Control

В любой другой день в эти волшебные предрассветные часы Марта бы спокойно наблюдала за медленным восходом солнца из-за Стены Роза, лёжа в своей мягкой кровати. Однако в это утро, едва лучи скользнули по земле, она уже сидела на своей лошади, крепко схватившись за кожаные поводья. Глаза всё ещё слипались от сна, и Марта с грустью наблюдала за тем, как звёзды гасли в туманном бледно-розовом небе. Ей всегда было грустно наблюдать, как таяла ночь, отдавая все права утру. Безупречные серебряные подковы громко цокали по каменной мостовой, и это эхом отдавалось в тишине, окутавшей лучших солдат разведкорпуса. Зевота, казалось, передавалась от солдата к солдату по цепочке, от командира отделения к новобранцу, сонливость, казалось, была обычным чувством в строю. Широкая спина Эрвина, как всегда, была прямой, как будто он проглотил собственный меч, и даже со своего места — в переднем крае строя — Марта видела, как под его плащом работают твёрдые мускулы. От Эрвина её отделяло всего несколько солдат, которые прослужили в этом отряде намного меньше, чем она. После падения Стены Марии она оказалась лицом к лицу, если так можно было назвать уродливные морды с огромными зубами, к мерзким зловонным титанам. Правда её способность сохранять свою жизнь сделала это положение относительно постоянной, а не одноразовой акцией. С тех пор, как Марта и остальные выжившие разбежались по своим отрядам, Леви, Ханджи и Майк стали последними выжившими людьми с тех страшных времён. Бывший отряд Майка был практически уничтожен два года назад, Нанаба оказался единственным оставшимся ветераном, а Марта — единственным выжившим новичком. Потери стали настолько частым явлением среди офицеров, что незамедлительно началось формирование нового отряда. Это являлось необходимостью для продолжения тренировок с новыми членами отряда, но первые пару недель в глазах Майка виднелась печаль. По мере того, как отряд рос и становился единым целым, боль, казалось, отступала, уступала место сосредоточенности на подготовке. И даже жаркие споры и частые колкие словечки, которые возникали между Мартой и некоторыми товарищами по отряду, не могли отвлечь от осознания важности тренировок. Споры вообще были частым явлением в отряде — в разведкорпус шли слишком разные люди, поэтому стоило пробыть в отряде лишние пару часов, как в глаза бросался один недостаток. Настолько яркий, что мог бы затмить собой даже Полярную звезду: работать в команде им было так же просто, как найти иголку в стоге сена. Несмотря на взаимное уважение и любовь, они дрались лучше поодиночке. Как волки-одиночки они могли следить и заботиться друг о друге, но оказались не способны стать единым слаженным механизмом, как отряд Леви. Расположение в первых рядах отряда давало отряду Марты возможность убивать титанов, разрезая их шеи, едва до носа Майка доходил их острый, дающий по обонянию запах. После четырёх лет службы, два из которых Марта провела, укрывшись под крылом Майка, она даже не дожидалась сигнала к атаке. Смерть — это не страх, это возможность, о которой она не переживала и даже не думала переживать. Старуха с косой могла прийти за ней сегодня, когда зубы титана сомкнутся вокруг её тела. Или, может быть, она погибнет на следующей неделе во время тайных прогулок к стене после комендантского часа из-за того, что пушка сорвётся со своего места и приземлится ей на голову. Никто никогда не мог точно сказать, когда смерть решит прийти за ними, точно так же, как никто не мог предсказать, когда из леса появится ненормальный титан и посеет хаос. В любом случае Марте оставалось лишь оставаться прямо за Нанабой, слева от Майка и справа от Леви, пока он и его команда не ушли. Грохот медленно поднимающихся ворот и падающих с неё обломков отдавал вибрацией