Осеннюю листву, словно недовольный дворник, то и дело разгонял холодный ветер. Бесчисленные дороги из цветов вели в разные зоны праздника, в каждой из которой доносились голоса. Тем временем оркестр, не жалея сил, перебивал своими скрипками шум водопада. Сотни гостей в самых красочных нарядах танцевали кадриль и вели важные беседы с подобающим их статусу жеманством. Ни одного лица не было открыто в тот вечер : ведь на то это и был карнавал. Атласные ленты, драгоценные камни, многочисленные узоры... На что только не ухитрялись идти дворяне, чтобы именно их маска сверкала ярче прочих! Тем не менее, лишь одна маска в этот вечер выделялась. Лишь один гость был особенным. Возможно, не для всех, но точно для неё. Рука, что тянет её за собой, нежная улыбка и маска синего дракона - то, чем заканчивается каждый раз один и тот же злосчастный сон...
***
Свет от керосиновой лампы падал из спальни в коридор, где раздавались звуки воды. Сидя в ванне и подняв взгляд на стену, Фурина вновь размышляла о своей странной жизни. Ей казалось, что какая-то часть её души была вырвана как-то спонтанно и жестоко. Мысли о карнавале отдавались в её сердце гулким стучанием. Словно колокола на вершине огромной и мрачной башни, они предвещали собой перемены. Пусть сейчас и была середина ночи, молодая аристократка, как только закончила ванные процедуры, отправилась в гостиную, где многочисленные книжные шкафы закрывали собой стены. Горничная тут же затопила камин и осведомилась о ещё каких-нибудь потребностях своей хозяйки, которая ничего более не пожелала, кроме как посидеть в тишине. Тут же пришла огромная серая кошка с зелёными глазами и улеглась на ковёр, спиной к камину. Кошку эту звали "Хиёри" и подарил её один молодой дворянин из страны восходящего солнца - Камисато Аято.
По временам он покидает страну, и надолго может оставаться подле Фурины, а причина одна и не слишком замысловатая - он был влюблён, как всякий юноша. Впрочем, он был на редкость красивым молодым человеком. А его манеры, знатная осанка и безукоризненная родословная - могли бы позволить найти себе спутницу где угодно. Но, как и бывает в любых классических ситуациях, он выбрал ту, что не была к нему столь же склонна.
Камисато оказался не слишком настойчив в проявлениях своих чувств, но всё же давал о них осведомлённость и ждал, пока объект его восхищения ответит тем же. Сидя в окружении книг, Фурина гладила кошку и с улыбкой рассматривала произведения, что подарил Аято. Нельзя было сказать, что он не нравился ей. Но как же не хотелось загонять свои чувства в рамки. Однажды он уже признался ей в чувствах. Именно в ту ночь, что теперь является ей во снах, но лишь отдалённо и отрывисто. Дабы лучше понять героев и ход истории, придётся вернуться не только в ту самую ночь, но и в те события, что происходили до неё. Поэтому, читатель, нам предстоит набраться терпения.
***
Фурина де Фонтен - молодая представительница аристократии - чья красота цветёт и пахнет - может утешить свою тоску лишь тем, чем это делает весь благородный свет, а именно: балы, книги, живопись и много из того, что ей давненько наскучило. Радовать её не переставал лишь давний друг, что был весьма редким экземпляром среди знати, так как всегда поступал Bona fides*. Или, выражаясь словами простыми, - по доброй совести. Положительных качеств у него было даже слишком много. Прямо-таки принц из прекрасной сказки. Впрочем, Фурина и сама была достаточно хороша собой и рядом с Аято чувствовала себя как бы на одной волне. Итак, наш прекрасный принц(?) начинает утро с написания письма. Он уже телеграфировал до этого, извещая о приезде, но задумался о том, какой очередной подарок вручить — а на подарки он, изволю заметить, был весьма и весьма щедр — его фантазия отнюдь не иссякла, но он думал несколько глубже: что именно сможет передать его чувства.
