Томные вечера

      Томные вечера всегда манили любовников. Именно в это время суток за закрытыми дверьми, за задёрнутыми занавесками, в полутьме творилась магия — средоточие страстных желаний. Даже если эти желания по праву можно было назвать «извращёнными». Для обоюдного согласия не существовало непринятия. Важно было лишь то, чтобы оба партнёра приняли свои сексуальные увлечения, как «конченные». Остальное неважно.       Говерт, сидевший связанным на стуле без возможности видеть, уже всё давно принял. Разовая акция или нет, плевать — сам факт того, что он согласился на такую авантюру, не вызывал никаких сомнений. Единственное, что успокаивало Говерта, так это то, что его любовник оказался точно таким же больным ублюдком, как и он сам. А что? Тот сам напрашивался, бил по всем потаённым фетишам де Варда и не догадывался о том, что когда-нибудь воплотит их все в жизнь. Вернее, захочет это сделать с таким рвением, когда Говерт его об этом попросит.       С кухни доносился негромкий звук металлического грохота, который стал постепенно приближаться, в нос ударил запах антисептиков. Непродолжительная возня, с глаз Говерта сняли повязку, и мужчина увидел прямо перед собой два красных глаза, горевших страстным огнём. Мягкая улыбка расцвела на лице молодого японца с простецким именем Куро. Простецкое, но настолько точно отражавшее сущность парня. Куро и правда как будто всегда окутывал загадочный мрак, которому он мог повелевать опутать чужие сердца. В их числе оказалось сердце Говерта де Варда. А Куро, прекрасно осознавая это, пользовался случаем и выжидающе смотрел на своего любовника, словно проверяя его выдержку. К несчастью для него Говерт терпеть умел хорошо. В конце концов, это он приложил руку к тому, чтобы только спустя пять лет предложить партнёру разнообразить плотские утехи. Лёгких путей мужчины не искали — именно поэтому Куро сейчас бросил взгляд в сторону маленькой металлической каталки, её будто своровали из кабинета процедурной медсестры. На ней уже покоилось всё необходимое для сегодняшних развлечений, которые многим бы показались нездоровыми.       Те самые антисептики, запах которых почувствовал Говерт ещё с кухни, аммиак. Бинты и марлевые повязки, пинцет, перчатки и гвоздь сегодняшней программы вечернего разврата — скальпель. И всё это в стерильных упаковках. Куро подошёл к этому делу ответственно, даже не забыл принести несколько препаратов для облегчения болевых ощущений. Они несомненно будут, без них опасная авантюра просто не могла обойтись.       — Ну, что, мистер де Вард, — Куро положил свою ладонь на щёку мужчины и лёгким профессиональным движением немного оттянул его нижнее веко вниз, будто проверяя цвет склер, — вы готовы к операции?       — Посмотрите вниз, доктор, и сами поймёте, — съязвил Говерт, почувствовав, как от прикосновения Куро сердце забилось возле горла. — Можете даже потрогать. Или, простите… «пропальпировать», если так вам больше нравится.       Улыбка Куро стала лишь шире. Удивительно, как этот человек не переставал язвить, даже будучи связанным по рукам и ногам. Потрясающий человек, просто потрясающий.       Скромная награда не заставила себя долго ждать: Куро приблизился вплотную к Говерту и прильнул к его уху.       — Тебе совсем не идёт произношение медицинских терминов. Но мне нравится, что ты готов дерзить даже врачу, — прикусив ушную раковину де Варда, Хонда опустился и припал к его шее. Засосы он оставлять так и не научился, зато продолжительные поцелуи не могли лишить Говерта табуна мурашек, прокатывающихся по всему телу.       — Да, я такой, — буркнул Говерт, прикрывая глаза от наслаждения. — А ещё вы грязно играете, док. Не боитесь последствий, когда я выберусь из пут? — Вы не выберетесь, — со всей нежностью проговорил Куро, вернувшись к роли, — пока я не закончу операцию.       Отстранившись, он распаковал перчатки и натянул каждую из них на руки. Резко отпуская края, Куро рдел пуще прежнего. Ему нравилось ощущение, когда латекс плотно прилегал к коже, нравилось наблюдать в такие моменты за Говертом, неотрывно смотревшим за игрой его узловатых пальцев.       