чувствовать защиту рядом с Россией было очень непривычно и странно, по крайней мере для него. Хотя почти для всех это было бы странным. Киркленд попробовал вспомнить хоть кого-то, для кого это покажется нормальным, но его размышления ни к чему не привели. — А вообще, ему наверное обидно, что его все бояться — размышлял Артур. — Он конечно выглядит подозрительным, но это наверное не повод бояться его? Хотя, боже, о чем я думаю? — почти сразу спохватился британец. — И правильно делают, от него можно ожидать чего угодно. Но как бы не старался Киркленд перестать сочувствовать Ване, полностью прекратить он не мог. Он даже смоделировал эту ситуацию на себе и еще больше начал понимать русского. Иван же даже не догадывался, о чем думает тот, кого он сейчас гладит по нежной шерсти на спине, хотя, возможно, это к лучшему. — Точно, я забыл про шторку — разочарованным тоном восклицает Иван. Он бы опять хлопнул себя по лбу, если бы руки не были заняты Артуром, который уже полностью потерял четкую форму и растекся у него на руках. Кот лениво приоткрыл глаза и приготовился спрыгнуть на пол. Ваня заметил это и присел на корточки, чтобы тот точно не получил травму. Киркленд спрыгнул на пол, запрыгнул на диван и посмотрел в сторону окна, как будто готовясь наблюдать за мучениями Брагинского, который сейчас будет пытаться прицепить занавеску на ее законное место. Иван не заметил этого взгляда и двинулся по направлению к окну, попутно поправляя волосы. Подойдя, он поднял с пола шторку, которая сейчас выглядела абсолютно несчастной, выпрямился и посмотрел вверх — на крепление. Оно показалось Ване очень странным и непривычным, он не видел такого раньше, но починить это все равно придется, поэтому, тяжело выдохнув, Брагинский поднял руку с занавеской и попытался прикрепить штору за кольца. Сначала ничего не получилось, но и потом лучше не стало. Штора постоянно падала и не хотела, чтобы ее вешали обратно. Иван же не бросал это дело и все пыхтел где-то под потолком, рядом с тем самым креплением. Артуру же досталась участь получше — наблюдать за этим. Его это забавляло, а совесть никак не беспокоила. Киркленд даже не вспомнил, что он это сделал. Так прошло примерно 10 минут, как вдруг Брагинский издал восторженный возглас и резко отпрыгнул от окна. Его лицо мгновенно поменялось из сосредоточенного и немного раздраженного в абсолютно счастливое, как будто свершилось то, о чем он давно мечтал. — Дааа, получилось! — восторженно воскликнул Иван и расслабленно выгнул спину. После этого действия позвоночник звонко захрустел и облегчение медленно растеклось по всему телу Брагинского. Он вернулся в прежнее положение и серьезно посмотрел на кота. — Ты это теперь не трогаешь — выделяя каждое слово проговорил Ваня, указывая в сторону окна. — Я там что-то конечно закрепил, но держится вся эта конструкция на божьем слове, поэтому даже не приближайся к шторам — лицо Ивана становилось все мрачнее и суровее. — Пожалуйста — милым голосом добавил он, разбавляя строгий тон достаточно мягкой просьбой. Она конечно сделала еще хуже из-за сильного контраста, но теперь его речь хотя бы нельзя было назвать приказом. Это объяснение Артуру показалось очень доходчивым. Постояв еще несколько минут напротив окна, любуясь проделанной работой, Иван вспомнил про то, что хотел сделать. — Да, точно — вслух сказал он и энергично пошел к столу. Достав из верхнего ящика белый лист а4, он сел на деревянный стул и взял ручку. Он намеревался написать письмо одной из его сестер — Ольге. Они уже давно не общались из-за ее намерений найти друзей в Европе, но Ване было тяжело это переносить. Черненко была для него очень дорогим человеком, ведь именно она вырастила его и всегда старалась защитить, а теперь… Думая о ситуации, которая происходит сейчас, настроение Брагинского начало стремительно ухудшаться. Он сразу же заметил это и попытался отвлечься. — Ладно, попытка не пытка, да? — подбодрил себя Иван. — Если я отправлю ей письмо, хуже все равно не станет. С этими мыслями русский аккуратным почерком выводил слова приветствия. «Христос посреди нас, как ты, сестра?» — красовалось на белом листке бумаги. Брагинский окинул надпись оценивающим взглядом и вновь задумался. — А с другой стороны — опять призадумался Иван — Оля мне уже давно не пишет. Может, это значит, что она и не хочет со мной разговаривать? Зачем тогда навязываться… Ваня облокотился на стол и подпер голову рукой. Для него этот выбор — писать или не писать, был очень сложным. Ваня снова выпал из реальности в свои мысли, который не были особо позитивными. Наконец приняв окончательное решение, Брагинский встал из-за стола и задвинул стул. Это письмо так и осталось незаконченным и неотправленным…