Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что я - твой альфа

-Чего застыл в проходе, как будто не щепка? -Чонгук посмеивается, обнажая кроличьи зубки, и тянет Тэхёна в дом привычно: этот омега однажды точно станет причиной его преждевременной кончины, Тэхён точно знает. Знает, что на лучших друзей нельзя смотреть так голодно, как он смотрит на этого гетерохромного парнишку с волнистыми локонами, которые затянуты в небрежный хвостик сейчас. Домашний Чон Чонгук- как домашний майонез. Нет, не полон холестерина. Воздушный, нежный, лёгкий на подъём, аппетитный, и, да, полненький. Как перепёлочка, которую вчера разделывал для праздничного стола. Только в этот праздник у Чонгука, кроме этого самца перепёлочки, никого нет. Ни на столе, ни под столом, ни в спальне, ни в жизни. Один только Тэхён. Ну, подумаете, высокий, статный альфа, на которого все омежки в округе вешаются? Подумаешь, альфа. Так, лучший друг, не более. Омега вытирает ручки о фартук, и Тэхёну хочется захныкать в потолок: коротенькие шортики, оголяющие мясистые ляжки. Чон Чонгук его однажды уничтожит своей невинностью, ходит по тонкому льду, а сам- великий слепой, дальше перепёлочки на столе и не видит. Иногда его, этого чудилy распрекрасного, за это так и хочется взбить...Как майонез домашний, а вы что подумали? К салатику. Которым Тэхён обязательно подавится, ведь Чонгук будет сверлить его лицо своими разноцветными глазками, выпытывая, действительно ли вкусным был ужин. Для Тэхёна ужин будет удачным только с одним десертом, до которого его рот никак не дошёл, блять, даже в этом году. Всё дело в том, что Чон Чонгук пахнет отменным венским штруделем с яблоком и изюмом. Всё, как обожает Ким Тэхён- обладатель ледяного пломбирного феромона. Тэхён иногда злится на себя за то, что принимает блокаторы, скрывая истинность: Чон Чонгук ещё с первой течкой топнул ножкой, заявив, что никакому альфе не отдастся никогда: ненавидит их после развода папы с отцом, который оказался тем ещё кобелём. Так и знал, бедный зайка, что с собакой счастья не будет его папуле, но кто докажет? Вот и притворяется терпеливый до последней нервной клетки в организме Ким Тэхён бетой- асексуалом, которому как раз по вкусу перепёлки на столе, а не этот сладкий десерт, который доверчиво жмётся к нему, приговаривая "только ты меня и понимаешь в этой жизни, дружок". Тэхён улыбается натянуто, потому что не только он отзывается на эту невинную кличку при крепком объятии, знаете ли. Но что поделать, раз взялся играть роль? -Да я так, просто. Что делать будем? -Готовить, - Чонгук погнал на готовке после развода родителей. Вполне возможно, именно поэтому и не влезает в свои прошлогодние джинсы: заедает стресс, и утирает рубашкой Тэхёна свои разноцветные глазки от слёз. Тэхён молчаливо поддерживает: сложно это, когда разводятся. Обнимает крепко, не выпуская из объятия, пока омега не успокоится: иногда всё, что нужно человеку- молчание,и Ким Тэхён это прекрасно понимает. -Что будем готовить, зайчик? -А ты бы что хотел? Пресловутое "яблочный штрудель с мороженым" так и прокатывается асфальтоукладчиком по дрессированному языку, и альфа вскидывает брови, захлопнув красиво очерченный рот вовремя: ни за что. Он его не потеряет. Не посмеет. -Тэ? -А? -Что готовить будем? - Чонгук улыбается ярко, подходя к холодильнику: дурачина, совсем о себе не заботится. Опять босиком,а ведь когда-то рожать ещё. Тэхён поджимает губы, сощурившись, и вытаскивает самые пушистые тапки из обувницы у входа в дом. Доходит до омеги, опуская их с гулким шлепком на пол: о, точно так же грохается его сердце в пятки при виде его кудряшек, между прочим. - Ты