You got me you got me good...

      — Ньют, подай воду, — крикнул парень, сидя на диване. — Когда там Томас придет?       Галли отложил ноутбук в сторону и осмотрелся по сторонам.        — Минхо? Дуй сюда, глянь.       При упоминании их общего друга, который ушел пару часов назад обсудить райдер к организаторам их завтрашнего концерта, Ньют оживился.       Ньют и Томас дружили со средней школы. Ходили вместе на занятия и домой, зависали на улице, сидели друг у друга в гостях и веселились. Уже в десятом классе, когда их обучение разделяли на профили и добрая половина класса ушла, а Ньют и Томас остались вместе, они познакомились с новичками. Это были Минхо и Галли.       Сейчас они сидели в студии и пытались записать первый куплет новой песни, которую Томас не может дописать уже несколько месяцев. Минхо устремился на диван к Галли и заглянул в ноутбук.       — Я свел дорожки, послушайте.       Из динамиков послышалась песня, которую они только что записали. Ньют задумался и поневоле начал отстукивать по столу ритм своей партии на электрогитаре. Бархатный, чуть хрипловатый голос Томаса постепенно наполнял комнату. К концу песни Ньют опомнился и перекинул через комнату бутылку воды.       — Спасибо, — сказал Галли, поймав ее в воздухе. — Ньют, как думаешь, гитара не слишком?       — Я думаю, она шикарна, — усмехнулся блондин.       — Галли, утяни тут тарелки, даже мне по ушам бьют.       Входная дверь с грохотом распахнулась и также отлетела обратно. Все трое переглянулись с усмешкой между собой.       — Томми, что такое тебе сообщили? Они не смогут предоставить нам завтра апельсинов? — усмехнулся Ньют. Сзади послышался смешок Минхо, который шел к Томасу, чтобы забрать пакет с продуктами. Ночевать они явно останутся в студии.       — Очень смешно, — раздраженно бросил Томас, передавая пакет Минхо. — Нет, вы не поверите, что они мне предложили! Да это даже предложением сложно назвать. У меня тупо не было выбора отка…       — Поподробнее можно как-то? — прервал друга Галли. — Давай, Томас, ближе к сути.       — Я завтра пою с Тимом, — отрезал он.       — Как это: «Я завтра пою с Тимом»? — переспросил Ньют.       — Так и пою, открываю рот у микрофона! — вспылил Томас.       — Ну хорошо, что хоть у микрофона, а не…       — Минхо! — заорал Томас, под глухие смешки друзей. — Ну, ахуеть! Поддержали! Томас упал на диван.       — У нас с ними через две недели конкурс, к которому мы готовимся все это время, а они наши главные конкуренты, странно, не кажется?       — Ты меня спрашиваешь? Что я должен был им ответить. Они просто фит предложили.       — Фит их же трека? Что? — спросил Галли.       — Ну или коллаб, называй как хочешь. Предложил с ним его песню спеть.       — Какую?       — Да какая к черту разница. Эти амберовцы пригласили их на «наш» концерт в качестве подарка, а я только сейчас об этом узнаю, уже все билеты распроданы, супер. Первую песню я исполняю с ними. Потом они уедут в тур на неделю, как раз перед конкурсом, — пояснил Томас.       — Странно, ну ладно, — сказал Галли. — Пару раз тогда прогоним программу завтрашнюю и спать.              На концерт они поехали по отдельности. Минхо с Томасом задержались, собирая оборудование и прочие вещи.       Группа Тима уже была на месте и разыгрывалась перед концертом. Проходя мимо их гримерки, Ньют остановился и посмотрел на парня. Тим сидел, как и всегда с сигаретой во рту, бормоча что-то под нос, гитара болталась на ремне, а по всей гримерной валялись разбросанные фантики от конфет. Усмехнувшись про себя, Ньют зашагал дальше по коридору. Обустроившись в комнате, они с Галли обсуждали концерт.       — А вот и мы! — крикнул Томас, кидая в Галли пакет с его одеждой. — Переодевайтесь. Ньют!       Ньют оторвался от телефона и встал, чтобы взять пакет, взглянув на Томаса, как тут же замер, держа свои тонкие бледные пальцы, которые еле заметно подрагивали, в сантиметре от пакета. Томас выглядел ослепительно в одной черной майке, широких джинсах, которые уверенно держались чуть ниже талии без ремня, в массивных черных ботинках, с подведенными черными глазами, с россыпью блесток под глазами, имитируя слезы и серебряной цепочкой на шее. Ему не хватало только волосы намочить.       — Ньют! Ньют! — заговорил Томас, встряхивая друга за плечи, вытаскивая из своих мыслей, — ты чего, волнуешься? Все нормально будет, брось.       Все это время Минхо и Галли наблюдали за взглядом блондина и странно переглянулись между собой. Томас отдал пакет Ньюту и хлопнул по плечу, усаживаясь напротив него на диван.       Минхо, который подсчитывал конфеты сверяясь с райдером, присвистнул.       — Эй, хватит там бананы пересчитывать, боишься, что тебя обсчитали и не забрали у детей из Африки все бананы? — крикнул Галли с другого конца комнаты.       — Во-первых не бананы, а конфеты, — сказал Минхо, после чего ехидно улыбнулся, поворачиваясь на Ньюта, который так и остался стоять посреди комнаты с пакетом в руках, — а во-вторых сегодня наш Ньют снова будет краснеть! — Стоя полубоком, Ньют чувствовал взгляд Томаса на себе.       Ньют лишь недовольно посмотрел на азиата, а потом на Галли, который продолжил за друга:       — Да, в прошлый раз Томас облапал нашего Ньюта, что чуть ли его не…       — Так, все, я убираюсь отсюда, — сказал Ньют и пошел переодеваться в туалет, слыша сзади, как Минхо, Галли и Томас взорвались смехом по очереди.       Ньют уже привык к тому, как Томас чуть ли не как обезьяна на пальме висит на нем каждый концерт. Он уже привык и к тому, что все думают, что они пара. Да, Ньют явно чувствует что-то большее к брюнету, но вот сам Томас… Ньют встряхнул головой, чтобы не думать об этом. Сегодня нужно лишь отыграть на максимум, а потом они обязательно оторвутся вечером, Минхо снова будет смеяться над пылающими ушами Ньюта на сцене из-за Томаса и начнут полную подготовку к конкурсу.       Ньют начал по очереди доставать одежду из пакета, которую отдал ему Томас. И где он это откапал? Ньюту стало не по себе. Такая же черная майка, как у Томаса, свободные черные штаны с большими карманами, берцы, черные перчатки без пальцев и тоненькая веревочка, вероятно на шею. Ньют застегнул ее, выглядел как чокер, но слишком тонкий.       Минхо и Галли еще не переодевались. Они спорили с Томасом о том, что тот загоняет темп в одной из их песен. Ньют толкнул ногой дверь гримерки и направился за своей черной кофтой, которую он оставил на диване. Осмотрев диван, он ее там не нашел, спор друзей прекратился. Ньют развернулся на сто восемьдесят градусов и посмотрел на ребят, которые уставились на него.       — А вот и наша принцесса! — усмехнулся Минхо. — Том, можно я сегодня на твоем месте побуду, хочу на Ньюте тоже повисеть!       Блондин выругался и выхватил свою кофту из рук Галли, который только и поддакивал Минхо, и взглянул на Томаса, выгибая бровь.       — Что молчишь? Заткни его уже или тебе это нравится?       Томас пристально смотрел Ньюту в глаза, потом проехался по нему скользящим взглядом сверху вниз и обратно.       — Нравится, — усмехнулся Томас.       В комнате воцарилась тишина.       — Нравится… — повторил в пустоту Ньют. Он совсем не это имел в виду. — Замечательно. Что ж… — Ньют замахнулся кофтой и с размаху ударил ей Минхо. Молния кофты прошлась как раз по лицу. Азиат с громким смехом подпрыгнул со стула, схватил пакет с одеждой и убежал. Галли рассмеялся, но резко замолчал.       — Ты тоже слов не понимаешь, да? — нахмурился Ньют и уже замахнулся кофтой, но Галли резко встал, выставив перед собой руки.       — Все-все, спокойно, Ньют. Ухожу, ухожу, — хихикая, прихватив пакет, он направился к двери. — Но я бы все-таки на месте Томаса…       Договорить Галли снова не успел. Ньют не выдержал и схватил яблоко, которое лежало под рукой, кинул в уже закрывающуюся дверь и плюхнулся на диван. Чувствуя на себе взгляд, Ньют резко повернулся.       — Что?       — Ничего, — ответил Томас и продолжил смотреть на блондина.       — Как думаешь, Тиму что-то надо от нас или это действительно подарок для фанатов?       Видимо Томас совсем не это ожидал услышать от Ньюта и устремил свой взгляд в потолок.       — Не знаю, Ньют. Возможно, они хотят нас прощупать, точнее меня. Как я веду себя на сцене и все в этом духе. А, возможно, я себя накручиваю и из-за этого немного волнуюсь.       — Не приживай, Томми, я буду рядом.       Томас взглянул на друга, поджал губы и кивнул, расплываясь в ухмылке. Ньюту она совсем не понравилась.              Секунда и зал взорвался новым наплывом криков, когда после группы Тима вышел Томас и встал рядом с вокалистом на аванс сцены. Без какого-либо прелюдия, когда толпа утихла, барабанщик застучал палочками и концерт начался.       Ньют, Галли и Минхо стояли за кулисами. Блондин наблюдал за Томасом, улавливая каждое его движение и каждый мимолетный взгляд. Он смотрел на него и не мог оторвать глаз. Он восхищался каждой взятой нотой, каждым словом своего друга и понимал неизбежность очевидного. Понимал то, что любит его до безумия и желает тонуть в этом чуть хриплом голосе. Ньют не мог оторваться от его рук, которые перебрасывали микрофон из руки в руку, за его телом, которое двигалось в такт музыки, за его лицом, таким прекрасным и уже родным. Яркие прожектора освещали двух вокалистов красным цветом. От красоты Томаса у Ньюта вело колени и даже сбивалось дыхание. Бабочки порхали в животе с молниеносной скоростью. Ньют любовался Томасом. Конечно, это не укрылось от глаз друзей. Пока Ньют витал в своих фантазиях, группа Тима уже прощалась, а Томас направился за кулисы.       — Ну как? — спросил запыхавшийся Томас у ребят, смотря то на Минхо, то на Галли, словно совсем не замечая Ньюта. А он и правда его не замечал, потому что Ньют спрятался за спиной Галли, не желая смотреть в газа Томаса. Он боялся, что они выдадут его с потрохами. Томас выглянул из-за плеча Галли и посмотрел на Ньюта.       — А ты у Ньюта спроси, — тихонько посмялся Минхо. Ньют пихнул того вбок и посмотрел на Томаса. Его чуть влажные волосы, темные и бездонные глаза, малиновые, приоткрытые губы…       — Ньют! Да что с тобой такое сегодня?! — Томас встряхнул друга за плечи.       — Ясно как день, — сказал Минхо.       — Томми, это было великолепно, — наконец развис Ньют. — В том же духе?       Томас мягко улыбнулся и посмотрел на всех ребят.       — В том же духе.       — Вперед, — крикнул Галли, — порвем зал!              Ньют весь вспотел, песня за песней. Он играл, отдавая всего себя не то залу, не то Томасу. Он уже не понимал. Ньют с быстрой точностью перебирал струны, его длинные пальцы с бешеной скоростью носились по грифу, зажимая ноты. Пару раз Томас проходил рядом с Ньютом, проводя своими руками по этой чертовой верёвке на шее. Ньют уже тысячу раз пожалел, что надел ее. Если для Томаса это был лишь повод завести зал, то для Ньюта это была большая проблема, но пока ничего страшного не произошло. Минхо стучал по барабанам так, что, казалось, это его последний концерт.       