***
Много звуков. Много запахов. Что это? Что-то твердое, холодное и мокрое. Был дождь. Странно. Так хорошо просто лежать здесь. Только голова не просто болит, а словно сейчас расколется напополам. Нет, дождь все еще идет, даже приятно. Легкая улыбка проявляется на влажных губах. Дождь разве имеет вкус? Пытается дотронуться рукой до лица, но почему она не хочет шевелиться? Вот же она, лежит прямо перед ним. Даже пальцы отказываются подать хоть какой-то признак жизни. В чем дело? Кто-то зовет его. Зачем? Кто это? Медленно поднимает голову. Черт, а вот спина дает о себе знать. Почему так больно? Синий, красный, белый, очень яркий белый свет. Хочется уснуть или хотя бы перевернуться на спину, чтобы посмотреть на небо. Оно, наверное, сейчас как никогда красивое, усыпанное звездами. Аин бы понравилось. Она хоть и не особо романтичная натура, но все же. Такое звездное небо кому угодно бы понравилось. Аин. Черт, где она. Он же был с ней. Она была с ним. Они ехали. Ехали как можно дальше от проблем. Ее машина. Нужно найти. Она всегда с ней. Любимая ею темно-зеленая валькирия. Так он называл и Аин и машину. Пусть она и не любила, когда он ее так называл. Говорила, что в этом нет смысла, и звучит громко. Не для нее. Это он вечно пропадал на своих гонках и терялся в клубах в компании своих ребят, а она просто для себя, для души ухаживает и разъезжает по ночному городу. Пусть иногда и превышая допустимую скорость, но она никогда не любила весь этот азарт, чувство адреналина, погони, соперничества. Странная. Странная Аин. — Чертов сукин сын. — Чувствует, как дергают за куртку и одним резким движением разворачивают на спину. Все тело сразу отдается болью. Похоже, в руке перелом. Неприятно. И становится еще неприятнее, когда внезапный, тяжелый удар приходится по лицу. — Я убью тебя! Молись, чтобы она была в порядке. Поднимает за грудки, тянет на себя. Ощущает на своем лице тяжелое и прерывистое дыхание. Он знает кто это. Поэтому натягивает улыбочку. Довольную и даже какую-то мерзкую, гадкую, за что и получает очередной прилет кулака по скуле. А на подкорке сознания, понимает, что все случилось из-за него. Около сердца что-то колит. Несильно, еле ощутимо. Но чувство вины его так просто не возьмет. Он, может, так и хотел сделать. В глазах пытается отразить фразу: «Оглянись, как это все красиво. Трагично и драматично». — Клянусь. Клянусь, блядь, я заставлю тебя глотать собственные зубы, если она не очнется, — шепчет это со всем ядом, что у него есть внутри, со всей ненавистью, что скопилась внутри. Так, чтобы услышал и ясно осознал всю серьезность его слов. Он не шутит. Из-за того, что нет реакции, начинает кричать, пытается достучаться. Кто-то оттаскивает его. Спина снова заходится в режущей боли, снова ощущается сырость и холод. Прости меня, Аин.***
Бён Сэбёк особо не отличалась ярким и относительно стабильным вдохновением. Раньше во время сессии ей приходилось выдавливать хоть какую-нибудь идею, хотя бы малейший не приметный образ, лишь бы поставили зачет. Сидишь в темном уголке своей комнаты, всего одна настольная лампа, перед тобой пустой белый лист, в руке карандаш, а в голове пустота. Даже мини-проигрыватель, который крутит уже непонятно какой плейлист, не справляется со своей задачей — пригнать это разгульное вдохновение ей в голову. Но сейчас она чувствует — нужно срочно браться за работу, пока тоненькая нить образа витает у нее в голове. А там потом и краски и детали появятся. Только бы не упустить. Девушка старается как можно быстрее перенести все идеи на лист, расположившись под большим количеством света на полу. Сейчас совершенно неважно удобство и атмосфера. Пока мысль идет — твори. Здесь добавить штриховки, тут убрать тень, следить за объемом, за целостностью, выровнять пропорции. Глаза бегают от одного края листа к другому, корпус отодвигается подальше, чтобы оценить весь образ, всю задумку. В принципе, не плохо. Это только набросок с уже продуманной идей и смыслом, что уже хорошо. Краски это вторичное, а до проработки деталей еще работать и работать. Нет, спешить нельзя. Нужно тихо и мирно продолжать вытягивать нити вдохновения. Аккуратно и спокойно. Сэбёк никогда не отличалась ярко выраженным чувством — творить. И такие моменты духовного подъема для нее были настолько редки, что она могла их пересчитать по пальцам одной руки. Вопрос в том, как она доучилась в Университете Хонгик, а затем ее практически сразу приняли на работу в небольшое книжное издательство, до сих пор остается великой головоломкой для нее и всей ее родни. Просто удивительно. И вот сейчас, в самый ответственный момент, когда она пытается