Неприятно.
Отдав бутылку с пивом Ши Цинсюаню и сказав что-то о том, что устал и хочет домой, спешно скрывается с очередной шумной посиделки, где людей было больше, чем на парах первого курса в университете, попутно заказывает такси и пишет Се Ляню, что стало плохо, ведь тот снова спохватился и стал ему написывать.Раздражает. И Му Цин раздражает со своей внезапной общительностью.
Нет, Фэн Синь не пытался его контролировать, даже не желал этого, просто что-то в нем поменялось с несколько месяцев назад и причину называть не собирался, как бы не пытался узнать просто все как-то стало слишком... Тухло. Хотя, наверно, все так и должно было быть, ведь их отношения изначально начались глупо и слишком банально: познакомились через общего друга, в первый же час поругались из-за глупости и в тот же вечер переспали, а утром подорвались, договорились, что все забудут и будут делать вид, будто ничего и не было.Ага, забудут, как бы не так.
В таких случаях обычно говорят, что просто «сошлись», ведь от Му Цина всегда охренительно пахло цитрусами, а стоило приблизится, как не смог оставиться, ведь запах мандаринов с шоколадными нотками пьянил сильнее любого алкоголя.Странно, что такой человек и оказался гаммой, хотя казался альфой.
Ошибиться было легко, ведь был слишком уверенный и легко мог одурманить одним голосом, если бы захотел, но оно и к лучшему, ведь в первую ночь абсолютно точно потерял голову и забыл о презервативе.«К черту»
Мысли о прошлом заставляли колебаться в собственном решении, а ему точно нужно сейчас поехать домой, собрать свои вещи, оставить записку и уехать. Нет, не навсегда, просто к родителям на недельку-две и хорошенько все обдумать, а самого Му Цина оставить в квартире вместе с котом и многочисленными цветами на подоконнике. — Куда едем? Такси приехало слишком быстро, но оно и к лучшему, ведь теперь на телефоне стали поступать вызовы от абонента «Кот», а стоило «случайно» сбросить, как услышал громко хлопающую дверь и шаги, которые узнает из тысячи. — Ты же был занят. Му Цин только сильнее натягивает куртку и спешно открывает ему дверь, явно замечая, что таксист уже начинает закипать, вновь кивает в сторону сидения и замечает уж слишком спокойный золотистый взор. — Освободился, — посмотрев вверх, туда, где продолжалась ночь, устало прикрыл глаза и тяжко выдохнул, — безумно болела голова. — Поехали, холодно. Услышав тихое покашливание от таксиста, все же спешно садится, а рядом оказывается Му Цин, что называет адрес и снова залезает в телефон, — лучше бы с ним поговорил, а не снова другим написывал. И, будто бы тот поняв его мысли или заметив слишком пристальный взгляд, поворачивает экран и показывает карту. — Я без налички. — Хорошо. Поворачиваясь к окну, делая вид, что это его совершенно не волновало, услышал тихое «Поговорим дома» и немного напрягся, — их поговорить обычно заканчивалось скандалом и сном в разных комнатах.Он не ошибся.
Стоило только перейти порог и закрыть двери, как Му Цин стал сверлить взглядом, а на тихий вопрос «Что?», кивнул в сторону кухни и поспешил пройти туда первым, тут же ставя чайник. — Мне тут птичка напела, что ты собираешься к родителям, — стоило только сесть, как тот сразу начал, хоть и спокойно, что невообразимо раздражало. — Ты мне до конца не хотел ничего говорить или просто желал оставить пустую квартиру, а я ищи и думай, где твоя задница? — У тебя есть более важные дела. Говорить подобное сложно, но быстро привыкаешь, — Му Цин есть для всех, кроме него: работа, друзья, матушка, даже незнакомцы, но не он. — И поэтому ты решил сбежать? — тяжко вздыхая, понимая, что его парень ничего не видит в упор, все же пытается быть спокойнее, хотя бы для того, чтобы не провоцировать. — У меня повышения на работе, дела, попытка пробиться дальше, стать более социальным, а не проводить все время дома и надоедать тебе. — Кто тебе сказал, что ты надоел? — Никто, но, если у тебя есть друзья и другие увлечения, то у меня кроме работы и тебя ничего нет, — опуская серый взор к полу, понимая, что в этом признаваться слишком сложно, пытается быть честным. — Я не хочу в какой-то момент просто начать тебя раздражать одним своим присутствием. — И поэтому нужно так жаться к другим? Нет, Му Цин совершенно не напрягал, когда выбирал вместо шумных корпоративов вечер с ним, ведь в этом было свое очарование, даже, когда пытался не без помощи с кем-то познакомиться, как и подружиться с его друзьями, но ровно до того момента, пока этого всего в его жизни стало больше, чем его самого.Он не ревнует, почти, просто чувствует себя одиноко, а это разное.