В момент, когда слова песни уже закончились, а Минхо и Ньют доигрывали свои партии, Томас подбежал к Галли и что-то начал ему объяснять, активно жестикулируя руками. Пока Томас пил воду, Галли с недовольным и даже шокированным видом что-то громко говорил ему, крутя пальцем у виска. Единственное, что услышал Ньют и Минхо от Галли, брошенное вслед Томасу, было:       — ...это не профессионально!       После последней песни их репертуара, Ньют выдохнул. Противореча самому себе, Ньют признал, что его даже расстроило, что Томас всего пару раз за весь концерт провел своими пальцами только по этой веревке. Он подошел к Минхо и взял у него бутылку воды. Ожидая от Томаса фирменное прощание, он услышал совсем другое и прыснул водой прямо на Минхо. Томас запрыгнул на ящик.       — Хей, ребята, вы же хотите услышать то, что еще не слышал ни один человек на планете?       Толпа завизжала.       — Отлично! Тогда мы готовы представить вам нашу новую песню!       Минхо и Ньют переглянулись и уставились на Галли, которой стоял ближе к Томасу, тот лишь пожал плечами и покрутил пальцем у виска.       — Минхо, ты готов? — спросил Томас в микрофон.       Минхо махнул рукой из-за барабанной стойки и толпа снова завизжала. Томас в это время уже стоял рядом с Ньютом.       — Какого хуя, Томми? Что ты творишь?!       — Чего завелся? Ньют, все нормально!       — Нормально? Мы сегодня еле первый куплет свели, а я даже текст песни полностью не слышал.       Томас как-то по-особенному улыбнулся.       — Сейчас услышишь. Ты справишься, Ньют. Мы справимся, — ухмыльнулся Томас.       Томас подошел к краю сцены, приложил указательный палец к губам, глядя в зал.        — Я писал эту песню всего лишь два дня. Слова из меня лились сами. Я вложил в нее всю свою душу, посвящая одному самому прекрасному человеку на земле. Я просто не представляю своей жизни без него. Считайте это признанием.       В этот момент внутри Ньюта что-то разбилось, полетело вниз и вдребезги разлетелось. Конечно. Ньют был ужасно зол на этого парня. Он обманывал их все это время, что писал песню несколько месяцев. За два дня! Подумать только. Но зачем? Зачем было скрывать? Ньют уже предвкушал, как наброситься на Томаса и выбьет все ответы из друга.       Последние слова Томаса задели Ньюта за живое. Минхо глянул на него, потом на Галли и что-то сказал басисту одними губами. Галли устремил свой взгляд на Ньюта. Они пересеклись. Блондин не понимал, замешательство или сожаление видит в его глазах, но ему было все равно. Делать было нечего. Ньют прекрасно помнил свою партию. Переглянувшись с Минхо, он взял гриф в руку.       Они вступили одновременно, по залу мгновенно растеклась тягучая мелодия. Одновременно грубая и нежная, ужасно интимная и личная. Ньют не мог оторваться от Томаса. У брюнета изменилось настроение под песню так резко, что у Ньюта перехватило дыхание. Ньют не мог терпеть эту пытку, пытку над ним. Не мог терпеть эту игру Томаса. Зачем нужно было разыгрывать весь этот спектакль? Ньют не понимал. Томас развернулся спиной к залу и посмотрел на Ньюта. Блондин смотрел на его приоткрытые губы, мокрые и растрепанные волосы, ресницы, которые легонько дрожали. Он видел до безумия красивого, горячего, сексуального Томаса и… он хотел ударить его. Ударить его так, чтобы разбить костяшки о его лицо или же накинуться и поцеловать. Его сердце скулило. Скулило от боли, от слов Томаса, которые он произнес всему залу. Не рассказав ему, своему лучшему другу, о том, что у Томаса кто-то появился. Ньют ощущал себя преданным. Преданным и разбитым. Раненным в самое сердце.       