чего? -Надень, сколько раз говорить. -Ты как папа, - Чонгук бурчит очаровательно: этот омега, наверно, даже блевал бы очаровательно. Для Тэхёна всё, что связано с именем Чонгука, можно описать одним словом: очаровательно. Дует губки-бантики, краснея щёчками отчего-то, и Ким успевает это заметить, улыбаясь тайком, отведя взгляд в сторону дурацкой перепёлки: ножки враскорячку, бедолага. Из этого дома теперь выйдут только её косточки после праздника. А может, и не выйдут даже: Чонгук любит похрустеть мелкими косточками, знаете ли. Не знаете, конечно, это же Тэхён в него влюблён, а не вы. У Тэхёна, в отличие от пташки, есть два варианта отсюда выбраться после сегодняшнего дня: пинком под зад - пятьдесят процентов, и вперёд ногами- такая же половина, словно Чонгукки на весах отмерял вместе с мукой, которой присыпет его могилку однажды. Как вообще можно ему признаться? У Тэхёна мало времени. Альфа решился сегодня на то, чего избегает уже много лет: на признание. Дурацкий день святого Валентина, который ему поперёк горла встаёт каждый год, когда Тэхён обнимает Чонгука за плечи, а хотелось бы- за талию. Целует целомудренно, по дружески, в щёчку или в макушку, а хотелось бы- в шею или в эти округлые коленки, которым цены нет. Кто его дёрнул сегодня так геройствовать, и не брать с собой блокаторы, выпил всего одну таблетку, которая будет действовать, разве что, только три часа? Может, пока не поздно сверкнуть пятками в закат? Ким шаркает тапками по полу, нахмурив брови: нет. Нельзя. Альфа ты, или кто, в конце концов?! -Давай простое что-нибудь. -У меня идея получше, - Нет, Чонгук, пожалуйста, ХВАТИТ ПРИТАНЦОВЫВАТЬ И КРУТИТЬ СВОИМИ БЁДРАМИ. Тэхён сверлит взглядом заметно поправившуюся попку, сглатывая тяжело: Чон Чонгук- его смерть на ножках. Просто вместо косы кухонный нож. - Яблочный штрудель. С мороженым. Хочу пломбир, умираю. Тэхён улыбнулся широко, выдыхая с облегчением: вот это повезло, так повезло. Прокашливается в кулак, напуская серьёзный вид: -Долго готовится? -Около шести часов. За шесть часов и сдохнуть можно, штрудель не попробовав, вы знали об этом? Ким Тэхён точно знает. Смотрит в эти разноцветные глазки, и убеждается в своих мыслях. Один глазик- чёрненький весь- смерть его, другой- небесно-голубой- двойной, сомнительный вариант. Первый вариант: врата рая после смерти. Второй- рай на земле, который он обретёт, если Чон Чонгук захочет пломбир не только из морозильника. А вообще, знаете, Ким Тэхён и в морозильник лечь может ничком, притворившись пломбиром, если что. Вполне себе сойдёт за брикет в своих белых льняных штанах. -Чего так долго? -Так ведь это...тесто. - Чонгук икает от конфетки, которую забросил в ротик, и закашливается. Альфа сокращает расстояние между ними в считанные секунды, поглаживая по спине и подбивая, чтобы омеге было легче откашляться: враньё бессовестное. Хочет просто касаться его безнаказанно. - Спасибо. -Давай из готового. -Так не будет вкусно. -Брось, с твоих рук вкусно всё. - Тэхён вскидывает бровь, улыбаясь разнеженно: Чонгук, смотрящий на него снизу вверх кроликом- отдельный вид любви и наслаждения этими хлебными щёчками, которые срочно надо спасать от депрессии. -Врушка. -А вот и нет. -А вот и да. -Есть готовое тесто? -Мм. Осталось в холодильнике, после вчерашних слоёнок с вишней. Тэхён урчит довольно, доходя до холодильника, и доставая тесто. Ещё одна причина любить этого зайчика- тяга к новизне и бесчисленные таланты. Чон Чонгук рисует его на досуге, так как Тэхён- его единственный друг, и, к тому же, что-то там с золотым сечением у него в порядке: так зайчик говорит. Тэхён в душе не ебёт, где у него