touching

Несколько раз Хаято аккуратно похлопывает его по плечу, дружески и непринужденно, пальцами слегка надавливая, вкладывая в это касание всю поддержку, которую он готов предложить загнанному в угол Сакуре. Харука не опасается и не дрожит, руку с плеча не скидывает, только недоуменно опускает светлую бровь. — Не волнуйся, ты же знаешь, что мы рядом, Сакура-кун. «Я рядом.» У Харуки где-то под сердцем что-то ухлопывается, урчит, так греется приятно. Нежное тепло в глазах и улыбке Суоу. Харука не хочет огрызаться, но получается само, по-детски, как и всегда выходило, как бы он пытался с этим справиться. Это новое и чужеродное, к этому быстро не привыкнешь. — Знаю, отцепись уже, — конечно на щеках появляется румянец, выдававший его истинные чувства с головой. Руку, все же, с плеча сбрасывает. — Ты снова покраснел, — дразнится Суоу. — Иди уже... — Вот, еще сильнее! Нам очень повезло, что у нас такой милый капитан. — Заткнись! Тогда они случайно пересеклись на крыше школы. И это стало первой отправной точкой к тому, чтобы начать давать Сакуре привыкнуть. В другие дни происходит практически то же самое. Патрулирование улиц занимает в лучшем случае несколько часов, если не возникнет проблем или парни не будут отвлекаться. Горожане каждый раз радостно приветствуют фууринцев, вручают какие-то безделушки, оставляя после себя лишь уют и неловкость на лице Харуки. Нирэй тоже неловко бормочет, суетиться на слова благодарности, но принимает все подарки с распростёртой душой, вместе с довольным Суоу. На обратном пути в школе придется снова делиться с одноклассниками, да и скорее всего они сами быстро всё сметут под ворчание капитана. Осмотр улиц норовит показаться шоппингом, ведь руки вновь забиты всевозможными пакетами. Сакуре все еще плохо даются открытые жесты, знаки внимания и доверие, которое ему оказывают окружающие. Слишком много доверия. Аж зубы сводит от такой доброты! Ну серьезно! В голове до сих с трудом откладывается простая истина, но Сакура старается, правда старается, хотя бы оправдать возложенный на него груз ответственности. — Сакура-кун, если тебе тяжело, я могу помочь, — вдруг говорит, останавливаясь Суоу нарочито обеспокоено. — Сам справлюсь, лучше за своими следи, — бурчит парень, хмурясь, крепче сжимая пакеты. — Упрямость в твоем духе, — Хаято легко беззвучно смеется, пока ровняет шаги рядом с ним. Как-то излишне близко. Харука переводит взгляд вбок, собираясь сказать, однако замолкает. Замечает одну немного раздражающую вещь краем золотистого глаза. Суоу почти соприкасается с ним плечом и там жалкие сантиметры. И поскольку тот слегка выше, кажется, что закрывает обзор в другую сторону. Черт бы побрал этого вездесущего Суоу, думает Сакура, лишь хмыкая под нос. Он позволяет Хаято идти рядом никак не реагируя, но губы поджать заставляет. Только не хватало дать повода для очередной дразнилки, которая заставит его вспыхнуть от вторичного тепла. Они не говорят, но почему-то парень отчётливо чувствует острый взгляд Суоу, направленный либо на руки или пальцы. Сакура внутренне молился, чтобы они не покраснели, поэтому хватка на пакете становится жёстче. А, возможно взгляд блуждал по профилю Харуки, определенно надеясь найти в нём еще одну уязвимость. Он не знает, точнее не хочет знать, что там у себя на лице. Сакура не смеет утверждать на все сто, что понимает под намерением Суоу, но может сделать неплодотворную попытку, где с треском провалится. И где же Нирэй и его нескончаемая болтовня, когда он так нужен? Харука не понял в какой момент почувствовал тепло чужого плеча, пока пытался разобраться