Альтернативная зарплата

Мой министр был просто невыносим, когда дело касалось отчетов и всего такого прочего. Сивиджин в один наноклик превращался из более-менее адекватного министра, которому даже было не чуждо чувство юмора, в чопорного ворчливого старикана. — Переделай, — я смотрю на него в упор и хочу врезать. Ну, Праймус Всемогущий, конец цикла, а я, вместо прямых обязанностей — охранять бампер главного казначея — сочиняю отчеты! — Что не так? — закатываю окуляры, вчитываясь в дапад. Вроде бы все по уставу, даже шрифт и отступы везде раз пятнадцать перепроверил, но нет, снова ловлю на себе уничижительный взгляд начальства. — Ты пропустил четыре квитанции. У меня из-за тебя не сходится бюджет, — ворчит он и утопает в горе других планшетов. Их голубовато-неоновый свет отпечатывается блеклыми пятнами на белоснежном Сивиджине, и я невольно сглатываю. Мой министр даже в таком незавидном амплуа выглядит словно с картины. Я засматриваюсь на его тонкие запястья, украшенные легкими вмятинами от их бурной деятельности с Мегатроном, ловлю каждое выверенное и плавное движение его кистей и напряженных плечей. Да, Сивиджин уже порядком вымотался под конец цикла. — Тц, — раздраженно бухчу ему что-то о том, что пора бы быть чуточку снисходительнее к необразованному мне, но Сиви удивительно стойко выдерживает мой бубнеж, откладывая в сторону стилус. — Закончил? — Нет, почему я должен выполнять ту работу, за которую мне даже одного кредита не платят? — я отхожу к стеллажам в поисках многострадальных ужасных квитанций. — Потому что я не справляюсь, а бюджета никто не выделил на нового работника, — терпеливо поясняет этот элегантный дед. — Так вы ж министр, возьмите и выделите, — я жестко туплю в этом плане, а Сивиджин устало трет свои лучистые голубые линзы и встает. Он на шлем выше меня. Это порядком подбешивает. — Думаешь это так просто? У нас четверть населения живет в бедности, я не могу так разбрасываться кредитами. Я складываю манипуляторы на груди и выжидающе смотрю на Сиви. Он подходит к окну, курит новоприобретенную трубку, соблазнительно обхватив ее тонкими истерзанными губами, а я, как последний идиот, млею от этой придурковатой картины. Сивиджин очень гордая паскуда, которая не упустит шанса поглумиться надо мной. Я знаю, как министр относится к коннекту, знаю и сжимаю кулаки до боли, потому что хочу его ужасно. Особенно, когда он злится на меня. Сивиджин всегда хмурится, а мне хочется увидеть вместо намертво прилепленного к нему недовольства то самое выражение его лицевой, какое видит Мегатрон. — Тогда я ничего переделывать не буду, — швыряю ему на стол планшет. Сивиджин изгибает оптогрань, опасно наклоняясь ко мне. — Повтори? — я опасливо поглядываю на дверь, прикидывая, как быстро мне удастся смыться от чужого гнева. Начальство же бить нельзя, еще посадят на пожизненное, и кранты. — Без оплаты ничего делать не буду. — У меня нет с собой кредитов, — это так похоже на Сиви, что я невольно ухмыляюсь. — Так можно и натурой, — ляпаю с горяча и сразу же панически «ойкаю», потому что у министра ошалевший взгляд. Вот за такое мне точно отрежут глоссу. Или уволят. Второй вариант был бы предпочтительнее. Сивиджин нарочно медленно обходит стол, опирается бедром об угол. Я безотрывно слежу за его шуршащей накидкой, что соблазнительно приоткрывает серво. Мой министр знает о том, что он чертовски горячий. Для деда конечно же. Сиви тянется к серебристой броши, что скрепляет накидку на его груди. Вмонтированный в украшение редкий красный энергон переливается под лучами холодной звезды. Щелкает замок, и министр бережно складывает ткань на стол. У Сивиджина корпус еще старой модели, без особых заморочек и каких-либо шипов или колес, потому что т-шестерни у начальника нет. Я все это время стараюсь заглушить работающую на полную мощность вентсистему. — Прошу, — он, будто