золотое сечение. Подозревает, что где-то в районе кубиков пресса: туда Чонгук всегда смотрит пристально, словно прожигая рубашку, вырисовывая друга в мельчайших деталях. А что говорить об уровне комфорта и ощущении домашнего уюта рядом с этим омегой? В доме всегда пахнет вкусной выпечкой, от которой Ким без ума. Чонгуку повезло, что у него есть напарник по поеданию изысков на один раз. Чон Чонгук любит готовить такое, чтобы подзаебаться: по несколько часов, как в мишленовских. Такое, где на выходе вам с чопорным выражением лица ставят на стол тарелку размером с ядро планеты, с полями, как у ёбаного Сатурна, а еды на этой тарелке- блять, кусочек от мяса, политый зелёным пюре из горошка. А гонору, будто мясо с задницы собственной срезали, а пюре из вен выкачали, блять. Чонгуку это и нравится: подход. Он отвлекает его от мыслей, клубком роящихся внутри, и Тэхён поддерживает его молчаливо, нахваливая очередное блюдо. С выпечкой так не выходит: тут по богатому, знаете ли. Вот за это Ким Тэхён и обожает выпечку. -Сколько времени уйдёт? -Тэтэ, ты спешишь? - Уголки губ Чонгука опускаются расстроенно, и Ким спешит на помощь, обнимая его крепко, мурлыкнув: -Что ты, я же просто...Голодный. Не то слово. Феромон истинного щекочет нос, и Тэхён буквально в шаге от того, чтобы случайно упасть ртом на его шею. -Отдыхай, я сам всё сделаю, - Чонгук редко это делает. "Это"- это то, что он сделал только что. Провёл ладошкой по прессу друга, хлопнув по мурчашнику пару раз, - Скоро накормлю. -Мм, - Тэхён садится на стул, любуясь лучшим другом: как сказать, что ты от него без ума? Вариант первый: слушай, такая перепёлка вкусная, а ты, наверно, ещё вкусней будешь. Вариант второй: Я ем штрудель с тарелки, хотя мог бы есть его прямо в постели. Вариант третий: сегодня день святого Валентина, и я решил сказать, что немножко не бета, и врал тебе много лет. Тэхён теряется в мыслях и вариантах, хлопнувшись лбом о столешницу, захныкав протяжно от трудности решения, и Чонгук вздрагивает на месте, отмеряя сахар, что просыпался немного. -Тэ, ты чего? Болит что? - Зайчиком смотрит ещё, бессовестный такой. С рубашкой, у которой верхние пуговки бесхозно расстёгнуты. Тэхён ненавидит себя за свои мысли пошлые. Качает головой устало, опустив уголки губ: он не сможет, а пути обратно нет. Чонгук его выставит. -Ничего. Просто устал. -Поделишься? Ах, да. Ещё одна причина его безграничной любви: Чон Чонгук- сладкий омежка, всегда готовый его оплести заботой. -Нет, это по работе. Пройдёт. - Тэхён отвечает глухо, сам себя не слыша: приготовления Чонгука срывают ему крышу понемногу: запах штруделя в процессе готовки смешивается с запахом штруделя уже...готового. Примерно двадцать лет назад приготовили. Румяный такой, что просто...Выть хочется в потолок от голода. -Мм, ясно, - Чонгук не станет давить, если вы не хотите с ним делиться. В чём смысл? Расскажет ведь ему Тэхён, если захочет сам, верно? Чонгук ему безоговорочно верит. Час проходит незаметно для Чонгука, снующего по кухне со сковородками, и яблочками. Тэхён вздыхает мечтательно и обречённо, подперев руками щёки, и любуется им, словно фильмом, что тянет на Оскар. Чонгук тянет на большее, честно говоря. Второй час проходит более-менее спокойно: Чонгук домывает посуду, стоя спиной к Тэхёну, у которого скоро кровь от внутреннего давления из ушей польётся. Чешет своими аккуратными пальчиками на ножках икру другой ноги, а ляжки в этих коротких шортиках...