в своих мыслях. Сколько они так идут? Почему вдруг улица стала такой длинной? Это даже не самое странное, куда хуже – понимание того, что ему такое положение нравится. Может самую малость, совсем чуть-чуть. Чувствовать тепло всегда приятно. Зато лицо стоически держит, однако губы уже не поджимает, а грызет внутреннюю сторону щеки. Хаято очарован. Он действительно хочет его похвалить за старания, за то что тот не раскраснелся. Впервые прикусывает себе язык, терпеливо выжидая. Но, отнюдь, Суоу хотелось достичь совершенно иного результата. Он не думал, что Сакура будет таким шелковым. Это только подкрепляло его затянувшийся азарт, когда патрулирование превратилось игру на безобидную проверку выдержки Харуки. Не выдерживая, Суоу предпринимает более смелую попытку – жмется к плечу ближе, совсем ненавязчиво, но полностью выдавая намерения поиграться. Справа чувствуется копошение и мелкая дрожь. Серьги с кисточками плавно двигаются в такт движенией головы. В один миг их взгляды наконец-то встречаются и время, кажется, замирает, не оставляя ничего кроме них двоих. Прищуренный взор и тяжесть плеча Хаято почти весомые. Сакура, ожидаемо, вспыхивает яркой спичкой. — Я тебя ударю, если ты сейчас же не... Его лицо быстро становится красным. Суоу это приносит почти эстетическое удовольствие – вгонять юношу в краску. — Сейчас же, что? — ухмыляется одними уголками губ, как когда серьёзен или в пылу драки. Сакура непроизвольно вздрагивает, чувствуя, что приближается к огню, сам тянется, как мотылек к огню. – ...Не уберёшь свое ебанное плечо! — срывается на рычание, сжимая кулаки. — А что тебя так смущает, Сакура-кун? — притворяется, будто бы, так все и должно быть. — Мешает, придурок! — пакеты в руках активно зашуршали в доказательство. — О, вот как, ты не понял, раз так, объясню моему требовательному капитану, — произносит он лукаво. Внезапно лицо Хаято быстро оказывается настолько близко, почти, в нескольких сантиметрах от его губ, а рубиновые глаза, казалось, смотрят в самую душу, одним взглядом затрагивают самые ее потаенные уголки. Чувствует, как перехватывает свое дыхание, однако дыхание напротив очень равномерное и горячее. Сердце начинает беспокойно трепещать, бабочки, тараканы, что там в животе у него обитает, гулко бьются о ребра. Харука даже не успевает ничего сказать, как губы напротив, прерывают его загадочным шепотом: — Это была помощь, Сакура-кун. Кулак мгновенно прилетает удивленному Суоу в щеку, что тот явно не ожидав настолько радикальных действий отшатывается, чудом чуть не свалившись. — Ты бы мог помягче со мной... — Сам виноват, что не послушал! Я предупреждал, что врежу тебе! — пыхтит Харука весь раскрасневшийся, взволнованный и какой-то уж слишком обреченный. Кулак саднит — ...И вообще еще раз ты провернешь подобное, лично устрою тебе профилактику от зам. командира! Хаято никогда так не радовался боли, как от кулака Сакуры. Никто не обладает такой привилегией как он, ударить его в лицо. Рука болезненно поглаживает, теперь уже свою покрасневшую, щеку. Он особенный. Что ж, они квиты, а удар действительно хороший вышел. Как и всегда, впрочем. Единственное о чем жалеет Суоу, так о том, что раз ему при любом раскладе врежут, то мог бы сделать действие куда откровеннее и глубокое во всех смыслах. Такое, что жар невольно поднимается во всём теле от одной лишь нескромной мысли. Любопытно не порок, шепчет подсознание. Ударил по правой щеке, ударь и по левой, как говорится. Суоу поднимает глаза, опуская пакет на землю. Сакура настороженно ведет бровью и подавляет желание позорно сделать шаг назад. — Я