И ты уверена

Мы ехали не спеша. Я любовалась зелеными каплями листьев и сытому спокойствию. Можно просто покачиваться на лошади, слушать птиц, перезвон ветра, никто не умирал, никого не надо спасать. - Хорошо, что мы попали в Белый сад весной – сказала я, довольно подставляя лицо свету и теплу. - Почему? – отозвался ведьмак, переставая обсасывать краюшку хлеба. - Сады цветут. Красиво. – Мы отъехали уже далеко, но я все еще чувствовала аромат цветущего яблочного сада. Этому меня научили Хрунд. Давно, когда мы были еще детьми и она рассказывала, как погиб ее отец. Как он тонул рядом, из последних сил привязав ее к обломку корабля. Чтобы у нее был шанс выжить, он отнял его у себя. Тогда меня охватил ужас от масштаба ее беды и облегчение, что это случилось не со мной. Слезы бежали по моим пухлым щечкам. Мне было очень ее жаль. Но Хрунд обняла меня и сказала: - То, что с нами случается мы не выбираем. Такова воля богов. Но то, что мы забираем из этого, наша воля и даже боги не смогут нам в этом помешать. И сейчас я наперекор богам бросала на дорогу, как хлебные крошки, ужасные воспоминание об этом месте. Плюх. Вот я мокрой тканью стираю с ведьмака кровь. Много крови. Пришлось менять воду несколько раз, чтобы смыть все. Бух. Глухо ударилось о землю воспоминание, о том, как он умирал у меня на руках от пыток и ран. Пыш-ш-ш. Пеплом посыпался образ горящей деревни. Дзинь. Разбилась битва с утопцами. В голове аккуратными полочками становились другие. Белое поле цветущего яблоневого сада колыхалось, как стая облаков, обнимающих землю. Запах, тяжелый, сочный, предсказывал богатый урожай хрустящих яблок. Зеленые ленточки молодых листьев, подбрасывающие пенье птиц, и красивый ведьмак, что ехал рядом. С крепкими руками, идеальным, горячим телом. Я представила, как провожу языком по его груди и животу вниз, как он дрожит не от лихорадки, а от меня. Вот он сейчас так близко. Едет, дохомячив краюху хлеба и сосредоточено сжимает белые губы. Твою мать, судя по всему, скоро наебнется. - Сделаем привал? – осторожно спросила я. - Я в порядке, - упрямо ответил ведьмак. Ну правильно: ты в порядке, в беспорядке здесь только я. - Скоро завалишься, — это, был не вопрос. - Я в порядке, - все так же, не разжимая зубы, проговорил ведьмак. Воспоминание о прощание с Хрунд, когда она пообещала стоять со мной против всего мира, почти упаковалось, когда ведьмак все-таки навернулся с лошадь. Громко бухнув о землю. И застонал. Лошадь сделала пару шагов вперед и недоуменно покосилась на упавшего мужчину. Потом мы с ней переглянулись. - Он в порядке, - сказала я умному животному и со вздохом стала организовывать временную стоянку. Слава Богам, ведьмак смог подняться сам и пошатываясь добрести до разбитого мною, в стороне от дороги, лагеря. Еще полчаса я прибывала в приятных хлопотах по разведению костра, поиске родника с водой и приготовлении нехитрой похлебки. Кони рядом обедали молодой травой и разговаривали о чем-то своем, конячьем, изредка бросая на нас осуждающие взгляды. Рядом со мной крутилась призрачная надежда, что все дурацкие мысли выбила из головы ведьмака дорога, о которую он там звучно шлепнулся. Но она с криком умчалась в лес, когда он встал и начал тащить к костру огромное тяжелое бревно. Пару минут мы с конями наблюдали картину: «Ведьмак и его глупые поступки». Потом эти коварные животные ухмыльнулись и сделали вид, что они тупые и их единственная радость есть траву. Я была близка к тому, чтобы стать на четвереньки и тоже начать ее жевать. Но увы, меня это не спасет. - Я забыла спросить, - подошла я к мужчине, чтобы в близи полюбоваться снежно-белым цветом его лица. – Как