Лучше поздно, чем никогда

      Дверь бесшумно открылась. Кошачьей походкой войдя в комнату отдыха, глаза ее застали, раскинувшегося на диване, Годжо.       Взгляд его был крайне задумчивым и смотрел в окно, казалось он ловит солнечные зайчики, что отражались от поверхности его очков на подоконнике.       — Ты придумал какой-то план? Неужели мне отведено значимое место в предстоящем бою с Королем проклятий, что аж вызвал меня отдельно ото всех?       Его неземных глаз касались лучи предзакатного солнца. Они играли совершенно волшебно, чем не преднамеренно заставили замереть девушку.       Как только раздался ее голос, задумчивость в них в момент сменилась детским озорством и слегка хитрецой, какое было ему так присуще. Привычная наглая улыбка натянулась во весь его рот.       — Рад тебя видеть, Мэй Мэй, — он действительно был искреннен. — Всё действительно так как ты предполагаешь. Хе-хе. Ну почти…       Нахальная недосказанность и эта хитринка в его веселом голосе заинтриговали девушку. Это был самый умный мужчина из всех кого она когда-либо знала, от того и любопытство было сильнее. Что он придумал, до чего не могла додуматься она?       Мэй Мэй скрестила руки на груди и с интересом схватилась за свой подбородок. Улыбка, полная предвкушений все не сходила с ее спокойного лица.       — Мы же оба понимаем, что я бесполезна в предстоящем бою. Я даже пытаться не буду участвовать и предлагать свою кандидатуру, несмотря на все мои достижения. Лишь буду мешаться. Это знаем и я, и ты. Так, в чем причина?       Годжо молча улыбался, смотря на нее. Он помолчал с мгновенье.       — Прошу садись, я думаю, что смогу оставить тебя довольной, — он пригласил ее жестом на диван перед собой.       «Что он задумал? На него это не похоже. Этот мужчина слишком хитрый. Нужно быть начеку», промелькнула мысль в ее голове, когда она присаживалась напротив него.       — Здесь есть только вода, хочешь? — он повертел литровую бутылку в руке.       — Не откажусь.       Он налил ей стакан воды, приготовленный заранее и долил себе. Похоже он сидел тут уже давно, как она поняла по разбросанным вещам и опустошенным фантикам от конфет и жевачек.       — Сколько же ты пробыл в Тюремном царстве? Взгляд твой стал взрослее как будто.       — Думаешь? — он поднес стакан к губам и на мгновенье остановился, будто разглядывая свои глаза в отражении. Он сидел под лучами заходящего солнца и казалось тени на его безупречном лице прибавляли ему возраста. — Скорее неотвратимость смерти отпечаталась в моем взгляде. Моих товарищей и учеников.       — Ну-с, а как ты поживаешь? Слышал ты рубишь бабки как никогда прежде, прям налево и направо, ахахах? — тут же сменился тон его на смех и радость.       — Все так, — со все той же спокойной улыбкой произнесла Мэй Мэй, медленно отпивая воду. От чего-то было странное ощущение у нее. Годжо никогда до этого не был с кем-либо любезен. С чего это вдруг он приготовил для нее стакан, да еще озаботился не хочет ли она пить, более того сам налил. Этот человек никогда бы не стал заниматься такой любезной ерундой, с учетом его высоты и его видения мира. — Я бы согрешила, если бы не воспользовалась таким крахом себе на пользу.       Он рассмеялся.       — Хочешь обогатиться еще больше? Более того, получить помимо богатства уважение, влияние, почет и стать правящей единицей?       Бровь ее неосознанно приподнялась. А в голове щелкнула мысль: «Ловушка».       Годжо облокотился о колени и приблизился к ней. Топазы его глаз устремили свое полное концентрированное внимание на нее, смотря на правый приоткрытый от косы глаз.       — Боюсь узнать не из-за этого ли предложения ты удостоил меня личной беседой, поздоровался, даже пригласил присесть, не говоря уже о прочем? Выглядит как приманка.       Он лояльно улыбнулся, чуть прикрыв глаза в знак согласия.       — Мне очень нравится эта черта в тебе. Верность материальным ценностям. Всегда можно делать ставку на это.       Чуть поглядев на нее в молчании, он сказал: «Расслабься, Мэй Мэй, еще чуть-чуть и ты сломаешь стакан».       