dressing table

      Минхо долго смотрит на тюбик туши, стоящий напротив него и сглатывает, хмуря брови. Он чувствует себя сумасшедшим или, как минимум, помешанным, ведь человеку в здравом уме вряд ли придёт в голову трахать себя косметикой. Нет, он определённо рехнулся.       Минхо уже без нижнего белья, ведь его трение казалось слишком назойливым, а ткань грубой, несмотря на обилие вытекшей из него смазки. Ли был рад тому, что никто, а в особенности Джисон, не стал свидетелем того, как он возбудился во время нанесения макияжа, будто школьник в пубертате. Но ничего не поделать — Минхо не привык отказывать своему организму в подобном.       Он закидывает одну ногу на туалетный столик, стараясь ничего не уронить и поднимает взгляд на своё отражение — зардевшие щëки, приоткрытые губы, бесстыже возбуждённое колечко мышц с вытекающей прозрачной жидкостью, и всё это в яркой подсветке лампочек вокруг зеркала. Он выглядит как порнозвезда. Порнозвезда, в которой не было ничего толще собственных пальцев.       Вероятно, ему следовало бы начать с фаллоимитаторов, но он слишком стеснительный для походов по секс-шопам, и даже интернет заказы для него не выход — а вдруг курьер знает, что в "анонимной" упаковке? Вдруг засмеëт? Осудит? От такого отчаяния Минхо ничего не оставалось, кроме как искать что угодно, имеющее продолговатую форму. К счастью, или к сожалению, первой на глаза попала тушь.       Минхо берёт дрожащей рукой брасматик и ещё раз смотрит в зеркало, прежде чем медленно ввести его в себя. Ли слукавит, если скажет, что это не больно. Это было чертовски больно, несмотря на смазку, которая, вроде как, должна уменьшать дискомфорт. Наверное, ему следовало растянуть себя перед этим, ведь тюбик был гораздо толще его тонких и довольно коротких пальцев, но на тот момент, когда он решился на эту авантюру, растяжка беспокоила в последнюю очередь.       Со слезами на глазах и шипением Минхо проталкивает предмет косметики дальше, чувствуя, как узкие стенки раздвигаются и принимают форму тюбика туши. Наверное, он больше никогда не сможет красить глаза, не вспоминая об этом дне. Тюбик почти заходит полностью, когда Минхо оттягивает его назад, как он видел в порно-роликах (правда, на месте несчастной туши был член), и тот с звонким хлюпом выходит из покрасневшей дырочки. Прохладный воздух вызывает табун мурашек на бëдрах и Минхо впервые чувствует что-то, отдалённо напоминающее удовольствие. Тогда он вводит злосчастный предмет ещё раз, игнорируя то, как царапаются стенки при входе, и начинает двигать им резче, имитируя фрикции. Наконец, в животе образуется долгожданный узел, а Минхо довольно мурлычет, самостоятельно двигая бëдрами. На лбу проступают капли испарины, омега роняет первый робкий стон от того, как пульсируют мышцы вокруг тюбика, и решает добавить пальцы для дополнительной стимуляции.       Для удобства Минхо закидывает вторую ногу на столик, откидываясь на спинку стула, и, отодвинув в сторону тюбик туши, пытается втиснуть сразу два пальца в узкую дырочку. Громкий вскрик. Минхо никогда не испытывал подобного. Он мелодично стонет, пока пытается синхронизировать движения обеих рук и ввести пальцы глубже. Омега легко балансирует на грани боли и удовольствия, начиная трахать себя двумя руками одновременно. Стройные ноги дрожат и он срывается на отчаянный скулëж. Ни пальцев, ни тюбика туши и близко не было достаточно, чтобы достичь оргазма. Нужен член, и внутренний омега выколачивает требования в голове Минхо, пока он сам тщетно пытается просунуть пальцы дальше.       — Со-о-он-ни-и... — хнычет омега и пытается воссоздать перед закрытыми глазами образ своего альфы. — Сон-ни... Малыш.