в её ногах. Марта рассеянно наблюдала за Леви краем глаза, ловя движение его ониксовых волос на лёгком ветру. Она знала его достаточно хорошо, чтобы поддерживать непринужденные беседы, но, учитывая его статус и их изнурительную работу, было трудно поддерживать постоянство в их странной дружбе. Он никогда не был тем, кого она боялась, по крайней мере, не так, как большинство людей, когда они впервые встречались с ним. Его постоянно нахмуренный вид и пронзительный взгляд поначалу отпугивали людей, но Марта ощущала нечто другое, чем страх. Это было странное чувство, заставляющее её нервничать так сильно, что начинало жечь желудок. Этот хмурый вид, намеренно или нет никогда не с покидающий лица Леви, только подчёркивал его пухлую нижнюю губу, которую так и хотелось прикусить. Марте в очередной раз пришлось отвести глаза и попытаться отвлечься от подобных неконтролируемых мыслей в столь ранний час. Он был хоть и не командиром отделения, но её капитаном. Ещё одна галочка в списке, который казался космической шуткой жизни. Марта и Леви были достаточно близки, чтобы назвать их общение «близкими отношениями на рабочем месте», но слишком далеки, чтобы считаться по-настоящему хорошими друзьями. Почти на каждом этапе их знакомства у неё было почти достаточно времени, чтобы узнать его получше. Если, конечно, опустить пикантные сплетни, ходящие по замку, и незначительные подробностей от Ханджи. В любом случае, он всегда был со своим отрядом, а Марта — со своим. Он отвечал ей не так резко, чем большинству людей, но редко сам заводил разговор, если, конечно, не проходил мимо в коридорах или не заставал дремлющей в библиотеке вместо того, чтобы заканчивать отчёты. Иногда он присоединялся к ней в офицерской кают-компании поздно вечером, о чём она и не догадывалась, пока Леви не отпускал из тени какое-нибудь грубое замечание о том, как она впустую тратит ламповое масло, читая грязные технические характеристики. Это были те ночи, которые Марта то и дело прокручивала в голове, снова и снова, пока они не начинали прожигать дыру в мозгу. С ней он не так плевался сарказмом, как с другими, хотя это определенно был его верный способ начать разговор. Иначе говоря, Марта как будто нравились ему достаточно сильно, чтобы он находил в себе силы поддерживать беседу. Либо ему просто надоедало сидеть в своем кабинете и не спать, а она оказывалась единственным человеком, который бодрствовал в эти часы. Громкий голос Эрвина привлёк внимание Марты, выдернув её из мыслей, и в тот же миг пара серых глаз оценивающе осмотрела её. Ёрзая в седле, она приготовилась вступить на утраченную территорию за Стеной Мария. Рванувшись вперёд, гнедая кобыла Марты в точности повторяла движения лошади Нанабы, и их отработанный марш вывел их из всё ещё спящего Троста. Стук лошадей разведкорпуса грохотал по залитым кровью дорогам утраченных земель, каждый разрушенный дом и заброшенная витрина магазина, мимо которых они проезжали, наполняли сердце Марты печалью. И даже утренная усталось отступала под натиском грусти и скроби. Смелые и весьма дальновидные ребята из отряда поддержки сменили уставших солдат, и группа двинулась дальше. У каждого из них были свои соображения по поводу победы над поджидающими за каждым деревом монстрами. Наклонившись к белоснежной гриве своей лошади, Марта легонько ударила её пятками по бокам, и лошадь, издав резкое ржание, понесла её вперёд. Когда Эрвин подал сигнал, солдаты погрузились в зловещее молчание, и каждое отделение разделилось на более мелкие группы. Резко свернув налево, Марта последовала за Майком, Леви и его командой по расширяющимся равнинам. По мере того, как они скакали, домов становилось всё меньше, а пыльные дороги, мощённые камнями, вовсе уступили обширным полям с сочной травой, разделённых