Подарок был готов и Камисато отправлялся в путь. Мы опустим подробности, что описывали бы его долгое плавание в другую страну, а также приезд и скитания в поисках квартиры: ведь уже достаточно знаем о том, как ловко он способен выкручиваться из различных ситуаций. Впрочем , стоит упомянуть, что он также был склонен всё планировать. Поэтому встречи с ним Фурина считала отчасти идеальными, а отчасти и просто приятными. Заходя через главные ворота, юноша глубоко вдохнул свежий аромат знакомого сада и уже знал, что скоро здесь будет располагаться объект его чувств — подарок, что передал бы его истинные намерения даже в тяжёлые моменты. Но вот, на одной из тропинок уже в ожидании стояла светловолосая девушка и, заметив его, радостно улыбалась, на что тот ответил тем же и зашагал навстречу.
— Давно мы не виделись. — нежно говорил дворянин, целуя протянутую ему белоснежную руку. — И впрямь… — Не откажи в любезности принять мой подарок. И на этот раз обрати на него особенное внимание. — взгляд его стал более серьёзным и это несколько напрягло девушку. — Как скажешь, Аято… На тебя не слишком похоже. — Полагаю, мне вскоре предстоит показать себя с другой стороны.На это Фурина лишь легкомысленно рассмеялась, хотя и восприняла всё достаточно серьёзно и уже догадывалась, к чему клонит давний друг. Она взяла протянутую коробку и отнесла в поместье, где уже над чаем и закусками хлопотала горничная, тепло приветствуя гостя.
— Вы давно не навещали поместье, господин Аято, — несколько скромно отметила Лайла, — может быть, Вас привело конкретное событие?.. — тут же опомнилась молодая горничная, — простите мне моё любопытство. — Не стоит, право! — усмехнулся Камисато. — меня и впрямь привело конкретное событие, — его голос стал тише, — интересно, рассуждает ли Фурина так же. — Сказать по правде, моя госпожа хоть и выглядит легкомысленной, но отнюдь не невнимательна. — Да… Об этом я осведомлён со дня нашего знакомства и ещё ни разу не был этим доводом обманут. — Возможно, господин, Вы форсируете события. — вновь отметила Лайла, догадываясь, о чём пойдёт речь. — Ох, это и впрямь может так выглядеть?.. Ну я не собираюсь так далеко заходить. Хочу лишь положить начало. — улыбнувшись, он принялся за чай. В проходе появилась Фурина и, как прежде улыбаясь, горячо извинялась за отсутствие. — А тут ничего не изменилось с моего последнего визита, — отметил Камисато, — это радует. — Соглашусь. — хозяйка особняка также подняла кружку с горячим чаем, слегка отпив.Лайла, вежливо поклонившись, покинула компанию, как бывало обычно, когда двум давним знакомым было необходимо побыть наедине. Осматривая картины на стенах, дворянин слегка вздохнул:
— Такие люди, как я и ты, видели уже всё на свете. К этому нам дали доступ денежные средства и связи с сильными мира сего. Скажи, что могло бы нас удивить? Впечатлить, как это бывало в детстве, когда мы вместе отправились на фестиваль. Когда впервые увидели фейерверк, что оглушал своим шумом округу.Недолго помолчав, светловолосая перевела взгляд на руки собеседника. Длинные пальцы и бледная кожа всегда выглядела несколько эстетично и об этом девушка размышляла каждый раз, когда его видела.
— Меня всегда поражают эти руки, — усмехнулась Фурина вместе с оппонентом, — но, сказать по правде, я понимаю твоё замешательство. В последнее время я стала одной из тех дам, что присутствуют на балах « только для мебели ». Ты прислал мне замечательные книги — я перечитала каждую уже по пять раз. Но… Что-то беспокоит меня в той же степени, что и тебя. — Не желаешь прокатиться на лошадях после ужина? — С удовольствием.И, следуя договорённости, молодые люди, закончив ужинать, тут же отправились блуждать по просторам. Для них подобные прогулки стали приятной традицией, но к ней было невозможно привыкнуть: шелест травы, плывущие облака, и шум реки — это было тем, что никогда не надоедало. Впрочем, и перестало так радовать, как следовало бы. В то время Фурине действительно начало казаться, что она видела всё на свете и даже завидев неизведанное — ей было бы всё равно.