держаться, пытается держать внутри те самые долгожданные идеи, кого-то распирает поболтать по телефону. Ну, нет. Сегодня абонент не доступен. Даже не станет отвлекаться на то, чтобы поставить телефон на беззвучный режим. Слишком дорого ей это обойдется. Так одухотворенная атмосфера однокомнатной квартиры в Сеуле продолжалась недолго. Спустя несколько минут начались непрерывные звонки и стук в дверь. Сэбёк уже подумывает над тем, чтобы заблокировать все номера у себя в записной книжке, сменить собственный номер, переехать, спалить квартиру. Все, что угодно, только оставьте ее в покое на этот вечер. Грохот от двери уже начинает действовать на нервы. Девушка быстро чиркает последние штрихи, записывает на левом нижнем клочке ватмана, что нужно еще внести. Старается как можно конкретнее передать смысл незаконченных идей самой же себе. Затем тяжело дыша, поднимается с колен и, чуть прихрамывая из-за неудобной позы, спешит открыть дверь. И, возможно, раздать пару тумаков тем, кто рискнул придти к ней в такой час. В квартиру вихрем врываются четыре человека, едва успев поздороваться с хозяйкой. Она одновременно и удивлена и нет. Не удивлена, потому что эта компания частенько забегает к ней под вечер. Удивлена — время достаточно позднее для веселых посиделок за банкой пива. Обычно все уже дома, досматривают второй сон. Молодые люди быстро прошли в одну единственную комнату, которая является и гостиной и спальней. Один из них резким движением зашторил окно, другой убавил яркость на люстре. Сэбёк с непонимающими глазами облокотилась на косяк в дверном проеме. Прокашлялась, давая понять, что требует объяснений. Все молчат. — Бан Кристофер Чан, если вы все сейчас не объясните, какого черта вы забыли в моей квартире в такое время, то я за себя не ручаюсь. — Смотрит испепеляющим взглядом на парня, который зашторивал ее окно и все еще стоит там, осторожно выглядывая сквозь маленькую щель ткани. Услышал, как Сэбёк назвала его: полным именем. Хочет повернуться к ней и успокоить, но взгляд цепляется за разложенный ватман, кучу канцелярских принадлежностей. Матерится про себя, понимая, что сейчас так просто они не отделаются. Бён действительно сейчас может их спустить вниз по лестнице, закрутив всех четверых в баранку. Но и у них нет выхода в данный момент. Бан Чан решается и быстро подходит к девушке. В глазах старается выразить всю серьезность их ситуации. Чтобы увидела и поняла — она нужна им как никогда. — Сэбёк, прости, что свалились как снег наголову, — начинает осторожно парень. — Да, но мы звонили тебе и не один раз. Хотели предупредить. — Его перебивает друг, который уже расслабился в кресле. Накинул капюшон на голову и отдыхает. Как будто после забега в несколько километров. — Если у тебя начинался интим с прекрасным, ты тогда хоть маяк кинь, чтоб мы знали. — Заткнись, Джисон, — Сэбёк уже порывалась воткнуть этому заносчивому нахалу карандаш в глаз, но Чан быстрым замечанием остановил эмоциональный взрыв. Отрывисто и часто дыша, продолжает объяснять девушке, — послушай, мы немного встряли. Не сильно, но встряли. Тебе не о чем волноваться. Нам просто нужно отсидеться. Час или два, честное слово. Прости, правда, за это. Парень смотрит на нее сверху вниз виноватым взглядом. Он понимает, на сколько сейчас Сэбёк недовольна. Знает, что работа в издательстве дается ей нелегко. Она сама всегда об этом ему плачется. Но у них, правда, не было выбора. Ее квартира была в 3 кварталах. Самое близкое тихое место, где была возможность скрыться. Сэбёк молчит еще несколько секунд, переваривая оправдание Бан Чана. Быстро осматривает остальных гостей и делает глубокий вдох, смиряясь. На выдохе закрывает лицо руками, крича внутри себя от безысходности в такой ситуации. Придурки. Идиоты. Бакланы. Все эти ругательства вырываются у нее через сжатые зубы, сквозь ладони. Затем проводит руками вверх по волосам. Полностью принимает ситуацию. — Так, ладно, я поняла. В холодильнике есть перекусить и кола. Надеюсь, вы не настолько беспомощны, чтобы в данной ситуации даже еды не сможете добыть? — И так всегда. Лучший друг со своей компанией встревают в очередную передрягу, а Сэбёк как спасительный маяк, светит своим окном и освещает им спасительный путь. Сколько раз уже это было. Просто в такой важный для нее момент заявиться — это несправедливо. В душе она все равно знает — случись что-то серьезное, Бан Чан не допустил бы притащить это дерьмо в ее квартиру и втянуть ее саму в эту круговерть. — Только у меня есть несколько условий для вас, пока вы прикрываете свои задницы у меня в квартире. Четверо парней, в знак капитуляции и согласия, подняли