пополам кристально чистой рекой. Неуклонно двигаясь на восток, Марта смотрела, как за линией деревьев вырастает вершина нетронутой скалистой горы. Если она правильно помнила, сразу за горой было несколько нетронутых хижин — идеальное место для того, чтобы установить контрольный пункт, прежде чем отправиться на поиски других титанов ближе к вечеру. Трава и грязь взметались вокруг лодыжек лошадей, когда они приближались к скоплению гниющих хижин, видневшихся в том месте, где река раздваивалась. Один хвост реки, похожий на тонкую жилу, впадал в лес, в то время как другой устремлялся к покосившемуся каркасу дома, в котором когда-то наверняка жила целая семья. Над головой проплывали округлые молочно-белые облака, а солнце поднималось всё выше и выше, возвещая о приближении полудня. Было пугающе тихо. Несмотря на то, что с момента падения Стены Марии прошло много времени, титаны всё ещё в изобилии обитали на этой территории, и с вступления отряда на их земли прошёл почти час, а ни одного из них не было видно. Взглянув вверх, на пустое небо, Марта почувствовала, как по телу растеклась усталость, а левая рука тут же опустилась на спусковой крючок. Пребывание в отряде Майка давало дополнительный бонус в виде его непревзойдённого, превосходного обоняния. В тот момент, как рука коснулась металла спускового крючка, Майк выпустил предупредительную сигнальную ракету и приказал группе повернуть направо. Земля задрожала достаточно сильно, чтобы металл снаряжения ударился о тазовые кости. Одного взгляда командира отделения было достаточно, чтобы выпрыгнуть из седла и ударить рукоятями снаряжения по лезвиям у ног. В один момент морда безумного десятиметрового титана, ползущего на четвереньках, полностью преградила Марте путь. Он широко улыбался, обнажая зубы, как животное, а большие голубые глаза были прикованы к её телу. Порыв холодного ветра взъерошил её волосы, пока краем глаза Марта замечала убегающую с пути титана лошадь. Использование мечей стало для каждого в отряде практически второй натурой. Они словно прирастали к их рукам в тот момент, когда они хватались за рукояти. Марта взялась за оружие покрепче и сделала выпад впрёд, направив клинки прямо в лицо титану. Над равниной разнёсся леденящий кровь визг, стаи птиц в замешательстве слетели со своих насестов, когда из глаз титана потекла кровь. По инерции Марта опустила ноги вниз, едва не задев зубы титана. Словно молния, она оттолкнулась от титана и ударила клинками, оставив титана ослеплённым. Когда его голова резко дёрнулась влево, она вцепился в его сальные светлые волосы и перенесла вес тела вправо, одновременно нажимая на второй спусковой крючок, чтобы нанести ему удар в шею. Её движения были плавными, словно она резала масло. Небо закрутилось перед глазами, когда она развернулась, а затем, словно йо-йо, устремилась назад, к затылку титана. Один глубокий удар, и титан рухнул на землю, из его глаз и шеи повалил пар. Отцепившись от гниющего трупа, Марта отскочила назад и покатилась по траве, внезапно обнаружив, что ей трудно отдышаться. Когда она поднялась на ноги, с затылка капал пот, а из-за внезапного порыва ветра, несущего в её сторону горячие пары титана, было почти невозможно что-либо разглядеть в двух футах от себя. — Майк! — Пронзительный крик Ханджи разнеёсся по воздуху, и в её обычно бодром голосе прозвучала странная нотка опасения. Накинув плащ на голову, чтобы защититься от пара, исходящего от титана, Марта побежала на звук неразборчивого крика Ханджи. Густой пар коснулся её кожи и оставил жгучий малиновый оттенок на щеках, носу и лбу. Почти мокрая от пота, Марта, пошатываясь, вышла из тумана как раз в тот момент, когда рука Майка нашла её предплечье и резко, но с любовью потянула вперёд. Ханджи отчаянно