Действительно. Она опустила взгляд на левую руку. Она так сильно была напряжена, что горлышко стакана начало трескаться. Поставив его на стол, не меняя осанки, она чуть высокомерно приподняла подбородок.       — Долго будешь ходить вокруг да около?       Он усмехнулся. Глубоко вздохнул и сказал:       — Верно. Ты права. Я хочу, чтобы ты родила мне ребенка.       Долгое молчание.       — Пффф, ахаха. Боже, мне всегда нравился твой юмор, но сейчас ты превзошел сам себя. Да еще так долго подводил к разговору…       Вот только он не улыбался. Он был серьезен как-никогда и лишь просто ждал, когда смех ее отпустит.       — Ты же… Ты же понимаешь, что это бред? Это невозможно. Разве что после боя с Сукуной… и то, зачем мне это? Да и почему я?       Лицо ее было все также спокойно, вот только голос впервые был так растерян.       — Потому что, ты единственная женщина, что понимает меня и мой темперамент, потому что он у нас схож. Я знаю тебя и твои принципы много лет. Знаю, что тебе можно доверять, что ты исполнишь свою часть уговора за хорошую плату во чтобы то ни стало. И ты… я знаю, что был интересен тебе в студенческие годы. Мне жаль, что я не отвечал на твой флирт. Мне это было не нужно на тот момент. Но сейчас… Сейчас я понял, что хотел бы семью, где дети были бы счастливы и …       Мэй Мэй его перебила.       — Тебе нужна причина, чтобы отчаянно сражаться? Чтобы была причина выжить и не быть съеденным собственным чувством вины за всех умерших по твоей вине? Что-то, что было бы частью собственного тебя, что продолжалось бы даже, если ты умрешь?       — Осуждаешь меня?       — Нет.       Так они молчали еще минут восемь-десять, пока каждый обдумывал свое.       — Значит твои студенты это недостаточный якорь, выходит.       — … Не пойми неправильно, я в любом случае буду биться до конца. Но пока есть еще время, я бы хотел, хоть что-то сделать еще.       — Хах, неделю ты уже потратил на составление планов. Осталось-то всего недели четыре, которые ты потратишь на координацию и тренировки молодежи. Что ты успеешь сделать за это время?       Руки ее скрестились у груди и она по привычке начала гладить свои косы, опустив голову и раздумьях. Казалось в ее тягучем голосе была слышна некая досада.       — Этого хватит, чтобы ты стала моей женой, чтобы я смог официально передать тебе все имущество, все мои владения, познакомить и передать тебя надежным лицам в моем клане. Этого хватит, чтобы ты забеременела.       — Хах, действительно, это в твоем характере говорить вот так прямо и падать на голову как гром среди ясного неба. — она взялась за свое лицо, чуть помассировав лоб.       — Я даже подсоблю тебе в еще большем зарабатывании денег. Как например, устрой ставки на предстоящем бое. Это будет фурор. Только представь, все что у меня есть станет твоим, даже я. Хахах.       — Сатору, это действительно правда, что даже я не смогла устоять перед твоими чарами. Но я давно отбросила эту затею, прибрать тебя к рукам. Поэтому сейчас твое предложение пусть и звучит очень заманчиво, но уже не актуально. Тем более, что всего лишь на месяц… Я как и любая другая женщина, хотела бы получить либо все либо ничего.       — Хахах, довольно беспощадно, — слегка уныло, но снисходительно улыбнулся Годжо.       Чуть подумав, он снова заговорил.       — Мэй, ты в любом случае получишь всё и даже больше, — он чуть хитро показал свои клыки.       — О чем ты? — недоверие снова промелькнуло в ее взгляде.       Он мягко взял ее левую руку и положил свою вторую сверху.       — Я могу тебе с полной уверенностью сказать, что став моей, ты получишь самый лучший секс из всех, который у тебя когда-либо был.       Снова молчание.       — Сатору, ты действительно думаешь, что сможешь купить меня этим?       От такого заявления даже ее улыбка исчезла, оставив лишь лихое удивление.       — Мэй Мэй, я знаю, какой ты человек. И точно знаю, что секс для тебя не менее важен чем деньги.       — Ты довольно уверенно меня уличаешь в распутстве. Но откуда такая уверенность?       — Я очень чувствителен к человеческим эмоциям и желаниям. Иначе бы я не дожил до своих лет, — чуть с горечью сказал он.       