лакост.

лучи вечернего солнца неприятно слепили глаза, посему му цин, сидя на переднем сидении, открыл козырёк, дабы избавить себя от подобного неудобства. в авто мужчины не разговаривали, и только еле слышный звук колес спасал от этой неуютной тиши. положив щеку на ладонь и оперев локоть о дверь, сюаньчжень устало глядел в окно, размышляя о случившемся. сейчас он снова вернется в дом, ужасно пустой.. да, конечно, там был его любимый кот, но, по своей природе, они существа своевольные и эгоистичные. кормишь – лижет руки, но если нет – развернется к тебе задом. хотя, можно ли их в этом винить? люди куда более эгоистичны.. любят зачастую так, что путами держат рядом свою зазнобу. му цин не такой. он любил фен синя, но никогда бы не смел держать того рядом против его воли. пусть и самыми холодными ночами явно не хватало этих родных и смуглых, грубых рук. в звездной россыпи веснушек сильных плеч. не хватало. на протяжении всего года му цин старался.. нет, пытался не думать о своей школьной любви. не думать, что все ещë может наладиться.. но думать о том, что он больше никогда не увидит фэн синя было страшнее до боли в груди и кома в горле. любовь его была чистой, но ощущал а-цин себя всегда очень грязно, стоило ему подумать, будто синь может ответить ему взаимностью. цин плевался в свое зарево ядом, в ответ получая желчь. и даже в моменты, когда сам наньян чуть отодвигал свои баррикады, открывая му цину нечто большее, чем недоверие и злоба, последний лишь убегал, в попытках защититься от нового чувства, что пожирало его из глубин души. слишком сладкое. слишком теплое. слишком приятное.. му цин не заслуживал этой простой человеческой доброты, оттого в очередной раз брызнул ядом со свой колокольни. • • • перед глазами замигали светофоры, а гулкий шепот других машин глушился в салоне. сотни прохожих мелькали на переходе, а после зелёный свет и ещë одна улица позади. впереди показалось главное здание школы, в которой когда-то давно обучалась непобедимая троица. вернее, это был пост еë администрации, которая после отправляла тебя в свою территорию за окраинами города. для боевых искусств нужно много места, а подготовка в горах помогала не только дисциплине, но и выносливости. му цин скучал. безумно скучал по своим школьным годам, в которые он мог драться каждый день почти безнаказанно с этим слишком справедливым ублюдком. раздавать тумаки направо и налево, и касаться, касаться, касаться.. касаться загорелой кожи, от которой пахло летним солнцем, свежим лесом и совсем немного потом, что проступил именно из-за провокаций длинноволосой красавицы. касаться твердых мышц живота, рук, ног и оставлять синяки и ссадины.. кулаками бить то в бровь, то в губу. а иногда и промахнуться, случайно даря оппоненту фингал. сюаньчженю нравилось. ужасно нравилось драться с наньяном, ведь именно через кровоподтеки и кулаки он мог касаться своего светила, что пускал свои грозные лучи, точно из лука, только в его сторону.. чуть проехав школу, му цин все таки отлип от двери, поворачиваясь к водителю и безмолвно указывая пальцем в сторону окна. фэн синь лишь непонятливо приподнял бровь, всматриваясь в указанное место, а после расслабляясь и издавая тихий смешок. забегаловка у школы.. • • • будучи совсем детьми, троица часто ходила именно в эту забегаловку, когда по тем или иным причинам возвращались в город. появилась эта привычка после первого их выступления в городских приделах. тогда было очень смешно наблюдать, как се лянь, одетый в роскошные одежды воина радующего богов и мечом на поясе, уминает за обе щеки шаурму, придерживая вторую руку у рта, чтоб не заляпать белоснежные одеяния. но ещë смешнее смотрелся сам фэн синь, с полным ртом такой же шаурмы, которую еле как вообще может пережевать. один му цин, единственный нормальный человек, ел неспешно, пусть и на самом деле был голоднее этих двоих раз в десять. манеры и воспитание матушки не позволяло поддаваться порыву и жрать как свинка. • • • — зайдем? – фэн синь получил лишь неразбочивый кивок и, выкручивая руль, повернул к небольшому закоулку, в коем и находилось крохотное заведение. припарковав машину, фэн синь поспешил выйти из неë и уже намереваясь пойти и, как истинный джентльмен, открыть дверь своему спутнику, увидел, как му цин самостоятельно вышел, не давая тому и шанса. жестоко. очень жестоко. досадно вздохнув, синь лишь кинул взгляд на свой белый пиджак, что оставил внутри автомобиля и, махнув рукой, направился следом за своей зазнобой. войдя в помещение, наньян довольно качнулся на пятках, вдыхая знаковый аромат школьных годов и кладя руки в карманы брюк. чуть повернув голову и зацепившись взглядом за му цина, фэн синь резко понял, насколько сейчас хорошо себя чувствует. да, между им и его вредным спутников пока есть много недомолвок, к тому же, вряд ли му цин сейчас не вспомнит за их ссору на целый год, но.. он не убежал. не ушел, оставляя его одного в этом святилище воспоминаний, а продолжает стоять рядом, выбирая что-то из меню. и фэн синь неимоверно этому рад. невольно он касается чужого плечами, а потом и вовсе мягко прижимает к своему. спустя мгновение поймав на себе немного спутанный взгляд серых глаз, а-синь лишь тепло улыбается, на что другой юноша хмыкает, неохотно убирая чужую руку. — что ты будешь? – вернув взор на меню, му цин спокойно указывает пальцем. — думаю, мясо будет сейчас кстати. если верно помню и сейчас ничего не изменилось, оно довольно вкусное. — хорошо, тогда как насчет взять ещë пиво? в детстве я хотел его попробовать, но, как сам помнишь, хуй бы кто нам его продал. – посетовал синь, почесывая щеку и ностальгически посмеиваясь. сюаньчжень только пожал плечами, не выказывая сопротивления. взяв свой заказ, мужчины не сговариваясь сели на улице, уютно уместившись в тени от заката.