размахивала руками и указывала на своё снаряжение, после чего натянула поводья, пока лошадь не остановилась. — Притормози, — рыкнул Майк, потирая пальцами переносицу. — Что-то не так с новым снаряжением. Что-то глушит отдачу, из-за этого уже погибло десять человек. Мы должны повернуть назад! — Выпусти сигнальную ракету! — рывкнул Майк в сторону Нанабы. — Нет, подождите! Если отряд Леви собирается преследовать титанов в лесу, им уже крышка. Кто-то должен пойти и оповестить их до того, как они начнут стрелять. Если вы нажмёте на спусковой крючок и не услышите щелчка, значит, с вашим снаряжением всё в порядке. Из полученного бюджета нам хватило снаряжения только для 75% бойцов разведкорпуса, но ни одно из них не помечено. — Ханджи тяжело дышала, указывая на членов отряда, которые смотрели на них широко раскрытыми глазами. — Скорее проверьте! Щелчки и громкий скрежет металла о металл разнеслись по пустому полю, каждый крючок уходил в траву без малейшего намёка на отдачу. Съёжившийся Майк нехотя встряхнул снаряжение на бедре, прежде чем раздражённо закрыть глаза. Нанаба был первым, кто взглянул в сторону Марты, крючки на её снаряжении отскочили без проблем, как она и предполагала. Выпятив грудь, Марта отдала честь Майку, прежде чем сесть на лошадь. За столько совместных миссий ей уже не нужно было обмениваться словами со своим командиром отделения. Беспокойство отражалось на его лице, как это бывало всякий раз, когда кому-то из его солдат приходилось уходить без него. — Поторопись, — голос Ханджи был резким, но напряжённым, в её нахмуренных бровях отчётливо читалось беспокойство. — Они не должны были уйти слишком далеко. Кажется, они направляются к подножию горы, чтобы убедиться, что возле домиков никого нет. Коротко кивнув, Марта мягко потянула за поводья, направляя свою лошадь в сторону леса. Пнув её по бёдрам, она заставила кобылу ускориться, оставляя за собой грязь и камни, сопровождающие быстрый стук копыт. Солнечный свет струился каскадом сквозь густые тёмно-зелёные заросли, узором растилаясь по лесной подстилке. Мчась к горе, Марта высматривала какие-либо признаки отряда Леви и предположительное направление, в котором они ушли. Тени зазубренных скал нависали над ней, когда она пробиралась между густыми соснами к подножию горы, напряжённо прислушиваясь к любому намёку на использование УПМ. Слабое эхо ритмичного топота привлекло её внимание, когда она перепрыгивала через покрытое мхом бревно. Тихо присвистнув, Марта направила голову лошади на звук, и по её коже побежали мурашки, когда топот стал громче. Спрятав голову за белоснежной гривой, Марта прижалась бёдрами к широкому торсу своей лошади. Вспышки каштанового и ониксового цветов то появлялись, то исчезали из поля зрения. Несмотря на высокую скорость, они всё ещё были слишком далеко впереди. Марта протянула руку к ракетнице и положила палец на полый ствол. С помощью этого залпа она привлекла бы их внимание, не утомляя лошадь напряжённой скачкой. Хотя это, в свою очередь, могло привлечь внимание любых титанов, находящихся поблизости. Зашипев с досадой, Марта убрала палец с металла, засунула их в рот и свистнула как можно громче. Резкий, почти оглушительный звук, казалось, сотряс весь лес. Внезапно скачка прекратилась, если не считать топота копыт собственной лошади Марты, и вокруг воцарилась полная тишина. Издав раздражённый, но благодарный вздох, Марта направила свою лошадь вперёд, а коричневые и чёрные пятна наконец превратились в очертания лошадей и их всадников, у одного из которых на лице застыло особенно соблазнительное выражение. Элд заметил Марту первым, и выражение его лица сменилось с любопытства на панику, как только она открыла рот. Оглушительный треск разнёсся по поляне, и от деревьев перед остановившимся полукругом