Дазая с шестнадцати лет преследуют кошмары. И кошмары они не потому, что в них за тобой гонится призрачная сущность, а ты всё замедляешься с каждым шагом, будто увязая в болоте; не потому, что становишься безмолвной жертвой нападения без возможности ударить в ответ; не потому, что осознаешь всю ничтожность людей перед неизбежной природой — смертью. Что вообще это такое в глазах бывшего мафиози? Так, детский лепет. И страшно не то, что ты видишь повторяющиеся сценарии прошлого, которые хотел, но не смог предотвратить — и теперь вынужден из раза в раз быть молчаливым зрителем своей беспомощности. Хотя, стоит признать, подобное всё ещё заставляет кончики пальцев холодеть, а голосовые связки утопать в неприятной вязкости. Тогда что это — незримое чувство скрытой угрозы? Поначалу так и было, но этот пульсирующий ком в груди давно растворился почти без остатка. А вот кошмары — нет. И самое пугающее в них то, что они напоминают реальность. Реальность, в которой медленно сходишь с ума. Иногда сложно бывает понять эту тонкую грань между сном и бодрствованием, ведь там, где заканчивается одно, начинается другое. Иногда эти сны долго не дают о себе знать и жизнь будто возвращается в привычное русло, но они всегда настигают вновь.
Дазай не был бы Дазаем, не повернув кошмары в свою пользу. Нет такого дурака, который отказался бы от второго шанса, а Осаму точно не дурак. Он паясничал, бесил сначала Чую, потом Куникиду, занимался расследованиями, подмечая с каждым разом всё больше, и изображал безделье со скукой. Последнее даже не приходилось имитировать — сны курсируют по одному сценарию, что поначалу пугало, потом бесило, а сейчас лишь забавляет. Он бы разыгрывал шута и без этих кошмаров — но эти промежутки помогали прощупывать почву вседозволенности. Так сны становились разнообразнее и приятнее. Кошмары перестали быть кошмарами в один момент, оставалась лишь слабо пульсирующая тревога, задвинутая подальше на задворки подсознания.
Иногда Дазай задумывался — а что, если в одном таком сне уйти навсегда? Что он почувствует? Что увидит? Проснется ли от кошмара? И что-то всегда его останавливало — обычно не размышления «а вдруг пути назад нет» и «а если я сейчас не во сне?». Скорее это были мысли из разряда «ещё не время».
У Дазая было несколько теорий касательно происходящего — от самых фантастических до самых приземленных — ну, насколько приземленным в принципе могло быть объяснение подобному. Он всегда внимательно наблюдал за людьми, за любыми изменениями в обстановке, за новостями. Он точно знал, что он один видит эти так называемые кошмары. По крайней мере, из всех людей, что он встречал пока что. Это точно чья-то способность, но невозможно, чтобы он оказался под её влиянием. И он всегда хотел найти причину этому, ища в кошмарах ответы — и ничего. Пока ничего. Дазай знал, что найдет, и продолжал наблюдать. Это определённо одна из загадок, ради которой стоит влачить своё существование на этой земле, пусть и недолго.
Раздался грохот. Дазай вынырнул из своих размышлений. День лениво близился к концу, а его стопка документов, которую он вроде как должен был заполнить, нет. На полу, лицом вниз, растянулась девушка с вытянутой рукой. Её поднос, отлетев чуть дальше, упал с железным дребезгом. Пару чашек разбились на осколки, а печенья разлетелись в стороны. Одно отклонилось от курса и покатилось прямо к ноге Рампо, который встал и собирался уже уходить. Его взгляд скользнул по печенью, затем по девушке, потом опять по печенью. Он поднял его и без раздумий откусил половину. Дазай украдкой следил за действиями Рампо: тот подошел вплотную к девушке, оглядывая её пытливым взглядом сверху вниз. Лишь Куникида вздохнул, оторвался от заполнения бумажек, приподнялся с места и принялся отчитывать бедняжку.
— Мэй, ты работаешь уже здесь месяц, как можно быть такой неуклюжей…
Дазай продолжил неотрывно следить за выражением лица Рампо. Он будто хищник на охоте — пытался выловить каждое движение мускула на лице добычи. Он оставался незамеченным — изобразил скуку на лице, распростер свои локти на столе и прилёг на них.
— Я тебя раньше здесь не видел, — Рампо всё не сводил взгляда с девушки на полу. Он потёр подбородок под непрекращающийся гундёж Куникиды.
