Притяжение

«The affliction of the feeling Leaves me wanting more 'Cause I may be bad but I'm perfectly good at it Sex in the air, I don't care, I love the smell of it» Динамичные звуки трека Рианны проходят сквозь тело, рассыпаясь искрами по коже. Джой закидывает руку назад, притягивая парня ближе к себе. Выгибает спину, вжимаясь ягодицами в его пах. Горячее дыхание слегка щекочет ей шею, когда он наклоняется ниже, впиваясь пальцами в ее талию, и с тихим стоном примыкает губами к местечку у нее под ухом. Скользит вверх, зарываясь носом в длинные рыжие волосы, а его шершавые ладони уверенно поглаживают ее живот. Оголенная полоска бледно-жемчужной кожи девушки под тканью короткого вызывающе открытого белого топа покрывается мурашками. Не из-за похотливо-горячей атмосферы ночного клуба, в котором она сейчас повинуясь ритму танца трётся бедрами о стояк симпатичного незнакомца, ощутимо вжимающийся в нее даже сквозь ткань его штанов и ее джинсовой юбки. Не из-за того, что вокруг них переплетение полуголых взбудораженных опьяненных тел, ласкающих друг друга под музыку. И не из-за того, что ее возбуждает этот светловолосый парень с аквамариновыми глазами и то, как он властно касается ее. Мурашки царапают острыми коготками ее позвоночник и зарождают жжение внизу живота только потому, что она кожей чувствует на себе взгляд других темно-карих глаз, следящих за каждым ее движением. И прижимается к своему случайному партнеру по танцу еще сильнее, извиваясь и слыша, как шипит у нее над ухом, когда ее упругие ягодицы задевают его член. Не в попытке соблазнить блондинистого красавчика, а в ярком кислотно-жгучем желании наказать того другого и заставить... ревновать? Джой и сама не понимает, чего хочет. Какое ей вообще дело до того, смотрит на нее ее сержант или нет? И ревнует ли ее? Вообще смешно. Все, что он делал с того момента, как она прибыла на базу Лос Вакерос год назад, это придирался по любому поводу и изводил ее всеми мыслимыми способами, вызывая непреодолимое желание сломать каждую кость в его совершенно идеальном мускулистом накачанном теле. С какого перепуга это желание внезапно сменилось на острую потребность затащить старшего сержанта Парра в постель и не выпускать оттуда по крайней мере неделю Джой не могла объяснить даже самой себе. — Как... тебя... зовут?.. — хриплый шепот над ухом заставляет ее поморщится. Все же переходить на следующую стадию этого недознакомства у девушки нет ни малейшего желания. — Помолчи... — разворачивается к нему, вжимаясь упругой грудью в твердые переплетения мышц на рельефном торсе. Закидывает тонкие руки на шею и вертит бедрами возле его тела, чувствуя, как руки блондина твердой хваткой сжимают ее ягодицы. Джой бросает взгляд через плечо. Быстрый и словно бы мимолетный. Родольфо смотрит, не отводя глаз. Она видит это даже через бликующие вспышки стробоскопа, заливающего все вокруг неоновым светом. Сержант стискивает пальцы на стакане, сидя за столиком напротив танцпола, и девушка отчетливо может представить себе, как на его челюсти играют желваки. Злится. И от этого внутри у нее расцветает пышным цветом удовлетворение. Которое тут же сменяется досадой, когда видит как отшвыривает от себя напиток – точно воду заказал, или сок, потому что весь из себя правильный – и встает так резко, что стул от его движения заваливается назад. Парра выходит, и Джой выпутывается из цепких объятий партнера по танцу. Отталкивает его от себя жестко, видит изогнутые в недоумении брови. — Ты чего, детка? — слова его еле слышно из-за бьющей по перепонкам музыки, но искреннее непонимание в глазах позволяет догадаться о контексте. — Отвали! — она выпаливает грубо, пихая его в грудь, и парень отшатывается, позволяя пройти мимо него к выходу. — Психопатка! — слышит едкое позади, и пухлые губы девушки, еще более соблазнительные благодаря насыщенно-розовому блеску, изгибаются в язвительной улыбке. Да, она и точно психопатка, если по непонятной даже самой себе причине сейчас злится на то, что Родольфо ушел. Хотела ведь довести его до крайности. Но наверное в глубине души все же надеялась, что оттащит ее