руки, принимая правила. — Чанбин, прекрати лапать мой стол и все, что там лежит. У меня осталась неделя, чтобы предоставить начальству три эскиза оформления. Если из-за твоей любознательности все мои старания канут в лету — обложки новых бестселлеров буду состоять из твоей кожи и ДНК. — Пока Сэбёк диктовала условия Чанбину, за ее спиной, на диване, уже развернулась битва. Подушка прилетела прямо по затылку. Девушка разворачивает корпус настолько быстро, что слышит, как хрустнула спина. — Джисон и МинХо! Прошу вас, сидеть смирно и молчать. Чан, короче, следи, чтобы они не разнесли тут в пух и прах всё, пока я доделываю работу. — Да, Сэбёк, конечно, — Чан без вопросов забирает подушки у Хана и МинХо и садится между ними, делая собой некую преграду для этих двоих. — Парни, уймитесь. Эта парочка когда-нибудь напросится на вилку в глаз. Девушка знакома с ними не так долго, нежели с Бан Чаном. С ним она училась в одной школе, только на два года младше. В старшей школе они сблизились и гуляли в одной компании, стали лучшими друзьями. А с Джисоном, МинХо и Чанбином впервые встретилась, когда Чан начал заглядывать на гоночные заезды в своем районе и в пригороде Сеула. Как-то раз он пригласил её просто посмотреть, а потом они резко оказались в компании этих ребят. Оказывается, Чан уже не только зритель, но и начинающий стритрейсер. Первое время она была недовольна. Почему он молчал? Потом смирилась, но начала переживать. Бешеная скорость, маневрирование через городское движение, полиция. Если ты не катаешься не специальных гоночных трассах, то жди путевку с надписью «тюремное заключение». Но у Бан Чана и его новой компании на все выговоры подруги всегда находились железные, для них, аргументы и утешительные слова. В день знакомства они втянулись в свои разговоры на какие-то автомобильные темы, где Сэбёк, если честно, была полным нулем. Но ребята, как это было, по словам Хана: «Не позволили творческой натуре затухнуть среди мужского коллектива». Бан Чан, видимо, рассказывал о ней. Она помнит, как посмотрела на него тогда, коварно улыбнулась, посылая глазами: «Направо и налево обо мне трепишь? Ну-ну». Каждый раз это воспоминание не дает Сэбёк слишком долго и глубоко таить обиду на них. Да, они олухи. Да, юношеский максимализм все еще не оставляет. И, да, они амбициозны и заносчивы. Но почему бы и нет? Это жизнь, юношеская жизнь. Она видит — они живут этим. Джисон, как-то раз перебрав, признался ей, что не готов ради семьи или бытовой жизни затолкать и оставить гнить в гараже свой серебристый Chaser. По его словам, он не просто ухаживает и тюнингует автомобиль, он вкладывает в него частицу своей души. Чез — так он его называет — как друг, лучший друг, проверенный временем. Каждый человек в этой жизни находит место для себя, живет любимым делом, ставит цели и достигает их. Для Сэбёк — создавать, творить, красить, штриховать, мучить вдохновение на создание дизайнов. Так для этих парней — длинная дорога, вид горизонта впереди, постоянно пытаться его догнать и обогнать, запах жженых покрышек, рычащий двигатель, поворот руля, ощущение педалей под ногами, машина в целом. Это их жизнь. Обычно, возможно, они не так явно проявляют свои чувства, где-то кажутся бесчеловечными, а порой и бестолковыми. Но в своем кругу, в своем мире они действительно человечны, нежны, а мозг их работает точно так же, как и у Сэбёк во время творческого процесса, просто в другую сторону. Их головы созданы для другого. Кто знает, как повернется их жизнь. Возможно, когда время придет, они полностью уйдут в работу, развивая ремонт автомобилей, оставят все эти молодёжные амбиции. А может, и нет. Чего уж таить, она рада, что знакома с ними. Они тоже не раз помогали ей в непростых ситуациях, всегда находили время, даже если у самих завал в автомастерской. Кто-нибудь из них да приезжал. И дружеские вечера они всегда умеют скрасить. Пусть даже и сейчас они снова куда-то встряли (Сэбёк обычно не налегала с расспросами, если надо — Чан сам ей все и расскажет. Или Джисон проболтается.), пусть они сбили ей настрой на проект, но девушка рада, что не одна. — Может тебе чем-нибудь помочь? — Предлагает Чанбин, на что Джисон и МинХо, кинув друг другу взгляд, быстро встают и уходят на кухню. Под предлогом раздобыть еды. На что все оставшиеся в комнате лишь тихо усмехнулись. Чан лишь пожимает плечами, всем своим видом говоря, что не против. — Нет, спасибо, Бин. Расслабьтесь, — Сэбёк, скрутившись на полу в три погибели, продолжает пыхтеть над дизайном. — Я буду вам очень благодарна, если вы спокойно посидите, залипните в свои телефоны или поболтаете о своем. Самое