Обоюдного счастья

Помнишь, тем летом выдался безумно дождливый июнь, почти каждый день внезапно начинался ливень, который мог идти сплошной стеной несколько часов, застигнутые врасплох люди растерянно пытались укрыться от нескончаемых капель под козырьками ближайших зданий, пока в небе сверкали молнии, сопровождаемые раскатистым громом. Мы с тобой тогда еще совсем мало общались, лишь украдкой бросая друг на друга взгляды в ресторане, но меня переполняет уверенность, что если у тебя и были ко мне когда-то чувства, то зарождаться они начали именно в тот период.

***

POV Марьяна Пальцы привычно чиркнули колесиком зажигалки, дрожащий от ветра огонек поджег кончик сигареты, от которой сразу же пошел дым прямиком в обтянутое свинцовыми тучами небо. С той ночи, когда Райдос попросила провести игру в покер, прошла целая неделя, каждую смену мой взгляд непроизвольно цеплялся за почти всегда пустующий дальний угол ресторана. Но ближе к ночи, когда за окном мелькал педантично паркующийся черный джип, а несколькими минутами позже в вестибюль заходила Виктория Германовна, раздражение досадливым комком скапливалось в груди, стоило Соне только подойти к столику женщины. Агрессия закипала внутри, заставляя кровь быстрее циркулировать по венам, а глаза пытались прожечь спину Егоровой, если Райдос дарила ей легкую улыбку, забирая из рук фарфоровую чашечку. Мне же доставался лишь снисходительный кивок точно такой же, как и весь год до этого, отличие заключалось лишь в неизвестно откуда взявшемся, но так неистово захватывающем меня потоке эмоций от небрежной насмешки, которая появилась во взгляде женщины. Капелька дождя, закончившегося несколько часов назад, сорвалась с крыши и затушила, подходящую к фильтру сигарету. Пальцы уверенно вдавили окурок во внутреннюю стенку стеклянной баночки и плотно прикрыли окно. Пытаясь вырваться из нескончаемой череды воспоминаний, вызванных прозрачной фишкой дилера, до сих пор лежавшей на подоконнике, я накинула первую попавшуюся толстовку с капюшоном и вышла на улицу, асфальт все еще украшали лужи, но это не мешало двигаться в сторону пляжа самоуверенным туристам, которые были нагружены надувными кругами и зонтиками, совершенно не спасающими от дождя, потому что вместе с ним поднимался и ветер. Громкая музыка в наушниках безуспешно старалась отогнать назойливые мысли, которые вновь давали о себе знать, возвращая к изящным пальцам и слишком теплому взгляду карих глаз, пронзивших меня, когда Райдос старательно объясняла очередность действий дилера во время игры в покер, ноги бездумно бродили по мокрым кварталам, наматывая круги, пока в нос не ударил аромат свежей выпечки. От аппетитного запаха желудок страдальчески заурчал, напоминая, что греческий салат, съеденный на завтрак, требует дополнения. Уже выйдя из уютной пекарни с небольшим пакетом, в котором лежали еще горячие круассаны с различными начинками, я почувствовала, как на плечо что-то капнуло, на черной ткани расплывалось влажное пятно. Вскоре редкие капельки превратились в проливной дождь, толстовка промокла насквозь, а в кроссовках с сеточкой хлюпала вода, мне оставалось завернуть в привычный двор, когда в небе блеснула молния и раздался рокочущий гром. Внезапно послышался собачий лай, больше напоминающий визг, голова рефлекторно повернулась на звук. На крыльце ветеринарной клиники сидел французский бульдог дымчатого окраса, на нем была светящаяся шлейка, от которой шел трос рулетки. Застилаемые нескончаемым поток дождя глаза изумленно распахнулись, натыкаясь на знакомый ироничный взгляд, наверняка, мне стоило сделать вид, что я не заметила, или просто, отвернувшись, пойти дальше, но через пару секунд я уже была под козырьком, а мне навстречу прыгал песик, которого, легонько дергая за рулетку, придерживала Райдос. — Харлей! — женщина немного сильнее схватилась за рулетку, пытаясь оттащить от меня французского бульдога. — Испачкаешь же! — Привет-привет, — я присела на корточки, проводя ладонью по блестящей шерсти, — какой ты красавчик! — Как будто его дома мучают, — усмехнулась Виктория Германовна, наблюдая, как ластится к моим рукам животное. — Он просто общительный, — возмущенно проговорила я, выпрямляясь. — Под дождь попали? — Ну, — женщина критически оглядела меня с ног до головы, — мы – нет, а вот по тебе такого не скажешь. — Ерунда, — я расслабленно махнула рукой, чувствуя, как с прядей, выглядывающих из-под капюшона, стекают капли. — Конечно, — Райдос коснулась ладонью