Лучшие чувства

      Асока выбежала в сад, кажется, по пути, едва не столкнувшись с Падме, и, найдя укромное место, упала наземь, обречённо опустив голову на каменную резную лавочку. Она плакала, плакала, плакала… От разочарования, от боли, от стыда, от несправедливости судьбы. Она так любила Энакина, она так ценила Падме, как подругу, а, в итоге… Они оба стали теми, кто разбил её счастье.       Нет, Тано не винила никого из них, она понимала, что их отношения завязались ещё задолго до её появления, но… От этого не было менее больно. Тогрута утирала руками горькие слёзы и думала обо всём произошедшем, твёрдо осознавая, что она явно была третья лишняя в этих отношениях.       Она так старалась, так готовилась, столько хранила свои чувства внутри молодого сердца, и это всё столь трагично закончилось. Хорошо, что Падме и не узнала, кому девушка хотела признаться в любви, хорошо, что их на том балконе никто не видел.       И всё равно хотелось сбежать, исчезнуть, провалиться сквозь землю. Она так любила, столько надеялась и мечтала, а, в итоге…       Душа разрывалась на части, а сердце как будто пронзало ледяными иглами отказа. Хорошо ещё, что Энакин не посмеялся над ней, не поглумился над её чувствами, а серьёзно и прямо ответил, что он не может быть с Асокой. И как теперь смотреть ему в глаза? Как Тано будет обучаться у своего мастера, если между ними произошло такое?       Она нарушила кодекс, наплевала на все запреты джедаев, она обрела привязанность и полюбила, а в итоге… Прав был магистр Йода, говоря, что на тёмную сторону привязанности ведут. Такую боль, такую печаль, такое отчаяние и такую тьму Асока не чувствовала ещё никогда.       С другой же стороны… А что такого вообще произошло? Она полюбила первой девчачьей влюблённостью человека, он оказался женат и прямо ей сказал об этом. Никакой трагедии, никаких последствий. Так чего было столь рьяно переживать? Всё равно, с этим нужно было как-то справиться, и она была в этом любовном треугольнике явно третьей лишней, так почему бы просто не жить дальше, почему не сделать вид, что ничего не произошло?       Так Асока и решила, она просто вернётся в зал и изобразит, как будто ничего не было, выполнит миссию и просто будет жить дальше, как и раньше. С этой идеей она окончательно вытерла слёзы, уверенно поднялась с земли и пошла обратно… Но почему же так сильно болело сердце от одиночества и не нужности ни Энакину, ни Падме?       Тем временем Скайукокер зашёл с балкона обратно в помещение и сразу устремился к своей супруге. Ситуация была сложная, но ничего скрывать от Амидалы он не собирался.       — Что случилось? — лишь только мужчина приблизился к ней, женщина сразу заметила его необычное настроение, она всегда была такой чуткой и догадливой по отношению к мужу, они так хорошо чувствовали друг друга.       И Энакин не стал таить.       — Асока влюблена в меня. И призналась мне в этом, там на балконе, — Скайуокер проговорил это на одном дыхании и виновато опустил голову так, как будто он совершил что-то неправильное, — И я, если честно, не знаю, что с ней теперь делать…       Слова Энакина Падме не удивили, а если и удивили, то вида она не подала. Она понимала, как тяжело это было для её подруги, как тяжело это было для её супруга, и какая непростая ситуация сложилась между ними тремя. Впрочем, Амидала, в отличие от остальных, совсем не считала её смертельной, и даже видела вполне подходящий выход.       — Не переживай, — Падме легко улыбнулась и мягко, заботливо положила руку Энакину на плечо, — Это первая девчоночья влюблённость. Оно пройдёт.       И, хотя слова его жены выглядели достаточно убедительно, Скайуокер всё равно нервничал по поводу случившегося, он мягко накрыл кисть возлюбленной своей широкой ладонью и, немного успокоившись, уже менее обречённо добавил.       — Мне нужно найти Асоку, и ещё раз объясниться с ней.       Амидала ничего не ответила, лишь по-доброму, утвердительно кивнула. И джедай направился к выходу из помещения, в поисках своего падавана.       Тем временем бандиты и силы криминального мира не упускали момента. Дождавшись, как только оба джедая покинут бальный зал, они решили действовать.       Внезапно, стеклянный потолок загородной резиденции разлетелся в дребезги, дождём осколков просыпавшись на мраморный пол. И на крепких тросах вниз спустилось пять неизвестных мужчин в масках, и Кэд Бэйн.       Началась пальба из бластеров, однако, бандиты явно не пытались никого задеть, стреляя исключительно для отвлечения внимая в пол под ногами гостей. Образовались хаос и паника, знатные особы бросились в рассыпную, и только лишь Падме стояла, замерев на месте и от неожиданности выронив бокал.       