главное — спокойно. — Мы тебя услышали. — Чанбин встал с кресла около стола и прыгнул на диван к Бан Чану. Начали обсуждать что-то о запчастях: гранаты, свечи, диски. В общем, Сэбёк вообще не понимает о чем. И снова этот мобильный телефон. Девушка не хочет обращать на него внимания. Этот день можно считать один из самых несправедливых дней. Когда она хочет остаться одна, укутаться в свой творческий кокон, у всех словно конец света случается. А Сэбёк — главная по разгрузке дерьма. Оно ей надо? И сейчас она решает проигнорировать оставшиеся телефонные звонки. Даже, задумывается над тем, что, если и вломятся опять в квартиру, ну и пусть. На подкорке сознания зарождается чувство безысходности и разочарования. Вдохновению капут. — Сэ, — тихо зовет Чан, поднимая ее телефон с дивана, — это Аин. Ты ответишь? Если хочешь, то я поговорю с ней. С подругой Сэбёк он знаком не долго, они не настолько друзья, как он и Бён. Сэ познакомила их, когда была на третьем курсе. Если быть точнее, Чан сам вломился в ее День рождения к ней в квартиру с громкими поздравлениями, но в коридоре наткнулся на испугавшуюся и ничего не понимающую Аин. Низкого роста девушка, по плечо парню, с темно-русыми волосами до лопаток, карими глазами и кожей цвета слоновой кости. После знакомства они виделись не слишком часто, говорили не много. Здоровались и прощались, узнавали как жизнь, обсудят учебу или какие-то крупные события, происходящие в мире. Общались не близко, но относились друг к другу хорошо, по-приятельски. — Нет, — подруга на коленках подползает к дивану, облокачивается спиной и забирает телефон и парня. Если Аин звонит в такое позднее время, значит у нее снова какая-нибудь драма. Они вместе поступили в Хонгик, только на разные факультеты, вместе закончили учебу, даже, если Сэбёк теперь работает, а подруга продолжает учиться на магистратуре, они любыми способами находят время, чтобы встретиться. Она знает ее как облупленную. — Пожалуй, я сама с ней поговорю. — Это та подруга Бён, о которой ты мне рассказывал? — Вдруг спрашивает Чанбин, на что Чан коротко кивает. — А о ней-то ты зачем ему растрепал? — Недовольно ворчит девушка, посылает взгляд с укором на друга и сразу же отвечает на звонок. — Да, Аин, привет. Как ты? Пока Сэ выслушивает, как поняли парни, не самую приятную тираду от подруги, в комнату вернулись Джисон и МинХо с пачкой снеков и одной большой бутылкой колы. Кинули снеки на диван между Чаном и Бином, а сами сели радом с Сэбёк. Та терпеливо кивала головой, прикусив большой палец левой руки, и монотонно мычала в ответ, давая понять подруге, что согласна со всеми ее словами. В последующем вдохе чувствуется ее отчаяние. Сэ хватается тонкими пальчиками за переносицу и жмурится, пытаясь привести уставшие мозги в порядок. — Успокойся, я тебя поняла. Где ты сейчас? — Джисон толкает Чана, кивает головой в сторону девушки, спрашивая: с кем она разговаривает? На что друг лишь мотает головой и машет в сторону друга рукой. Не сейчас. — Хорошо, жду тебя. Только я не одна. — Сэбёк проходится по друзьям странным взглядом. — Они ненадолго. Сядешь на кухне, потом уже как карта ляжет. Девушки еще перекидываются парой фраз, и Сэ отключается. Тяжело роняет голову назад, сталкиваясь с ногой Чана. Тот немного склоняется над ней, смотрит на прикрытые глаза. Замечает, что на веках вылезли небольшие венки, около ресниц кожа начала понемногу краснеть от усталости. — Не трепись о нас своей подруге, — вдруг раздается холодный голос МинХо. Сэбёк знает темперамент и характер этого парня. С малознакомым человеком ведет себя отстраненно. Если быть точнее, удушит холодом, задавит надменностью, заколет высокомерием. В один из спокойных вечеров, который они проводили за кино-марафоном, ей посчастливилось сцепиться с Ли МинХо. Никто уже не помнит, по какой причине случилась ссора. Тогда они были еще мало знакомы, только узнавали друг друга. В ход пошли подушки, пульт, органайзер с карандашами. Хо почти швырнул в Сэбёк ее любимую вазу, но Чанбин успел успокоить парочку до крушения. Девушка и сама не славилась тихим характером: вывести на эмоции довольно просто. Особенно, если это перечит ее принципам. Но она старалась всегда судить по справедливости. МинХо это понял и теперь смотрит на подругу с неким уважением, если можно так это назвать. А в некоторых, редких, случаях и посоветоваться может. Но его надменные замечания, странный юмор и частые молчание и отстраненность только могила исправит. Так думает Сэбёк. — А есть, что трепать? — В тон отвечает ему девушка. Она уже научилась общаться с ним на равных. — МинХо, дорогой, я не настолько тупа, как