моего плеча, по продрогшему от дождя телу прошлась волна жара, — ты трясешься. — Подождете, пока закончится? — я кивнула на стекающие с крыши ручьи и посмотрела на притихшего Харлея, жавшегося к ноге своей хозяйки. — Вчера несколько часов так лило. — Да такси вызову, — женщина вытащила из кармана телефон и разблокировала экран. — Хотите… — начала я, понимая, что сейчас все машины, скорее всего, уехали за отдыхающими на пляж, а брать заказ на несколько сотен метров вряд ли кто-то согласится, но сразу же остановила себя, пугаясь тому, насколько неуместно может прозвучать мое предложение. — Что? — Райдос продолжала следить за поиском машины через приложение. — В гости, — тихо прозвучал мой голос, женщина резко подняла взгляд, в ту секунду казалось, что меня сбросили с вышки и я медленно лечу, готовясь столкнуться с режущей поверхностью моря, чтобы навсегда исчезнуть, затерявшись среди бушующих волн. — В гости? — переспросила Виктория Германовна, на что я смогла лишь робко кивнуть. — Хочу. Пройдя по отмостке дома, мы оказались около моего подъезда, домофонная дверь противно запищала, запуская в подъезд, подошвы мокрых кроссовок медленно шагали по ступенькам, пальцы крепко сжимали пакет с уже остывшей выпечкой, а за спиной слышалось немного хрипловатое дыхание Харлея, все мое тело сковывало волнение от непонимания, что сейчас будет. — Проходите, — я придержала дверь, давая пройти Райдос. — Тряпочка нужна какая-нибудь, — женщина сделала трос рулетки покороче, — а то мы тебе тут все затопчем. — Сейчас, — я быстро скинула кроссовки и зашла в ванну. — А у тебя уютно, — мне в спину крикнула Виктория Германовна, по моему затылку пробежали мурашки. Спустя двадцать минут, когда лапки Харлея были тщательно вытерты, а Райдос даже согласилась накормить его творогом, французский бульдог мирно лежал на свернутом в несколько раз старом пледе, который я достала с антресоли. Чайник начинал закипать, когда, переодевшись, я зашла на кухню, Райдос задумчиво наблюдала, как за окном бушует вперемешку с дождем ветер, ее пальцы методично отбивали какой-то ритм. — Вы хотите чай? — я достала из ящика кружки и кинула взгляд на напряженную спину. — У меня еще круассаны есть, но их, наверно, подогреть лучше. — Курить хочу, — Виктория Германовна повернулась на меня, заправляя каштановую прядку за ухо. — Конечно, — вытащив с нижней полки пустую жестяную баночку из-под оливок, я поставила ее на подоконник и приоткрыла окно, — можно прям здесь. Уже темнело, а капли беспощадно стучали по наружному карнизу, мои пальцы аккуратно вскрыли недавно купленную пачку и протянули ее женщине, которая, плавно выудив сигарету, притянула ее к своим губам, чиркнула зажигалкой и выдохнула дым. Завороженный взгляд не мог оторваться от, казалось бы, совершенно обычных, но настолько притягательных движений изящных рук. — Ты не будешь? — карие глаза настойчиво смотрели, затягивая в беспросветный омут. — Буду, — я с трудом вытащила сигарету, цепляющую за собой остальные, а Райдос вновь чиркнула Крикетом, на котором уже начинала стираться надпись, и поднесла огонек к моему лицу. — Спасибо. — Тебе спасибо, — усмехнулась Виктория Германовна, стряхивая пепел, — Харлей очень не любит грозу. — Вы часто здесь гуляете? — невзначай спросила я, как небо вновь озарилось голубовато-фиолетовым разрядом, после которого послышался гром. — Обычно в Центральный парк рядом с театром драмы ездим, — Райдос обернулась на французского бульдога, не шелохнувшегося от громкого звука, — или на стадион выходим. — Рядом с двадцать седьмой гимназией? — Влад рассказывал, что часто играет там в баскетбол. — Да-да, — женщина сделала затяжку, кончик сигареты медленно приближался к фильтру. — Последние дни погода непредсказуемая, поэтому решили тут по дворам прогуляться, а Харлей всегда тянет в ветку, потому что там на выходе есть магазинчик со сладостями для собак. — И он помнит об этом? — удивление отпечаталось на моем лице. — Еще бы, — губы Райдос изогнулись в насмешливой улыбке. На несколько мгновений между нами повисла тишина, которую я так сильно боялась, но шелест дождя и потрескивание тлеющих сигарет добавляли собственной атмосферы, расслабляя тело и очищая голову от ненужных мыслей. В какой-то момент пальцы женщины мягко вдавили окурок в баночку, ее ладонь потянулась к моему лицу, время будто остановилось, дыхание замерло, казалось, еще немного и сердце выпрыгнет из грудной клетки. — Пепел, — спокойно сказала Райдос, проводя большим