Жаль, очень жаль. Дазай планировал поиграться ещё с этой неопытной мышкой. А ведь она так старалась всё это время не попадаться на глаза Рампо, каждый раз вынюхивая, в офисе он или нет, лишь бы не показывать своего носа в основную комнату, где постоянно находились детективы — и теперь её раскусят. Вот так просто. Или — вот так глупо. Осаму не собирался вызволять её из бедственного положения и мешать Рампо, будь что будет. Хотя если выяснится, что Дазай всё знал, и никому не сказал, то ему достанется как минимум от Куникиды. Он уже представлял, как Доппо отчитывает его и говорит, какой опасности он подверг всех в офисе. Но лишаться такой игрушки всё же огорчительно. Осаму даже немного расстроился. Где-то далеко-далеко в душе это промелькнуло вспышкой и также быстро погасло.
Мэй успела приподняться и сидела на коленях как провинившийся самурай, готовый вот-вот совершить харакири. Именно так себя она ощущала. Дазай же видел раненого, загнанного в угол зверя. Когда такое животное прижимают, оно собирает все свои силы воедино и яростно набрасывается на того, кто посмел подойти, даже если протянувший руку хочет помочь. Тело Дазая немного напряглось в ожидании момента, когда она сбросит свою маску.
— Ты, проводи меня на мое расследование, — Рампо указал пальцем на девушку.
Наблюдать за реакцией этой мышки, сеять подозрения в ней, давать намеки, вызывая панику, смотреть, как в её глазах плескается смесь разных чувств, которые не всегда можно разобрать — да, это было весело и отлично развеивало скуку. И теперь это закончилось. Пора прекратить ей валять дурака.
Подождите. Что?
Нет, что?
Дазай еле сумел удержать свое привычное выражение лица. Куникида резко замолчал. А Мэй, сидевшая на полу, даже не пыталась показать свои скудные, по мнению Дазая, актёрские навыки — её рот застыл в приоткрытом удивлении, но звуки всё никак не выходили. Она шумно сглотнула, неловко встала, отряхивая длинную юбку, которая доставала ей до щиколоток, и кивнула. Послышалось тихое «хорошо» с запинкой.
В голове Дазая активнее обычного закрутились шестерёнки. Куникида же поправил очки и распорядился, чтобы осколки и упавшую еду убрали, а Мэй, которую минуту назад он отчитывал, будто перестала для него существовать. Раз Рампо так захотел, значит, это не надо подвергать сомнению. Куникида протянул девушке газировку и батончик со словами «для Рампо», и окончательно забыл про неё, вернувшись в прежний поток работы. Причина переполоха поднялась и, поравнявшись с Рампо, направилась с ним на выход. Она всё ещё подозрительно поглядывала на великого детектива.
— Я хочу с вами, — Дазай встрепенулся и в миг оказался между Рампо и Мэй.
— У тебя много работы, — окликнул его Куникида. Рампо как бы в подтверждение повернул голову в сторону рабочего стола Дазая — там покоилась стопка незаконченных бумаг.
— Какой работы? — он приобнял с двух сторон Рампо и девушку, ускоряясь и подталкивая тех к выходу.
— Не мешай Рампо и Мэй, — Куникида успел схватить за воротник Осаму и потащил его обратно к столу.
Дазай не спускал с них взгляда всё то время, что они отдалялись. В его глазах заплескался недобрый огонёк. Он обязательно всё узнает — всё то, что упустил. А пока оставалось верить, что их великий детектив знает, что делает.
***
Как только они вышли из агентства, Рампо сразу ускорился, и в один момент Мэй уже не поспевала за ним. Сразу после выхода из здания она придержала тот хаотичный ворох вопросов, который у нее скопился в голове. Задавать их сразу было очень рискованно, а теперь точно поздно. Сейчас же Рампо стремительно удалялся от неё. Его маршрут абсолютно не имел смысла. Ловушка? Горло Мэй пересохло. Она нервно прокрутила браслет на левой руке. Они уже отошли на приличное расстояние от агентства.
— Рампо-сан, а у вас есть листочек с адресом? Рампо-о-о са-а-ан! — тот даже не повернул голову в её сторону. — Надо было сразу спросить. Дура, — пробормотала себе под нос Мэй.
Детектив всё время пути удалялся быстрым шагом, не позволяя себя нагнать, но не исчезал полностью из видимости, постоянно помахивая рукой и подзывая к себе.
У Мэй крутились в голове вопросы, но самый главный, который не давал покоя — как много он понял?