от этого смазливого придурка, а не просто самоустранится. По разгоряченному телу девушки сразу же прокатывается озноб, как только выходит из жаркой и душной атмосферы клуба в прохладу ночного города. Пальцы неконтролируемо подрагивают, когда пытается нащупать в сумочке ключи от авто. Зябко, да и алкоголь, выпитый ранее, дает о себе знать. Каблуки звонко стучат по асфальту, отмеряя шаги до стоянки. Джой сдувает от лица пряди огненных волос, останавливаясь перед машиной, и чертыхается, давя желание вытряхнуть все содержимое сумочки на капот. — Долбанные ключи... — бормочет себе под нос и замирает, когда слышит рядом льдисто-спокойный голос своего сержанта. — Серьезно собралась сесть за руль? Ты сколько выпила, muñeca? (Куколка) — Вас не гребет, старший сержант Парра. Голос Джой полон ехидства, и Родольфо отталкивается от серого Ford Ranger, на который до этого он опирался спиной, скрестив руки на груди, делая шаг навстречу ей. От вида его высокого сильного тела и выпуклых бицепсов, обтянутых тонкой тканью черной футболки, ее сердце сбивается с ритма, и она облизывает враз пересохшие губы, слушая отрывистые угрожающие слова. — Следите за языком, капрал Миллер. Девушка видит, как лицо сержанта каменеет и глаза становятся почти черными. И это его раздражение подхлестывает ее еще больше. Да еще то, что от его взгляда внизу живота тянет горячими всполохами. — Мы не на службе. — отрезает она, пытаясь казаться холодной, и достает наконец связку ключей с брелоком от сигнализации, ойкая от того, как через мгновение после этого рука Руди сжимает ее запястье до болезненного жжения. — Я сказал, ты за руль не сядешь. — он цедит зло, дергая хрупкую девичью фигурку на себя, и открывает дверь своего пикапа, запихивая ее на пассажирское сиденье и не обращая внимания на возмущения и ругань, потоком льющуюся из ее рта. Парра обходит машину, садясь на место водителя. Бросает взгляд на раскрасневшееся девичье лицо. Глаза задерживаются на губах. Воображение подсовывает образы этих самых губ, сминаемых его собственными. Или этих губ, искусанных ею в попытках сдержать стоны. Или их же, плотно обхватывающих его член. Мужчина с шипением втягивает воздух сквозь зубы. Пальцы сжимаются на гладкой коже руля, когда возвращает самообладание и трогается с места. Ведь специально заводила его. Специально заставляла кипеть от ревности и желания впечатывать до крови в пол лицо блондинистого ублюдка, который посмел притронуться своими грязными руками к ее совершенному телу. Вся его выдержка и чертова стойкость потребовались ему, чтобы не покалечить урода, а ее не оттрахать в ближайшей подсобке. Потому что с ума сводит с того самого времени, как только появилась в отряде. Своим упрямством, своей язвительностью, своей страстностью. Так, что хочется закрыть в спальне и брать ночь напролет, пока не сможет больше двигаться и произносить колкости своим прекрасным язычком. Джой молчит, отвернувшись к окну и созерцая, как городская застройка сменяется густой лесополосой, когда авто покидает мегаполис и выезжает на пустынную трассу, ведущую к базе. Видно, что злится, и Руди становится смешно. Потому что похожа сейчас на воробушка взъерошенного с этим румянцем на перламутровой коже щек, и с растрепанными волосами, пламенной лавиной окутывающими нежные плечи. — Не так уж и сложно вести себя тихо, muñeca. Да? Его голос, низкий и сочный, заставляет ее передернуть плечами. Девушка по прежнему молчит, с застывшим в холодном презрении лицом, будто снежная королева, и Парра улыбается, качая головой. — Кто-то сегодня злющий. — он хмыкает, а Джой стремительно поворачивается к нему, заставив волосы взметнутся вокруг нее пушистым облаком. И от этого зрелища у сержанта покалывает в районе солнечного сплетения. — Ты зачем приехал? — от ее резкого вопроса он закатывает глаза. — Хотел отдохнуть в клубе. Нельзя? — Ты не ходишь по клубам. — припечатывает она, прожигая дыры в его душе своими колдовскими глазами цвета молодой весенней листвы. — Ну ладно. — вздыхает Руди, бросая на нее быстрый взгляд и возвращаясь к дороге. — Просто хотел убедиться, что ты в безопасности. — Серьезно? С