— И к кому я жался? — Мингуан, вы с ним и обниматься стали при встрече, а теперь ты и вовсе на всех вечерах только с ним, если не присоединяться другие опухоли, — поджимая губы, не понимая особо, как до этого дошло, пытался обороняться, как мог. — Тот же Ши-младший, что тебя раздражал своей болтовнёй, ты и его вешанья стал терпеть, а Хуа Чэн- — С ним что не так? — И вправду, что же не так? — не сдерживаясь и резко подойдя ближе, чувствуя себя придурком, который заводится от малейшего слова, не может и вовсе молчать. — Может то, как вы громко смеетесь или ваших взглядах? Клянусь, на меня ты так в жизни не смотрел. — А как я смотрел? Только на него, с осуждением или пониманием, поддерживающие или с тихим вздохами последующим закатыванием глаз, а в какой-то момент и восхищением, а это уже повод задуматься и... — По-другому. — Он парень Се Ляня. — А я твой, так какого черта должен стоять, как идиот, один и выпрашивать твоего внимания? — золотистый взор смотрел в непонимающий серый, а стоило понять, что отступать больше некуда, набрал в легкие воздуха и выпалил. — Не морочь мне голову, если разлюбил, так сразу скажи. Наверно, это все и вправду глупость, но сейчас она волновало, как и резкий запах цветов, который исходил от одежды Му Цина, а стоило приблизится, как точно учуял запах ликорисов. — От тебя даже пахнет этим сраным Хуа Чэном. Чайник выключился, а он сам сбежал в ванну и заперся, чтобы больше его не видеть, — нужно немного побыть одному. Му Цин это понимает и трогать бы не стал, хотя иногда хотелось, чтобы сделал с точностью наоборот и...Кажется, у него все же едет крыша.
В отношениях проблемы, на работе завал, Се Лянь с его радостной новостью о ребенке, который заставляет сгорать в ярком пламени зависти, ведь у них это получилось.У гаммы и альфы будет ребенок.
Он был рад за них, но безумно завидовал Хуа Чэну, что может выносить ребенка, а ему только и остается глупо поджимать губы и смотреть в сторону Му Цина, которому и вовсе было не до детей,—на первом месте карьера и отношения, а не дети. Да и о каких детях можно говорить, если его избранник гамма, а он сам—доминантный омега, которому впору и самому оплодотворить? — Раздражает. И Му Цин раздражает своей резкой любовью к социализации, хотя и была оправдана, но это не значит, что намерен вот так просто взять и разрушить собственные мечты о семье. Решив, что посидел достаточно, чтобы успокоиться, решил умыть лицо и, будто по привычке, открыл верхний ящик со всеми муциновскими прибочками и взглядом нашел тесты на беременность, еще не раскрытые, подаренные кем-то из друзей, которые чего-то ждали. — Бред, я не буду это делать. Закрывая ящик и смотря на себя в зеркале, начинает откровенно усмехаться, когда замечает неизвестную припухлость щек, думает о собственной глупости и посмеивается, когда снова открывает тест с непонятной надеждой. Он пользовался ими в первое время, когда искренне считал, что хоть шанс и маленький, но есть, хотя это было больше четырёх лет назад, а теперь подобное и вовсе было глупостью. Вот только, почему-то, он до сих пор ждет двух полосок вместе одной, разочарованно вздыхает, когда снова все повторяется и выкидывает тест. Ему нужно еще пару минут, чтобы привести себя в порядок и со спокойной душой пойти обратно на кухню. — Кажется, ты стал раздражительнее, — первое, что было сказано перед тем, как заметил в чужих руках две кружки с дымящимся напитком. — Если меня не подводит память, то скоро должно начаться. Кивая, думая, что так оно и есть, принял подобное, как данность, — возможно просто взыграли гормоны, ведь скоро должна начаться течка, такая же редкая, как собственная уверенность в подобном вопросе. — Будет она или нет, раз в год или восемь месяцев, разницы нет, — делая большой глоток, пытаясь скрыть за собственным спокойствием обиду, лишь качает головой. — Все равно не залечу. — Это да, но подумай о здоровье. Заканчивая с чаем и сходя в душ, все же пошли спать вместе, но стоило лечь, как Му Цин нахмурился и притянул его к себе за талию с непонятным желанием обниматься. — От тебя в последнее время чем-то молочным пахнет, — не понимая о чем тот, все же укладывается на бок, пока сам Му Цин несколько глупо сверлил его голову и резко ударив по плечу, услышал тихую угрозу. — Ты снова моим молочком для тела пользовался? Прибью. Может и пользовался, оно приятно пахнет, а от собственных ароматов уже начинает подташнивать, но ему об этом знать не обязательно, как и начинать новую ссору. Чувствуя то, как рядом ложатся под одеяло, все же слегка усмехнулся, но после тихо шикнул, когда эта коала снова свесила на него все конечности и вплотную решила улечься, целуя в шею и моментально засыпая.Ладно, все не так уж и плохо, как казалось изначально.