ты думаешь. К тому же, у нас есть темы намного интереснее ваших персон. Сэбёк отправляет ему язвительную улыбку и поднимается, чтобы прибрать ватман и канцелярию с пола. Теперь уж творчеству точно не отдаться. Придется принимать и веселить гостей. За знакомство Аин с друзьями она не особо переживает, так как знакомить их она и не собиралась. Эти со своими скрытными тараканами в голове, та с вечной драмой жизни. Посадит её на кухне, нальет ее любимый кофе без сахара, глядишь и успокоится. Парни не первый год родились, будет ходить поглядывать. Ничего, разбиралась всегда и сейчас со всем разберется. Сама. Спустя время хлопает входная дверь. Сэбёк слышит это сквозь собственный смех и смех ребят. Джисон как всегда травил неоднозначные анекдоты. Только Всевышней силе известно, откуда у него такой запас. Девушка порой думает, что он действительно заучивает нелепые колонки смеха в газетах, которые лежат у них в автомастерской с былых времен. Как еще оправдать этот юмор? Встает с дивана, смотрит в телефон. Сорок минут? Где ее носило? Она была буквально за поворотом ее дома. Быстро проходит в коридор, надеясь, что с подругой все хорошо и не случилось еще каких-нибудь бед. Аин уже вешает свой плащ, недовольно пыхтя словно паровоз. Приступает к обуви, но пошатывается на каблуках и сбивает с небольшого трельяжа флакончики косметики. Тихо ойкает и неуклюже пытается выставить их обратно, как было. Сэбёк пока еще не понимает в чем дело. Из гостиной доносится вопрос Чана, все ли в порядке и не нужна ли помощь? Тут Аин выпрямляется и поднимает глаза на подругу. Черт возьми, да она пьяная. — Где тебя носило сорок минут? Ты сказала, что уже подходишь. — Сэ улавливает запах исходящий от подруги — выпила она не мало. Аин подхватывает с тумбочки свою сумочку, с пола бутылку апероля. При виде оставшегося алкоголя у Сэбёк взлетают глаза на лоб. Такого ее подруга еще не творила. — Ты почти угомонила бутылку? Одна? — Сэ, не начинай, хотя бы ты, пожалуйста, — девушка корчится от очередных нотаций. За сегодняшний день их ей наговорили на год вперед. Так устала слушать. Все молодцы. Поучают, советы раздают, как правильно, как не правильно. А она не хочет жить по чужим принципам и правилам. Сама хочет. Выбрать свой путь. Найти сама себя. Даже в этот чертов университет ее впихнул отец. Если кто-то скажет, что это ребячество, протест родителям, то пусть так оно и будет. Может тогда до всех дойдет, что она хочет и может быть отдельной личностью, самостоятельной. — Тупица, — тихо ругается Сэбёк, — ты никогда столько не пила. Ты не могла предугадать, как твой организм отреагирует на такое количество алкоголя. Еще и блудила. Одна. — Сэ, я же попросила. — И снова она закипает. Университет — черт с ним, сессию сдала и хорошо, неважно как. Смысла в этом для нее все равно особо никакого. За нее уже все решили, не дав права на выбор. Впихнули из-за собственной надобности и даже спрашивать не стали. Кретин один вынес ей половину нервных клеток в утиль. Отец названивает целый день. Конечно, деканат ему уже все уши обтрепал по поводу оценок и выпускных экзаменов. А теперь Сэбёк включает мамочку. — Со мной все хорошо. И было бы хорошо. Не пять лет. Опека мне не нужна. — В очередной раз повторяю тебе, ты, непроходимая тупица. — Бён старается держаться. Сейчас подруга под алкоголем, с нее спрос практически никакой. Аин, бывает, заносит, но чтобы элементарные нормы безопасности собственного мягкого места игнорировать и выдавать намеки на мамину опеку — это уже понесло не в ту степь. Но Сэ держится, чуть сильнее обычного пихает ее кулаком в плечо, заставляя разъяснить мозги хотя бы на минуту. — Я не собираюсь возиться с тобой, как с маленькой, если ты это имела в виду. Но, если не хочешь оказаться в глухой подворотне, то, будь добра, прими простое чувство заботы и волнения. Аин держится за место удара от подруги. Смотрит на нее, чуть опустив голову, глаза пронизаны обидой, но с пониманием смысла адресованных ей слов. Её подруга как всегда права. Сэбёк часто говорит, что ей пора отпустить обиды, взглянуть на жизнь с другой стороны, выявить положительные стороны у ситуации и использовать их в своих интересах. Сменить обстановку, в конце концов. Но сказать это одно, а сделать вовсе не так уж и просто. Ей бы хоть один толчок от судьбы, да хоть пинок, но, чтобы она поняла в каком направлении ей двигаться. Куда идти. Аин примирительно кивает и замечает, как подруга тоже немного расслабляет плечи. — Идиотка, — в шутку кидает Аин и чуть улыбается. — Все еще, тупица, — Сэбёк улыбается чуть шире. Их дружеское напоминание друг другу. Она снова победила в войне Аин, о которой она мало рассказывает.***
