Класс коррекции.

«Класс коррекции».              Что ж это такое? Кратко, это классы для подростков в различных спец школах, в которые попадают несовершеннолетние с разного рода зависимостями, бедами с башкой, либо с уголовкой. И цель таких учреждений – помочь подобным способом детям осваиваться в обществе и настроить их на нужный путь судьбы. Дать им шанс на "искупление" своих грехов.        Но если быть честным, на деле это просто навязывание общепринятой морали по выписанной программе. Под таким красивым термином скрывается такой муторный процесс. И самое обидное, наверное, что загреметь туда можно по первой прихоти родителей. Твоего согласия и не надо. ***       Энтони никогда не думал что попадëт в подобный коллектив. С его то грехами он вообще дико сомневался, что попадëт куда-то кроме улицы или колонии для несовершеннолетних. В далëкие времена за его увлечения ему светила бы только публичная казнь, не более.       Парень ëрзает на заднем сиденье машины, нервно постукивая тонкими пальцами по коленям. Вся эта поездка "типа к их родственнику" его никак не вдохновляет, как минимум потому, что этот самый "родственник" живëт в совсем противоположной стороне. Машина же ехала куда-то за город. Энтони настороженно слушал тихие разговоры отца и заплаканной сестры-близняшки. Девушка полу-шëпотом молила мужчину не делать этого и дать Энджелу шанс. Макияж на еë опухших от слëз глазах был размыт к чертям собачьим, по розоватым щекам бежали черноватые от потëкшей туши влажные дорожки.       Молли мельком смотрела на брата, только что отошедшего от очередной дозы, и снова заливалась слезами.       Выглядит это и вправду жалко. На вопросы парня никто не отвечает, только кидают дрожащее "Всë будет хорошо", и ноль полезной информации. Энтони, поджав опухшие после весëлой ночи губы, достаëт телефон и начинает быстро печатать сообщение:       «Эй, Черри, у меня проблема. Отец сейчас везëт меня не понять куда, и ни на один вопрос не отвечает.»       Сообщение почти сразу отмечается как прочитанное, и незамедлительно следует ответ:       «Где вы сейчас едете, опиши место.»       Энтони, фотографирует вид из окна, посчитав, что так будет правильнее, чем он будет писать "в лесу, кругом деревья и кусты". Черри прилетает фотография какой-то сомнительной телевышки, стоящей посреди леса.       «Дерьмо, чувак. Кажется я поняла, куда тебя везут.»       Энтони слегка удивляется тому, как быстро его подруга узнала такое глухое место.       «И куда же?»       «Слыхал что-нибудь о классах коррекции?»       Энджела как током шибануло. Ну да, конечно. Куда же ещë его могут везти, после того как он пьяный и под дозой потрахался с первым встречным парнем в баре, а потом его спалил Арахнисс. Или в спецшколу, или сжигать в лесу на костре, ибо укоренившийся отец-гомофоб такого перформанса не оценил.       Где-то в черепной коробке парня промелькнула мысль, что лучше бы его правда выкинули на улицу, чем отдали в "святые руки".       Сама же эта до боли абсурдная идея принадлежит дочке директора этого учреждения – Шарлотте Морнингстар, которую по легенде в школе чморили за еë слишком раджное мировоззрение зачморëнные ещë раньше одноклассники. И тогда, когда она простила одного из них и тот стал каким-никаким человеком и еë верным другом, или, правильнее будет сказать, подругой, Шарлотта решила, что потерянное поколение достойно второго шанса, главное только его предоставить.       Энджел нервно сглотнул, когда машина наконец остановилась на парковке рядом с большим, серым зданием, больше напоминающее тюрьму, чем место где люди реально живут. Некоторые окна были побиты, но даже с трещинами умудрялись как-то стойко держаться и не осыпаться к хренам от сильного ветра.       Отец грубо пихает сына локтем, вручая тому его сумки и так же успешно подталкивая его к воротам здания. Молли, пуская сопли, машет белым кружевным платочком, будто провожает братишку на службу в армию, а не в какую-то спецшколу, где она сможет ещë не раз с ним повидаться (как минимум Энтони надеялся на это).       От этого становится траурно грустно, что хочется растерзать себе горло, чтобы выпустить этот больной комок. Кусты у здания были неаккуратно подстрижены, под ними куча окурков. Здесь есть пепельница? Ах да, вот она, стоит переполненная разным мусором помимо окурков. Некоторые из них ещë дымятся, значит недавние. Дыхание Энтони учащается, и он, чуть ли не падая на бетонных ступеньках, наспех набирает сообщение своей лучшей подруге:       «Не уверкн, что смогу писвть в ближайшне воемя. Скаду позже. Покв.»       