ВЫБОР | Мой безумный создатель

К поместью Корвусов приближался автомобиль. Туман и темнота все больше сгущались над транспортным средством. Дориан Корвус, который ехал на заднем сиденье пустого автомобиля — заметно нервничал. Когда уже близко показался огромных масштабов особняк — паника накрыла мужчину в несколько раз сильнее. Резные железные ворота открылись и автомобиль заехал на территорию. Дориан не приезжал сюда с лета и сейчас понимал, что будет отчитан за отсутствие Филберта. Дворецкий без лица открыл входную дверь, и мужчина ощутил знакомый запах дорогих сигар, терпкого кофе и кожаной обуви. — Где мой сын? — хриплый, но абсолютно невозмутимый голос — эхом разнесся в большом зале с высокими потолками и дорогой кожаной мебелью. Дориан вздрогнул. Некогда смелый и высокомерный — он чувствовал, как его сердце стало биться чаще. — Дориан, я жду ответа. — В комнату вошел лорд Льюис Драко Корвус. Высокий мужчина пятидесяти четырех лет, в венецианском костюме черно — фиолетовых оттенков, с острыми чертами лица и длинным носом вальяжно вошел в зал. Его жилистые руки крепко держали бокал с дорогим алкоголем. Несмотря на то, что Льюис и Дориан были братьями по своему отцу — именно первый — стал полноправным владельцем всего дела Корвусов после его смерти. Дориану же — досталось в разы меньше из-за их личных разногласий с предком. — Он отказался. Сказал, что хочет остаться на каникулы в университете. — ответил Дориан, изображая безусловную уверенность. Льюис глубоко вздохнул и, сделав глоток алкоголя — присел в широкое кожаное кресло. В зале трещал камин и оба, в роскошном полумраке на минуту замолчали. — Значит, мой мальчик вырос… — нарушил тишину Лорд Льюис, не сводя взгляда с резного камина. — Скажи мне, Дориан, как он? Ведь Филберт мой единственный сын, и единственный за все поколения, кто не унаследовал владение языком ворона. Я переживаю, что сила нашей династии придет в упадок. — Он перевел глаза на брата. — Все хорошо. Учится. Он способный парень. Не переживай. — Дориан присел на соседнее кресло. — Это хорошо. — С выдохом произнес Льюис. — Я надеюсь на твое покровительство по отношению к нему. — Да, конечно. Я люблю Филберта, как родного сына! — Чуть повысил голос Дориан — Не сомневаюсь. — Льюис сделал паузу — Так почему он остался? Неужели было ради кого? — с ехидной улыбкой и уставшим прищуром Лорд посмотрел на брата от чего тот закашлялся. — Ну я не знаю, мы мало с ним общаемся. По моим наблюдениям никого. — Хм… Странно. Я чувствую в его сознании женский голос. — Ох, Дориан! Добро пожаловать! — В зал вошла Кэрол, супруга Льюиса. Высокая дама с собранными в изящную прическу каштановыми волосами, бордовом платье и с сигарой, которую она держала длинными пальцами. — Кэрол! — Дориан искренне был искренне рад встрече и подойдя к женщине поцеловал ее изящную руку. — Ты как всегда прекрасно, душа моя! — улыбался Дориан. Кэрол было 43 года, и она прекрасно смотрелась в свои года. А ее широкая улыбка с островатыми клыками — была особым шармом. — Будешь вино? — предложила Кэрол Дориану — указывая на кухонную зону вдали темноты за дверью. — Дорогая, Дориан пьет только коньяк. — Возразил Льюис — Но я бы не отказался от вина. — Улыбнулся женщине Дориан, и она скрылась в темноте за дверью большого зала. Льюис недовольно кашлянул и закурил. — Бери! — Окликнул он брата. — Благодарю — он взял сигару и закурив ее повернулся лицом к окну. Там, как всегда стояла темная ночь и мистический туман. На небе красовалось две яркие Луны. На обычном небе вторую никогда не видно, и только тут — вторая выходит в свет. — Льюис, а где Эстелла? Она в это время обычно не спит, да и брата всегда дожидается. — Она сегодня рано уснула, завтра увидитесь — коротко ответил Лорд, не вдаваясь в подробности. Дориана этот ответ немного смутил, но он постарался не заострять внимание на деталях. — Дориан, твое вино — Окликнула Кэрол — Спасибо большое! — Все втроем теперь уселись, но разговор не клеился. — А где Филберт? — Спросила