издеваясь, разводит манипуляторы в стороны, слегка склоняя шлем. Думает, я трус? Думает, не смогу с ним совладать? Единственное наше различие в том, мой дорогой министр, что у вас напрочь отсутствует чувство стыда. Поэтому я стыжусь за двоих, отводя окуляры от чужих изгибов. — Вы не в себе, — декларирую ему, в два широких шага преодолевая расстояние и впечатывая министра в шкаф. Сивиджин все еще смотрит на меня упрямо, но в этой тотальной голубизне я вижу каплю нужной мне эмоции. Он засомневался в себе! Сиви хочет мне что-то сказать, но я не выдерживаю и сдавливаю его горло, опуская высокого идиота на уровень своей оптики. Министр издает невнятный стон, когда я впиваюсь в его приоткрытые губы. Что, Мегатрон никогда тебя не целовал, да? Сивиджин пытается от меня избавиться, но я пускаю мощный разряд куда-то в спину и попадаю точно между гладких сегментов. Мой министр вздрагивает, еще сильнее приоткрывая приемник, куда я нагло лезу глоссой, кусаю дентами его нижнюю губу, оттягиваю и с вожделением гляжу на белоснежного меха. Сиви пытается привести в порядок вентиляцию, но я резко швыряю его на захламленный стол. У меня нет сил терпеть это надменное и гордое выражение лицевой. Казначей неприятно бьется об угол, выгибаясь в спине, чем я сразу же пользуюсь, подхватывая его под бампер и разводя шире серво. Сивиджин смотрит на меня в какой-то степени сурово и с толикой страха. — Открывайте, — стучу ему по порту и терпеливо жду, пока министр соберется с силами. А пока занимаю себя вылизыванием чужих выступающих серых шейных магистралей. Стенки у них тонкие и под моими дентами легко рвутся. Я глотаю его топливо, горькое и горячее, размазываю по корпусу, чтобы затмить эту идеальную белизну. Сивиджин тихо стонет, подставляется под мои манипуляторы и открывает порт. Я сразу же переключаюсь на него, глоссой проникая внутрь, ловя каждую каплю полупрозрачной смазки. — Аарон, прекращай заниматься ерундой, — слышу его отчаянную мольбу и усмехаюсь сам себе. Кажется, кому-то очень невтерпеж получить желаемую разрядку. Кто я такой, чтобы отказывать начальнику? Я разгибаюсь, рассматривая результат своей работы. Сивиджин прерывисто вентилирует, закусив губы, и трясущимися манипуляторами пытается удержаться на столе, пока его бедра обхватывают меня. Теперь понимаю, чем так увлечен этот гладиатор. Этим несчастным, требующим коннектор, взглядом, тонкой полоской энергона на подбородке и узким портом. Сиви протяжно стонет, когда я медленно вхожу в него чувствуя, как растягиваются тугие стенки порта и как внутри моего министра тепло. Беру его сначала медленно, давая привыкнуть к своим размерам, но министр любит боль. Он просто плавится от того, как ужасно грубо я его душу, проникая пальцами между магистралей и пуская внутрь разряд. Я знаю, что на следующий орн у него будет ужасно жечь горло, и от этого меня грызет незваная совесть. — Жалеешь меня? — Сиви постанывает, опуская окуляры на свой порт, в котором медленно скользит мой коннектор. Я бессвязно мычу ему на аудиосенсор. Нельзя быть таким… таким идиотом! Ускоряюсь, вжимая начальника в стол, ловлю взглядом малейшее изменение на его лицевой, и понимаю, что он успел перезагрузить систему. Уже? Сивиджин, оказывается, очень чувствительный мех. Я с легкостью переворачиваю его на брюшные пластины, и вновь вхожу на полную длину. В этот раз двигаюсь внутри него резко, отрывисто, царапая слегка его бедра, и выпускаю горячий обжигающий воздух ему в затылок. Мне так хорошо давно не было, чтобы хоть кто-то принимал меня так легко и податливо, и с таким желанием смотрел на меня. Сивиджин цепляется за мой манипулятор, терпеливо слушая хрипы. — Ладно, — сдаюсь я, проникая еще и пальцами во влажный порт. Министра трясет от настигшей нас обоих разрядки. — я переделаю отчет. — Рад это слышать, — отзывается где-то подо мной начальник.