Слишком опасно для Тэхёна тут оставаться, слышите? Слишком опасно. Последствиями чревато. Третий час- сущее наказание для Тэхёна, который сглатывает тяжело, когда омега успокаивается, наконец, присев прямо напротив, и поставив между ними упаковку пломбира: белоснежного, как костюм, в котором Тэхён хотел бы на нём жениться. Отправляет в рот ложку мороженого, прикрыв глазки, и оборачивается в сторону духовки, дёрнув своим кроличьим носиком очаровательно: -Со штруделем вкусней, но я не дождусь. Вариант номер четыреста шестьдесят пять: Съешь меня полностью, я и есть твой пломбир. Вариант номер четыреста шестьдесят шесть: <s>Штрудель съем я, не беспокойся. Вариант номер четыреста шестьдесят семь: Слушай, у меня нет открытки, но есть нехуёвый такой сюрприз... -Тэ, ты чего молчишь? - Облизывается ещё, негодник. Тэхён взволнованно поджимает губы, переводя взгляд на часы: десять минут осталось. По честному говоря, если бы его зайчик сладенький отодвинул пломбир пальчиком манерно в сторону, вид на огромный айсберг открылся бы получше, ведь феромон Тэхёна уже пробивается понемногу, оповещая об опасности. -Н-ничего. Просто голодный. -Да слопай ты уже что-нибудь, чего ты, - Аккуратные пальчики тянутся к дурацкой перепёлке, которая настрадалась при жизни, и, похоже, после смерти своей какую-то карму отрабатывает на этом грёбаном столе. Придвигает тарелку к лучшему другу, сверля глазками честными, огромными, - Вот, слопай. Я для тебя готовил. Свою уже слопал. Тэхён качает головой, поджимая губы: ага, щас. Пять минут, и он выйдет отсюда вперёд ногами, только ещё и с птичьей косточкой в глотке. Вариант номер пятьсот девяносто два: Чонгукки, смотри, как штрудель поджарился. Хочешь, и я тебя так? Вариант номер пятьсот девяносто три: Вообще, говорят, что истинность- явление редкое. И прошу заметить, я не кобель, как бывший твоего папы. Вариант номер пятьсот девяносто четыре: Ты же хотел пушистого котёнка на день рождения? Я дарю тебе всего себя со своей генетикой в этот знаменательный праздник. -Тэ? -А? - Тэхён смотрит заплывшими от волнения глазами, сталкиваясь с непонятливым взглядом Чонгука, который греховно облизывает ложку от мороженого, стуча ей задумчиво о зубки крепкие: -Что-то не так с тобой. Я же вижу. -Я влюбился. - Альфа пресекает все возможные варианты, оставляя единственный верный: при, как танк, только вперёд, как отец учил. Особенно, когда прижмёт к стенке. -Чт...Что? - Чонгук вздыхает тихонько, удивлённо, и губки- бантики начинают мелко дрожать, что не ускальзывает от внимания альфы: всё, сейчас подумает, что кидает его, как бывший папу, и впадёт в очередную депрессию. Иногда родителей лучше вообще не слушать, честно говоря. - К-кто? Ким втягивает губы в рот, мотая головой отрицательно: нет, нет, и ещё раз- НЕТ. Он не посмеет разбить сердечко своему зайчику. Не будет тварью последней. У которой, между прочим, действие блокаторов на исходе. Часики на стене тикают, и каждое движение стрелки по кругу циферблата словно отсчитывает моменты до смерти Тэхёна, который смотрит на лучшего друга, кивнув в сторону звякнувшей духовки: святые кошечки, вот это спаситель нарисовался. От кого к кому бежали, как говорится: штрудель от штруделя спас, надо же. Альфа смотрит вниз, на столешницу, взглядом отслеживая тёмные полосы ножа на старой дубовой поверхности, и выдыхает с неким облегчением: ладно, пломбир подтаивает, заполняя кухню своим ароматом, а дальше что делать? Когда-то этот пломбир закончится, или отправится обратно в морозильник, а Тэхён? Тэхёна куда, можно поинтересоваться? Аккуратными движениями рук, омега достаёт штрудель из духовки, и Тэхёну, подскочившему со стула от волнения, переполняющего всё его естество, становится дурно в самом прямом смысле этого слова: Чонгук оборачивается в его сторону, улыбаясь: этот омега считает, что любые невзгоды этой жизни можно преодолеть при помощи выпечки. Тэхён согласился бы, до сегодняшнего дня. Чонгук смотрит своими доверчивыми глазками, раздразнивая его аппетит, и водит носиком над пирогом, качая кудрявой головой: словно пытается что-то донести. Что несёт? Он несёт пирог, чтоб его. До чего нежный. Так и хочется...