отрядом Леви посыпались щепки. Болезненные, почти золотистые глаза выглядывали из-за сучковатого дерева, когда оно с оглушительным треском упало на землю. Вокруг раздался звон металла, и весь отряд, соскочив с лошадей, взлетел к деревьям. В ужасе Марта спешилась со своей лошади и полетела вверх, туда, где застрял левый трос Петры, отчего та раскачивалась опасно низко. — Какого черта ты там застряла? Петра, шевелись! — Крикнул Гюнтер. — Не думай, что я не пытаюсь. Он застрял! — Я уже понял! В любом случае, с этой мелкой мразью будет просто! — Крикнул Оруо, и его кривая улыбка показывала, что он не понимает, в чём проблема. — Останься на месте! Твоё снаряжение… — закричала Марта, но Оруо уже выпустил свои абордажные крюки. Оруо рванул вперёд, и обе верёвки врезались в дерево прямо за массивной головой титана. Тихо проклиная его имя, Марта взлетела с поля, чтобы помочь Петре и тут же последовать за Оруо. Его тело устремилось вниз, ведомое лишь временной скоростью, полученной при первоначальном прыжке с высокой ветки. Вскоре отсутствие отдачи и замедление скорости превратили его в идеальную послеобеденную закуску. Сбросив газ, Марта устремилась вперёд, дыхание сбилось, воздух так и не покинул лёгких, когда титан развернул своё массивное тело, создав прямую линию между Оруо и своей пастью. Лицо Оруо исказилось от неприкрытой паники, когда он понял, что постоянные нажатия на спусковые крючки не помогают. Острые зубы сверкнули на солнце, когда челюсть титана отвисла, обнажив покрытый слизью язык, шевелящийся в предвкушении. Учитывая угол наклона его головы и прикинув свои способности, Марта решила, что сможет убить титана до того, как Оруо потеряет конечность или, что более вероятно, жизнь. Рванув вперед, она использовала всю массу своего тела как таранную штангу, врезавшись прямо в спину Оруо и отбросив его от гигантских рук, устремившихся к нему. Резкий запах грязи и гниющей плоти ударил в нос в тот момент, когда рука титана схватила металлическую коробку, висевшую у левого бедра Марты. Боль пронзила её, как молния, и током пробежала от ноги до грудной клетки. Страх охватил её, не позволяя опустить голову, чтобы, не дай боги, обнаружить отсутствие ноги. Вероятность такого исхода была слишком высока, и Марта слишком хорошо знала, что фантомная боль не была такой уж маловероятной реакцией. Неожиданно её охватило чувство, несколько напоминающее транс. По какой-то причине её слишком очаровали словно выгравированные узоры, покрывающие кору дерева перед ней. Марта почувствовала, как её мышцы пульсируют под кожей, и всё вокруг замерло. Мягкие пряди растрёпанных волос касались её щёк, в то время как руки будто сами собой поднялись вверх, чтобы ухватиться пальцами за спасительную ветку. Солнечные лучи отражались от высокой травы, краснокрылые бабочки кружились и танцевали в них, совершенно не замечая, что вокруг них происходит кровопролитие. Даже пение птиц было замедленным, каждая нота звучала идеально синхронно с их пронзительными голосами. Природная красота вокруг осталась нетронута тем хаосом, царившим в жизни людей. Этот момент словно стирал осознание близости и даже существование титанов, почти дразня Марту необъяснимым спокойствием. Детали, которые ускользали от неё в рутине, становились заметными, даже сияющими, словно их подсветили лапмой. Магия растворилась так же быстро, как и появилась, и Марта не была готова к свету в конце туннеля. Возвращаясь в реальность, она опустила руку к правой икре, сжимая пальцами заточенный край кинжала, который хранила в ботинке. Годы одержимости и запоминания каждой мельчайшей детали УПМ дали о себе знать в этот самый момент. У этого снаряжения, как и у любой вещи во всей вселенной, было слабое место, и именно оно избавило бы от ужасной