***
Утро начинается не с кофе, ведь от него откровенно подташнивало, а с непонимающего вида Му Цина, который держал в руках вчерашний тест и глупо моргал, что крайне позабавило. — Ты ничего мне не хочешь сказать? — Что? — непонимающие смотря на того, тут же махая рукой на тест, явно намекая выкинуть, лишь посмеялся. — Ну да, сделал просто по приколу и что с того? — Когда должна быть течка? Хмурясь, не понимая того, чего именно тот хочет, все же заходит в телефон и ищет в календаре нужную дату, усмехается, когда понимает, что та уже давно прошла,— снова сдвиги, ничего удивительного. — Ну, допустим, с два месяца назад. Фэн Синь не понимает, почему Му Цин выглядит слишком взбудораженым и к чему ему вновь понадобилась его шея,— с утра пораньше, видимо, потянуло на нежности. — Как ты себя чувствуешь? — Как обычно? — замечая пристальный взгляд на своем лице, все же кивает и решает признаться. — Ну, допустим, немного подташнивает запахов своих гелей, а твои кажутся интереснее, потому и пользуюсь. Все куплю, только прекращай смотреть так. Му Цин, кажется, даже не намерен его в чем-то обвинять, только резко поднимает за плечи со стула и начинает разглядывать со всех сторон, а стоило уже в который раз спросить «Какого черта он это делает?», как получил крайне расплывчатый ответ. — От тебя пахнет молоком, нет, это уже не первый месяц, раздражаешься по глупости, ревнуешь с поводом и без, нерегулярный цикл, так еще и бедра стали больше. — Намекаешь на то, что я пополнел? Это было обидно слышать, все же всегда старался держать себя в форме, но стоило встретиться с лихорадочным серым взором, как тут же нахмурился, когда заметил в его руках то, что несколько минут совершенно не волновало.Тот самый тест, который изначально был с одной полоской, теперь ярко светились двумя красными.
— Ты хотел это скрыть от меня? Фэн Синь не понимает о чем он, ведь был уверен, что была одна полоска, снова садится на стул и забирает тест, укладывает руку на низ живота и не чувствует никакой выпуклости, даже собственного пресса, и глупо улыбается. Проходит долгая минута, чтобы до него дошло, что этого делать было не стоило, ведь рядом находился Му Цин, тот самый, который о детях отзывался крайне плохо и не испытывал никакой радости. — Я не пытался это скрыть, просто сделал и выкинул, когда увидел одну полоску, — чувствуя, что подобное может обернуться не просто руганью, а чем-то еще хуже, тихо выпалил. — Я не хочу делать аборт. — Хорошо. Удивлённо смотря на собственного парня, который был слишком спокойным и принял подобное, лишь с непониманием показал на тест и нахмурился, — Му Цин не мог так просто это принять, он же не любит детей. — Давай только расстанемся мирно. Слова, которые заставили Му Цина не только остановится от разглядывания трехклятого теста, но нахмурится и резко схватить за руку, будто он прямо сейчас возьмет и уйдет от него. — Какого черта, Фэн, ты снова это делаешь? — Что? — Пытаешься сбежать с нашим ребенком, — чувствуя, как внутри закипает гнев, сжал руку сильнее и толкнул на себя. — Я значит с ума схожу, не знаю, как сказать тебе о том, что хочу попробовать, прекрасно зная о твоем нежелании быть папой, а ты вот так берешь и лишаешь меня отцовства. Фэн, ты совсем охренел? — Но ты же ненавидишь детей. Молчание, столь нужное и желанное, что воцарилась не только в квартире, но и в головах, ведь сейчас все стало слишком запутано, — зачем тогда было нос воротить, когда Се Лянь заявил о беременности Хуа Чэна и на каждого проходящего малыша глаза закатывать? — Ты всегда говорил, что дети противные. — Я это говорю лишь тогда, когда эти самые дети начинают выступать, а их мамашки ничего не делают, чтобы их успокоить, — темнее на глазах, чувствуя себя глупо, убирает тест дальше от рук шатена. — Фэн, так, для справочки, я являюсь крестным отцом детей Фу Яо, а те от меня без ума и называют «любимым дядей». Думаешь, это было бы, если я ненавидел детей? Фэн Синь искренне думал, что он просто не может отказать своему двоюродному брату в посиделках с племянниками, потому не воспринимал никак. — Значит, ты не против? — Синь, да я счастлив, — чувствуя себя глупо за собственные страхи, резко успокоился и тяжело выдохнул, — все нормально, Му Цин хочет детей, от него, и у них будет малыш. — Может мне еще до попрыгать от счастья? — Я могу хоть одно утро прожить без твоего сарказма?Глупо думать, что может, но сейчас его волнует больше то, что находится у него внутри и тихая радость, ведь у них все получилось.