тебя зовут? - Кольгрим, - ведьмак тяжело опустился на бревно стирая трясущимися руками пот со лба. - Как думаешь, что тяжелее ты или это бревно? – Поставив ногу на дерево и облокотившись на нее локтем, я положила подбородок на кулак, чтобы наши глаза были с ним на одном уровне. Если он здесь помрет, даже закапывать не буду. Просто брошу тут. - Я тяжелее раза в два, - он смотрел на меня подозрительно. - Тогда пожалуйста, пожалей меня. Дай мне возможность дотащить до лагеря тяжелое бревно, а не тяжелого бессознательного Кольгрима. Ведьмак вздохнул, но, к счастью, уступил капризу женщины. Уже поднимаясь, он пошатнулся. - Давай, - протянула я к нему руки, - обними меня. - Я сейчас не в состояние, - с сочувствием в голосе сказал мужчина, - предаваться любовным утехам. В стороне заржали лошади. Приехали. Для бревна он в состояние, а для меня нет. Пришлось самой закидывать его руку к себе на плечо и тащить к костру. Хорошо хоть он чувствовал себя достаточно приемлемым, чтобы не сильно опираться на меня, но пока мы дошли, вывод о том, что самая глупая кобыла здесь я, все-таки, пришла в мою голову. Ведьмак был бережно усажен и прислонен к дереву. Коней, чтоб не ржали надо мной, я заставила притащить бревно к стоянке. Суп сварился. Тишина и покой. Можно чуть расслабится и отдохнуть. Мы в пути всего пол дня, а такое ощущение, что скакали на мне. - Я готов. – Кольгрим дохлебал из котелка разбавленный суп и невинным взглядом посмотрел на меня. Цвет его лица отдавал в синеву. – Как доешь, можем ехать дальше. В стороне заржали лошади. Акт второй. Лица те же. - Так. Мы никуда не едем, не идем и не спешим! – От моего тона коняшки заткнулись и стали усиленно жевать траву. – Ты почти умер. У меня на руках. Каждую, сука, минуту. Каждую! Я держала руки на твоей груди и думала, что вот сейчас, сейчас ты умрешь и я нечем не смогу помочь! Два дня без сна! Утопцы! А сейчас… Сейчас истратила все силы, чтобы ты не сдох по дороге из-за собственной глупости. Я устала. Все. Привал до завтра. Птицы испуганно спрятались в гнезда. Редкие облака растворились, спасаясь от моего гнева. Ведьмак смотрел на меня внимательными глазами. Стыда в них не было. - Так бы сразу и сказала, - таким сочувственным голосом обычно с душевно больными разговариваю. – Если ты устала, то, конечно, отдохнем. Птицы щебетали что-то успокаивающее. Кони предусмотрительно не ржали. А я думала, что если бы я не выстрелила в утопца, то уже лежала бы мертвенькая, а не вот это вот все. Благо на этом силы и глупость у мужчины закончились. Облокотившись на дерево, он заснул. Ну или умер. Не буду проверять. Сон пришел быстро и утащил меня во что-то размытое и мягкое. В нем были очертания дома, вышивки и мамы. Она держала рукоделия и не поднимая глаз отчитывала меня: - Ну ты как маленькая. Он же твой отце. Ты что не знаешь, как себя надо вести? Глаза в пол, извинения промямлила и все, беги проказничай дальше. Запомни, дорогая, мужчинам не надо, чтобы ты поступала правильно. Мужчинам надо, чтобы правильно поступали они. После этих слов она подняла на меня кошачьи глаза и завыла. От этого протяжного, дикого воя я выпала из сна и подскочила. Арбалет был взведен мгновенно. Тело среагировала само, напружинив колени и крутясь, не зная откуда ждать нападения. Волков не было. Был только прислонённый к дереву ведьмак, который следил за мной внимательным взглядом. - Кошмар? – тихо спросил Кольгрим. Лицо его чуть порозовело. - Мне снилась мама… И волки. Я подумала… - подрагивающий в руках арбалет был достаточным продолжением фразы. - Хочешь, я потом отвезу тебя к ней? - Если очень не повезет, то отвезешь. – Я села к костру обхватив