💄💄💄

      Джисон заходит в квартиру и первое, что его удивляет — омега не выбегает навстречу. Не обнимает, повисая на нём как обезьянка, и не целует в щëку заботливо. Второй удивительной вещью становится духота в квартире, вызванная запахом Минхо — мягкий аромат орехов почти полностью заглушался вишнëвой кислинкой.       — Эй, котëнок, ты здесь? — робко спрашивает Джисон, проходя в комнату и застывает на пороге. — Хо?       Джисон мгновенно краснеет, будто подглядывает за случайным человеком, и уже хочет неловко извиниться и выйти из комнаты, но ноги словно прилипли к земле, а глаза буквально пожирают тело перед собой. Минхо, его ласковый котёнок, краснеющий от флирта, которым постоянно сыпал Джисон, сейчас пихает в себя пальцы и... тушь?       Ли замирает, когда слышит чужой голос и неожиданно для себя кончает с громким вскриком, марая грудь и живот. Тело пробирает дрожь, омега боится даже поднять глаза на своего парня. Ведь тогда придётся признать, что он не только пытался трахнуть себя брасматиком туши, но и кончил только от того, что Джисон застукал его за этим делом. Он может только сидеть, вперив глаза пол, и пытаться перевести дыхание от только что накрывшего оргазма. Он аккуратно, под пристальным взглядом Джисона, опускает дрожащие ноги со стола на пол, будто нашкодивший щенок и уже собирается достать из себя тюбик, когда слышит властный голос, приковавший его руки к столу.       — Стой, — спокойно произносит Джисон и неспешной походкой идёт к туалетному столику.       Альфа встаёт позади стула, на котором сидит старший и долго смотрит в зеркало напротив, замечая, как мечется его взгляд из стороны в сторону. Минхо смущает полное отсутствие реакции его парня, но ещё больше смущает то, что он полностью голый, в собственной сперме и с тушью в заднице.       — Котëнок, — окликает его Хан и омега тут же останавливает свой взгляд на широкой улыбке парня, отражающегося в зеркале. — Ты вовсе не такой недотрога, каким притворяешься, — подбородок опускается на плечо старшего и Джисон оставляет горячий поцелуй где-то на коже, по которой мгновенно пробегается табун мурашек. — Только зачем? Чтобы потом одному пихать в себя эту дорогую косметику? — на этих словах рука Джисона, незаметно для замеревшего Ли, тянется вниз по его телу, а пальцы обхватывают тюбик и толкают глубже.       Минхо тут же взвизгивает и выгибается в спине, будто тетива лука. Заполненный проход начинает пульсировать от слишком сильной стимуляции и выделяет новую порцию смазки. Джисон на это улыбается, ещё несколько секунд водя носом по ложбинке между шеей и плечом, и останавливается, учуяв источник нежного запаха. Несколько раз проведя языком по участку кожи, альфа отстраняется и разворачивает стул вместе со старшим к себе. Минхо весь будто сжимается, уменьшается в размерах от смущения и старается подогнуть к себе ноги, а голову спрятать в плечах, как птичка, но ему не даёт этого сделать крепкая хватка пальцев на подбородке и колено, резко возникшее между его ног.       — Эй, — Джисон удивлённо вскидывает брови и, взяв ладонь старшего в свою, ближе подносит к его дырочке, всё ещё сжимающей тушь, несмотря на все сопротивления. — Не пытайся отвертеться сейчас. Давай же, как ты делал, малыш?       С этими словами Хан загибает все пальцы на чужой руке, кроме указательного и среднего, и подносит к колечку мышц, которое рефлекторно дëргается и сжимается, заставляя Минхо проскулить. Джисон безжалостно давит его пальцами на проход, погружая их внутрь вместе с брасматиком, и у Минхо голова идёт кругом. Его альфа просто издевается и будто дразнит.       — Сон-и... — хнычет Минхо и слегка дëргает рукой, занятой растяжкой самого себя, за что тут же получает шлепок по ягодицам. — Нет, не надо, Сон-и!       — Почему? Ты выглядел таким нуждающимся, когда делал это один, — наигранно удивлённо произносит Джисон и целует лебединую шею, усыпанную капельками пота. — Тогда чего ты хочешь?       — Хочу что-то длиннее тюбика из под туши, — на грани слышимости пищит Минхо. — Хочу, чтобы ты наконец вошёл в меня.       Джисон смеётся басисто, но когда открывает глаза, Ли видит, насколько расширены его зрачки, а запах бьёт в нос. Пока младший растягивал Минхо, сам возбудился от мелодичных стонов и вида дрожащих ног. Чем ближе Хан к хрупкому, как стекло, телу, тем сильнее омега убеждается, что может треснуть и разлететься на осколки в любую секунду. Джисон водит носом по шее и плечам, утыкаясь в ложбинку, где запах концентрируется ярче всего и агрессивно зарывается в неё, тихо урча. Когда дело касалось любимого аромата вишни и орехов, Джисон мог забыть про всё на свете.       — Я даже подумать не мог, что мой маленький котёнок настолько озабоченный, что готов впихнуть в себя тушь, — насмешливо улыбается Джисон, когда отстраняется и избавляется от брюк. — Ты ведь девственник, да?       — Я... — бормочет Минхо и осекается, когда видит налитый кровью член, а его дырочка сжимается вокруг пальцев, которые всё ещё находятся в ней. — Да..?       — Ты стесняешься этого факта? — Хан берёт запястье Минхо в руку и, резко вытащив пальцы, сразу погружает их в свой рот. Смазка медленно растворяется на языке и Джисон блаженно стонет, вылизывая фаланги старшего.       Как только Джисон выпускает пальцы изо рта, Минхо закрывает лицо руками и что-то несвязно бормочет, в то время как кончики его ушей наливаются краской.       — Ты такой сладкий, хëн, — игриво улыбается Хан и ведёт ладонью по животу к бёдрам, которые омега уже успел свести вместе. — Дай мне попробовать тебя самостоятельно.        Старший неловко разводит ноги в стороны и отстраняет руки от лица, являя Хану испуганное и одновременно смущëнное лицо. На его удивление, как бы грязно Джисон не флиртовал сейчас, как только ему дали негласное добро, он начал нежно целовать пышные бëдра омеги, иногда щипая кожу зубами, чтобы оставить маленькие метки. Младший нежно ласкал кожу, с каждой секундой всё больше приближаясь к текущей дырочке, пока его руки гладили подтянутое тело его парня. Когда губы в трепетном поцелуе касаются влажного прохода, Минхо вскрикивает и скрещивает ноги над плечами вставшего перед ним на колени Хана. Джисон никогда не касался его там, а единственное, что между ними было интимного — нечастые минеты от Минхо и, возможно, межбедренный секс по утрам, в предгон младшего. Что касаемо их течек и гона — то Минхо хватало всего лишь обволакивающего его запаха альфы и гнезда из его одежды, а как справлялся Джисон — ему оставалось только гадать. Удивительно, что он всё ещё не бросил его, и старший постоянно благодарит его за это. Но именно сегодня он понял, что больше тянуть не может, и пора бы дать его парню то, чего он, очевидно, давно жаждет.       — Сон-и! — пищит Минхо, чувствуя более смелые ласки на колечке мышц. — Щекотно!       Джисон не отвечает, но крепко держит дрожащие бëдра, захлëбываясь смазкой. Она пачкает губы, нос, щëки младшего, и он продолжает зарываться глубже в приятную теплоту. Его Минхо был так похож на кота — он грозно шипел на окружающих, если те доставляли ему дискомфорт, но с Джисоном он вмиг становился ласковым и нередко мурлыкал в его объятиях. Сейчас он тоже практически мяукал, пытаясь отодвинуть ногами настойчивого парня.       Юркий язык вылизывает внутренние стенки, делая их ещё более мокрыми, и когда Минхо кажется, что хуже ситуации не представить, его соски зажимают между пальцев и хаотично прокручивают, заставляя слëзы собираться в уголках глаз. Стимуляция одновременно сверху и снизу быстро подводит его к краю, и прежде чем он успевает что-то сказать, его член выплëскивает скудное количество спермы на собственный живот под оглушительный стон. Слëзы неконтролируемо льются из глаз, а яркий оргазм заставляет всё тело дрожать, что не остаётся без внимания Джисона.       — Эй, детка, ты в порядке? — ласково спрашивает альфа и, напоследок поцеловав сжимающуюся дырочку, отстраняется, чтобы увидеть, в какой беспорядок превратился его котёнок. Волосы мокрыми прядями прилипли ко лбу, ресницы на закрытых веках дрожали, а рот судорожно хватал воздух, заставляя грудь вздыматься. И даже таким он выглядел словно восьмое чудо света.       — Зачем?..— шепчет Минхо. Как бы он ни старался, скрывать удовольствие от происходящего у него выходит из рук вон плохо, ведь кончики ушей горели, а член, ещё не отойдя от оргазма, стоял снова.       — Очевидно, чтобы доставить тебе удовольствие, — Джисон делает акцент и Минхо возмущённо хмурится, пристально смотря на его грудь. — Я очень рад, что у меня это получилось и мне не придётся уговаривать тебя. Ведь ты хотел, чтобы я был твоим первым, да, Лино-я?       