Какая-то апатия точит человека, когда он плавает в роскоши. В этом они с Камисато были абсолютно идентичны. Правда, Аято полагал, что именно в сближении с объектом восхищения познает неизведанное счастье. Добравшись до излюбленного и тихого места, Фурина принялась разбирать небольшие сумки, а юноша привязывал возле реки лошадей. Признаться, то место было прекрасным. Его молодая аристократка любила несоразмерно и даже не полагала, что когда-нибудь вернётся сюда с печалью на сердце. Весной все деревья здесь покрыты белыми цветами, что источают крайне сладкий аромат, но сейчас , осенью, деревья голые, но общей картины это не портило: всё такая же высокая трава шелестела повсюду. Несколько холмов было расположено в, казалось бы, никому неизвестной обители. На одном из таких холмов располагалось дерево, под которым молодые люди привыкли отдыхать. Отсюда же открывался самый красочный вид на рассветы и закаты. Да и в данный момент алые краски расплывались по горизонту, поторапливая светловолосую девушку доставать палатку. Раздвигали палатку они вдвоём, как всегда эта деятельность сопровождалась весёлым и звонким смехом, что перебивали лишь крики птиц, что уже затихали. Разведя костёр и закрепив керосиновую лампу на ветке подле палатки, молодые люди вновь улыбнулись друг другу. Пожалуй, это совсем неподходящее занятие для людей из светского общества и их непременно бы осудили, но кого из этих двоих данное вообще беспокоило? - Никого…
Взяв книгу, Фурина уселась под любимым деревом, заправляя за ухо светлые волосы. Только-только расположив чайник над костром, молодой дворянин мельком разглядывал холодные глаза девушки.
У неё всегда такой загадочный взгляд… Совсем не понимаю, о чём она думает. Сдаётся мне, что совсем не о романе, который читает. Жаль, что она бросила игру на фортепиано — я обожал её экспромт и под него сочинил десятки стихотворений. И все они для неё одной. И про небо, под которым я без неё чувствовал себя одиноким; и про листву, что уносила вдаль наше детство; и про смены времён года, в которых я подолгу не видел тебя… Ты узнаешь всё это обязательно, когда я наконец-то услышу твой ответ. Я мечтаю показать картину, что написал, когда впервые почувствовал под этим деревом, как гулко стучит моё сердце от твоей улыбки. Прочитать тебе стихи, что сочинял каждый раз после наших встреч.
Небольшой листок принесло ветром к ногам Фурины и она, улыбаясь, подняла его, показывая Аято. А он, то и дело, витая в облаках, лишь краснел, совершенно не слыша, что она ему говорит. Никто в жизни не смотрел на неё такими глазами и, замечая подобное, она и сама слегка смущалась, отводя взгляд.
— Фурина. — послышался нежный голос Камисато и девушка поторопилась взглянуть на него.Убирая в сторону книгу, она увидела протянутую руку и приняла приглашение на скромный танец, от которого явно были бы в восторге все белки и кустарники. - как сама выражалась иной раз молодая аристократка.
Под освещение костра и редкие голоса птиц, давние знакомые медленно кружили в тихой обители. Отчего-то в этот раз девушка не поднимала взгляда, а вот юноша не отводил. Закончив танец, Аято приложил её руку к губам и лишь тогда она на него взглянула. Смотрел он не так, как было раньше и тусклые искры огня освещали его уверенные глаза. Он долго держал тыльную сторону руки у губ и, перевернув, аккуратно поцеловал ладонь, на что Фурина вздрогнула, но руки не отняла, что безмерно радовало дворянина.
От этого события между ними повисла длительная тишина и некоторое неудобство, но в остальном ночь прошла беспристрастно, как и было всегда. Вернувшись наутро в особняк, девушка распрощалась с другом в тёплых объятиях, которые на этот раз тоже отличались. Недолго раздумывая, светловолосая немедленно отправилась смотреть подарок Камисато. Спешно взбираясь по лестнице, она заскочила в спальню и, распечатывая коробку, увидела в ней растение, а вместе с ним конверт. Это было письмо. Рассматривая цветы, что образовали собою небольшой шар, она принялась распечатывать конверт.