кончины в зубах безумного монстра. Блестящие, слишком большие глаза встретились с глазами Марты, когда она воткнула кончик ножа в центр шестерёнки у себя на пояснице. — Пошёл. Нахуй. — Одними губами произнесла она. Механизм мгновенно раскололся, пружины и винтики посыпались на пол, освобождая её от механизма и вместе с этим от хватки титана. Над ней раздался знакомый звон, за которым последовала вращающаяся вспышка зелёного цвета. Алые капли дымящейся крови брызнули ей на лицо, когда она, наконец, коснулась земли. За несколько секунд до того, как ноги ступили на землю, Марта инстинктивно обхватила руками голову, защищая её от удара. Падение пришлось по большей части на плечо. Волны боли пронзили её, на мгновение парализовав. Левая сторона её тела оказалась покрыта коркой грязи, а от удара в ушах остался резкий звон. Тяжело дыша, Марта заставила себя встать, несмотря на накатывающую тошноту и помутнение зрения, которые обрушились на неё, едва она подняла голову. Что-то холодное обхватило её запястье и потянуло вперёд прежде, чем зрение успело восстановиться. Кто-то наугад уводил её с открытой тропинки в лес. Размытые зелёные и чёрные очертания то появлялись, то исчезали, из-за постоянного движения она всё не могла восстановить равновесие. Борясь с головокружением, которое завладело её сознанием, Марта сосредоточилась на беспорядочном ритме, пульсирующем от пальцев до верхней части её окровавленной руки. Кислота жгла горло, резь в глазах боролась с пустотой в желудке, но она не могла остановиться. Человеческим инстинктам никогда не придавали должного значения, дикой потребности выжить было более чем достаточно, чтобы пробиться сквозь туман, мешающий трезво мыслить. И вот она бежала, и бежала, и бежала. Стало темно, намного темнее. Каждый шаг уводил её всё дальше в неведомые тени. Единственное подобие жизни оставалось лишь на её дрожащем запястье. Без предупреждения тот, кто спас Марту от титана, резко остановился, из-за чего её захлестнула новая волна головокружения. Колени Марты подогнулись, силы оставили её, будто её организм решил полностью довериться своему спасителю. Тот подхватил её под мышки, прежде чем Марта ударилась лицом об землю. Что-то холодное ударило её по лицу… Это была вода? Кровь? Она не могла ничего разглядеть, и всё, что смогла увидеть, — это грубые очертания её спасителя. Пронзительные глаза цвета гранита впились в неё, когда свет озарил их из-за их спин. — Отвратительно, — прозвучал голос обладателя этих глаз. Ах, Леви. Пошатываясь, она всё же удержалась на ногах, когда оттолкнулась от его чрезвычайно сильной груди. Его хмурое выражение лица слегка смягчилось, когда он с трудом втянул воздух между губами. Крошечные струйки пара всё ещё поднимались от обрывков его плаща и штанов. Где бы они ни находились, всё было покрыто мутной водой, которая пропитывала воздух влагой. Когда к Марте вернулось зрение, она увидела, что огромные очертания вокруг них с Леви в темноте образуют чёткие, хаотичные линии. Леви неловко поёрзал, гибкими пальцами стирая белым носовым платком остатки крови со своих ладоней. Именно тогда Марта заметила, что он где-то по пути обронил своё снаряжение, оставив их обоих без лошадей в глубине земли титанов. — Ты в порядке? — резко спросил он. Его серебристые глаза всё ещё были сосредоточены на грязи, запёкшейся на его пальцах. Сам по себе вопрос был вежливым, но резкий тон задел Марту сильнее, чем пульсирующая боль в плече. Она изучала его сдержанную позу, выражение лица с характерной хмурой гримасой, пока он тщательно вытирал руку. Он был таким недовльным, будто она намеренно привела своего начальника в кромешный ад, нарушив все отданные приказы. Будто специально хотела оказаться в затруднительном положении. А ведь если бы их не предупредили, они