С ошибками, да и пусть. Черри и так расшифрует. Главное подать знак о том, что ты жив, и неважно что это будет: сигнальная ракета или набранное неизвестно каким местом сообщение.       Тяжëлая дверь отворяется. На входе их встречает не менее печальная обстановка: стены грязно-оранжевого оттенка, трещины почти везде, где только можно, грязный кафель, хмурый охранник.       Энтони становится не то что не по себе: ему становится реально страшно. Да, может в обычной школе он смог укорениться как порно-звезда, но кем он будет здесь? Изгоем? Мальчиком для битья? Или наоборот, его тело будет желанным для всех, снова?       Отец в очередной раз грубо толкает глупого сына, на этот раз за турникет. Мужчина последний раз кидает презренный взгляд, а затем уходит. Никакого "удачи, сынок" или "я буду тебя навещать" или хотя бы примитивного "пока".       Мда, не так Энджел представлял себе себя в пятнадцать лет: брошенным собственным отцом в какой-то захолустной спец-школе, которая и вправду больше напоминала каторгу, нежели что-то другое. И парень правда пытался найти плюсы, но те что-то совсем не находились. Сплошные мучительные минусы.       Энтони не сразу слышит быстрые шаги и рваное дыхание за спиной. Чарли Морнингстар собственной персоной, запыхаясь бежала к нему с распростëрыми объятьями. Раньше Энджел вообще сомневался, что она существует, просто потому что для этого мира она казалась слишком радужной, слишком светлой и наигранно доброй, как люди из реклам майонеза или съëмных квартир.       – Здравствуй! – она кинулась обнимать парня, который оказался выше еë на голову, – Я очень рада, что ты здесь. Энтони ведь? – блондин молча кивает, потому что дышать было слегка сложно, – Так круто! Кхм... Моë имя Чарли Морнингстар. Я основатель идеи «искупления». Хотя, думаю, ты знаешь. Я очень рада новеньким, и уверена, ребята тоже будут рады! Давай я покажу тебе нашу школу, а потом сходим к директору, посмотрим твои документы, хорошо? Ой, я не могу, какой ты милый!!!       – Оу, спасибо Вам большое... – сконфуженно и смущëнно мямлит Энтони, но Шарлотта быстро мотает головой:       – Давай лучше на «ты». Думаю, так будет комфортнее.       Парень тихо угукает. Он сейчас вообще не в состоянии что-либо говорить вслух. Наверное, он может только тихо заскулить, как брошенная собачка. Каким, к слову, он и является. Брошенным и никому не нужным. ***       – Итак. А это у нас общежитие. – Чарли открывает дверь во второй корпус школы, который находился как отдельное здание, – Хм, довольно тихо. Удивительно... – с вздохом говорит она, уже гордясь своими учениками, которые хотя бы по коридорам не бегают.       Или бегают.       Звук похожий на взрыв атомной бомбы, раздаëтся со стороны правого коридора с большой табличкой "Мужское крыло", и оттуда на кресле на колëсиках пулей выкатываются двое парня. Причëм первый толкает кресло, изредка запрыгивая, из-за чего кресло очень сильно накреняется, а второй с дикими криками "БЛИЦ ТЫ ДОЛБАËБ!!!", всеми силами держится за обшивку кресла. На той же скорости парни залетают в женское крыло, и, судя по звуку, влетают в стену. Довольно интересная картина.       Чарли вздыхая, бьëт себя по лицу, а Энтони тихо хихикает, прикрыв рот рукой. Если у них это норма, то тут не так уж и плохо.       На крики из мужского крыла выбегает долговязый темноволосый парень, взволнованно глядя вглубь неизвестного женского коридора, откуда доносились поочерëдно то вопли, то хрипы, то громкие болезненные стоны. Очевидно, что те ребята получили пизды от девушек.       Тем временем парень поворачивается на Чарли, сверкая рубиновыми глазами.       – Мисс Чарли, у нас новенький? – он подходит ближе, улавливая кивок женщины и тянет руку для рукопожатия, – Я Столас Гоэтия, рад что ты с нами.       – А, да... Я Энджел Даст, но можешь звать меня Энтони или просто Энджел, без разницы, – он жмëт парню руку.       – Энджел Даст? Хах, то то я думаю, где я мог тебя видеть...       Ах да, точно. Энджел же ебаная звезда, о которой пишут во всяких нелегальных журналах под шедевральным заголовком «Парень, который при встрече не поздоровается, а возьмëт в рот». Он морщится, когда понимает, что люди уже начали узнавать его из-за его деятельностей. С одной стороны хорошо, с другой мерзко.       – И извини что тебе пришлось видеть этот балаган... – мямлит темноволосый, наверное больше извиняясь перед Шарлоттой, нежели перед Энтони.       – Нет-нет, всë нормально, – блондин машет руками, нервно улыбаясь.       – Ты милый. Рад был познакомиться, а теперь позвольте мне отлучиться, я пойду спасать задницы двух долбаëбов, – и Столас, неуверенно помахав ручкой, убежал в женское крыло.       Прекрасный первый день.