чего вдруг такая забота? Ты только и делаешь, что гнобишь меня. — Джой хмурит тонкие брови и Парра проходится языком по уголку губ, скользя взглядом по ее недовольному личику. — Не преувеличивай. Я всего лишь выполняю свою работу, как твой непосредственный командир. — Эта работа включает в себя преследование меня в ночных клубах? — Уже поздно. Это плохой район. И ты пошла одна. — перечисляет он то, что как ему кажется очевидно. И только такая упрямица, как Джой Миллер в ответ на это может язвительно фыркнуть. — Я могу о себе позаботиться. — Знаешь, мне нравится, когда ты включаешь стерву. Глаза Родольфо наполняются ярким весельем, когда видит, как округляются ее собственные от его слов. — Действительно? — тянет, поглядывая на него из-под ресниц изучающе, словно замечает наконец-то впервые эти его проявления привязанности к ней среди всего того множества нравоучений, придирок и требовательности. — Чем ты злее, тем привлекательнее становишься. Его карие глаза встречаются с ее изумрудными. Мурашки по коже, и у Джой перехватывает дыхание. Притяжение, которому больше невозможно сопротивляться волной искрящего электричества проходится по телу, сжигая все барьеры. Слишком сильно желает этого мужчину. И слишком устала это скрывать. Она психопатка точно — пульс в висках четко отбивает эту мысль. И потеряла все жалкие остатки разума из-за его присутствия. — Руди... — впервые она называет его так неформально и видит, как вздрагивает кадык сержанта, когда он сглатывает, выгибая вопросительно бровь. — Что? — его голос становится приглушенным и хриплым, вторя атмосфере вокруг них, что наполняется тягучим жаром. — Следи за дорогой и не убей нас, пожалуйста. Секунда, чтобы поддаться всем скрытым желаниям, которые заставляют ее сердце в бешеном темпе колотиться сейчас о ребра. И Джой наклоняется вперед. Тонкие пальчики ложатся на ткань черных джинсов мужчины в районе паха и расстегивают молнию. Она просовывает голову под рулем, и Родольфо невольно откидывается на сиденье, давая ей больше пространства. — Мuñeca... Что ты?... — в горле пересыхает от одного только вида ее рыжеволосой макушки над его членом, по которому уже скользит девичья ладонь. — Mierda. Ругательство срывается с губ, как только чувствует ее обжигающе сладкое дыхание на своей плоти. Член мгновенно напрягается, становясь каменным. Одного движения ее пальцев по стволу хватило, чтобы довести его до крайности. Она едва может обхватить его, скользя плавно по всей длине, размазывая ладонью липкость предъеякулята по горячей бархатной коже. Как зачарованная смотрит, как он подрагивает под ее рукой, отвечая на изменение темпа и силу сжатия. Тихий протяжный стон из ее рта, и Руди сдавленно шипит, пытаясь разогнать туман похоти перед глазами. Девушка судорожно сглатывает от одного только вида его вставшего пениса, увитого переплетением вен. Рот наполняется слюной от потребности ощутить его вкус. Она тихо вздыхает, обхватывая губами головку. Первый стон Родольфо дает понять, что все делает правильно. Язычок Джой ласкающе проходится по крайней плоти, обводя ее по кругу, и заставляя мужчину отрывисто вздохнуть. Напряжение скапливается внизу его живота. Мысли туманятся от того, как вбирает его член в рот глубже, скользит губами по твердости, размазывая на нем слюну и перламутрово-розовый блеск для губ. Все, что он может, это сжимать до онемения в пальцах руль и тяжело дышать, пока она покачивает головой, отсасывая ему. Ладонь девушки ритмично сжимает его член у основания, она постепенно насаживается больше, так что Парра чувствует напряжение мышц ее горла, когда пропускает в него головку мимо голосовых связок, упираясь в заднюю стенку, и еще дальше, превозмогая рвотный рефлекс. — Maldita tentación, eso es lo que eres, muñeca. (Ебанное искушение, вот ты кто, куколка) — шепчет сержант, спуская одну руку с руля и вплетая в ее волосы. Надавливает осторожно, но твердо, побуждая заглотить еще глубже, и она подчиняется, убирая ладонь со ствола, и скользя вниз губами, пока почти не упирается носом в его таз. — Mierda. Быстрее. — даже сквозь гул мотора Руди слышит