Сам же Говерт просто не мог ничего с собой поделать. Куро хоть и любил принимать пафосные и игривые обличия, любил доминировать, но де Вард не мог сдержаться от того, чтобы не подначивать партнёра, то и дело выбивая его из колеи. Когда Куро внезапно терялся в догадках, как ему реагировать, как ответить и повести себя, чтобы сохранить самообладание и позицию главного в дуэте, Говерту по-настоящему сносило голову. Ему хотелось давить на парня до конца, до тех пор, пока тот не признает свою беспомощность и не отдастся в умелые руки де Варда.       Но до этого было слишком далеко. Сегодня Куро оставался на удивление непрошибаемым. Спокойным, как удав. Он сделал всё, что от него требовалось и сделал он всё правильно. Говерт едва удержался от того, чтобы сказать ему: «Хороший мальчик». Пока ещё рано. Пускай японец почувствует весь кайф от нахождения в доминирующей позиции.       Тем более, он уже дотянулся до заветной упаковки со скальпелем. Изящно вскрыв её, Куро пронаблюдал за тем, как Говерт невольно сглотнул в предвкушении. Никто из мужчин никогда не думал, что их будет заводить нечто подобное. И тем не менее, Куро без зазрения совести приложил холод к щеке Говерта. Острый кончик скальпеля застыл едва ли не под глазом. Говерт замер в будоражащем напряжении. Он знал, что лучше не шевелиться, что лучше полностью довериться Куро и его лёгкой руке. Говерт почти не дышал.       — Ну вот и что вы делаете, док? — полушёпотом произнёс де Вард, чувствуя, как холодный пот с бледной кожи капает на скальпель. — Я и так не очень красивый. Хотите сдела-…       Хлёсткий порез. Быстрый и точный. Куро словно сосуд на операции перерезал.       — Боже… не беси меня, — улыбка пропала с лица Хонды, он убрал лезвие от лица Говерта. — У меня никогда не бывает эрекции на некрасивых людей.       — Но я же сказал…       — И на «не очень красивых» тоже!..       Куро припал к щеке Говерта, чтобы слизнуть медленно текущую кровь. Ощущение от языка Хонды оказалось на удивление приятным. Особенно в тот момент, когда тот, очевидно, увлёкся и опёрся коленом на сиденье, почти что упираясь в пах Говерту. Вслед за вылизыванием раны последовал рьяный поцелуй в губы. И пока Куро давал своему любовнику отведать вкус собственной крови, он, отложив скальпель в сторону, принялся оглаживать предварительно оголённую грудь. Говерт с удивлением было посмотрел на свою пассию: парень слишком уж быстро завёлся только от того, что порезал человека и поцеловал его сразу же после такого изысканного варварства над чужим телом. «Хотя, почему я удивляюсь? — спросил себя де Вард. — Это же Куро. Дай ему только повод, и у него тут же встанет».       Дальнейшие слова Куро стали подтверждением мыслей Говерта:       — Только взгляните на это… Само совершенство, — Не переставая проходиться руками по мускулистому телу, Хонда всё больше и больше млел, любуясь телом Говерта, как произведением искусства. — Я… ах, я не думал, что это будет настолько тяжело… — Куро уткнулся носом в грудь Говерта. А сам Говерт почувствовал бедром чужой стояк. — …тяжело сдерживаться, чёрт возьми… что ж ты за пациент-то такой?       — Даже не знаю, — Говерт поспешил отвести взгляд. Смотреть на перевозбудившегося Хонду было себе дороже: от собственной эрекции уже становилось больно. — Может, уже поскорее приступите к операции, док? Уже поздно, нам ещё на работу завтра.       — Не поторапливайте меня, — мягко отрезал Куро, дотягиваясь до скальпеля. — Я ведь и промахнуться случайно могу.       — А вот не промахивайтесь, мистер Хонда, — потребовал Говерт, прикрывая глаза, чтобы дальнейшие ощущения стали острее. — И соски мои не трогайте.       Взгляд Куро на мгновение стал совершенно жалким и несчастным, но вскоре через искру лёгкого раздражения он вернулся в поток игривости. Минутная слабина позабавила Говерта, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Рано издеваться над Куро, время де Варда ещё не пришло.       Зато пришло время для страданий его груди: порезы стали мельче и более поверхностными, но к каждому из них Куро присасывался, как вампир, и облизывался, словно котёнок. Всё же, он не удержался и ненадолго пристал к соскам, но только для того, чтобы их облизнуть — не более.       