все могли бы погибнуть. Скорее всего, у одного из них было надёжное снаряжение, и, очевидно, это был не Леви, что и осложнило ситуацию. — Потрясающе, — ответила она. — Что теперь? — Мы остаёмся ждать. — Ждать чего? Смерти? — Нет, дурында, ждать, когда солнце начнёт садиться. Тогда мы найдём лошадей, если, конечно, их не затоптали. Мы направимся к стене, поскольку ты уничтожила единственное рабочее снаряжение, которое у нас было, так что лучше нам попытаться сделать это до восхода солнца. — Снаряжение было бы бесполезно, если бы переваривалось вместе со мной в желудке титана. — Тебя бы не убили, если бы ты не отрицала тот факт, что трое других солдат справились бы со своей задачей. Погоня за Оруо не та проблема, что привела нас в это положение. Это всё твоё упрямство. Оно подвергло тебя опасности, когда в этом не было необходимости. Если бы ты обратилась за помощью, мы, возможно, всё равно оказались бы в этой вонючей дыре, но у нас было бы больше шансов с неповреждённым снаряжением. — Я не упрямая! Я пришла сообщить, что у всех в твоём отряде испорченное снаряжение! — Ты это лишь предполагала. — Математически… — Математика не имеет ничего общего с твоим упрямством и глупостью. Голос Леви оставался ровным, когда Марта прищурила глаза. Она знала Леви достаточно долго, чтобы понимать, что подбор слов и осторожные выражения не были его сильной стороной, но едкое раздражение, сквозившее в его далеко не безупречном выборе слов, ударило по Марте, как раскалённое железо, оцарапав её перепачканные щёки. Поджав нижнюю губу, Марта отступила в тень, демонстративно не обращая внимания на грязную воду, стекающую с каменного потолка ей на плечи. Она то смотрела, как Леви с мрачным видом изучает окрестности, то бросала взгляд на вход в пещеру, почти ожидая увидеть кривую улыбку кровожадного титана. Переминаясь с ноги на ногу, она попыталась передразнить хмурый взгляд Леви. Всё же когда ты впервые оказываешься наедине с человеком, которым ты восхищалась долгие годы, чувствуешь себя не слишком уж комфортно. Она была ранена, он злым, и они оба грязными. Если её покрытое грязью тело и не было последним гвоздем в крышку гроба её фантазии о сексе, то мысль об ужасной смерти, нависшей всего в нескольких футах от себя, отбила всякое подобие желания. Правда на улице стояла жара. Такая сильная жара, что её запачканная униформа прилипала к покрытой синяками коже, и мысль о раздевании становилась скорее необходимостью, чем дополнением к её медленно угасающей мечте. То, как Леви оставался спокойным в окружении человека, которого сейчас ненавидел не меньше, если не больше, чем титанов, было выше её понимания. Он просто отодвинулся в тень рядом с Мартой и наблюдал за происходящим со стоической расслабленностью, которая сводила её с ума. Его широкие плечи оказались в миллиметрах от стены пещеры, дразня Марту своей близостью. Даже лёгкого изгиба его мускулистой спины было достаточно, чтобы между ног разлилось тепло, и из всех несправедливых способов умереть этот, вероятно, был самым жестоким. То, как его мускулистые руки провели по его телу в районе груди, вызывало у неё яркие образы того, как они обхватывают её шею, спину, бёдра, ноги — всё. Одна лишь мысль о том, что он закидывал ногу на ногу, чтобы подчёркнуть выпуклость под его брюками, заставляла какую-то часть Марты задаваться вопросом, не делает ли он это просто для того, чтобы помучить её. Несмотря на влагу, выступившую у него на лбу и под подбородком, всё её внимание было приковано к его губам. Когда он повернулся и заговорил с ней, слова звучали невнятно, так что Марта попросила его повторить, но и в этот раз разобрала только фрагменты. Она списала это на жару и попыталась переключить своё внимание на что-нибудь другое, но он протянул руку