Амидала хотела было схватить маленький бластер, висевший у неё под платьем на бедре, но так и не успела этого сделать, всё происходило слишком быстро…       Асока только что вернулась в бальный зал и как раз успела на «начало представления». Образовалась паника, но Тано действовала уверенно и решительно и быстрым шагом двинулась вперёд, навстречу бандитам, желая вступить в бой и выполнить свой долг.       Тем временем, пока пятеро мужчин в масках отвлекали на себя внимание, Кэд достал весьма необычное оружие. Это был не бластер, а скорее, некое, стреляющее железными большими платинами-ножами приспособление. Наниматель явно дал понять, что сенатор Амидала должна пострадать, сильно пострадать, чтобы не смочь принять участие в голосовании. И простого стандартного оружия для этого было недостаточно. Слишком мало ран от него, слишком они невелики. А вот эта штуковина… Должна была нанести столько повреждений, что женщину, даже, возможно, не смогли бы и вовремя спасти.       Воспользовавшись замешательством Падме, Бэйн хорошенько прицелился и выстрелил. Металлические пластины-ножи должны были точно сразить жертву на повал.       В сложившейся суматохе Амидала не видела этой атаки, пытаясь что-то предпринять, чтобы помочь джедаем, и смерть постепенно настигала её с каждой секундой…       Падме не видела опасности, зато Асока, опытным взглядом заметила выстрел Бэйна. Острые лезвия стремительно неслись вперёд, рассекая воздух. На мгновение Тано замешкалась. Ещё несколько десятков минут назад она была разочарованна отказам Энакина, обиженна на подругу за то, что та заняла её место, возможно, судьба должна была решиться сейчас сама… Но, эта секунда замешательства, ужаснула саму Асоку до глубины души.       Нет! Так нельзя! Так не должно быть, я не такая!       Мгновенно откинула от себя подобные страшные мысли Тано. Пусть Энакин не любит меня, пусть любит Падме, но я не могу и не хочу желать ей смерти. Я не желаю им обоим зла, и не хочу счастья на горе других. Пусть мои лучшие друзья не любят меня, пусть я лишняя, но я, всё равно, люблю их!       Эти мысли стремительно пронеслись в голове тогруты, и столь же стремительно она рванулась в сторону Падме, пытаясь её защитить.       Времени активировать световой меч и отбить атаку уже не было, впрочем, пластин-ножей было столько, что все девушка и не смогла бы отбить. Делать было нечего, она просто впрыгнула между подругой и оружием, и закрыла собой Падме от опасности.       Металлическое оружие больно вонзилось Асоке в спину, она даже не смогла вскрикнуть от столь сильного ощущения, на пол закапали алые капли крови, и Тано, теряя сознание, медленно стала сползать на расписной мрамор.       В последнюю секунду, прежде, чем тогрута упадёт, её заботливо и бережно подхватила Падме, не давая получить ещё большие повреждения.       Поддерживая Асоку за плечи, Амидала опустилась на колени, совершенно не обращая внимания, что кровь Тано окропляет большими пятнами её белое чистое платье, и попыталась помочь подруге.       Услышав шум происходящего, в зал ворвался Энакин и, стремительно рванулся в бой. Активировав световой меч, он успешно и ловко обезвредил пятерых наёмников в маске, оставался только главарь, который, завидев Скайуокера, мгновенно попытался ускользнуть с места происшествия, поднявшись на тросе.       Джедай хотел было, стремглав, рвануть за ним, но…       — Энакин! — громко позвала супруга Падме, — Асоке срочно нужна медицинская помощь… — жалобно попросила о поддержке она, видя, что Тано всё сильнее и сильнее истекает кровью.       И Скайуокеру было уже явно не до Бэйна.       Полностью позабыв о нём, дждедай рванулся обратно к жене и подруге, пытаясь им обеим помочь.       Падме спешно вызвала врачей, этот бал был явно окончен.       Прошло не так много времени, когда взволнованные Скайуокер и Амидала стояли в палате, подле раненной, почти умирающей Асоки, и хирург им всё доступно объяснял.       — Нам удалось извлечь ножи из тела пациентки. К счастью, они не были отравлены, — говорил зелёный родианец средних лет, — Но, к сожалению, повреждения оказались очень сильны. Особенно пострадали почки. Обе. Требуется срочная пересадка. Нужно искать донора. И если не провести операцию в ближайшие несколько часов, пациентка может умереть.       Врач обрисовал общий диагноз и перспективы. Больше пока он ничего предпринять не мог, а потому, покинул палату, оставив близких в крайне важных и тяжёлых размышлениях.       И, в ужасе от всего услышанного, Энакин и Падме лишь задумчиво уставились на Асоку, крепче прижимаясь друг к другу и отчаянных попытках понять, что они могли сделать для неё.