Про парады, соглашения и размеры

      Созвездие Волопаса. Арктур. Станция «Арктур». 4 января 2172 года.              В системе оранжевого гиганта класса «К», прозванного древними земными мореплавателями Арктуром, что в созвездии Волопаса, последние десятилетия было крайне оживлённо: каждый миг, каждый час, все триста шестьдесят пять дней в году. Как никак — главная база Внешних флотов молодого межзвёздного государства. Люди появились здесь по космическим меркам буквально только что, но за жалкие полвека успели превратить эту мёртвую, безжизненную и никому не нужную солнечную систему в оживлённый, словно гигантский муравейник, настоящий неприступный оплот за пределами материнского мира.              Великое множество кораблей всех размеров, от крошечных разъездных челноков и патрульных истребителей до двухкилометровых мастодонтов-линкоров и носителей и ещё больших сцепок-контейнеровозов жило здесь своей, непонятной постороннему взгляду хаотичной жизнью. Сотни и тысячи автоматических станций-фортов и мелких боевых платформ, стапелей, верфей и просто стояночных мест оберегали и обеспечивали покой и существование крупнейшей базы флота. Десятки крупных, изрытых тоннелями астероидов, превращённых в настоящие неприступные боевые крепости, напичканные самым мощным и современным оружием, незримой дланью простирали своё могущество на всю систему. Как венец всего — семикилометровый «шар» главной станции «Арктур» — ещё не до конца замкнутый и достроенный, тем не менее он уже принял в своё гигантское нутро и Объединённый штаб Внешних флотов, и Академию космических сил, и Совет экспансии, и великое множество иных не менее важных структур единого человечества.              Сегодня здесь царило оживление ещё более необычное, чем в любой другой день года. Сияя белой адаптивной обшивкой в лучах оранжевого гиганта, десятки кораблей готовились двинуться в едином парадном строю мимо станции «Арктур». Все они: от мелких, юрких и скрытных фрегатов до тяжелых крейсеров и линкоров, казалось заслонявших собой звёзды, сейчас застыли на месте в ожидании всего одной команды, всего одного слова, столь неуместного для межзвёздных гигантов и столь же знакомого.              — …арш! — наконец донеслось заветное слово до всех и каждого.              Первыми мимо пузатого борта космической станции проползли по-пластунски два звена фрегатов, вслед за ними на четвереньках протащилась семёрка лёгких крейсеров, за ней, отчаянно пыхтя и пуча глаза на корточках гусиным шагом прошлёпала единственная троица тяжёлых крейсеров, а последним, как и положено самому старшему, с белозубой улыбкой вальяжно прошагал единственный линкор. Оно и неудивительно: выпускник, неведомым образом залетевший сегодня на академическую «губу», оказался в единственном экземпляре. Высокая трибуна «Арктура» разразилась улюлюканьем, хохотом и бурными аплодисментами караульных. Белые фигуры боевых дроидов вдоль коридора остались, как всегда молчаливы и безучастны.              — …Фариксенским соглашением! — донеслось откуда-то издали, словно из-под воды.              Космическое пространство возле блестящего начищенным серебром незавершённого шара «Арктура» с кораблями, то плавно превращавшимися в курсантов в нелепых позах, то вдруг вновь обретавших свои резкие, стремительные обводы, медленно таяло. Исчезало, как наваждение, всё больше уступая место вечно недовольному голосу, казалось, наполнявшему собой всё вокруг, а серьёзная и торжественная дата 7 ноября прямо на календаре перетекала в весёлое и мечтательное 31 декабря...              — И почему наша страна отказалась это подписывать, нам расскажет курсант Шепард... Курсант Шепард! Юра? — окончательно вырвал юного курсанта из сладкого сна суровый мужской голос.              — А... Я, товарищ подполковник! — мигом разлепив глаза, парень вскочил из-за парты, неловко покачнулся и едва не растянулся в проходе.              — Вижу, Новый год на гауптвахте не пошёл вам на пользу, — хмыкнул в роскошные, пшеничные усы мужчина лет сорока на вид. Немногие знали, что на самом деле ему было почти в два раз больше.              — Никак нет, товарищ подполковник! — парень внутренне передёрнулся от нахлынувших воспоминаний. Новогодняя ночь и «парад» четырёхдневной давности совершенно точно останутся для него незабываемыми. Ползти на пузе всю «взлётку» из конца в конец было тем ещё «приключением». От одного воспоминания о зычном сержантском: «Пара-ад! К торжественному маршу в честь...» хотелось побиться головой об парту.              — Фариксенское соглашение 2163 года, курсант Шепард, что вы про него слышали? — напомнил о своём существовании подполковник.              — Это... эээ, соглашение, — всё ещё плохо соображающий голубоглазый парень принялся судорожно шарить взглядом по аудитории в поисках помощи.              — Ограничивающее размер... — одними губами, так чтоб не видел подошедший ближе лектор, прошептал его смуглый сосед по фамилии Кхавари. Подполковник, всё прекрасно услышавший, не предвещая ничего хорошего, хмуро глянул на соседа Шепарда. Тот тут же замолк.              — Это соглашение, ограничивающее размер... — послушно повторил Шепард, лихорадочно шаря взглядом по классу, пока не зацепился за курсанта Чжоу, что-то активно показывающую руками. Метавший грозные взгляды подполковник стоял к ней спиной и ничего не видел.              — Отлично, и чего же размер оно ограничивает? — в меру сил попытался подбодрить растерявшегося курсанта мужчина.              Чжоу продолжала энергично показывать руками что-то сверху-вниз и в длину... «Да что она пытается показать-то?! Грудь?!»              — Грудь? — несказанно удивился лектор. Кажется, парень случайно прошептал последнее слово вслух. — Фариксенское соглашение 2163 года ограничивает размер груди, я вас правильно услышал?              По аудитории раздались первые смешки. Чжоу залепила себе ладонью по лбу и, прошептав нечто похожее на: «тормоз», отвернулась от товарища. Шепард судорожно размышлял, что же ему делать. Конечно, можно было сказать, что подполковник ослышался, или он имел в виду вовсе не это, но... Ответа курсант благополучно не помнил, хотя этот злополучный ответ и вертелся где-то на периферии его уставшей памяти. Впрочем, подполковник не станет ждать, к тому же он терпеть не мог нерешительных, зато умеренно-наглых уважал, да и... Чего Шепард, в конце концов теряет? Исключить — не исключат, а на губе он и так уже едва ли не постоянный гость.              — Так точно, товарищ подполковник! Фариксенское соглашение 2163 года ограничивает размер груди! — браво гаркнул парень.              Аудитория тихо легла на парты.              — Так-так, — не сразу нашёлся с ответом мужчина, почесав усы. — И размер чьей же груди они ограничивают, позвольте узнать?              — Женской, товарищ подполковник! — пошёл ва-банк Шепард. Самые впечатлительные из курсантов подавились. Девушки, все, как одна, уставились на него гневными, прожигающими словно боевой лазер взглядами.              — Вот как, интересно, интересно… Продолжайте, курсант Шепард, поведайте нам, в чём же тут дело — мне интересен ход вашей мысли.              — Дело в азари, — как всегда бывало в экстренных ситуациях, мозг Шепарда принялся спешно выдавать информацию — фантазия и выдумка всегда были его сильными сторонами. Увы, дозировать и анализировать выдаваемое, он пока умел весьма скверно. — Будучи единственными млекопитающими в Совете Цитадели, с приходом людей, азари почувствовали скорую утерю своей естественной монополии на молочные железы и собрались поступить в лучших традициях видового шовинизма, законодательно введя запрет для людей на грудь больше третьего размера. Однако мы, сразу увидев в корне этого предложения антисоветские, человеконенавистнические ноты — отказалась подписывать эти унизительные, пропитанные пещерным расизмом соглашения, отчего господству азари пришёл скорый конец.              Мужская часть аудитории уползла под парты, неумело маскируя хохот под тихий кашель. Гнев во взглядах девушек сменился на сочувствие к товарищу… враз ставшему умственно-отсталым дурачком, но всё ещё товарищу.              — Интере-есная теория, — задумчиво проговорил подполковник, вертя в пальцах старомодную деревянную указку и как-то странно поглядывая на Шепарда, — за фантазию можно, пожалуй, и «отлично» поставить. Но так как у нас не урок фантазии и уж точно не занятие по сравнительной межвидовой космофизиологии, а военная политэкономия, то за ответ вам, курсант Шепард — «неуд». И, чтобы тебе, Юрий, поменьше думалось о женских грудях третьего размера, а больше о соглашениях, формирующих доктрины межзвёздных государств — два наряда вне очереди.              — Так точно, товарищ подполковник, — с трудом скрывая радость, выдохнул парень. Он ожидал куда худшего, а наряды… Ну, а что — наряды? К нарядам ему не привыкать. Тем более, всего два — плёвое дело.              — А на вопрос о Фариксенском соглашении 2163 года, отстаивая честь женской груди свыше третьего размера, нам ответит курсант Мартинес. Джудит — тебе слово.