Хозяйка квартиры быстро определила подругу на кухню. Выделила бокал, чтобы она допила уже свой алкоголь и успокоилась. Поставила на стол чашу с виноградом, достала с верхней полки печенье и на всякий случай поставила чайник. Ребятам тоже не помешает предложить чай или кофе. Сэбёк пообещала Аин, что обязательно выслушает ее и обсудит наболевшее, но сначала ей нужно проверить ребят. Аккуратно прикрыв дверь на кухню, Сэ заворачивает в гостиную. Все четверо друзей обсуждают что-то, но, заметив девушку, оборачиваются к ней. — Высокие у вас отношения, если честно, — тут же вкидывает свою лепту Джисон, и все остальные не сдерживают улыбки. — Она в порядке? — Еще один с синдромом родителя, как сказала бы Аин. Чан настороженно смотрит в сторону кухни, и Сэбёк уже чувствует, как ему хочется пойти и окутать заботой то тело. Теперь девушка сдерживает улыбку и отвечает расслаблено: — С ней все будет хорошо, Чан. Она не любит гиперопеку. Сама вляпалась, сама пусть и разбирается. Я к ней попозже подойду, поболтаем о женском. Вам, может, чая или кофе? — На это предложение Джисон и МинХо поднимают руки, в которых у одного — все та же пачка снеков, а у другого — на половину пустая бутылка колы. Исчерпывающий ответ. Сэ чувствует завершенность сегодняшнего дня и позволяет себе расслабиться. Падает на диван рядом с Чаном, в ногах оказывается Джисон. Замечает, как МинХо снова ищет автомобильные запчасти в интернет-магазине: прокрутил ленту, открыл, прочитал отзывы, закрыл, затем тот же порядок, что-то кидает в корзину и по новой. Бин начинает обсуждение предстоящих светофорных гонок. Сэбёк всегда удивлялась их бесстрашию. По ее мнению, светофорные гонки или шашки это самое опасное занятие в гонках не только для них, но и для окружающих. К тому же срок получить за это можно намного больше, чем за обычные заезды. Ей больше по вкусу «Чек-поинт» или «Охота на мышей». А все эти выпендрежи друг перед другом — полный фарс. Финишная черта — могильная плита. Сколько бы она не делилась этим опасением с Чаном или Джисоном, все слова в одно ухо влетают, из другого вылетают. Может только МинХо как-то единственный раз согласился с ней и выразил свои опасения о том, что боится не дожить и до сорока лет. Тогда они действительно поиграли со смертью. Еще и полиция села им на хвост. Нужно было не только, по их словам, вздернуть выскочку на Сильвии, но и не попасться копам, остаться незамеченными. Да, и еще об столб не размазаться дружно по гололеду. В общем, сколько не говори, пока ребенок шишек собственных не набьет — не поймет. Самое главное, чтобы не было поздно. При этих мыслях Сэбёк грузно вздыхает. Она сбилась со счета, какой раз за день. Джисон обращает на это внимание и запрокидывает вверх голову, чтобы посмотреть на девушку. Задевает ее ногу затылком, встречается с ней глазами и посылает немой вопрос. Сэ мотает головой, так же в тишине отвечая. Оба улыбаются и возвращаются в свои мысли.***
— Если у тебя завтра свободный день, то заглядывай к нам в мастерскую. — Тихо, полушепотом предлагает Джисон. Он никогда не скрывает истинных чувств к человеку. Если рад общению, то будет активным, веселым и внимательным. Действует такой принцип и в обратную сторону. Не нравишься ему — скажет об этом сразу и пойдет спокойно заниматься своими делами, не обращая на тебя внимания. С Сэбёк ему легко общаться. Она, с одной стороны, тоже старается не лицемерить и говорить практически в лоб. Только выходит это не так, как у Джисона, потому что контролировать поток негативных эмоций ей намного сложнее, чем ему. — Наверное, засядем, с утра и до талого. Так что, забегай. Время уже было давно за полночь, небо стало понемногу светлеть, и ребята, в надежде, что уже все улеглось, решили осторожно разбрестись по домам. Сэбёк стояла и смотрела на них в коридоре, пока они дружно обувались. На кухне все еще сидит, уже начавшая понемногу трезветь, Аин. Взгляд постоянно падал на дверь, за которой сидит подруга. Сэ заходила к ней несколько раз, проверить обстановку. Из нескольких мало информативных фраз она поняла, что у девушки просто накипело. Возможно, накипело до крайней точки. Она пойдет и поговорит с ней, твердо веря, что в этот раз сможет убедить ее хоть что-нибудь предпринять и изменить. В конце концов, принять ответственность за сделанное и не бояться ее. Сэбёк постоянно твердит ей, что пора повзрослеть и прекратить творить невесть что. Да, слова — просто слова, но кто, если не близкие друзья скажут тебе об этом? Больше никто. Как говорят друг другу МинХо и Джисон в такие моменты: «Кроме меня правду тебе больше никто