Когда я умирала...

Утро. Прохладный ветер. Трава шепчет свои бесконечные истории, кузнечики без умолку трещат, а бабочки порхают от цветка к цветку, словно танцуя в ритме утренней свежести. Молодая и загадочная девушка, сидела у самого берега Нила, взгляд ее устремлен вдаль, словно пытаясь разгадать тайны мира в этой бескрайней гармонии природы. В ее глазах отражалось нечто важное, нечто, что тревожило ее душу и заставляло задуматься о глубоком смысле бытия. И вот в этот самый момент единения с собой, ворвался красноволосый мужчина с глазами цвета рубинов. Садясь рядом с девушкой, он пристально посмотрел на нее, словно пытаясь проникнуть в ее мысли и почувствовать ее внутренний мир. Взгляд его был полон любопытства и восхищения перед этой загадочной красотой, что заставило Эвтиду улыбнуться, словно признавая внутреннюю связь между ними. — О чём думаешь, Шезмочка? Эва, с легким колебанием бровей, которые словно живые существа отражали её внутренние переживания, медленно переместила свой взгляд на него. На самого непостоянного и одновременно самого нежно любимого всеми, кто знал его, Бога ярости и войны. Она продолжала смотреть на него, не отводя глаз на мгновение, словно пытаясь уловить какую-то скрытую глубину в его взгляде. В этот момент её внимание приковано к его волосам, которые, словно металлический блеск, отражали лучи солнца, словно каждый из них был частью божественного света. Но вскоре, как будто пробудившись от захватывающего оцепенения, которое её охватило, Эва быстро отвернулась, словно пытаясь скрыть свои истинные чувства и внутренние переживания от внешнего мира. — Думала о том, как забыться или сбежать отсюда, от эпистата и от тебя, от долга, которым обязана тебе благодаря моей матери. — Эвтида… Ты знаешь, что куда бы ты не убежала я тебя найду и он тоже. Ты не сможешь сбежать от своих обязанностей и проблем, которые легли на твои нежные плечи. — Хах… Хочешь помочь мне отвлечься от этого? — Эва перевела взгляд на Сета и ехидно улыбнулась. — Возможно, но цена большая. — он сделал небольшую паузу. — Голова эпистата. Будет интересно понаблюдать как ты с этим справишься. — Ты издеваешься?! — почти крикнула девушка. — Ты же знаешь! Знаешь, что за один неверный шаг меня казнят на месте! Как ты можешь просить об этом! — Шезмочка… — Бог скрестил руки на груди и многозначительно посмотрел на Нефтиду. — Что ты ожидала от Бога войны? Милости? Пф… наивная. Взгляд смертной устремился на него с яростью пламени, она была поражена и в ум не могла принять того факта, что может быть вынуждена слышать подобные речи от мужчины, которого любила всем сердцем. В ее душе зазвучали ноты разочарования и горечи, словно вдруг обрушился шторм на ее безоблачное небо. Она ощутила, как сердце сжимается от боли, как будто кто-то с силой стиснул его в кулаке. В ее взгляде промелькнуло мимолетное мгновение разочарования и печали, словно волна, накрывшая ее нежную душу. — Да! Я наивна, если влюблена и мне уже очень жаль, что я что-то чувствую… — она произнесла эти слова с таким эмоциональным налетом, что даже посторонние в Фивах не могли остаться равнодушными к ее исповеди. — Влюблена? Хм, интересно. — Сет усмехнулся, не прерывая своего взгляда, устремленного прямо в глаза девушке. — Хах… я думала, что ты способен проникнуть в самую глубину человеческой души, будучи таким мудрым и всемогущим. Да, я влюблена… — от напряжения девушка, словно рыба, начала активно поглощать воздух, открывая рот, часто моргала и переводила взгляд то на мужчину, то на окружающий оазис. — Влюблена в тебя, Аш! Как странно, что даже Бог, видящий все и вся, не смог заметить мои искренние чувства! После того как девушка высказала свои чувства, парень осторожно схватил ее за руку, слегка наклонился, приблизил