***
Нефтида поняла, что совершила ошибку, лишь когда роды застали её у реки. Она рожала ребёнка Осириса. Не Сета. Болезненные надрывные крики поглощала ночная мгла. Девушка мучалась, не зная, куда себя деть и желая умереть. Ей было страшно и больно. Это всё, что она чувствовала. Последний рывок. Последнее усилие... И воцарившуюся на миг ночную тишину нарушил плач младенца. Вот тогда глаза Нефтиды и расширились от ужаса. Она только что принесла на свет ребёнка. Бога. Сына Осириса. Это уже не исправить, это не получится просто перетерпеть, как гнев мужа. Муж... Сет... Что он сделает с ней теперь?.. Нет, что он сделает с младенцем? Богиня в безумии схватилась за голову. — Что же я... натворила... Глаза, застывшие и лишённые здравого рассудка, бегло осмотрелись по сторонам, силясь зацепиться за что-то. Камыши. У Нила росли камыши. В них Нефтида и оставила своё дитя. Она не думала о том, как же он выживет. Не хотела скрыть его от Сета, утаить это. Скорее она сама хотела себя обмануть. Хотела никогда не видеть сына, закрыть глаза на его существование. Как на простую ошибку. Но когда что-то шло так, как она хотела? Нет, всё всегда было так, как хотел он. И своё чадо Нефтида увидела снова. Сет принёс его домой той же ночью. Широкая плетёная корзина с глухим стуком приземлилась на пол рядом с кроватью, где лежала девушка. — Мои псы нашли твой выродок у Нила. Мужской голос был сух и равнодушен. И да, скрыть от него что-либо было попросту невозможно. Пора бы уже ей это усвоить. Нефтида отвернулась, перевернувшись на живот, избегая его взгляда. Она была не в состоянии поверить в происходящее и оценить реакцию Сета. Её тело ломило, чрево болезненно стремительно сокращалось, а между ног ныло. Ночная сорочка намокла в области груди от выделившегося молока. Девушке стало противно от этого и от зазвучавшего детского плача. Сет безучастно лёг на другую сторону ложа. Ему было плевать. А почему должно было быть иначе? Нефтида безуспешно пыталась уснуть и забыть о том, что лежало в корзине рядом. Но становившийся всё громче и назойливей плач младенца этого сделать не давал. Мужчина с тяжёлым вздохом повернулся на спину и вымученно потёр переносицу. — Покорми его, — позволил он мрачно и нехотя. — Голова уже от этих криков болит. Девушка зажмурилась, пряча лицо в подушку. — Не хочу... Её голос был тихий и надломленный. Сет посмотрел на неё с раздражённым недоумением: он ослышался? Неважно, впрочем. Потому что терпеть этот гул становилось невыносимо. Он поднялся, бесцеремонно сбросил с жены одеяло и разорвал её сорочку, оголяя груди, болезненно налитые молоком. Приказал уже резче и нетерпеливей: — Взяла и покормила. Живо, иначе я сам его заткну. Нефтида нахмурилась и приподнялась на локтях, пытаясь прикрыться. Как же, о Ра, как же она ненавидела быть обнажённой перед ним... Девушка колебалась всего несколько секунд, прежде чем заявить, бесстрашно задрав подбородок: — Ну давай, сделай это, прикончи ребёнка. Всяко лучше, чем всю жизнь выслушивать твои упрёки. Глаза Сета опасно сверкнули. У любимой жёнушки настроение попререкаться? Что же, славно. Он только с радостью. Сильные руки вдавились в постель над головой Нефтиды. Мужчина нещадно раздвинул её ноги коленом, вырывая приглушённый вскрик – женское лоно ещё не успело восстановиться после родов. — Вот как мы заговорили?.. — Сет наклонился к ней, угрожающе глядя в теперь злые, как у него, глаза. — Раз так избавиться от него хочешь, может мне стоило просто хорошенько силой отыметь тебя, чтобы ты потеряла его ещё во чреве? Девушка знала, что эту угрозу он не претворил бы в жизнь. Ведь ребёнок, нежеланный и нелюбимый, но лежал в корзине у кровати. Это была