не скажет. Ты же знаешь, что все люди лицемерят и выкручивают все в свою пользу?». И они чертовски правы. Она порой завидует их дружбе. И, в общем, смотрела на этих парней и думала, размышляла о том, как им легко дается взаимопонимание друг друга. Чанбин смеется над этим вопросом. Он считает, что практически все женщины, чтобы не случилось, пытаются выставить себя как можно приличнее и правильнее. Они же женщины. Хранительницы очага и кладезь нежности и заботы, они не хотят выглядеть плохо или делать что-то не подходящее женщине. Вот и пытаются обыграть правила. Ли считает, что девушка девушке враг, особенно, если речь идет о мужчине. По его наблюдениям, за лучшую жизнь они готовы променять или подставить даже лучшую подругу. Поэтому женская дружба это что-то шаткое и невечное, всегда найдется зерно раздора. В большинстве случаев оправдывают мужчину, не хотят рушить образ, который сами же и придумали. Боятся остаться одни. В любви, по его мнению, они слепы и наивны. Но у мужчин же тоже такое бывает? У мужчин есть негласные правила, которые они либо согласовывают при знакомстве, либо просто следуют им уже на каком-то бессознательном уровне. Она и Чан много часов провели за такими разговорами. Обсуждали многое, многих, анализировали. Бан Чан, по наблюдениям, очень внимателен и чуток к женской половине. Скорее всего, это и подкупает. Он практически всегда в центре внимания у девушек. Заботливый, ответственный, отзывчивый, с хорошей моралью, мировоззрением. Все это еще и в сумме с его внешностью: подтянутое, стройное тело, большие искренние глаза, пухлые губы и яркая улыбка. В общем, какая-нибудь девушка постарается привлечь его внимание на себя. Сэбёк частенько шутила, что он изменщик, потому что они со старшей школы вместе. Но намека на романтику никогда в их общении не проскальзывало. Они первое время спрашивали друг друга: что-то чувствуешь ко мне? Кроме уважения и желания заботиться, как о сестре или брате — ничего. И Бён в нем уверена. Он тот, на кого она сможет положиться во всех случаях жизни. — У вас какой-то праздник? Вы не так часто приглашаете к себе. — Девушка искренне удивленно улыбается. — Нет, праздника никакого, — пожимает плечами Джисон, завязывая шнурки на кедах. — Готовим лошадку Чана к предстоящему заезду. — Просто нашему Ромео уже наскучила суровая мужская компания, — смеется Чанбин, и лохматит русые волосы друга. В ответ получает шлепок по ладони. Потом достается обоим от МинХо, который шикнул на друзей и приложил указательный палец к губам. Бин продолжает шепотом. — Соскучился по женскому теплу, да? — Мое тепло уже как несколько часов стоит в одиночестве в каких-то гаражах и ржавеет там без моих нежных ручек. И дай сил тому, кто решится хоть глазом моргнуть в его сторону. — Сэбёк на это закатывает глаза. Ему только дай волю, он бы на своем Чезе женился. Но это отчасти и мило. Джисон души не чает в своем автомобиле. Сэ порой думает, что его девушке (если она когда-нибудь у него появится), относись он к ней, как к своему Чезу, очень повезет. — Вы хотя бы помните поворот, где мы оставили его? — Не парься, никуда твоя телега не денется. Мы еле-еле укрыли все, чтобы не спалили. Расписал, как на бразильский фестиваль. — Чан, накинув капюшон худи на голову, уже стоит в полной готовности у двери и ждет остальных ребят. — Хён! — Компания тихо посмеивается. Сколько бы шуток не летело в сторону старенького серебристого Toyota Chaser Tourer, все знают, что эта машина имеет значение не только для Джисона, но и для всех них. Чез побывал во многих передрягах, практически во всех и никогда не подводил. В обычное время бывают ситуации по мелочи, быстро устраняемые хозяином. Но в ответственный момент он всегда сможет дать взбучку. От стритрейсеров она слышала, что автомобиль чем-то схож по характеру и темпераменту на своего водителя. Чез и Джисон точно с одинаковыми сердцами. Одно из крови, другое из металла. — Я, конечно, все понимаю. Но имейте уважение. Если бы не мой бразильский фестиваль, тухли бы сейчас за решеткой в отделении. — Потише, болван, — осаждает друга МинХо, напоминая, что есть лишние уши и кухня прямо по коридору. Но сам не сдерживает улыбки и тихо посмеивается. — Давайте на выход. Парни начинают друг за другом выходить из квартиры, о чем-то еще перешептываются и тыкают друг друга в спины, как дверь с кухни осторожно приоткрывается со скрипом и в проеме показывается темно-русая макушка, а затем аккуратно выплывает половина корпуса девушки. На звук машинально оборачиваются Бён и Ли, который последним почти выходит за порог. Сэ уже приготовилась, если что затыкать рот кому-нибудь из