Кэрол, обращаясь к Дориану. Но не успел тот открыть рот, как Льюис уже ответил. — Он остался в университете. — женщина немного растерялась. — А почему? Что-то случилось? — Нет, — заверил ее Дориан — просто решил эти каникулы провести с друзьями, которые там остались. Кэрол расстроилась, и улыбка окончательно пропала с ее лица. — Ну не можешь же ты ему сопли подтирать до старости! Взрослый парень! Ему скоро 19 лет. — Только в ноябре! — тихо сказала Кэрол. Ее муж закатил глаза. — Оставь его! Приедет летом! Кэрол встала и направилась к выходу из зала. — Я лягу спать, что-то неважно себя чувствую. — Льюис даже не посмотрел на нее, а Дориан подошел к женщине и протянул руку в знак того, чтобы она пожала ее в ответ и когда Кэрол коснулась его руки в ответ — он оставил в ее ладони сложенную записку. Женщина попрощалась и скрылась за дверью. Она не знала, что за листочек дал ей Дориан, и поэтому спешила скорее добраться до спальни, чтобы его раскрыть. Поднявшись на второй этаж, она тихонько заглянула в комнату дочери. Эстелла спала. Ее сон был беспробудным вторые сутки. Девятилетняя девочка страдала от летаргии вот уже более трех месяцев, и никто не мог дать ответ почему так происходит. Кэрол поцеловала дочку и решила раскрыть записку сейчас, не доходя до их общей с мужем комнаты. Это было письмо от Филберта: «Мама, у меня все хорошо! Не волнуйся. Я остался в университете, потому что моим друзьям нужна помощь, и я хочу быть рядом. Не скучай! Поцелуй за меня Эстеллу. Обнимаю. Твой маленький волчок» Кэрол была тронута. Она успокоилась и слегка улыбнулась сама себе, перечитывая последнее предложение. Только Кэрол, с самого детства называла его маленьким волчком, а Льюис всегда злился и одергивал ее за это. Филберт очень ценил маму, только она всегда видела в нем чувства и душу и поддерживала начинания, что совершенно обесценивал отец, считавший важным продолжать династическое дело. На следующее утро Дориан проснулся раньше обычного. Так как над поместьем никогда не всходило Солнце — трудно было понять сколько же прошло времени на самом деле, часы на его руке показывали половину восьмого. Две Луны все так же освещали пространство большой спальни брата Льюиса, как и вечером ранее. Странно, но он проснулся с необъяснимой тревогой от присутствия в его комнате чего-то или кого-то названного. Открыв глаза, его сердце билось чаще обычного, а в комнате никого не было. Он снова лег на большую кровать, сон к нему больше не шел, но мысли окутали беспокойную голову. В ней хаосом появлялись образы, которые смешивались в единый бессвязный поток каких-то записей, перьев для письма, железа, белых глаз, змей, крови… Он гнал от себя эти мысли, прекрасно понимая, что они не являются пустой бессмыслицей. Отчаянно борясь с ними Дориан вдруг осознал, что его ощущение о присутствии — было не случайным и в темном дальнем углу спальни кто-то стоял. Этот кто-то был крупным и судя по позе — статным, надменные глаза смотрели из темноты на уязвимого мужчину и словно усмехались его беззащитности. — Неужели ты что-то помнишь? — спросил голос и мужчина поежился от, внезапно накрывшего его холода. Но не успел Дориан открыть рот, чтобы ответить еще не продуманный ответ — образ исчез. За завтраком собрались только трое. Эстеллы не было. Отсутствие горячо любимой племянницы уже стало беспокоить Дориана, но казалось абсолютно не смущало ее родителей. — Я собираюсь посетить на каникулах древний город Ролс на окраине Шотландии и хотел бы взять Эстеллу в это путешествие, на обратном пути мы бы заехали к Филберту и они бы немного пообщались. — прервал молчание Дориан — Льюис, ты не выходишь из дома уже более 25 лет, Кэрол раньше посещала хотя бы сестру в Лондоне, а сейчас и перестала, девочке вашей нужно видеть мир, ты не сможешь держать ее в поместье вечно. — Мужчина закончил мысль и с ожиданием ответа посмотрел на брата. Тот в свою очередь не пошевелил даже бровью, продолжая непринужденно есть яичницу с большим количеством молотого перца. — Нет. — коротко