Хан смеётся, вытирая с подбородка старшего дорожку слюны, вытекшую из его рта, пока тот смотрел на альфу. Джисон — его младшенький, который может позаботиться о нём. Минхо отвергал ухаживания множества альф старше его, но не смог устоять перед милым парнишкой с хомячьими щеками, медовой кожей и сильными руками, которыми он в будущем всегда будет обнимать своего любимого хëна. Минхо не стыдно раздвигать ноги перед тем, кто младше его, а Джисон никогда не давал повода усомниться в себе. В первый день их знакомства он чётко дал понять, что возьмёт на себя ответственность за всё, что не под силу его омеге и защитит от всего. И Ли правда хотел, чтобы его первым стал именно Хан. Чтобы его искажённое в лëгкой боли и удовольствии лицо видел только он, чтобы его задница приняла форму его члена, и чтобы однажды он пометил его и сделал своим навсегда.       — Да, Сон-и. Я очень сильно хочу. Давай, — он раздвигает ноги шире для удобства, открывая младшему вид на покрасневшее отверстие. — лиши своего хëна девственности.       Джисон не хочет медлить — его лёгкие уже давно заполнены запахом орехов с вишнёвой кислинкой и Минхо, закусивший губу, лучше не делает. Он наваливается на омегу всем телом и, проведя пару раз членом по дырочке, чтобы собрать смазку, плавно входит, сразу останавливаясь.       — Как ты, малыш? — нежно улыбается Хан, заправляя мокрую прядь волос Минхо за ушко.       — Отлично, пожалуйста, не останавливайся!       — Успокойся, котëнок, — младший двигается плавно, что идёт вразрез с тем, как нетерпелив омега: он без ума от чувства наполненности, виляет бëдрами, помогая члену войти глубже, скулит щенком и обнимает Джисона. — у нас полно времени.       — Сон-и, нет, скорее! Скорее! — Минхо протяжно стонет когда Хан, повинуясь, начинает двигаться быстрее, совершая более резкие толчки, из-за которых головка члена упирается прямо в простату старшего.       Джисон не хочет навредить Минхо в его первый раз, и уж тем более порвать его, но и плачущего от отсутствия сцепки омегу видеть было невыносимо. Альфа внутри рокотал и недоумевал, почему его омега рыдает, но инстинктивно стремился защитить его. Хан приподнимает Минхо над стулом и сажает прямо на поверхность туалетного столика, перед этим небрежно смахнув мешающие предметы с него. Он купит самую дорогую косметику для его омеги, но сейчас он не может так бесполезно тратить время. Он обнимает старшего, покрывая лебединую шею глубокими, мокрыми поцелуями, выражающими привязанность и собственничество одновременно, и вгоняет член полностью в узкое нутро, которое сразу сжимается, желая принять узел. Но не сегодня, — думает про себя каждый. Они снова сливаются в поцелуе, но ведёт безоговорочно Джисон, кусая и сминая чужие губы. Не отлипая от чужого рта, Хан начинает совершать импульсивные фрикции, заставляющие омегу под ним сдавленно визжать в поцелуй. Минхо кончает первым — с дрожащими ногами, отстраняясь и крича от удовольствия, будто в нём наконец-то пробудился его собственный омега. Колечко мышц снова сжимает член, будто тиски, и Джисон кончает внутрь, но перед тем, как дать узел паре, быстро выходит из тела под тихий всхлип.       — Хан-а! — успевает разочарованно простонать Минхо, прежде чем его крепко обнимают и целуют в лоб.       — Я тебя люблю, Хо, — Джисон целует старшего, пока одной рукой нашаривает на столе ещё один тюбик поменьше. Наверное, от помады или блеска для губ, которыми Минхо пользовался реже. Не глядя, он преподносит предмет к горячему колечку мышц.       Омега не успевает и мяукнуть, прежде чем в него снова входят, на этот раз чем-то маленьким, но это не мешает дырочке рефлекторно сжаться вокруг инородного предмета. Когда тюбик исчезает внутри наполовину, Джисон отстраняется, ещё раз трепетно поцеловав старшего в губы, и слегка шлëпает по ягодице, заставляя помаду, зажатую воспалëнными стенками, дëрнуться вместе с Минхо.       — Вставай, котëнок, — Джисон с ухмылкой наблюдает за тем, как омега пытается встать, не выронив помаду. Ноги всё ещё потрясывало от совсем недавно накрывшего оргазма, а дискомфорт где-то внутри очень смущал.       Хан всё это время пристально смотрит на Минхо, наблюдая за каждым его движением, будто коршун за мышонком. Старший собирается убежать от излишнего внимания в ванную, но его быстро ловит горячая рука на запястье и притягивает к себе.       — Не стесняйся меня, — омега на это молчит, но заметно расслабляется в чужих руках. — Тебе всё понравилось?       — Да, да, Хан-а, — фыркает омега. По мере отступления возбуждения в нём просыпался ворчливый кот. — Будь добр, освободи путь. Мне нужно в ванную.       Джисон неловко улыбается, отпуская чужое запястье, и, как только Ли скрывается в коридоре, начинает подбирать с пола разбросанную косметику. Минхо явно будет недоволен, если что-то повредится.