хлюпанье ее рта, когда ускоряет темп. Слюны так много, что она стекает по члену, добавляя ощущений и позволяя ему легко заходить на всю длину. Джой поднимает голову вверх, оставляя во рту только головку, а потом резко опускается вниз, пока стенки ее горла не сожмутся вокруг ствола, мягко массируя его. И девушка неразборчиво мычит, ерзая на сиденье, потому что ее это возбуждает едва ли не больше, чем его. Солоновато-вязкий вкус его смазки на языке, его рука на затылке, задающая темп. То, как распирает его плоть ее горло, и все эти испанские словечки и ругательства, которые он шепчет, сжимая пальцы на ее волосах. Между ног горит и пульсирует так сильно, что кажется, дотронься она сейчас до себя, и кончит мгновенно, так бурно и сильно, как никогда до этого. Просто из-за того, что отсасывает своему сержанту в машине на полном ходу. И это так заводит, что она хочет больше и больше. Хочет, чтобы брал ее, как последнюю шлюху, чтобы трахал жестко, объявляя своей. Принадлежать ему каждой частичкой себя. Глаза закатываются от нехватки воздуха, но остановиться сейчас немыслимо. Она уже не двигается так размашисто. Короткие быстрые толчки, губы скользят только по основанию члена, горло сжимается спазмом вокруг головки. У Руди вырывается что-то среднее между стоном и рычанием. Его плоть подрагивает глубоко внутри ее манящего желанного рта. Перед глазами круги, внизу живота зарождается жжение. Секунды достаточно, чтобы кончить в ее ожидающую теплую влажность, и мужчина тянет ее за волосы, снимая со своего члена. Заставляет запрокинуть голову, смотря в подернутые дымкой страсти глаза. — Слишком рано, muñeca. Мне этого мало. Тебя мне мало. Последних остатков здравомыслия ему хватает, чтобы резко с визгом шин затормозить, сворачивая с трассы и загоняя авто в просвет между деревьями. — Из машины. Быстро. — отрывистая команда сержанта, и у Джой подгибаются ноги. Едва может открыть дверь дрожащей рукой, а он уже помогает выйти, притягивая к себе и сжимая ладони на бедрах тисками. Целует ее жадно, не в силах больше сдерживаться. Сплетает их языки, скользя ладонями вверх по ребрам. Легкая ткань топа позволяет в полной мере ощутить упругость и мягкость груди, когда он обхватывает ее руками, сминая грубо и безжалостно и чувствуя под своим прикосновением ее затвердевшие соски, от чего по телу бегут волны удовольствия, заставляя его еще отчаяннее нуждаться в большем. — Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, muñeca? — рычание Родольфо, перемежаемое с поцелуями ее ключиц и шеи, вынуждает Джой всхлипнуть, почти теряясь в острой потребности дать ему все, чего он хочет. Он ждет, прекрасно зная, что ответ уже написан в каждой клеточке ее наполненного возбуждением разума. — Да... — ее тихий голос и прерывистое дыхание доводит его края. — Скажи, Джой. — укус на нежном изящном плече. Еще один у основания шеи и на чувствительной коже под ушком. Губы сержанта обхватывают мочку, медленно посасывая, и девушка ахает от табуна мурашек, пляшущих по ее телу, как безумные. — Трахни меня, Руди. Этого достаточно, чтобы свести его с ума. Рывком он разворачивает Джой к себе спиной. Нажимает на поясницу, заставляя лечь животом на капот машины. Руки оглаживают сочные ягодицы, и он задирает юбку наверх, обнажая округлости, оттененные черным кружевом белья. Пальцы сдвигают полоску ткани в сторону, скользят по складкам, погружаясь во влажность ее плоти и надавливая на клитор. Она вскрикивает от приятно-тягучей пульсации внутри и еще больше мокреет, когда Родольфо начинает обводить кругами эту чувствительную точку. Смазка липкими каплями стекает по бедрам, колени дрожат, и она буквально распластывается на капоте, растворяясь в эйфории от его умелых движений. — Maldito pecado, эти твои мокрые трусики, черт... Они выглядят восхитительно. — зубы мужчины сжимают заднюю часть ее шеи, и Джой сдавленно хныкает от искрящихся потоков электричества, заменяющих каждую вену в ее теле. Всего лишь одно более сильное надавливание на клитор, и ее ногти царапают металлическую поверхность пикапа в попытке удержаться в реальности. И этого достаточно, чтобы