«Дорогая Фурина, эти цветы называются «Гортензия» , они весьма популярны в моей стране, но самое главное — их смысл. На языке цветов они означают «Вспомни обо мне». Наверное, это несколько эгоистично, но я по-настоящему хочу, чтобы вспоминала обо мне почаще. Цветы довольно-таки капризные, поэтому убедись, что садовник отнесётся к уходу за ними с особенным вниманием: ведь для меня это значит действительно многое. Не цветы, а твоя память обо мне через них. Ну что же, по правде говоря, я не собирался писать лишь о цветах. Как ты уже догадалась, в этот раз я прибыл по особенному событию, невзирая на множество дел у себя. Я имею честь пригласить тебя на Осенний карнавал у водопада, о котором, я уверен, ты уже наслышана. Подробности мы обсудим в случае твоего согласия. Навеки твой Камисато Аято. »
Его размашистый почерк Фурина знала очень хорошо и недолго думала над предложением. Хотя и понимала, какой посыл хотел донести до неё Аято. Правда, её ответ был весьма краток и содержал в себе лишь согласие, которому, впрочем, юноша был даже излишне рад. Таким образом у них оставалось несколько дней, чтобы подготовиться к карнавалу. Портные спешили смастерить изысканные наряды, дамы и джентльмены всей округи были заняты лишь выбором украшений и атрибутов. Итак, пришло время заветной ночи. Отчего-то Фурина нервничала, хотя и полагала, что в такое мероприятие волнуются все.
Множество украшенных карет направлялись к месту торжества и в одной из таких ехал Камисато, очарованный красотой своей спутницы, что была одета в наряд, напоминающий своим дизайном волны океана. Вставки из белых камней сверкали в синеве, плавно переходя к контрасту белого цвета, напоминающего морскую пену. Маску она предпочла белоснежную, также с элементами волн по краям. Камисато же, предпочитая обычно белые цвета, в этот раз оделся практически во всё чёрное. И маска его была - чёрный лис, в традиционном стиле напоминала собой маску кицунэ с золотыми узорами.
Гвалт от торжества уже раздавался по округе и фонари отражались в стёклах кареты. Надо признать, что наша пара слегка опоздала и на карнавале уже звучали мелодии, под которые гости спешили начать кадриль.
Итак, Камисато с Фуриной присоединились к торжеству в зале с закусками, подумав, что после длительной поездки не помешает восстановить силы перед танцами. С самого выхода из кареты вокруг то и дело мелькали самые различные образы: белые домино, маски в виде бабочек, сказочные узоры на плащах... Глаза разбегались.
Сама не отдавая себе отчёт в действиях, голубоглазая выпивала один бокал шампанского за другим. Заметив подобное, Аято тут же принялся её останавливать.
— Эй, всё в порядке?.. — Это будет самая лучшая кадриль... — бурчала девушка, падая на спутника. — Ох, это плохо... — дворянин волновался, — никуда не уходи, ладно? — он аккуратно коснулся пальцами её подбородка, поднимая взгляд на себя. — я сейчас вернусь. — А куда ты, мой преданный... — Фурина задумалась, - а кто ты для меня, кстати?.. — эти слова несколько задели за живое юношу, но она продолжала, — так, а куда... Уходишь? — Схожу за Лайлой, она осталась у главных ворот.Немного встревоженный, он всё же покинул спутницу, которая с потерянным взглядом рассматривала тот сказочный мир, в который попала этим вечером.
Ведомая каким-то загадочным обстоятельством, Фурина отошла в сторону от сонма гостей и стала идти вдоль стены, покрытой декоративными лозами. Свежий ветер слегка трепал её волосы, а лунный свет остановился на какой-то высокой фигуре в конце стены.
Музыка уже не звучала в её ушах и внезапно для себя она ощутила на лице капли дождя. Подняв голову, она убедилась, что небо ясное и её удивили эти капли. Она вновь перевела взгляд на таинственого оппонента, который уже успел повернуться к ней.
Длинные белые волосы были убраны назад и это позволяло лучше разглядеть незнакомца. На нём была тёмно-синяя маска дракона и при движении на кончиках сверкали голубые сапфиры. И глаза его - светлые, с узкими зрачками, внимательно наблюдали из-под маски.