извиняюсь за то что собираюсь сейчас сделать. — Я слишком сильно ударил, че ты несешь, Суо? — Ударишь меня позже. Снова дерзкое движение, Харука роняет пакет, который с шумом падает, наверняка рассыпая содержимое. В мгновение ока они оказываются внутри переулка, куда свет не доходит. Раз – его крепко хватают за ворот фууриновкой униформы, Сакура в отместку хватает чужие руки, пытаясь, отцепить, два – настойчиво прижимают к стенке, три – мягко целуют под раздражённое мычание. Сакура цепенеет, уперевшись обескураженным взглядом в пронзительный рубин и черную повязку напротив. Секунда, и сознание стало ватным и пустым. В один миг пропали раздражение, волнение и злость. Исчезло абсолютно все, превратившись в белый шум на фоне. Но Харука готов был поклясться, что чувствовал жжение под кожей, а он на удивление постепенно успокаивался. Хватка ослабла, руки податливо опускались. Правда Сакуре казалось, что вот-вот он и потеряет сознание, отключится. Только и может что беспомощно наблюдать, чувствовать, как теплые, безумно приятные губы прижимаются сильнее. В томной растерянности он не знал, как ему следует поступить. Правда, что-то внутри него екает так громко, отчетливо, видимо тормоза отказывают и он поддается навстречу, неуклюже мажет. Откуда-то в нём просыпается уверенность и неуступчивость. Все такое новое, неизвестное, но чертовски правильное. Потому что с ним Суоу. Суоу хмыкает в поцелуй с неприкрытым довольством, медленно, но верно углубляет его, не видя дальнейшего сопротивления. Мягкий поцелуй кружит голову. Хаято кажется себе неимоверным счастливчиком, когда чувствует обмякшее тело. Слегка прикусывает нижнюю губу, видит, где Сакуре особенно приятно. Тот не может унять предательскую дрожь, румянец расползающий по всему лицу, ушам и пальцам. Очаровательно искренне, очень очаровательно. Сакура совершенный – думает он с восторгом и бесконечным обожанием. Идеал, к которому Суоу вряд ли сможет когда-нибудь приблизиться, сколько б не пытался. Он чуть отрывается назад, смотрит в прекрасные разноцветные глаза с удовольствием тонув в их чарующей глубине, пока Харука пытается отдышаться. — С-Суоу, по-твоему, что ты творишь... — Ты меня завёл, — почти мурлычет Хаято с наигранно извеняющимся подрагивающим голосом, — И не стыдно тебе, Сакура-кун? — Напомни мне потом сильнее ударить тебя, а сейчас просто заткнись и продолжай. Сакура с ужасом и эгоизмом обнаружил, что хочет присвоить все приятные ощущения, мысли, действия с Суоу себе. Он сильный, у него абсолютно аналогичные суждения по поводу парня. Завел. Признаться Харуку тоже, очень сильно до странной пульсации внизу живота. Правильно, правильно, правильно, твердит юноша себе. С Суоу иначе быть не может. Вновь пропадет к мягким губам на этот раз куда напористее, рычит в поцелуй, кусаясь сам. Совсем неумело, даже по больному опьяняющее, потому что у Сакуры имеются самые настоящие клыки. Они острые, как успевает почувствовать Хаято, пока чужие пальцы елозят по его спине, надавливая, будто стараясь поцарапать. Кошка выпустила когти? — Ты начинаешь входить во вкус, — мычит, выдыхая разгорячено, упираясь одной рукой о стену, а другой аккуратно перемещаясь к его груди. — Я же сказал, хватит молоть языком, — недовольно фыркает парень. — Мы еще даже не приступили к нему, Сакура-кун, — легко смеется тонким тонким смехом, прикрывая глаз и, вдруг, опуская голову на плечо Сакуры, золотистые кисточки струятся словно змеи, небрежно распадаясь. Нежно оглаживает поясницу, мягко надавливая. Всё что нужно – находиться рядом. — Напомни мне потом еще раз поцеловать тебя.