сделать его диким. Вида ее извивающегося под ним тела и ее соков, стекающих на его ладонь, достаточно, чтобы довести до исступления. — Снимай эти чертовы трусики. Сейчас. — он шепчет, обдавая горячим дыханием ее шею. И она беспрекословно подчиняется, стягивая узорчатую ткань по бедрам и позволяя ей упасть по стройным ногам вниз. Покоряется ему, этим поставив его на колени. Потому что он окончательно и бесповоротно застрял в ней. — Ноги шире. — еще одна прерывистая команда. Джой двигает бедрами, раскрываясь для его проникновения, и он вжимается в нее сзади, медленно заполняя собой. Толчки поначалу нежные, становятся более жесткими, как только он чувствует мягкую пульсацию ее стенок вокруг своего члена. Ему хочется войти глубже, овладеть каждым сантиметром ее податливого тела. Он накручивает на ладонь ее пламенеющие рыжие локоны, заставляя выгнуться дугой. Трахает быстро, толкаясь бедрами о мягкую задницу и задирая другой рукой ткань топа вместе с бюстгальтером практически ей до подбородка. Чтобы тут же сжать в ладони нежное полушарие груди, оттянуть пальцами сосок, вырывая тягучий глухой стон из ее губ. — Блять... Muñeca... Так тесно внутри. Ты такая жаркая... Его слова и грубые фрикции пробуждают внутри нее первобытные импульсы. Искрящиеся вспышки скручивают низ живота с каждым движением его члена во влагалище, и Джой сжимается еще сильнее, чувствуя внутри выпуклости и вены по всей длине его каменно возбужденного органа. Рудольфо сдерживает стон, борясь с тем, чтобы не потеряться полностью в удовольствии, которое она дарит ему, и проигрывает по всем статьям. — Mierda, ты потрясающая... — единственные слова, которые еще может внятно произнести, прежде чем все рациональные мысли его покидают, оставляя лишь яростно-жгучую потребность в прекрасной девушке под ним. Ничего больше не существует, кроме нее и бесконечного потока блаженства, которое она ему приносит. Толчок, еще один. Вглубь ее райского тела, в сводящую с ума тесноту и тепло. Шлепки кожи о кожу, прерываемые его учащенным дыханием и ее громкими вскриками. Он отпускает ее волосы, перехватывая ладонью за шею. Вжимается грудью в хрупкую спину, продолжая врезаться в нее и увеличивая скорость проникновения. Делает глубокий вдох, пытаясь успокоить пылающий внутри него ад. Еще немного. Пусть она извивается. — Блять, ты моя, muñeca. Больше не будет иначе. — рычит, толкаясь в последний раз, и чувствуя, как содрогается под ним всем телом, кончая. Кричит и стонет, прогибаясь в позвоночнике, пока он вжимается в нее, наполняя своей спермой и покрывая поцелуями точеные плечи, смакуя пряную сладость ее кожи на языке. Нужно время, чтобы вернуться к действительности. Им обоим, чтобы унять сердцебиение и научиться заново дышать. Он отстраняется первым, выходя из нее и застегивая брюки. Разворачивает девушку к себе лицом и нежно касается ее губ своими. Ласкающе пальцами проходится по еще пылающей коже щек и отпускает, наклоняясь к машине. Найдя салфетки в бардачке, приседает перед ней, бережно вытирая влагу и свое семя с ее бедер и помогая надеть трусики. Джой вплетает пальцы в его короткие темные волосы. Улыбается довольно и пресыщенно, когда он поднимает голову, смотря на нее снизу вверх. — Ты сумасшедший, Родольфо Парра. Меня еще никто так не трахал. Короткий смешок в ответ, и он поднимается, поправляя на ней одежду и притягивая ее за талию к себе. — Jesús, ты меня очень раздражаешь, ты знаешь? Всегда получаешь то, что хочешь, muñeca. — говорит Руди, гладя ее по волосам, пока наглая девчонка фыркает в ответ на его слова. — Поехали на базу, старший сержант. И, если хочешь, можешь зайти ко мне. И остаться... — произносит она тихо, поднимая ладони по его торсу вверх. — Я останусь. Потому что ты моя. Родольфо соглашается, даже не думая. И Джой обнимает его, пряча радостную улыбку у него на груди, пока он оставляет поцелуй на ее рыжеволосой макушке. Мысль о том, чтобы остаться рядом с ней, наполняет его удовлетворением. Он хочет этого. Защищать ее, владеть ею, заставлять ее кричать его имя каждую ночь, пока не взойдет солнце. Потому что теперь она его. И так будет всегда.