Сдохнуть. Тэхён хватает нервно упаковку пломбира со стола, сжимая её в тонких, изящных пальцах: каждый обороняется, чем может, он чем хуже?! -Сейчас я разрежу этот сладкий пирог, и дам тебе самую вкусную серединку, где много-много начинки, - Чонгук воркует, отвернувшись к столу, и разрезая штрудель, а хотелось бы- омегу, в которого Ким Тэхён посмел влюбиться. Феромон становится насыщенней, сражая наповал альфу, стоящего позади, и Тэхён отрывает кусочек от бумажного полотенца, промокая лоб, словно медик в операционной. Не придумав ничего лучше, Тэхён ляпает ложкой мороженое на любимую рубашку, промаргиваясь от шока: что он творит? Отец бы над ним за эту трусость сейчас смеялся, как над ребёнком в песочнице. -П-почему ты не спрашиваешь, в кого я...в... - Не выходит. Тэхён давится словами, чувствуя, как мороженое уныло расползается по рубашке, спасая его мурчашник от разоблачения: а что, если принюхаться, они пахнут абсолютно идентично. Сбежать можно. Чонгук разворачивается в его сторону с двумя тарелками, и Тэхён сразу же узнаёт свою порцию: Чонгук для него никогда не жалеет. Улыбается нервно, когда омега пожимает плечами, дрожащими ладошками выставляя тарелки на стол: Ким и сам сейчас дрожит, так что принимает это за реакцию на тепло от дна фарфоровой тарелки. Сам он себя, кстати, тоже сейчас дном чувствует. Дном, обмазанным пломбиром. Идиот. -Ты сам скажешь, если захочешь. - Чонгук тихо садится на стол, явно погрустнев. Зачерпывает ложкой немного пломбира, и кладёт рядышком с пирогом Тэхёна, чтобы не перебивать вкус. Свой пирог просто-напросто бросает поверх упаковки пломбира, которую с детства называет с Тэхёном "упаковкой любви": устал намекать на чувства. Давит ложкой ниже, утопив себя в пломбире, как и чувства, и клацает ложкой о зубки, отправив добротную порцию в рот. Главное сейчас- молчать. -Чонгукки? - Тэхён хмурится, отняв у омеги упаковку, и пялится на дно, осознавая, наконец, что происходит. Сглатывает, усмехнувшись с облегчением, и молча несёт в сторону "упаковку любви", получившую название за сердечки-конфетти поверх пломбира. Ставит молча в холодильник, отрезая запах пломбира от внешнего мира. Разворачивается к округлившему глазки истинному, и медленно стягивает с себя дурацкую рубашку: он справится без мороженого. Он сам, раз уж на то пошло- мороженое. Сбросив рубашку, и подойдя к омеге с голым торсом, Тэхён улыбается мягко, заключая Чонгука в крепкое объятие так, чтобы любимый зайчонок уткнулся в его шею носиком без права на свободу. Чон застывает в его руках, шелестя беззвучно практически: -Т-тэ? -Что ты думаешь насчёт метки от истинного в ближайший Новый Год, зайчик? - Тэхён говорит это сбивчивым шëпотом, ощущая родное тепло ладошек, которые очаровательно и трогательно сжимают его голые бока. -М-метки? - Чонгук дёргает носиком, изучая родной феромон, и разражается слезами счастья, всхлипнув протяжно вжимаясь тесней в его тело, - Не знаю... -Хочешь? -Хочу. Очень хочу. -от Тэхëна? Вы ещё спрашиваете?! Он эту идиотскую перепёлку, что, просто так, от нехер делать готовил, по вашему? Мурчашник лучшего друга просто так откармливал, пытаясь хоть раз услышать от Кима, что тот хочет идиотский штрудель на десерт? -Поедим штрудель? - Ну, лучше ведь поздно, чем никогда, верно? -С пломбиром? -Да. -Поедим. Поедим, Тэ.