руками колени. Небо только начинало готовится к закату. – Она умерла три года назад. - Мне жаль. Извини, что напомнил. - Как ты оказался в Белом Саду? – я решила сменить тему, пока ноющая боль от утраты не поглотила меня целиком. - Мне нужно было выполнить одно дело. Я его выполнил и возвращался назад. - А зачем ты похитил сына пасечника? – Его взгляд метнулся от леса ко мне. Глаза сощурились. Но увидев ехидную улыбку, он расслабился. - Скучно стало, - улыбнулся в ответ ведьмак и спросил, - А ты? - О! Я не похищаю маленьких мальчиков. Предпочитаю взрослых ведьмаков. Мы рассмеялись. Кажется, лед сломлен. - И все-таки. – Голос его был легким, но я услышала настороженные нотки. - Как ты оказалась в Белом Саду? - Так же. – вздохнула я. – Проезжала мимо. Услышала, что там поймали ведьмака и утром казнят. - Я должен поблагодарить тебя за спасение? – это скорей был вопрос, чем утверждение. Взгляд Кольгрима скользил по деревьям. Он был расслаблен, но я уже поняла к какому вопросу он подбирается. - Не должен. – Его глаза вернулись ко мне. – Я спасла тебя не ради тебя. А ради себя. Я не смогла бы спать, зная, что я, хоть отчасти, но причина твоей смерти. Так что ты мне ничего не должен. Но если уж очень хочется, то можешь однажды спасти жизнь другому ведьмаку. Пусть будет круговорот спасенных ведьмаков в природе. - Хорошо, - он улыбнулся. И наконец перешел к интересующей его теме. – Зачем тебе нужна школа ведьмаков? - Чтобы учится. – Недоверие так явно было написано на лице ведьмака, что я рассмеялась. – Хрунд тоже считает, что я поехала крышей. Но ведьмаков все меньше, а защищать от чудовищ кто-то должен. Лучшая ложь, это полуправда. Да и папа всегда учил, что нужно умалчивать, недоговаривать, но не врать – раскусят и перестанут верить. Кажется мне поверили. Мы разговаривали обо всем понемногу, старясь избегать неудобных тем. Когда на небе зажглись звезды ведьмак попросил: - Я слышал ты пела, когда я был без сознания. Спой что-нибудь еще. Пересев к нему под дерево я растворилась взглядом в ночном лесу и тихо запела: Я так долго искала тебя – да не там, Разбросала дорогу по поздним годам. Я друзьям не допела – тебе берегла Дивный голос и малые крохи тепла. Налетел Борей, разметал тепло, И исчезла с песнею сила… Эту песню сочинила для меня Хрунд. Она единственная, кто знал все. И не осуждала. Слабым в путь в одиночку пускаться не след: Бог один знает, сколько им выпадет бед. Только сердце вещало – не бойся, иди, Пусть и времени мало, и ночь впереди, Охранит любовь, доведёт судьба, И вернётся с песнею сила. …Я себя не щадила средь талых снегов, И с волчицами выла, спасая волков, На предгорьях остались мои башмаки, Медный грош выпал из оскудевшей руки, Далеко вода, а земля суха, И кружится коршун над степью… Море к жизни вернуло прохладной волной, Лес дремучий тропой пригласил уже – пой! Но сверкнула звезда, и к другой стороне Осветила мне путь, и почудилось мне: Раз молчит душа, значит - далеко До тебя, до песни, до счастья… Песня унесла нас. Каждого в свои дали. Каждого к своим любимым. Живым и мертвым. - Пожалуй стоит ложится… - Я замолчала, не зная как предложить ему дежурить по очереди. - Ложись с этой стороны, - он указал на место рядом с деревом и правильно истолковав мои сомнения, продолжил, - можешь спать спокойной. У ведьмаков чуткий слух. Если что, я сразу тебя разбужу. Сначала все было прекрасно. Земля, нагретая солнце и костер, не давали мне замерзнуть, а потом ночь взяла свое. Холодные, липкие пальцы тумана закрались под покрывало, пробежали по спине, сжались на шее и руках. В полудреме я задрожала. С другой стороны костра зашевелился ведьмак. Встал, зашуршал