ее к своим губам, оставив невидимый след своего поцелуя. — Я видел. Хотел услышать это из твоих сладких уст. — он отстранился, опустил руку смертной, выпрямившись, посмотрел на девушку с полным равнодушием. — Для вас, смертных, любовь представляет собой нечто особенное, но для меня она означает слабость. Поэтому я не испытываю ничего. — Я… я думала… — из-за слез, наполняющих глаза, Эвтида не могла вымолвить ни слова. — Я не понимаю! Я не могу понять тебя и твои поступки по отношению ко мне! Снова! Снова я оказалась наивной, верила, надеялась, что у тебя есть хоть какие-то чувства ко мне… — девушка отвернулась, чтобы скрыть свое заплаканное лицо от него. Бог нежно взял Нефтиду за подбородок, повернул ее лицом к себе и, прикоснувшись к ее заплаканному лицу, обнял его и протер большими пальцами. — Какая же ты милая, Шезмочка. Ты должна понимать, что моего положения нужно добиваться. — парень потискал девушку за щёку. — Ну, всё всё, хватит воду лить. Давай прогуляемся по рынку, тебе нужно отвлечься. Эвтида, недовольно фыркнув, тихонько пробормотала что-то себе под нос и, встав с места, направилась к рынку. Бог, немного опередив девушку, шагал впереди, держа руки за спиной и вглядываясь в небо. — Сет, я. хотела… — начала было говорить девушка, но внезапно споткнулась о камень на тропинке и чуть не врезалась в спину мужчины. Почувствовав, что кто-то несчастно шагает за его спиной, Аш резко повернулся, успев схватить её за руки, чтобы предотвратить падение. — Осторожнее, неряха. — Спасибо… — девушка смущённо отдёрнула руки и сделала вид, что стряхивает грязь с одежды. — Я видела красивые серьги на рынке, пойдём со мной, хочу их купить. Не успела девушка дождаться ответа от Бога, как взяла его за руку и повела к лавке. Мужчина удивленно посмотрел на девушку, но лишь улыбнулся и последовал за ней. — Вот! Посмотри, это что-то! — воскликнула девушка, указывая на витрину, где старушка продавала свои изделия, и потащила парня ближе. — Вот эти серьги с изумрудами. Они такие изысканные, идеально подойдут к твоим глазам цвета рубина. Я… я могу сделать тебе подарок? Посмотрев на украшение, мужчина указал торговке на него, что выбрала девушка и на золотую цепочку с изумрудом, которые стоили немало золота. Мужчина заплатил за украшения, протянув их деве. — Не утруждайся, Шезмочка, я сам себе могу сделать подарок. Украшения лучше себе возьми. — Спасибо… Эти украшения восхитительны… — Эва быстро чмокнула Бога в щёку и потеребила край платья от смущения. Усмехнувшись и театрально закатив глаза, он медленно приблизился к девушке, чьи волосы легко покачнулись при его прикосновении, словно вальсируя на ветру. Он осторожно откинул их на ее плечо, словно создавая кокон нежности вокруг нее. Цепочка, которую он надел на тонкую и изящную шею девушки, словно мерцала в лучах вечернего солнца, раскрывая свою тайну лишь тем, кто осмелится заглянуть в ее глубины. Затем, словно художник, внимательно изучающий свое полотно, он притронулся до ее уже проколотых ушей, словно раскрывая новую главу в их взаимоотношениях. Серьги, которые он нацепил, словно мелодия, дополнили образ девушки, придавая ему новую грань загадочности и изысканности. Сет, погруженный в этот момент, сам за собой этого не заметив, словно плененный магией, которая окутала их обоих, создавая вокруг них атмосферу неповторимой притягательности. — Ты прекрасна, — мягко прошептал он и взглянул на нее с легкой улыбкой, которая мгновенно исчезла с его губ, словно никогда там и не появлялась, оставив лицо мужчины в обычной безразличной маске, скрывающей истинные чувства и эмоции. Взгляд его стал где-то далеко, словно в поисках чего-то недостижимого, и лишь тень улыбки еще долго плыла в воздухе, напоминая о кратковременном мгновении