ответил Лорд не поднимая глаз, после долгого молчания. — Почему? — Дориан пытался сдержать свое накаляющееся возмущение. — Потому что я так сказал — стукнул Льюис по столу кулаком исподлобья посмотрев на Дориана, давая ему понять, что не желает больше слышать от него никакого звука. — А почему бы и не… — начала Кэрол, но взгляд мужа заставил ее замолчать. Она сжалась, внутренняя сила и накопившаяся к супругу обида сейчас подходила к самому пределу, это было видно по силе, с которой она держала в руках вилку и нож. На секунду Дориану показалось, что, если бы не моральные нормы — она прямо бы сейчас всадила в него этот столовый нож. Повисло напряжение. Молча встав — Кэрол посмотрела на мужа, и в этом мгновении она говорила столько всего, что накопилось на ее душе, но он был закрыт для нее, закрыт для всех вокруг, в своих мыслях. В конце концов она обмолвилась. — Если бы не ты, наша дочь не заболела бы! И мало того, ты даже не пытаешься что-либо предпринять, о чем говорил доктор! Какой же ты отвратительный. — процедила женщина. На что Льюис налился краской и подорвавшись с места — наотмашь резанул ее по лицу тем столовым прибором в правой руке. Кэрол ахнула, а на ее глаза навернулись слезы от боли. Он оставил на ее белоснежном лице глубокую рану, которая все больше наливалась подступающей кровью. От такого — у нее навсегда останется шрам, разрезающий ее левую сторону лица. Служанка подбежала с салфетками к Кэрол, которая пребывала в шоке и бессильном гневе и мягко взяла ее за руку, чуть облокотив на себя, чтобы та не упала. Льюис молча сел обратно за стол демонстративно откинув приборы. Слуги быстро заметили приборы, и он продолжил доедать завтрак, как ни в чем не бывало. Дориан сидел и не мог пошевелиться. Он настолько не ожидал такого поворота событий, что все произошедшее было для него ощущением сна, однако как бы ни хотелось в это верить, его брат действительно нанес своей жене увечье. Дориана отпустил шок примерно через 7 минут, и он почувствовал жар, приливший к голове и рукам. Его онемевшие пальцы вновь ощутили мягкие подлокотники стула. — Ты что творишь? — шепотом обратился Дориан к Льюису. — Ты что творишь? — сказал он уже громче. Ответом было немое молчание. Льюис не стыдился своих поступков, считая их абсолютно верными и справедливыми. Дориан направился в сторону лестницы правого крыла, ведущей на второй этаж, где располагалась спальня Кэрол и его брата. Идя по коридору, вдоль которого были развешены картины их предков, будто смотрящих на него прямо сейчас — он вскипал все больше. А багровые стены воспроизводили в голове образ раненой женщины. Навстречу ему вышла Люсинда, та служанка, что отводила Кэрол. Дориан остановил ее и спросил о состоянии женщины, на что Люсинда ответила, что та не желает никого сейчас видеть. Он кивнул. — А ты знаешь, что с Эстеллой? Чем она больна и почему? — после этого вопроса девушка напряглась. — Около трех месяцев она периодически впадает в состояние летаргического сна. Может спать до трех, четырех дней. Пару раз мы даже думали, что она скончалась — служанка перекрестилась. — Но слава богу, все обошлось. В этом состоянии сердцебиение прослеживается слабо и девочка с каждым разом все слабее и слабее. — Подожди, лекарь же ее смотрел? В чем причина? Почему у нее это началось? — Люсинда опустила глаза. — Да, приезжали сюда по приглашению несколько лекарей, и все говорили об одном, что Эстелле нужно жить среди природной смена дня и ночи, общаться со сверстниками. Это хроническое стрессовое состояние и сбитые биологические часы вызвали у нее заболевание. — А отец ее что на это говорит? — Господин категорически против, говорит, раз сын у него бракованный вышел, дочь он не может упустить. Она ведь, в отличии от Филберта понимает язык ворона, и Лорд говорит, что именно ей он хочет оставить свое наследство, если сын не возьмётся за ум. — Он совсем больной что ли… — вытаращился Дориан. — Господин Дориан, позвольте мне идти, боюсь и так много вам рассказала. — Да, иди. — не