Аллен умирает

Аллен умирает. Его сознание, разум рассыпаются на тысяче осколков, а почва уходит из под ног. Парень падает, утыкается носом в сырую, пахнущую свежестью, перегноем и кровью землю. Он лежит среди осколков, не способный даже пошевелиться от усталости, или от ран, покрывающих, кажется, каждый сантиметр измождëнного битвой тела. Его мутит от запаха гари, на глаза наворачиваются слезы. Как же жжёт! Но юный экзорцист не в силах даже стереть солёные капли со щёк, позволяя им скатываться, оставляя на коже блестящие влажные дорожки. Он просто жмуриться, не желая видеть отвратительной картины вокруг. Чуть поодаль лежит Канда, сжимая в оставшейся руке расколотый Муген, одна его нога валяется на пару метров левее, другая вывернута под неестественным углом, а половина лица расплавилась настолько, что стекла с головы и склеилась с усыпанной мелкими металлическими осколками дорогой. Юу, вроде бы, ещё в сознании и даже что-то бормочет. Интересно, в бреду или нет? В любом случае из заполненного кровью, неестественно растянутого рта вырывается лишь скомканное бульканье. Аллену правда жаль, что он не смог отговорить упрямца идти вместе с ними. Предчувствовал же опасность, но в ответ на предостережение получил лишь "Не лезь ко мне со своими советами, стручок". Теперь последняя, услышанная от товарища фраза звучала еще обиднее. Канда ведь даже не успел нанести ни одного удара перед поражением. По правую руку, за небольшой воронкой от взрыва виднеется рыжая голова Лави. Бедняга, он ведь даже не хотел в этом участвовать, всю дорогу ныл, что рождён был не для такого и развлекался тем, что пытался обыграть по методу Аллена случайных попутчиков. Лави больше не напишет ни строчки в своих книгах. Сложно писать, когда вся нижняя половина тела, включая кисти рук, превращена в сплошное кровавое месиво из разорванных органов и дымящейся плоти. Линали, скорее всего, пока жива, но какое это имеет значение, если каждая косточка в теле девушки сломана, и экзорцистка едва ли способна на что-то большее, чем стонать и безуспешно тянуться вывернутыми пальцами к лицу. Скользящие по щекам, лопнувшие глаза похожи на слезы. Она всё равно очень красивая, для Аллена она самая красивая, даже так, даже если её губы разорваны и на месте рта зияет тёмная дыра. Аллен не хочет, чтобы всё было так, чтобы они погибли в одиночестве и бесконечной агонии, полностью растворившись в своей боли, но ничего не может сделать. Он тоже умирает, медленно каплю за каплей отдавая свою кровь земле, парень чувствует, как сам становится всё холоднее, а сердце замедляет свой стук. Ему ещё повезло, перед концом, он может думать, может, при желании, моргнуть, сбросить туманную пелену с усталого взора и посмотреть на мерно плывущие по небу облака, на легко покачивающиеся в объятиях ласкающих их ветра стебельки травы и цветы. Просто ему это уже не нужно. Аллен в отчаянии. Какая же он все-таки тряпка, не способная защитить ни друзей, ни простых людей, чьи тела уже рассыпались в прах, оставляя после себя лишь потрёпанную одежду - единственное напоминание о том, что здесь кто-то был. Наверное, эту одежду и похоронят в закрытых гробах. А Аллена? Его тоже похоронят? Его вообще найдут? Зачем всё это, если на могилу уже некому будет прийти. Самые близкие люди будут уже лежать в земле, вместе с ним. Мана... При одной мысли о нём сердце наполняется горечью, и неизъяснимой тоской, на которую способен лишь тот, кто прожил зря всю жизнь, от самого рождения и вплоть до смерти. Аллен не исполнил обещание, данное Мане. "Продолжай идти..." - слова, отпечатавшиеся на подкорке сознания ребёнка, видевшего в жизни так мало хороших людей, но изо всех сил своего маленького сердца любящего единственного человека, впервые за столько лет подарившего ему нежность, заботу, отеческую теплоту. Аллен подвёл Ману. И себя. Свои идеалы. Он проиграл, проиграл ни за что, и теперь ни за что умирает. Бессмысленно. Как же всё это бессмысленно! Учитель, верно, посмеялся бы, видя его таким. Жалким и беспомощным. Юу как-то сказал, что ненавидит слабаков, не способных даже совершить обещанное. Уолкер ненавидел лишь одного слабака, так отчаянно желавшего спасать людей, а в итоге погубившего столько невинных жизней. Кажется, он впервые в жизни так искренне, отчаянно кого-то ненавидел. Аллен просто устал. У него нет сил даже на то, чтобы нормально заплакать, закричать вместе с хрустом костей, не понятно своих или чужих. Он устал сопротивляться, бороться, противиться судьбе. Устал смотреть раз за разом на то, как тела покрываются чёрными звёздами, а лица искажаются непониманием и ужасом, устал видеть страдания скованных волей Графа душ. Устал жить и каждый день ждать чьего-то конца. Возможно, ему стоит снова прокрутить в голове, как заевшую пластинку, неизменную мысль, обычно придающую сил, последние слова отца или что-то про обретения покоя душой акумы. Какую-то очередную глупость. Но не проще ли закрыть глаза и отдаться тьме, принимающей слабеющего юношу с распростёртыми объятиями? Не проще ли плыть по течению, позволяя крови покидать тело вместе с жизнью? Не проще ли закрыть глаза, отрешиться от этого мира, полного непонимания, боли, жестокости и насладиться в кое-то веки тишиной, одиночеством, расслабиться в конце-концов. Аллен давно мечтал о хорошем отпуске, ему просто надоело внутренне сгорать каждый раз, проваливая задание, или позволяя несчастным людям умереть, или встречая акуму, терзаемую с ужасной силой. Всё в нём уже прогорело до тла, остался лишь слабый, едва заметный дымок. Чем смерть не лучше отпуска? Бессрочный отдых в небытие. Разве мальчик экзорцист с серебряными глазами не заслужил его? Аллену больно. Хочется, чтобы всё закончилось поскорее, потому что с каждой минутой становится всё больнее. Ноги, что вроде бы отнялись, продолжают ныть, а каждая рана, каждый порез пылает так сильно, терзая мальчишку непрекращающейся пыткой. Наверное, он так ничтожен сейчас. Нет, учитель Кросс точно надорвался бы от хохота, увидев своего глупого ученика в столь постыдном виде. Весь в крови, посреди песка и полутрупов - друзей, один во всей вселенной, без сил, без желания жить, с потухшим навсегда блеском в глазах, затянутых дымкой безнадёжности, отрешенный от мира несчастный мальчишка, что когда-то хотел стать экзорцистом. Он бы и сам посмеялся над собой, если бы ещё мог улыбаться. Аллен сдаётся. Последний бастион в его сознании рушится, тело прекращает даже инстинктивные попытки противостоять неизбежному. Звуки музыки, далекой- далёкой, до сей поры недосягаемой ласкаются слух. Он знает, что скоро сольётся с этой музыкой воедино, и это хорошо. Аллен умирает. Умирает, так и не закончив начатое. Так и не исполнив свою мечту.