искренности, что так быстро утонуло в бездне его серого внутреннего мира. Взглянув на Аша, девушка заметила, что на мгновение между ними возникло что-то большее, чем обычно. Но в следующую секунду его лицо стало равнодушным, и она поняла, что, вероятно, ошиблась в своих предположениях. Решив не придавать этому значения, она быстро сменила тему разговора, чтобы избежать неловких моментов. — Пойдём обратно к оазису. — сказала Эва и, не дождавшись ответа, пошла вперед мужчины, пытаясь скрыть выражение лица, которое вот-вот заплачет. *** На берегу живописного оазиса стояла Эвтида и чуть позади неё Сет. Наслаждаясь великолепием природы, Эва ощущала, как каждая клеточка её тела наполняется живой энергией мира вокруг. Кроваво-красный закат, окрашивающий небо в оттенки пламени, словно рассказывал свою собственную историю о вечности и красоте. Пальмы, утопающие в золотистом сиянии заката, словно стражи природы, мудро наблюдали за всем происходящим. Щебетание птиц звучало как мелодия, сплетающаяся с шепотом ветра, создавая гармонию звуков. Волосы девы, легко колыхаясь под ласковым прикосновением ветра, словно танцевали под мелодию природы, добавляя этому моменту неповторимую изящность и воздушность. В этот волшебный момент казалось, что время остановилось, чтобы каждый мог насладиться этой бесконечной красотой. Но в этой идиллической картине присутствовала тень неизбежности — поступок смертной, который мог изменить всё в одно мгновение. Она медленно повернулась к Ашу, шагнула в его сторону, так плавно словно плывущая лебедь по озеру. Эвтида глубоко вдохнула, набирая больше воздуха, и, преодолевая все внутренние колебания, решилась на дерзкий поступок. Ее губы встретились с его, словно две реки, сливающиеся в одну, и на мгновение время замерло в этом поцелуе. Мужчина лишь слегка удивленно вздохнул, словно пробуя на вкус запах весеннего ветра, и, не отвечая на столь неожиданный жест Эвы, мягко отстранился, словно птица, освобождающаяся из пленения. — Что. Ты. Творишь. — произнес мужчина, выгнув бровь и скрестив руки на груди, придавая своему голосу нотку строгости и недоумения. — Я… я не знаю, что на меня нашло, прости… — неуверенно бормотала девушка, сделав несколько шагов назад. Ощущение неловкости и стыда охватило её, заставив понимать, что только что произошло. Она поспешила домой, стремясь успокоить своё бешено колотящееся сердце, которое казалось готовым выскочить из груди в любую секунду. В голове крутились мысли, словно стая бабочек, запутавшаяся в лабиринте своих собственных чувств и эмоций. Оказавшись дома, после тяжелого дня, когда все чувства обрушились на неё тяжелым камнем, она погрузилась в мягкость постели, уткнулась лицом в пушистые подушки и просто расплакалась. Слёзы текли бесконечным потоком, слово наводняя всё вокруг. Она не могла понять, была ли она оставлена наедине со своими страхами и сомнениями, или же это всего лишь испытание, предназначенное для того, чтобы она стала сильнее. В её сердце царила боль и пустота, словно она потеряла что-то невероятно драгоценное и незаменимое. В голове кружился рой мыслей о том, что она совершила огромную ошибку, и лишь плач разбавлял тишину в доме. В этот момент ей казалось, что мир обернулся против неё, и даже любовь к Богу, которую она всегда чувствовала внутри себя, словно отвернулась от неё, оставив в плену собственных сожалений. *** Прошло две недели с того самого поцелуя, который испортил и без того напряженные отношения между Ашем и девой. Эвтида не могла ни есть, ни думать о нем, ни выполнять поручения эпистата. И в один из таких дней ей в голову пришел безумный план. Безумный план, который мог привести её к гибели, ведь может тогда бы Сет снизошёл к смертной, и она смогла увидеть его хоть на одно