Они зашли в переулок с убийственной тишиной и покосившимися домами. Плащ Рампо мелькнул у входа в одно из заброшенных зданий. Мэй напряглась, но последовала за ним — смысла разворачиваться и убегать сейчас не было. Редкие солнечные лучи проникали в старое здание и вздымали пыль, и Мэй прикрыла нос рукавом. Другая рука напряглась и приблизилась к поясу, нащупав под внутренней стороной юбки чехол со скальпелем.
— Тут слишком жарко, — Мэй вздрогнула и обернулась на голос.
Было прохладно. Но, проследив за взглядом Рампо, она скинула пиджак на сгнивший пол и прошла дальше за ним. Нельзя было исключать, что Дазай подбросил ей прослушку — оба это понимали. По какой-то причине Рампо не хотел, чтобы Дазай знал содержание их разговора. Что ж, ей же лучше.
Судя по всему, комната, в которую они вошли, раньше была гостиной. Рампо резко развернулся.
— Я знаю, зачем ты здесь.
— Зачем мы здесь, Рампо-сан? — Мэй слегка наклонила голову набок.
— Ты, не я, дурочка — он громко выдохнул и немного надулся. — Глупо было надеяться, что ты ускользнешь незамеченной от меня, великого детектива! — он вперил руки в бока и задрал нос повыше.
Мэй всё ещё стояла, ожидающе смотря на Рампо и спрятав руки позади, наивно заламывая пальцы. Только вот тянулись они к тому, что было спрятано за поясом.
— Ой, ну неужели мне ещё распинаться и объяснять то, что мы оба и так знаем? Как же сложно с тобой… — он набрал в легкие воздух и приготовился делиться своими выводами, но не успел.
В воздухе зазвучал тихий сладкий смех, не лишенный щепотки наглости. Теперь её очередь быть самоуверенной. От прежней серой мышки не осталось и следа. Мэй расправила плечи, поза стала более устойчивой. Глаза ее чуть сощурились, и теперь внимательно изучали человека, стоявшего напротив.
— Простите, Рампо-сан, я вас недооценила, — голос её звучал твердо и уверенно, но при этом кокетливо. — Вы и правда великий детектив. Почему вы не сдали меня раньше, там, в агентстве? У вас был шанс спастись.
— Ну вот, опять всё объяснять. Ты не поняла. Я знаю
настоящую причину, почему ты здесь. Предлагаю тебе заключить контракт.
***
Вокруг сновали полицейские и криминальные фотографы, а место происшествия было оцеплено желтыми лентами. Был полдень, но небо затянуло так, что казалось, будто сейчас раннее пасмурное утро. Моросью капал дождик, хлестко ударяюсь об людей. Мизуки поежилась несмотря на то, что на ней был плащ.
— Благодарю за проделанную работу. Теперь устранение последствий перейдет под юрисдикцию нашего департамента.
Куникида кивнул Анго в знак немого согласия и подошел к Мизуки, чтобы передать нужные сведения. Она натянула капюшон посильнее и предложила ему сесть в одну из машин.
Следом за Куникидой показался Дазай. Он оттянул наверх желтую ленту и вальяжно прошел мимо Анго. Дождевые капли будто проходили сквозь Осаму, и как ни старались, не могли заставить его содрогнуться. Губы Анго незаметно вздрогнули, он приоткрыл рот, но слова застряли комом в горле. Дазай будто уловил эти знаки ещё до их появления, и бросил взгляд через плечо на Сакагучи в ожидании. Выбора не осталось. Анго сжал покрепче папку, которую держал под мышкой. Ничего не было сделано, но в висках и груди появилось неприятное чувство давления.
— Дазай, детективному агентству стоит быть аккуратнее.
— Угрожаешь, Анго?
Тот проигнорировал колкое замечание и продолжил:
— Довольно сильный эспер хочет поквитаться с тобой.
Дазай успел нажить себе много врагов будучи мафиози. В каждом прохожем мог скрываться враг — он понимал это как никто другой. Он много кому успел насолить и за его головой образовалась большая очередь. Рано или поздно кто-то должен был его найти. Но кто? Дазай попытался прокрутить в голове всех, с кем приходилось сталкиваться. Нет, слишком много, многие лица уже размыты, как меловой рисунок на асфальте.
Он продолжал молчать, вперив взгляд в Анго. Тот поправил манжет рубашки.
— Вроде из Германии.
— Я знаю. Ты закончил? Я спешу — погода слишком прелестна, чтобы не попытаться покончить с собой, - он беззаботно махнул рукой и отвернулся.
Анго молча отвернулся. Никто бы не заметил такой перемены. Она была слишком неуловимой, но Дазай мог точно сказать — Сакагучи знал больше.