простая провокация, чтобы вывести её на настоящие эмоции. И это всегда срабатывало. Против мужа у Нефтиды защиты не было. Она отвела искажённый печалью взгляд, не желая признавать его правоту. — Так я и думал, — заключил Сет и отстранился, позволяя стройным ногам сдвинуться, уняв боль. — А теперь возьми своё проклятое дитя на руки и приложи его к своей исфетовой груди. Богиня упрямо, зло и резко помотала головой. Это начинало выводить из себя. — Не будь строптивой, Нефтида, — мужчина переходил на повышенные тона, вынужденный перекрикивать голодного, от роду ни разу не накормленного младенца. — Ты знаешь, как я ненавижу это! Она вскипела, ударяя от обиды кулаками по постели, и прокричала, срываясь в очередные рыдания: — Ты и меня ненавидешь! Разъярённое рычание заглушило детский плач. Сет сам небрежно взял ребёнка на руки и сам одним точным движением прижал его к матери. Спальня наполнилась молчанием, среди которого можно было различить лишь тихое довольное причмокивание. Мужчина выдохнул, успокаиваясь, и заговорил уже тише, но по-прежнему твёрдо: — Если так, почему ты всё ещё не на улице, а в моём доме? — он лёг обратно и перестал смотреть на девушку в упор. — Прогнал бы давно, если б ненавидел. Придя от этих слов в себе, Нефтида обнаружила, что больше не чувствует отвращения к ребёнку. Грудь облегчилась от выпитого молока, а новорождённый сытый мальчик теперь посапывал во сне. Он не был виноват в том, что его зачали. Неудавшаяся мать сжалилась. Сет прикрыл глаза. Наконец, тишина. Девушка села на край кровати, покачивая младенца. С её губ сорвалось тихое: — Сет?.. Он низко вопросительно промычал, не открывая глаз. — Я люблю тебя, Сет. Ты ведь знаешь это?.. В ответ прозвучал лишь тяжёлый вздох. По щекам Нефтиды потекли беспомощные слёзы. Потеряла. Она всё по собственной глупости потеряла... Когда девушка положила дитя в корзину и робко легла под одеяло, она поняла, что поспешила отчаиваться. Руки мужа грубовато обвили её, притягивая к себе. Она уснула в его объятиях впервые после измены.***
Сет не прикасался к Нефтиде, обделяя лаской и себя, и её, из принципа и злости, столь привычной ему. Его гнев не до конца утих, да и не мог пройти полностью. Но бог не выгнал свою супругу с чужим ребёнком, не отвернулся от неё. Это ведь должно было что-то значить?.. Нефтида не выдержала первой. Сама приластилась к нему с поцелуями, почти повиснув на нём. Сет отвечал поначалу нехотя, даже оттолкнуть хотел. Из головы не вылезало, что и Осирис так её трогал... Но девушка знала, как распалить страсть своего мужа. Её тело, её запах, её мягкие волосы и послушные губы заставляли забыть обо всём на свете. Даже об измене. Но бог не намеревался сдаваться ей так просто. — Зачем полезла? — его голос сталью резанул сознание и без того сломленной мучительным ожиданием Нефтиды. — Я же тебе не нравлюсь. Сама говорила, что жестокий слишком... Она отрицательно замотала головой, не имея иного выбора. Это было тем, чего хотел Сет. А значит, она должна была сказать это. — Солгала я тебе, любимый... — для вынужденно сказанной правды её слова звучали слишком чувственно. — Всё в тебе мне по нраву. И жестокость, и ярость, и страсть... Он положил руку на бедро девушки, поощеряя её откровение. Более интимных жестов, однако, не делал. Сет чего-то ждал. Нефтида закусила губу и покраснела от стыда, дрожащими руками стягивая с себя платье. Она разделась перед мужем впервые за вечность. Он мог ударять её во время ссор, она могла ударять в ответ, когда пламя гнева охватывало и её. Однажды она дала ему пощёчину, такую звонкую и хлёсткую, наотмашь, что сама же испугалась своих действий. Но никогда она самовольно для Сета не оголялась. Впервые