Она вдруг почувствовала себя совершенно обнаженной под пристальным напором его неземных глаз. Быстрее, чем она успела осознать, она невольно встала и начала отступать, но он все еще держал ее руку и не отпускал.       — Понимаю, что это возможно неприятно слышать от меня. Но уверяю тебя, как партнер, как твой муж я буду предельно внимателен к тебе и твоим потребностям, пусть и всего оставшиеся четыре недели.       Он не спеша встал и вплотную подошёл к Мэй Мэй. Пустив руку ей за спину он прошелся пальцами по ее косе, чуть потягивая волосы вниз, легко распустил их вовсе. От чего вызвал у нее мурашки по позвоночнику. С передней косой сделал то же самое, мягко открывая ее лицо от волос.       Вглядываясь в ее глаза, он видел неопределенность и удивление.       — Я верно тебя шокировал, — он коснулся ее щеки, — и слишком напираю. Верно, обычно я не слишком-то заинтересован в отношениях. Но не теперь.       Годжо прижался к ее губам своими. Отстранился. «Сухие». И снова примкнул, только прежде проведя языком по ним. Он взял ее за подбородок большим пальцем и чуть надавил, заставив ее приоткрыть рот. К его удивлению, она была послушной. Целуя ее пухлые губы и съедая ее помаду, он вкладывал все свое намерение и желание обольстить эту женщину. В конце концов, она ответила ему, но тут же оттолкнула. Только сейчас она обнаружила, что поясницей уперлась о ручку двери.       Как они сюда добрались? Неужели она неосознанно шла к выходу?       — Ты ответила мне. Более того, ты позволила мне прикоснуться к тебе. Что ж, думаю, это можно считать за согласие.       Он приблизился к ней снова и потянулся вниз. Она услышала щелчок в двери.       Распахнутыми глазами она уставилась на него, не веря что это действительно происходит здесь и сейчас.       — Погоди, Сатору. Ничего еще не решено. Ты…       — Мэй, не бойся меня. Я смогу дать тебе спокойствие и умиротворение. Я все сделаю, доверься мне как я тебе.       — Ладно замужество, но беременность уж точно не входила в мои планы. Если так случится, что предлагаешь мне делать с ребенком? Я никудышная мать.       — Меня радует уже сам факт того, что ты раздумываешь над этим. Очевидно, мои желания не так безнадежны как казались изначально.       — Если ты так хорош в сексе, как утверждаешь, что предлагаешь делать мне после, где я найду такое еще? — с недовольным прищуром, полным претензий, она сверлила его лицо.       Похоже от накатившей слегка паники от напора, она сказала глупость. — Пффф, пхахаха, — он не удержался и рассмеялся, повиснув на ее плече, схватившись за живот. — Ах, как же ты хороша, моя материалистка! — он вдруг крепко ее обнял и начал кружить вокруг себя по комнате. — Постой, Сатору..! Погоди! Мне нечем… дышать, ах… — М? Годжо остановился и обнаружил, что Мэй Мэй повисла на его груди. Она потеряла сознание от его объятий. — Черт, я увлекся и не рассчитал силы. Чувства не спеша приходили к ней. Она потихоньку выныривала из своего бессознательного. Сознание ее встречало нежными поглаживаниями по голове и приятным мелодичным ляляканьем над ухом. Медленно приоткрыв глаза, она обнаружила море переливающееся на солнце, смотрящее во все глаза на нее. Годжо склонился над ней как только она пришла в себя. — О, очнулась! Прости, не подумал, что у тебя настолько богатая «душа», и прижал как обычно это делаю с другими ребятами. Нужно было полегче, — улыбался он во все тридцать два зуба как ни в чем не бывало. — Твои ляжки очень жесткие, словно лежишь на камне. — Кх! Это был кинжал в самое сердце. А ты беспощадна! Она наконец встала и поправившись села на диван возле него. Выпив воды и поправив спутанные волосы, она начала говорить. — Будет ложью, если я скажу, что не искушаюсь тобой сейчас. Ты прав, я действительно хотела бы быть с тобой и познать радость тела, возможно даже предполагаемой семьи. Ты прав, у нас с тобой схожие характер и темперамент. Мы понимаем друг друга… Я думаю… думаю, что если это поможет тебе обрести дополнительный якорь, чтобы стараться выжить изо всех сил, то я готова внести таким образом свою лепту в эту битву. Она прикоснулась к его щеке и поглаживая, нежно улыбнулась. Он взял ее руку со своей щеки и прижал к своим губам. — Я благодарен тебе, Мэй.