мгновение. Эва, будучи охваченной неистовой энергией и нетерпением, с ошеломительной скоростью оторвалась от уюта своего ложа, не проведя ни секунды на раздумья. Она схватила первую одежду, которая оказалась под рукой, и с легкостью, с которой могла справиться только лишь особа, обладающая такой необычайной решимостью, бросилась вперед, в направлении своей цели. В течение не более чем одной минуты, Эва уже стояла у двери эпистата, словно ветер, который не знает остановок и замедлений. Она не стала церемониться с привычными формальностями, такими как постукивание в дверь, а ворвалась в его жилище с такой самоуверенностью и решимостью, что это действие в полной мере отражало её внутреннее состояние. — Я… я шезму. — произнесла она с непоколебимой уверенностью и гордостью, обращаясь к эпистату. Тот, в свою очередь, выгнул бровь, словно пытаясь разобраться в ситуации, однако его первоначальное удивление быстро сменилось ухмылкой, которая появилась на его лице, словно знак признания того, что он понимает всю серьезность и важность происходящего. Эпистат, не теряя ни секунды, с энергией и быстротой, которые были бы похвальны даже для самых опытных охотников за шезму, вскочил со своего места и мгновенно сократил расстояние между собой и девушкой. Он схватил её за волосы так уверенно и сильно, что Эва была вынуждена смотреть ему прямо в глаза, словно в этом заключалось какое-то ритуальное действие. — Наконец-то, — пробормотал эпистат с удовлетворением, словно его ожидания наконец-то сбылись, — последняя шезму сама пришла ко мне. Я казню тебя самолично завтра на рассвете. — Его улыбка стала ещё шире, словно он наслаждался предстоящим событием, и в этот момент он с силой, которая не оставляла никаких сомнений в его решимости, бросил Эву на пол. Её голова ударилась о угол стола с такой силой, что она моментально потеряла сознание, словно свет в её глазах погас, и она оказалась в глубокой темноте невесомости. *** С первыми лучами утреннего света девушка неожиданно очнулась от звука распахивающейся двери. Свет проникал в затемненную комнату, и она осознала, что оказалась в заключении. Охранники подошли к девушке, взяли ее под руки и повели на площадь, где собрались все люди с Фив, лишь бы потешиться видом казни. Она думала, что была готова к тому, что должно было произойти, но теперь она чувствовала, что дрожит от страха. Как Эвтида и думала на площади собралось достаточно много людей. Оглядев их, она увидела ненависть и гнев в их глазах, направленных на неё, но в некоторых глазах мелькали разочарование и печаль. Охранники подвели её к эшафоту и усадили на колени, предварительно накрепко связав её руки веревкой. Послышались тяжелые шаги, и девушка повернула голову, увидев приближающегося Амена. Он был полон самодовольства, с угрожающим взглядом и ухмылкой на лице. Эпистат взошел на эшафот, подошел ближе к девушке, схватив её за волосы поднял выше так, что она почти висела над землей. — Мы все долго ждали этого момента, когда мы поймаем последнюю шезму и отомстим ей. Приготовьтесь, мои верные подданные, — провозгласил Амен. Девушка мельком уловила его слова ведь её мысли были заняты Богом ярости и войны, который был к ней равнодушен. Она перевела взгляд чуть в сторону и казалось увидела его, хотела обрадоваться, кинуться к нему в объятия. Сет стоял там, сверкая гневом в глазах, когда его взгляд скользил по ней. На теле смертной не оставалось живого места. Запекшаяся кровь на её пухлых губах, синяки, которые покрывали каждый участок её тела, и на её изящных пальцах, которые так нравились мужчине, отсутствовала пара ногтей. Он не успел сделать и шага, но эпистат оказался быстрее и полоснул ножом по шее девушки. Её тело обмякло. Она была мертва. — Нефтида… что ты наделала…