пала пред ним так низко, ибо на всё была готова пойти, лишь бы заслужить прощение. Мужчина оглядел её жарко, осязаемо. Его ладони заскользили по гладкому телу отстранённо, безо всякого желания. Но, посмотрев вниз, девушка поняла, что желание было. Нефтида как с цепи сорвалась, осознав, что её всего лишь дразнят. Она накинулась на Сета, сгорая от нетерпения, и словно бешеная стала раздевать его, вслепую срывая одежду и пылко целуя. Тогда он с напором ответил на поцелуй и прижал к себе женское тело, чтобы приструнить и дать понять: в их спальне он по-прежнему главный. — Ляг, — хрипло велел он. Нефтида исполнила просьбу, на которую никогда не отказывала и оттого не знала, могла ли отказать. Сет приспустил штаны, расслабленно подходя к ложу. Он слегка дёрнул встороны и так раздвинутые ноги, вставая между них. Глубокие, резкие, но неспешные толчки вынуждали извиваться, подаваясь навстречу без надежды повлиять на темп. Бог вдавливал девушку в постель так, будто хотел слиться с ней полностью. Шептал сурово, прикрыв глаза от удовольствия: — Когда же и мне дитя принесёшь?.. Нефтида почти задыхалась, забывая дышать между тонкими, долгими стонами, такими же протяжными и тянущими, как движения внутри неё. — Принесу, Сет... — отвечала смиренно, обнимая мужа и тихонько царапая его спину. — И не одного, а сколько пожелаешь... Ты только не злись... Он издал короткий низкий стон куда-то в изгиб тонкой шеи, снимая напряжение. Но Сет не прикасался к жене слишком долго. И останавливаться не собирался. Он не отпустил её до самого утра.***
Посреди пустого зала стоял трон. Он принадлежал Осирису. Но восседал на нём убивший его, своего брата, Сет. Восседал с довольной холодной ухмылкой и поглаживал бёдра прижавшейся к нему Нефтиды. Было ли ей жаль Осириса, чьё тело, разорванное в клочья, Исида собирала по всему миру? Нисколько. Сожалела ли она о содеянном? Ещё как. Месть яростного бога была страшна. Он не умел прощать обиды и попускать ошибки. Но Нефтида всегда следовала за мужем. Он был богом смерти и хаоса, она – богиней, несущей смерть и хаос. Он правил Египтом, а значит, и она была рядом. В этом была вся её суть. В том, чтобы оставаться рядом, даже когда не видит на то причин. Да и, вдобавок, сидеть на его коленях было удобно. Шестимесячный Анубис, ползавший по полу, поднялся на ноги, пошатываясь, взявшись за штанину Сета. Он цокнул языком и нехотя поднял его, поддев двумя пальцами край лёгкой детской одёжки, как если бы поднял щенка за шкирку, и отдал сына матери. Нефтида отрешённо положила ладонь на спину Анубиса, придерживая его, пока тот доверчиво и безмятежно лёг на её грудь, засыпая. Сет усмехнулся, глядя на них. — Хотела семейной идиллии, дорогая? Вот она. И ему неважно, что это вовсе на семью не походило.***
Сет уходил. Когда Осирис воскрес, и его сын, Гор, рождённый Исидой, обрёк брата своего отца на скитания, тот не опечалился. Глаз Гору было уже не вернуть, как и Осирису – бывалую честь. Нефтида уходила с ним. Не потому, что он заставил. Не потому, что у неё выбора другого не было. И даже не потому, что она не представляла жизни без него. Она шла за мужем лишь потому, что хотела этого. Потому что любила. Богиня замерла, услышав родной голос вдогонку. — Мама?.. Это был Анубис. Взрослый мужчина, что был ростом уже выше матери, а лицом по-странному похож на Сета. Он больше не нуждался ни в заботе, ни в защите. Нефтида подошла к сыну, так и оставшемуся чужим. Он смотрел на неё хмурыми глазами, полными непонимания. Она провела ладонью по его щеке, улыбаясь с бесконечным сожалением. И ушла, не сказав на прощание ни слова. Потому что любит. И потому что любима никем, кроме Сета, не будет.