и схватил её за повреждённую конечность. Его гибкие пальцы прошлись по её запястью до локтя, ощупывая и тыча, чтобы оценить повреждения. Его глаза слегка расширились, когда грудь Марты поднялась и опустилась от боли, но лицо осталось бесстрастным. Он мог видеть, что ей больно, но она продолжала вести себя как ни в чём не бывало. Он наверняка предположил, что она не хотела выглядеть слабой в его глазах, из-за чего нахмурился ещё сильнее, выпячев нижнюю губу. Краем глаза Марта заметила это движение и удвоила внимание к голой скале перед собой. Даже при всех её усилиях, команды, которые она отдавала своему разуму относительно того, о чём сейчас нельзя думать, не действовали, и всё из-за этой чёртовой нижней губы. Эта надутая губка могла бы её с лёгкостью погубить. Он приказал повернуться к нему лицом, чтобы лучше исследовать травмированное плечо. На этот раз Марта послушалась, и он отметил, что это странно, что ему не пришлось повторять свою команду. Он будто с любопытством и опаской наблюдал за ней, проводя руками по синякам, образовавшимся под её плащом и рубашкой. Его пальцы покрылись запекшейся кровью и грязью, но он не обращал на это внимания, ему нужно было знать, насколько серьёзно повреждена её рука. Как будто он не мог смириться с мыслью, что Марта не сможет ею воспользоваться, и мысленно проклинал себя за то, что у него нет никаких медицинских знаний. Его брови сошлись на переносице, когда он заметил, что она опустила глаза. На что она смотрит? Проведя языком по зубам, он тихо щёлкнул ими, но это никак не помогло им встретиться взглядами. Вместо того, чтобы посмотреть на него, она подалась вперёд, и её нос соприкоснулся с его носом. Марта ждала, что он оттолкнёт её или сделает какой-нибудь знак, чтобы она отодвинулась, но он оставался стойким и молчаливым. Из-за его запаха, ощущения его руки, всё ещё поглаживающей её плечо, и излучаемого тепла, разливающегося как вокруг Марты, так и внутри неё, потребность в нём стала слишком сильной, чтобы её можно было игнорировать. Прежде чем она смогла остановить себя, её губы прижались к его губам, мягким и совершенным, именно таким, какими она их себе представляла. Она тихонько прижалась ещё сильнее, и через несколько секунд он отстранился. Мысленно она ожидала всплеска эмоций и неугасимого огня от них обоих. Поцелуй, каким бы хорошим и драгоценным ни был, был всего лишь поцелуем, который подтвердил, что ей хочется от него большего, гораздо большего. Приняв позу, соответствующую её желаниям, Марта слегка приоткрыла рот, ровно настолько, чтобы позволить её зубам мягко захватить его нижнюю губу и потянуть её. К своему удивлению, он издал тихий и удовлетворённый стон. Самый слабый, но глубокий стон. Это было прекрасно, как музыка для её ушей. И всё же, когда она отстранилась и открыла глаза, его собственные ничуть не изменились. Всё такие же глубокие, всё такие же сосредоточенные, всё такие же безэмоциональные. Когда её желудок сжался, сверху раздался знакомый голос. Это была Петра. Леви отошёл от Марты и направился к выходу из пещеры, глядя вверх, на свет. Из-за оглушительного стука собственного сердца в ушах и новой острой боли, отдающейся в плече, ни один разумный план действий не казался Марте правильным. Должна ли она потребовать, чтобы он сказал, понравилось ли ему это? Возненавидел ли он её? Должна ли она вообще признать, что это произошло, или притвориться, будто ничего не было? Надавать Петре по зубам за то, что она испортила этот долгожданный момент? Всё, что она чувствовала, — это потушенный огонь, который всё ещё пытался разгореться, даже несмотря на то, что ей нужны лекарства, вода и кров. Смаргивая слёзы разочарования, Марта последовала за Леви, когда он позвал её, а Петра и Оруо спрыгнули со своих мест на деревьях.