Лучше поздно, чем никогда

      Ощущая мягкое прикосновение солнечных лучей, каким удалось пробраться сквозь оставленную щель в шторах, Мей Мей наконец проснулась, слегка щурясь. Пытаясь прикрыть глаза руками, она локтем что-то задела и вдруг обнаружила в постели спящего Годжо. «Что? Почему он все еще здесь? Он же всегда просыпается ни свет ни заря». Она глянула на телефон: время было девять утра. Немыслимо. Его не должно быть здесь. Годжо определенно не тот человек, который после очередной бурной ночи будет спать без задних ног.       Она привстала и облокотилась на него. Бесконечность была отключена, значит он в сознании? Он спит очень чутко, но здесь даже не шелохнулся. Гладя его лицо, она начала звать его: «Саторууу, на тебя это не похоже, чтобы ты спал как мертвый. Или это ты так хочешь меня побаловать, нежась со мной в постели?», – но ответа не было.       Полежав на нем еще с несколько минут, она встала. Принимая душ, думы не покидали ее головы.       «Может ли быть так, что у него перегрузился мозг от подготовки ребят и не закрывая при этом глаза? Но за последние лет десять я о таком не слышала. Может из-за этого ему нужен более длительный отдых? Но ночью он был совершенно бодр и весел. Моя боль в пояснице тому доказательство. Нужно подождать, ничего другого не остаётся».       Плотно позавтракав и отправившись по своим делам, она вернулась к трем часам дня в его поместье. Но он все также лежал, не шелохнувшись и даже не перевернувшись. Обнаружив отсутствие изменений на пороге в его спальню, сумка с плеча невольно рухнула на пол, а ноги заторопились к кровати. Сев на него, в порыве эмоций Мей Мей начала хлестать его по щекам:       — Черт тебя дери, Сатору, просыпайся! Что происходит?! Вставай!       Она вдруг обнаружила, что бесконечность все еще отключена. «Почему?!» Не верила она своим глазам. «Ничего не понимаю». Она уперлась ладонями о его оголенную грудь и опустила голову к его сердцу. Слушая размеренный медленный ритм, она немного успокоилась.       — Он не может спать вечно, рано или поздно он проснется.       Так слушая его ровное дыхание и стук сердца, она пролежала на нем еще пол часа.       Разные мысли одолевали ее, тревога так несвойственная ей начала усиливаться и проигрывать вопросы без ответов на фоне, о происходящем и о будущем, пока наконец он не начал шевелиться. Она тут же подскочила и начала его звать.       — Сатору? Ты проснулся?       Он немного опешил от ее обеспокоенного лица, но и другие подозрения начали подкрадываться вместе с этим: солнце, перевалившее за полдень, одетая Мей Мей, явно уже вернувшаяся откуда-то, и только он все еще лежащий в постели спросонья.       — Что происходит, Сатору? С тобой всё в порядке?       Он хотел было уже пошутить как обычно, но так и замер с приоткрытыми губами на шокированном лице. Он вспомнил. Вспомнил все.       Взяв Мей Мей за плечи и немного оттолкнув ее от себя, он сел.       — Ты меня настораживаешь. Мне стоит беспокоиться?       — Прости, — он схватился одной рукой за лицо, поглаживая себе лоб и корни волос. — Не хотел тебя пугать. Беспокоиться? Скорее, это мне стоит.       Задумчивый взгляд и не менее загадочные слова, и его поведение не устроили Мей Мей. Она хотела ответов.       — Как ты и хотел, мы теперь муж и жена. Ты теперь ответственен передо мной, а я перед тобой. Ты говорил, что мы доверяем друг другу и что мы заодно. Не оставляй меня в неведении.       Услышав ее твердое намерение разобраться и воинственный вид, он по доброму улыбнулся, и прижав, крепко обнял.       — Мне был сон. Сон не простой. Обычно такое нечасто происходит, в детстве было чаще, с возрастом все реже и реже, но все глобальнее. Сейчас объясню, — ответил он ей на ее приподнятую бровь. — У меня есть дар предвидения. Это словно наваждение. Словно я брожу среди неизбежных вероятностей, скрытыми символами и миражами. Когда мне снятся такие сны, я беззащитен словно младенец, и сплю очень долго, порой доходило до четырнадцати часов подряд. Это сложно объяснить, и невозможно контролировать. Словно сама судьба по своей прихоти говорит со мной, говорит о неизбежном и о чем-то своем.       — И… о чем был сегодняшний сон? Ты знаешь как его трактовать?       — Интуитивно с годами я научился понимать их содержание.       Он скрестил свои ноги под простыней и облокотился о колени локтями.       — Я ходил в тумане среди увядших цветов. Я посмотрел на небо: Луна раскололась на двое. Из нее полился дождь. Капли были из крови. Мои белые одежды окрасились красным. Дорогую одежду и множество украшений, что были на мне я оставил у старого большого дерева у реки. Оно засохло и листья давно опали, но под его кроной рядом с моими оставленными вещами, под сенью увядших цветов, высился новый росток дуба.       Под моими босыми ногами собралась мокрая земля, она окрашивала мои ступни в трупный цвет. Я продолжал идти дальше. Из расколотой Луны вышло черное яйцо, оно развеяло туман. Звезды вдруг засверкали ярче на небосводе и я словно прозрел сквозь миры.       Я обернулся, позади меня стоял белый олень с черными рогами. Рога его собрали свет звезд, а мерцающие мотыльки вокруг него озаряли мой прошедший путь. Под его ногами расцветали мои увядшие цветы. Тогда как я чувствовал, что под моими ногами, Солнце оставило землю, от того она холодела все сильнее. Я продолжил идти дальше. Перейдя реку, яйцо раскололось и я утоп в вырвавшемся свете.       — Я… я не знаю как мне реагировать и что думать. Я никогда ранее не сталкивалась с чем-то подобным. Не думала, что такое вообще существует и что тем более ты можешь быть инициатором нечто столь эфемерного. Да и ты уверяешь, что это определенно пророчество… Объясни, как же ты в итоге понимаешь это видение?       Он немного помолчал, почесал свой затылок и заговорил:       — Цикл прерван. Я последний.       — О чем ты?       — Я последний шестиглазый в нашем роду.       — Если так, то, то чем ты обладаешь сейчас и то, что оставляешь мне после, не будет иметь веса, разве нет? Зная это, было ли это обманом с твоей стороны?       — Пфф, ахахах, — он громко и искренне рассмеялся и погладил женщину по голове, успокаивающе приговаривая:       — Как бы я мог с тобой так поступить? Я конечно тот еще негодяй, но не в этом случае, моя милая материалистка.       Он потянулся к ней и поцеловал ее в щеку в знак утешения.       — Нет. Не совсем. Цикл был прерван еще со смертью Рики Аманай. Но вместо разрушенного цикла начнется новый. Родится нечто новое, более совершенное. Инь и Ян должны продолжать сплетаться в гармонии, такова природа всего в этом мире. Я последний представитель старого цикла. С моей смертью начнется новая эра. Но мой потомок определенно будет включен в новый цикл. Слишком уж большой у моего рода потенциал. И случится это с моим забвением.       Мей Мей лишь молчала, пока он гладил ее щеку. Грусть и принятие своей судьбы были такими покорными в его голосе, что не оставалось иного выхода как и ей принять. Нет смысла даже сопротивляться.       — Понимаю твою горечь приближающейся утраты, что так читаются на твоем лице сейчас. Но ты встанешь у начала нового истока, тем самым исполнив мою волю. За одно это я тебе бесконечно благодарен. Все в порядке, ты никак не останешься не у дел. Ты станешь праматерью.       После долгого молчания, Мей Мей наконец сказала:       — Значит я все же дарую тебе дитя. Но твоя «праматерь» звучит слишком претенциозно.       Он довольно улыбнулся.       — Пусть так, хахах. Думаю стоит сделать тест на беременность, как-никак мы вместе уже две с половиной недели.