Выглядывая из отверстий в перчатках, длинные пальцы Ньюта забегали по грифу. Он смотрел пристально на Томаса, пока тот не открыл глаза и запел.       I don't like anyone better than you, it's true       Взгляд темных глаз был устремлен к Ньюту. В глазах блондина всплыло непонимание, а на лице выразилось изумление. Ньют боялся подумать о том, что эти строчки о нем. Нет. Не может быть.       Томас начал медленно приближаться к Ньюту.       I'd crawl a mile in a desolate place with the snakes, just for you.       Томас обошел вокруг гитариста и встал сзади, положив одну руку на талию блондина. Он приблизился к уху Ньюта и волной горячего воздуха прошептал в микрофон.       Oh I'm an animal hand me a tramadol gimme the juice.       You are my citadel you are my wishing well my baby.              Ньют чуть было не сбился, но его пронесло. От близости Томаса ноги подкашивались, а самого Ньюта словно медленно размазывали по полу. Томас провел рукой по насквозь мокрым волосам Ньюта и взъерошил их. Томас был готов навсегда остаться в этом моменте. То, каким перед ним предстал Ньют, невозможно было даже описать. В тусклом свете прожектора, с мокрыми, взъерошенными Томасом волосами, в черной майке, открывая вид на руки блондина. На его выступающие вены и длинные пальцы, которые словно летали, перебирая струны. С этой чертовой веревкой на шее. Томас очень сильно удерживал себя от желания утянуть за нее Ньюта со сцены, от всеобщего обозрения, лишь бы только ему видеть эту слишком горячую картину. От их тел буквально исходил жар.       I used to like liquor to get me inspired.       Сердце Ньюта пропустило удар. По телу уже давно бегала стая мурашек. Томас обошел Ньюта, провел пальцами по нитке, оттягивая ее и пропел почти в самые губы.       But you look so beautiful, my new supplier.       Ньют уже не мог смотреть на Томаса и думать о чем-то. Он лишь надеялся, что это не часть игры Томаса. Что он не кукла для развлечения зрителей в его руках.       'Cause I'm already high enough       Словно отвечая на этот немой вопрос в глазах Ньюта, Томас пропел:       You got me you got me good       Удар.       I'm already high enough       Еще один.       I only, I only, I only got eyes for you                    Ньют просто не верил. Он настолько обезумел от желания. Желания завладеть его губами, его телом, его душой. Зал разразился диким визгом, который вывел Ньюта из транса. Он же машинально перебирал пальцами струны и смотрел лишь в глаза напротив.       Опустив руки после последнего аккорда, Ньют зажал лицо Томаса в ладонях и смотрел на него.       — Дурак… Какой же ты придурок, Томми…       Томас выключил микрофон и бросил его на пол.       — Ньют, я… — глаза Томаса забегали по лицу блондина.       — Я тоже люблю тебя, Томми, — сказал Ньют и накрыл его губы. Ньют почувствовал, как Томас ответил на поцелуй и отстранился. Они уже не обращали внимания на то, что на них смотрят тысячи взглядов и визжат. Томас уткнул нос в шею блондина.       — Ты покорил меня, Ньют, — прошептал Томас горячим воздухом в его ухо и потянул за кулисы.       Галли обматерил Томаса за то, что теперь им с Минхо осталось краснеть за них и прощаться с публикой.       — Досмеялся, — злобно проговорил Галли шокированному Минхо. — Громче всех орал, что тебе все «ясно как день». Вперед.