смотря на девушку сказал Дориан. Он не стал тревожить супругу брата, прекрасно понимая, что сейчас ей нужно побыть одной, с другой стороны ему хотелось быть ей поддержкой, и оставив в одиночестве сейчас — он мог бы допустить большую ошибку. Дориан простоял в коридоре чуть более трех минут в размышлениях, как дверь спальни распахнулась. Из нее молча выглянула Кэрол. Удивительно, что она совершенно не была заплакана, она не выглядела уязвимо и на секунду Дориан почувствовал долю пренебрежения. Женщина стояла неподвижно. На ее впалой щеке — виднелись застывшие алые капли и разрезающая левую сторону багровая полоса. — Что ты хотел? — Хриплая сталь в голове женщины нанесла еще один неприятный осадок мужчине. — Хотел высказать слова соболезнования насчет сложившейся ситуации. И пожелать выздоровления Эстелле, и тебе. — Если это все — будь добр, избавь меня от своего дыхания за дверью. — Женщина громко захлопнула дверь, а Дориан не мог осознать, что сейчас общался именно с той великолепной, идеальной Кэрол, которую знал. Сейчас он не оценивал в полной мере произошедшее, и почему-то в его голове была картина их воссоединения в данный момент после агрессии Льюиса. Он надеялся, что Кэрол позовет его к себе, изольет душу, а он будет ее рыцарем, избавившим от лап дракона. Но он не знал, что эта женщина не верит в сказки. В окне гостиной нижнего этажа, где в данный момент находился только Льюис, тяжело покуривая толстую сигару — показался свет машинных фар, которые заехали на территорию поместья. Из-за круглосуточного мрака близ собственности Корвусов — свет прибывших нежданных гостей был виден еще издалека. Льюис небрежно подозвал служанку, и в своей высокомерной манере спросил о машине, что впустили на территорию без его ведома. Та лишь удивленно посмотрела на своего начальника и в окно, где к главному входу медленно приближался транспорт неизвестного гостя. — Я сейчас уточню сэр. — Люсинда тут же скрылась из виду. Пока она бежала вдоль длинного коридора к телефону, чтобы связаться с охраной в дверь позвонили. Дворецкий отворил, и взору служанки предстала картина, вызвавшая холодную дрожь по спине. На пороге стоял Виктор Эльсвильт, а на его руках была девушка, открытые части тела которой покрывали сине-багровые пятна. Было ощущение, что ее не стало уже как несколько дней. Виктор молча вошел в дом, где ему навстречу выходил Льюис. — О дьявол, что это? — Шипением высказался Корвус, подойдя к Виктору, кивая на девушку, не подающую признаков жизни. — Не здесь. — Отрезал Виктор. Льюис кивнул и жестом приказал служанке — скрыться. А сам пошел вперед в обратную сторону, а далее на третий этаж, где, пойдя еще несколько запутанных путей они достигли входа в отдельное крыло дома. В этом крыле было пусто, ни дверей, ни комнат, длинные коридоры и лестничные пролеты. Идя вперед, Льюис начал в разной интонации издавать своеобразный звук, походивший на вороний говор, с элементами мелодичности. И в тот момент пустые стены стали преображаться, их темно-серый оттенок перетекал в темно-синий с переливами в черный и слегка фиолетовый. А за Льюисом, словно из неоткуда появившийся, стал следовать крупный ворон с позолоченными крыльями. В тот момент — можно было обратить внимание, что кожа Корвуса кое где, так же покрылась темными пятнами. Ворон полетел вперед и остановился у окна в конце коридора, сев на подоконник. Льюис, пройдя до конца остановился, и повернувшись налево докоснулся рукой до стены, которая словно водная гладь поддалась ладони потомка ворона. Он протянул одну руку Виктору, но тот, держа на руках девушку не смог подать свою в ответ. — Прости, забыл. — уже человеческим голосом сказал Льюис и подошел со спины. Он приобнял одной рукой Виктора, дабы захватить его с собой, а другой, касаясь стены — удерживал трансформирующуюся поверхность. Они сделали шаг и каждого окутало ощущение влажности. Пространство, в которое они попали, представляло из себя очень большую комнату с большим количеством магической атрибутики, книгами на