них, если взбредет выразить недовольство друг другу. Но парень просто, молча, прожигает Аин своим ледяным взглядом, а та в ответ теряется и отвечает непонимающим взглядом. Странный тип. Первый раз в глаза друг друга увидели и уже такой взгляд получает. — О, — лишь выдавливает тихо из себя, метается глазами от подруги к этому парня с недружелюбным взглядом и обратно. За его спиной слышатся еще несколько отдаляющихся мужских голосов. Понимает, что нарушила их идиллию, от чего становится неловко. Надо хотя бы поздороваться. — Привет. Извините, что помешала. — Ничего страшного, Аин. Ребята уже уходят. — Сэ поворачивается к МинХо, смотрит в его глаза и замечает тот самый надменный взгляд, с которым когда-то он смотрел на нее. Типичный Ли МинХо в первые минуты знакомства. Съест и не подавится. Парень кивает подруге, отражая в глазах, что все в порядке, вместе с этим прощаясь. — Да, до встречи. Звоните, если что-то понадобится. И вас не видела, не слышала, как всегда. Ли похлопывает девушку по плечу, еще раз еле заметно улыбается ей и скрывается за закрытой дверью. Сэбёк щелкает замком и облегченно выдыхает. Одних проводила. Аин полностью выходит из кухни, попутно доставая из сумочки пачку сигарет и зажигалку. Тихими шагами подходит к подруге и внимательно смотрит. Сэ прислонилась спиной к двери, откинув голову назад. Молчит. Вроде бы ничего страшного не случилось. Просто все так навалилось, один за другим. Она даже не смогла толком ничего переварить в голове. Потерялась в суматохе людей и их приключений. — Прости еще раз. — Аин складывает руки на груди, обнимая себя. — Подумала, что уже все ушли. Захотелось покурить. А эти парни… — Хотят, чтобы о них знало как можно меньше людей не из их круга. — Быстро перебивает вопрос Бён. Они попросили молчать вне круга гонщиков, она и не рассказывает, не знакомит. Хотя не понимает, что в этом ужасного. Особенно, если человек умеет хранить тайны или просто грамотно ему объяснить. Да, незаконно, строго наказывается государством. Общество не с распростертыми объятиями принимает таких, как они. Автомастерские обычно находятся в нелюдном районе, некоторые из них даже подпольные, а средь бела дня на гоночных машинах просто так не поездить, особенно группой. И внезапно вспоминается беседа с Джисоном на недавней вечеринке. Оба тогда перебрали, поникли и абстрагировались от всего шума на заднем дворике около коттеджа, который снимала компания гонщиков. Видимо, у друга тогда переклинило мозги от лишнего алкоголя или слишком перенапрягся на неделе, а может тяжелым вышел и весь месяц. Она не помнит, сама засела за учебу, практически не встречались. Но помнит, о чем он ей болтнул. Теперь, каждый раз вспоминая это, переживает о том, что все это стритрейсерское движение может повернуть их не в безобидное русло. Стать не просто молодёжным увлечением. А чем-то большим и опасным. Понимает, когда ребята вот так заваливаются к ней, отсиживаются и, когда эти мысли не дают ей все чаще уснуть, что начинает не просто волноваться за них. Чувствует, что хочет те самые болты от колес Чеза, с помощью которых она помогала Джисону ставить новые 18-е диски, вкрутить им всем в извилины. Дураки, денег можно заработать и иными способами. В той же самой автомастерской. Просто самое главное грамотно вложить деньги и выбрать правильный путь для развития. А им все острых ощущений не хватает. Когда накипает, так и хочет притянуть Бан Чана или Чанбина за уши и трепать, пока все не расскажут. Но кто-нибудь из них, уже как по сценарию, выдаст заученные слова о том, что они мужчины и сами во всем разберутся. Ну, и гори оно все синим пламенем. — Не из их круга, ты имеешь в виду, не из круга уличных гонщиков? — Сэбёк устало поворачивает к подруге голову, тем самым дает понять, что подруга права и искать отговорки бессмысленно. Нет, Аин не из тех, кто любит совать нос в чужие дела. Вероятнее всего, кто-то из ребят слишком громко разговорился, а в такой маленькой квартирке только глухой не услышит. Аин продолжает, тише, — услышала, как тот парень, с которым ты прощалась, разговаривал в коридоре по телефону с кем-то на счет тормозных дисков и гонок. Просто сложила два и два. Сэ тихо рассмеялась. Говорил не трепаться, а сам так тупо спалился. Гений. В принципе, если она скажет подруге основную, общую информацию, правильно объяснит что к чему, то Аин не будет задавать лишних вопросов. Хоть она, порой, теряется в собственной жизни, но в общении с людьми не глупа и поступает грамотно. Сэбёк предлагает пройти вместе на кухню и там все обсудить. Самой бы не помешало бокал белого и сухого, для расслабления и чтобы спать лучше.