С каждой минутой этой сладкой пытки Говерту было тяжело сдерживаться. На звуки, в отличие от своей пассии, он почти что не раскошеливался ввиду своей сущности старого скряги. Разве что сегодня сдавленные вздохи он не мог сдержать, потому как порезы всё-таки приносили ощутимый дискомфорт. Говерт знал, что Куро давно потерял надежду выудить из него хоть что-то, а потому понимал, почему тот не погружал скальпель глубже, чем хотелось бы.       Тем более, что, как говорится, хорошего понемногу. Последний порез пришёлся на низ живота — могло показаться, будто Куро собирался добраться до мочевого пузыря Говерта. Слизав последнюю струйку крови, Хонда удовлетворённо взглянул на де Варда, который в самый последний момент дёрнулся и вспыхнул до корней волос — приглушённое освещение не стало преградой тому, чтобы заметить это. Куро положил обе руки на бёдра Говерта, слегка сжав их, и ещё раз лизнул чувствительную точку на теле партнёра, словно дразня. А де Вард, как на зло, крепко стиснул зубы, шумно выдыхая через нос. «Я его сейчас… придушу…» — подумал было он, но потом вспомнил, что Куро бы это скорее понравилось.       Видя состояние Говерта, Хонда широко улыбнулся, обнажая ряд ровных белых зубов, окрашенных сейчас кровавой слюной. Чтобы добить мужчину, он решил заявить:       — Операция на этом объявляется оконченной. Сейчас ассистенты наложат швы и обработают мелкие раны.       — Издеваешься? — выдохнул Говерт, шипя. — Ты что, вот так и оставишь меня в таком состоянии?       — Тш-ш-ш, не выходи из роли. Мы ещё не закончили, — Куро мягко, почти невесомо погладил Говерта по голове. — А! Дай угадаю: я переборщил с тем, чтобы тебя раздразнить?       — Обрабатывайте уже раны, док, — пробурчал Говерт.       — Хорошо-хорошо! — несколько дурашливо пропел Куро.       Он отложил скальпель в сторону и принялся за антисептики. Реплика про швы была всего лишь игровой: на самом деле, никаких швов не нужно было, простая обработка антисептиками и наложение бинтов. Ранки на теле Говерта больше не кровоточили.       И даже несмотря на это Куро заметил, что Говерт остался не удовлетворён игрой. Обиженно поджав губы, японец поднялся на уровень глаз де Варда, чтобы обработать рану на щеке.       — Хочешь, я тебя поцелую? — спросил Куро.       — А раны кто обрабатывать будет? — Говерт размял затёкшие запястья. — Целуй, конечно.       Залепив последний порез лейкопластырем, Куро мягко прижался к губам Говерта в непродолжительном поцелуе. Самым приятным в нём оказалось то, что де Вард всё-таки оказался далеко не расстроенным. Просто устал немного. Хотя с языком Куро играл довольно резво.       Осталось последнее действие на сегодня, которое необходимо было завершить: развязать Говерта. С учётом содеянного, это было бы сродни выпуску разъярённого быка на бедного тореадора, но Куро надеялся, что любимый мужчина слишком устал, чтобы совершать какие-либо выходки.       Как же он ошибался…       — Эй, док, — Говерт почти сразу же, как только оказался на свободе, заключил Куро в крепкие объятия, хотя со стороны и могло показаться, будто он хотел пересчитать парню все рёбра. — А вы, кажется, забыли взять у меня добровольное информированное согласие на операцию. Что-то я не помню бумажечки, в которую я бы поставил свою подпись.       — Н-ну, знаете!.. — от такого напористого жеста Куро не мог нормально формулировать мысли. Да и у кого нормально это получится делать, когда зад оказывается захвачен в плен двумя руками, намертво вцепившимися в лакомый кусочек? — Я подумал, что создал такую атмосферу, что никакая бюрократия не нужна…       — Вот вы подумали, а я же на вас в суд могу подать, мистер Хонда. Как не стыдно, — последние слова Говерта плавно перетекли во вкрадчивый шёпот, от которого у Куро подкосились ноги. — Неужели вы не подумали о том, что мне в итоге может не понравиться? Что я захочу небольшой расправы над таким милым, но неосмотрительным доктором, как вы?       — Я н-не… — в интонации Куро просочились жалостливые нотки.       — Не хотите?       Де Вард сделал шаг вперёд, из-за чего сбитый с толку японец пошатнулся назад, в сторону кровати. Одна рука с ягодиц переместилась на подбородок Куро. Самое время лицезреть результат давления на Хонду. То, как заблестел в лихорадочном огне некогда властный взгляд красных глаз, как подкатил густой румянец к похолодевшим от пота щекам и как в каждой черте вытянутого лица отразилась растерянность, принесло Говерту истинное наслаждение. Худые руки с узловатыми пальцами не могли высвободить своего хозяина из объятий, а потому хаотично поднимались и опускались, не преследуя определённой цели. Но ровно до тех пор, пока пальцы всё же не ухватились за край рубашки и не принялись его натягивать как можно ниже. Говерт едва заметно ухмыльнулся, одними уголками губ. «И вот в этом весь ты, Куро Хонда», — подумал он, хватая парня за запястья и отрывая их от края рубашки. Прошагав ещё немного вместе с Куро, Говерт наконец-то повалил его на кровать, тут же подминая под себя, чтобы Хонда не успел опомниться. Впрочем, тот бы и так этого не сделал: его руки всё равно были в беспощадном плену. К тому же, Говерт в ту же секунду применил запрещённый приём, который, впрочем, всегда безотказно работал на Куро: он продолжил ласкать его слух, доводя до точки кипения:       — Ну что же вы, док? Настолько не хотите судиться со мной, что даже сопротивляться никак не будете? — де Вард прикусил ушную раковину Хонды так, чтобы вынудить парня рвано простонать и зажмуриться, отвернувшись в сторону. Говерт ненадолго отстранился, чтобы полюбоваться на любимого бесстыдника в помятом белом халате, а заодно снять ремень с брюк. — Рано сдаваться, мистер Хонда. Ну же, постарайтесь хоть немного.       Прежний Куро, который только-только вступал на путь отношений со взрослым мужчиной, только-только переступал через внутренние проблемы и комплексы, так бы и поступил. Но не нынешний Куро: он уже давно себя принял и принял таким, какой он был на самом деле. Расстегнув халат и отбросив его в сторону, Куро послушно протянул руки Говерту.       — Моё тело примет любое наказание от вас, мистер де Вард, — пролепетал Куро, срываясь на шёпот. Облизнув пересохшие губы, он прикрыл глаза. — Вы вольны делать со мной всё, что угодно, но в рамках закона.       Говерт едва не рассмеялся, но покорность Куро слишком заводила, чтобы портить ситуацию ненужным смехом. Мужчина накрыл губы Хонды своими, слизывая собственную кровь с белых зубов. Теперь, когда Куро не вёл в этом головокружительном танце, он чаще срывался на мычания и стоны, чем раньше. Потрясающая метаморфоза, отражающая натуру молодого врача, как нельзя лучше.       Отстранившись, Говерт аккуратно прошёлся большим пальцем по немного припухшим от покусываний губам японца и наконец-то дал волю тёплой улыбке.       — Переигрываешь, королева драмы. И это… Я пошутил, Куро, — проговорил он. — На самом деле, мне всё понравилось. Ты даже смог меня удивить…       — Я знаю, — Куро самодовольно ухмыльнулся, показал язык и слегка шевельнул коленом в сторону чужого стояка.       — …но это не значит, что я не выебу тебя, хитрый ты сукин сын, — добавил Говерт. Воспользовавшись замешательством Куро, он связал его руки ремнём и резко рванул домашние штаны парня вниз вместе с нижним бельём — свои-то брюки он уже давно снял, оставив на полу вместе с трусами. — Не переживай, я буду нежен. Пару минут и спать. Нам завтра рано вставать ещё. Мне, по крайней мере, точно.       — Давай без прелюдий тогда, — облегчённо протянул Куро, когда почувствовал, что на его член больше ничего не давило. — Ещё десять минут непрерывного стояка я не вынесу.       — Ой, заткнись, а, — Говерт уже выложил рядом всё необходимое для приятного и классического секса в кровати, поэтому самое время подготовить партнёра для проникновения. Именно ради этой цели мужчина резко перевернул Куро на живот и от души шлёпнул его по заднице, заставив принять коленно-локтевую позу. — Ты знаешь, сколько мне пришлось сдерживаться, пока я там в брюках сидел? Твои-то штаны посвободнее будут!       — Ну так и надел бы тоже штаны, в чём пробле- ах!.. мх!.. — Куро с силой сжал простыню от внезапного проникновения. — Предупредил бы хоть, что ты как тварь-то какая!..       — Давай потише, сладкий, — поскольку последний коитус был недавно, количество пальцев, погружаемых внутрь Куро, Говерт увеличивал быстрее. — Всех соседей перебудишь своими поросячьими визгами.       — Да Говерт, сука!..       Куро явно хотел было ещё что-то сказать, но Говерт коварно вдавил лицо Куро в покрывало, а заодно вцепился зубами в загривок, заставив Хонду биться в предэкстазе. Де Вард склонился к уху японца, чтобы в очередной раз вынудить табун мурашек пробежаться по его спине, от затылка до копчика:       — Да, я сука, — согласился мужчина. Он замер, слушая, как колотилось сердце Куро, одной рукой он забрался под его рубашку так и оставшуюся не до конца расстёгнутой, одними подушечками пальцев касаясь поджарого тела японца, а второй он продолжал растягивать его. — И всё же, давай будем потише. Промычи что-нибудь, если согласен со мной.       Куро так и сделал. Быть потише он, в принципе, мог. Только вот Говерт был слишком хорош, чтобы проводить соитие молча.       — Хороший мальчик, — Говерт наклонился чуть больше, продавливая Куро тем самым сильнее, чтобы мягко поцеловать его в висок. Разогнувшись, он обхватил обеими руками бока Хонды. — Я вхожу.       От последовавшего за этими словами манёвра Куро едва сознание не потерял, но свой стон спрятал в плотной ткани. Тяжело хватая ртом воздух, он пытался выровнять дыхание, но безуспешно: Говерт начал медленно толкаться после того, как оба партнёра привыкли к слиянию горячих тел. Толчок за толчком мужчина выжимал из него все соки, а Куро чувствовал, что с каждой секундой он таял и изнемогал от невозможности стонать во весь голос, повинуясь желаниям своего тела. Де Вард всё сжимал бока парня, немного впиваясь в нежную кожу ногтями, подобно дикому зверю. Рубашку уже не было смысла снимать, но Говерту это вовсе не помешало играться с сосками жадного до грубых ласк Хонды, не мешало вновь склоняться над ним и впиваться в его загривок, оставляя отметины мощных зубов. В какой-то момент мужчина решил проверить растяжку спины своего партнёра и, схватив его за ремень, которым были стянуты его запястья, заставил запрокинуть руки за свою светлую голову и медленно поднял Куро к себе. Зачем? Просто Говерту захотелось посмотреть в бесстыжие кроваво-красные глаза, светящиеся от редких слезинок и искр безграничного, поистине мазохистического удовольствия. Как только Куро предпринял попытку отвернуться, де Вард зарылся пальцами в чёрную макушку и вернул лицо японца к себе, чтобы сплестись с ним в грязном танце пылкого поцелуя. Куро уже начал подрагивать от столь могучего языка неистовой любви, но кончить всё никак не мог, хотя и был уже на пределе. Просто Говерт, этот жестокий гад, всё ещё пережимал его достоинство в тот момент, когда Хонда вот-вот готов был излиться, а сам он стоически терпел, оттягивая неизбежное. По всей видимости, он не хотел кончать раньше Куро и после этого продолжать издеваться над парнем — не настолько же он садист, в самом деле!       Хотя и очень хотелось. Очень хотелось хоть раз выйти за рамки разумного, пускай всё вновь ограничилось бы ролевой игрой, как сегодня. Как же хотелось помучить Куро ещё! Говерту нравилось, когда вредный молодой человек, острый на язык, становился таким послушным, таким покладистым и безропотным, как сейчас. Будто ручной пёсик!       А Куро был и не против. Не против того, что его мнут, прощупывают каждую косточку, тянут за волосы, гладят загривок, пожирают с таким рвением. Не против встать на колени и подчиниться. Какая разница, что именно сделать, лишь бы это был один-единственный человек — Говерт де Вард!       И такое положение вещей в сексе, которое многих бы отпугнуло ввиду своей ненормальности, мужчин полностью устраивало.       …Жаркое пламя обволакивало место ужасно восхитительного соития, оно разгорелось настолько же быстро, насколько быстро и погасло, потому как Говерт и Куро вскоре кончили. Сложно сказать, одновременно или нет — мужчины почти не придавали этому значения. Только мелкая дрожь и прекращение внутреннего трения давали понять, что секс завершён, и прошёл он крайне удачно. Говерту, правда, пришлось приложить немало усилий, чтобы не лечь прямо на Куро, который жадно хватал ртом воздух. Траектория сместилась несколько вбок, после чего де Вард успешно перекатился на спину, чтобы самому отдышаться.       Говерт перевёл взгляд на Куро, блаженно прикрывшего глаза и уносившегося в персональный рай отгремевшего оргазма. Чёрные, как смоль, волосы прилипли ко лбу, закрывая глаза. Боже, когда этот трудоголик последний раз ходил на стрижку? Убрав их лёгким движением руки назад, Говерт тем самым вынудил Куро повернуть голову в его сторону. Придвинувшись чуть ближе, мужчина быстро поцеловал чужой разгорячённый лоб и вернулся в исходную позицию, чтобы не создавать японцу дискомфорт. Предстояло сделать ещё несколько дел: вытереть всё от спермы, выбросить мусор, привести друг друга в порядок… развязать руки Куро, в конце концов, для начала. Но партнёры молча лежали на кровати и почти не шевелились, просто наслаждаясь утекающими минутами здорового и крепкого сна. Просто лежали и любовались друг другом.       Ровно до тех пор, пока они не решили обменяться словами:       — Ну что, ты доволен, Куро? — на выдохе поинтересовался Говерт.       — Издеваешься? — Куро нежился на кровати, словно кот, объевшийся сметаны. — Я, чёрт возьми, счастлив.

***

      — А почему ты не отсосал тогда?       Это был хороший вопрос, который наутро решил задать Говерт своей пассии чуть ли не вместо «Доброе утро, как спалось?» Куро всё ещё не вылезал из кровати и ныл, вертясь с боку на бок.       — А я должен был, что ли?! — возмутился Хонда такой наглости со стороны де Варда.       — Да сука… ты был очень близок к этому вчера, — пробормотал Говерт, натягивая носки. — Я уж было подумал, что ты собрался попрать свой принцип «в рот не беру». А ты просто подразнил и сказал, что всё, закончили. Вот зачем ты так сделал?       — Помолчал бы лучше! — фыркнул Куро, лодочкой катаясь по кровати. — Сам-то хорош, садюга. Нежно он меня выебет, ага, как же… Мне сегодня лекцию перед студентами читать, тащи сюда мой нимесулид, срочно! Сейчас поясницу мне мазать будешь, сука.       — Хорошо-хорошо… — Говерт поднялся, прошагал до аптечки и вернулся с нужным лекарственным средством. — Всё ещё не понимаю, почему ты не отсосал. Я бы тебе потом помог снять напряжение, мы бы помылись нормально и легли спать. Но в итоге я тебя выебал в задницу и теперь ты катаешься, как креветка. Ну-ка замри! — Говерт чётко впечатал Куро так, чтобы тот лежал ровно. Выдавив из тюбика мазь, он принялся втирать её в поясницу любимого человека. — Тем более, ты же знал, что тебе завтрашним днём нужно будет, как минимум, читать лекцию. Молодёжь будет недоумевать, если молодого ординатора внезапно скрючит. Так почему ты меня просто не остановил?       — Ну… — Куро вцепился в подушку и прошипел сквозь стиснутые зубы, прежде чем ответить на вопрос, заливаясь густой краской. — Я в моменте об этом не очень как-то и помнил… Ну и ладно. Зато я не пью.       — Хороший мальчик, — Говерт вытер руки, напоследок хлопнув Куро по заднице под аккомпанемент его недовольного ворчания. — Тебе как обычно заварить?       — Ага…       Говерт уходил на работу раньше Куро. Обычно они завтракали вместе, но сегодня ввиду особых обстоятельств, в которые входил не только потревоженный зад японца, но ещё и лекция во второй половине дня, де Вард решил просто оставить заготовку для трапезы на столе. Но, вспомнив, что Куро далеко не свинья, Говерт не покривил душой и, заварив зелёный чай с парой ложек сахара, поставил кружку «с анимешными девочками» на прикроватную тумбочку со стороны парня. Тот уже успел впасть в состояние полудрёмы, но тут же вышел из него, потому как такой приятный жест он не мог проигнорировать.       «Удачи на работе!» — фраза классическая, которой обмениваются многие парочки ранним утром. Но именно она всегда выручала Говерта и Куро, оставляя их с запасом позитивной энергии на долгое время.