которых были династические символы в виде ворона и полнолуния. В этом помещении Виктор заметил прозрачный, заполненный наполовину мутной водой то ли аквариум, то ли гроб. Вопросительно глядя на Льюиса — получил ответ, что это когда-то давно Корвус приготовил для сирены, но за долгие годы ни один его служащий не смог доставить ему живую океанскую женщину. Мужчины общались только мыслями, каждый не издавал ни единого звука, пока Корвус не залез в одну из банок, достав оттуда четыре блестящих ягоды черного цвета с сизоватым налетом. Две — он проглотил сам, и две дал Виктору. — Ты не меняешь своих привычек — уже вслух сказал Виктор. Льюис ухмыльнулся. — Ягоды «Вороний глаз» творят чудеса, с ними я уже не так зорок и не могу, как раньше использовать весь арсенал своих наследственных талантов. Сын у меня, сам знаешь какой, вот и переживаю, что некому передать наследство то будет. — Куда ее можно положить? — кивнул на тело девушки Виктор — Она живая или мертвая? — Сам не понимаю. Сердце бьется, а в сознание не приходит и тело какое-то, не живое я бы сказал. — Понял. Значит сюда. — Льюис указал на мягкую кушетку по правую сторону помещения. — В живые кладешь? — Поинтересовался Эльсвильт — Пока да. А что с ней случилось? Кто это? — Да одна моя студентка. Нашел ее в подземелье университета, где хранятся архивные записи. Наверное, ночью любопытничала и ее атаковал Мефистофель. — Ты до сих пор его держишь у себя? — удивился Корвус — А что делать? Жаль мне его. Пусть хоть за архивами следит. — Ясно. Льюис Корвус стал осматривать девушку. А откуда у нее следы на запястьях? — Понятия не имею. — Отмахнулся Виктор. Льюиса это немного смутило, но вида он не подал. — Как мой сын? — Между делом спросил Корвус. — В порядке. Я за ним присматриваю. — Он не захотел приехать на каникулы, с чего бы это, Виктор? — Связался он с одной… — Эльсвильт с прищуром ухмыльнулся — Лина с факультета сновидений. Первокурсница. — Девушка — это хорошо. — Протянул Льюис и обернулся к Виктору целиком — Она жива, но вот что странно. Ее сознание не тут. Как будто специально не возвращается. — Ну сделай что-нибудь! — цыкнул Виктор, указывая на черноволосую девушку. — Мне нужно время, оставь ее здесь на несколько дней. — Эльсвильт недовольно хмыкнул и сквозь зубы ответил согласием. — Только когда в себя придет — сразу мне срочную телеграмму присылай! — А ее родители? — Удивился Корвус — Нет у нее никого. — А обращаться то к ней как, если в себя придет? — А как скажет, так и обращайся. — Льюис понял, что продолжать разговор с Виктором бессмысленно и они направились к выходу, оставив при Лилит того самого ворона, что указывал им путь. Льюис перевел тему разговора. — А что это за Лина? Ты же всех студентов знаешь, расскажи о ней. — Девушка интересная, видно твой Филберт повелся на ее весьма необычную внешность. Рыжая, кудрявая, невысокая, глаза вот странные. Один синий, а другой белый. Ну как, серебро со снегом. Про ее родителей ничего не известно. С теткой жила с шести лет, а так родом из Ирландии. — Ты что-то не договариваешь. — заметил Льюис. Эльсвильт перебирал пальцами по ладони, в его руках сейчас не было трости, и это прибавляло ему дискомфорта, хоть он и держал невозмутимое лицо. — Есть подозрения, не хотел бы раньше времени говорить. — Ты о чем это? Что это за Лина такая? — остановил Льюис Эльсвильта. — Ну водится за ней некоторые странности. Боже мой, Корвус, не бери в голову. — Виктор похлопал мужчину по плечу и они вышли обратно, в жилую часть дома. — Ты еще останешься? — спросил Льюис Виктора — Поеду обратно. Дориан у тебя сейчас? — Да, а что такое? — Со мной поедет, он мне нужен в университете. — Сара! — Льюис окликнул еще одну служанку, которая шла вдалеке с чистым постельным бельем. Девушка лет тридцати оглянулась и быстрым шагом направилась к окликнувшему ее хозяину. — Дориана найди, скажи, чтобы собирал вещи господин Эльсвильт ждет его внизу. — Как скажете — робко сказала Сара тонким голосом и направилась в сторону комнаты Дориана.