***
Дверь закрывается. Тяжело дыша, Тарталья скатывается на пол. Бок колет. Кажется, от бега рана снова открылась. Нужно обработать. Нужно встать. Нужно. Нужно… Эх, сил нет. Задушенный хрип оглушает тишину комнаты. Трясущаяся рука хватается за ткань в области сердца. Горькие слезы, больше не сдерживаемые ничем, позорно скатываются, впитываясь в ткань брюк. За что? Почему именно он оказывается в этой ситуации? Аякс часто слышал, что первая любовь самая болезненная. Но не думал, что это коснется и его. Он помнит встревоженный взгляд Кати, который поймал, когда взбегал по лестнице. Но что он может ей сказать? Она пыталась предупредить его, просила быть осторожным, умоляла не лезть на рожон. Он не слушал её, не хотел даже слышать. И где он теперь? Жалко дотлевает, хотя так стремился ярко сгореть. Как теперь быть? Уехать? Нет, вернут в наказание за проигрыш. Уж Синьора-то всем похвастается, какой одиннадцатый Предвестик жалкий на самом деле. Избегать? Как? Он же Архонт, он везде почувствует. Черт, а что если теперь за ненадобностью, за месть, за что-угодно — кто знает этих богов — он решит убить его? Черт, черт, черт! Страх застилает другие чувства. Чайльд давно так не боялся. В бездне не было на это времени. Либо ты, либо тебя. А потом просто не находилось таких противников, с которыми нужно было биться до дрожи в коленях, до прикушенного языка, лишь бы остаться в сознании, до тихого дыхания смерти в затылок… Но резкое осознание вырывает его из бездны. Это же Моракс… Если бы он хотел, он бы его уже убил. Но все-таки не стоит его дразнить… Решено. Быть хорошим мальчиком и не попадаться на глаза. Все, лишь бы выжить, а затем дать реванш. Кривая усмешка украшает измученное лицо. Он так просто не сдастся. Только не после такого унижения.***
Чжун Ли встревоженно всматривается во тьму. Ночь уже давно укутала гавань в своей колыбели. Спектакль закончен, но почему же так горько на душе? Он думал, что наконец-то обретет внутренний покой, но то, что он чувствует сейчас, совершенно противоположно покою. А все из-за несносного мальчишки! Эти рыжие кудри, в которых на свету уже прослеживалась легкая седина, эти бездонные голубые глаза, оживающие лишь в кровавой битве или при упоминании любимой семьи, эти впалые от забывчивости обладателя щеки, эти искусанные в волнении губы; тонкие запястья, по которым и не скажешь, что этот человек владеет всеми видами оружия, словно подростковая, еще угловатая фигура, и этот чертов участок нежной кожи, не скрытый серым камзолом, — все это не давало покоя. Дракон внутри сходил с ума. Как тысячи лет назад, он хотел взять его, забрать от всех остальных и укрыть в тайной пещере, как новое сокровище. Дракон желал, Моракс хотел, но Чжун Ли не мог. В начале вспоминался долг перед гаванью, потом сердитые глаза Гуй Чжун, а затем доверчивая улыбка самого Чайльда. Он просто не мог самовольно обречь его на бесконечную золотую клетку. Почему мальчишка сбежал? Все же было хорошо… Да, неприятно, что его использовали, но это же не повод вести себя так. Чжун Ли раздраженно нахмурился. Он точно знал, что нравится Чайльду. Тот очень неумело скрывал свои чувства. Это льстило. Это возбуждало. Первый, он был первым для него и будет во всем. Осталось лишь дождаться. Раздвоенный язык скользнул по губам. Глаза опасно прищурились. Он дождется.***
Ну, поехали. Сжимая в зубах ремень, Чайльд пытается обработать рану. Третья форма всегда забирает слишком много, но она того стоит. Отражение в зеркале удручающе болезненное. Кажется, у него добавилось седых прядей. Интересно, сколько раз он еще сможет это сделать? Сколько раз ему удастся избежать смерти? Ха-ха. Истеричный смех вырывается наружу, кто же знал, что Итэр такой интересный… А каково же сражаться с самим богом? Теперь ясно, почему Чжун Ли так бегал от дружеского спарринга. Кровь повсюду. Лопнувшие капилляры глаз, разбитая губа, рассеченная бровь. Рванная рана на боку, ушибленная голень, боль по всему телу. Как же он надеется, что у него нет внутренного кровотечения… Будет обидно, если он завтра вдруг не проснется. Тоня точно расстроится. А Тевкр? Только ради них он должен продержаться. Про отца он даже вспоминать не хочет… После его возвращения оттуда, откуда другие не возвращаются, он стал видеть в нем лишь монстра. Да, Аякс дрался, да, наслаждался этим, но это же не делает его монстром? Правда ведь? Но сейчас, смотря в свое отражение, он не видет никого, кроме монстра… Вдох. Выдох. Последний рывок, и мягкая постель встречает с распростертыми объятиями. Наконец-то он может… Тихое сопение обрамляет тишину. Завтра будет новый день.***
Чжун Ли широкими шагами мерит комнату, как загнанное животное, ходя из угла в угол. Нужно придумать новый план. Теперь его сдерживают лишь собственные принципы и Царица… Царица… А что если пойти через нее?.. Нет. Тарталья тогда точно не подпустит. А видеть его опустошенные глаза — хуже смерти. Как же тогда? Дракон останавливается. Прикрывает глаза и безнадежно выдыхает. Поздний час. Время готовиться ко сну. Он снимает пальто, что некогда создал его близкий друг. Размеренно расстегивает манжеты, закатывает рукава рубашки. Что же. Легкая усмешка появляется на лице. У него есть время решить. А пока он будет присматривать за Тартальей. Он уже никуда не денется. На запястье виднеется узор Небесного Кита…