и загремел доспехами. Я не стала открывать глаза даже, когда услышала, звон с которым обычно металл падает на землю. Судя по звуку, он снял доспех. Наверное, ему было жарко. Повезло же. Тяжелые шаги обошли нас с костром, и мужчина залез ко мне под покрывало, накрывая мою спину теплым собой. Благородная девица во мне сразу решила, что лучше тепло, чем стыдно и я, развернувшись зарылась лицом в рубашку на его груди. Рука обхватила его талию и немного поерзала, подстраивая все выпуклое и впуклое под его тело. Стало тепло и уютно. Он пах травами, мужским телом и металлом. Обхватил меня руками и перекинул ногу через меня, буквально обмотавшись коконом. Стало спокойно. Я слышала его сердце и каждые его удар погружал меня все глубже в сон. Дорогая которая должна была занять три дня занимала уже больше недели, а мы не прошли и половину пути. Зато кажется нашли общий язык. Когда он уставал, то не стоил из себя героя, а спрашивал: - Ты не устала? Хочешь отдохнуть? Я тут же подтверждала, что просто валюсь от усталости и мы делали привал. К сожалению, в пути мы могли быть всего несколько часов. Зато не приходилось таскать на себе полубессознательного ведьмака. Перед тем, как лечь спать я немного пела, а потом мы разбредались в разные концы костра, чтобы в середине ночи, он приходил ко мне и замотав меня в кокон из себя проспать до утра. Однажды мы сделали большой привал у реки. И простояли там почти два дня. Я настояла, чтобы мы постирали одежду и помылись. Из всего путешествия эта часть была самой сложной. Но я научилась мыться по частям используя разогретый котелок. Но в нем не постираешь. Мой ведьмак великодушно согласился. Давно я начала называть его «мой»? Вода была ледяной. С начала ноги сводило, но потом, когда я стала растираться пучком травы, ощущение блаженства от чистого тела перекрыло все неудобства. Ведьмак остался на хозяйства в лагере, взяв с меня клятву, что я не утону. Я торжественно поклялась. Скинула с себя всю одежду и постирала ее в реке. Потом уже, разложив все сушится на солнце, ступила в воду сама. Чтобы выполнить обещание, глубоко не стала спускаться, зайдя в воду только по пояс. Это меня и спасло. Скользя по берег реки взглядом я наткнулась на внимательный черный взгляд утопца, он медленно приближался по воде ко мне. А у меня из оружия только самообладание, которое, впрочем, меня тут же и покинуло. Я бросилась к берегу, поскользнулась на водорослях и бухнулась, подняв кучу брызг. - Коль! – я на четвереньках поползла на сушу. – Помоги! Коль! Черный ураган выскочил из леса и рывком выкинул меня из воды сразу к себе за спину. Сверкнула серебряная вспышка и тут же во все стороны брызнула бурая кровь. Ведьмак просто разрубил утопца одни ударом. Я лежала, прижимаясь к песку и смотрела, как он прямой, стройный, до невероятности красивый, чуть развернувшись посмотрел на меня. Кажется, я перестала дышать. - Ты ранена? – он подбежал ко мне. Приподнял и тут же начал осматривать со всех сторон в поисках ран. Я заверещала раненым зайцем. - Отвернись! Что ты делаешь? Я же совсем не одета. От неожиданности он выпустил меня из рук, и я опять бухнулась в песок. И если на мне и оставались чистые места, то теперь точно закончились. - Мне снова надо помыться, – жалобно прилетело ему в спину. - А если тут будут еще утопцы? – рассудительно спросила спина. - А ты не уходи. Просто отвернись. - Ты ранена? – повторил свой вопрос ведьмак, послушно стоя ко мне спиной, пока я снова мылась. - В самое сердечко, - чуть не ответила я. Но вовремя прикусила язык. – Нет, только очень испугалась. - Больше от меня ни на шаг, - повелительно ответил он. Я промолчала.