пальцем по моей щеке, — не бойся. — Не боюсь, — судорожно прошептала я, туша сигарету. — Ага, — Виктория Германовна убрала руку, позволяя мне сделать новый вдох, — поэтому дрожишь. — Замерзла, — ответила я, прикрывая окно. — Так, чай наливаю? — Наливай, — в карих глазах виднелись ироничные огоньки. Пачка постепенно пустела, а круассаны были съедены, еще тридцать минут назад с улицы перестал слышаться звонкий шум дождя, лишь изредка по козырькам отбивали дробь стекающие с крыш капли, но я не решалась озвучить это, продолжая рассказывать очередную историю с прошлой смены в ресторане, а Виктория Германовна, удивляясь, как много вещей проходит мимо нее, делала новый глоток чая, пока мой взгляд, будто плененный, безотрывно следил за ее губами. — Думаю, нам пора, — Райдос посмотрела в окно и провела по шерсти Харлея, крутившегося около ее ног. — Давайте провожу, — сказала я, составляя грязную посуду в раковину. — Думаешь, украдут? — спросила женщина, одевая на французского бульдога шлейку. — Нет, — я зашла в комнату и вытащила из шкафа две толстовки, — в магазин за сигаретами надо. — Не нужно, — отрицательно мотнула головой Райдос, когда я протянула ей толстовку. — Там сейчас промозгло после дождя, — я натянула кроссовки, которые все еще были слегка сырые, — замерзнете в футболке. Подошвы гулко хлестали по мокрому асфальту, оживленные после затяжного ливня улицы, наполнялись повеселевшими людьми, когда мы шли через небольшой сквер, располагающийся вдоль проспекта, в сторону высокого дома со шпилем. Харлей задорно махал хвостиком при виде других собак и заинтересованно нюхал лужайки, пока Райдос, все-таки укутавшись в толстовку, рассказывала, как на стадионе французский бульдог частенько заглядывается на огромные, по сравнению с ним, баскетбольные мячи, забывая про свои игрушки. Но как бы мне ни хотелось растянуть время, уже через десять минут мы подходили к калитке огороженного по периметру, многоэтажного кирпичного дома. — Вот и пришли? — я грустно улыбнулась, поднимая голову, чтобы сосчитать количество этажей. — Спасибо, что проводила, — карие глаза внимательно вглядывались в мое лицо. — Сигареты купить не забудь. — Обязательно, — тихо ответила я, провожая взглядом стремительно удаляющуюся среди невысоких деревьев на дворовой территории спину. На следующий день у меня стояла вечерняя смена, еще на подходе к ресторану в глаза сразу же бросился черный джип, припаркованный на заднем дворе. Как только, переодевшись, я вышла в почти пустой зал, ко мне подошла Соня и наклонившись, прошептала, что меня ждет Райдос. — Здравствуйте, — улыбка предательски растеклась по моему лицу, пока сердце радостно отбивало чечетку. — Здравствуйте, — нарочито серьезно проговорила Виктория Германовна и подняла на меня веселый взгляд, — нам снова дилер на игру нужен, хочешь? — Хочу, — слишком поспешно ответила я, — когда? — Сегодня, — женщина провела указательным пальцем по узкой кромке чашки с кофе. — Тогда… — Тогда собирайся, — не дала мне договорить Райдос, в ее холодном тоне больше не было тех теплых интонаций, которые ласково грели, когда мы обсуждали всякую ерунду, гуляя по скверу, лишь привычная сталь. Уже через час мы зашли в то же самое подвальное помещение почти в самом центре города, по дороге Райдос рассказала, что в этот раз будет еще меньше человек и только покер. На дне карих глаз, которые время от времени поворачивались на меня, всего на долю секунды, как мне казалось, мелькало беспокойство, стягивающее мои ребра узлами тревоги, но уже через мгновение взгляд женщины становился совершенно обычным, даже поддернутым пеленой ироничной насмешки. Приглушенный свет гармонично освещал зал, Олег привычно натирал бокалы и даже не поднял голову, когда я с ним поздоровалась, в воздухе царила тяжелая атмосфера, напряжение можно было почувствовать кончиками пальцев. — Марьяна, — Виктория Германовна подошла к игорному столку, где уже лежал открытый кейс, — давай повторим? — Конечно, — я забрала протянутую мне колоду, ловко содрала упаковку, отбросила джокеров, одним плавным движение разложила карты лицевой стороной вверх в форме дуги и провела поверх открытой ладонью, демонстрируя, что все карты на месте, затем так же одним движением собрала колоду, перевернула рубашкой вверх и перетасовала, мешая карты на столе, после аккуратно сделала, как называет это Дима, Рифл Рифл Бокс Рифл. — Что делаешь после тасовки? — Райдос внимательно следила за моими движениями. — В два раза кладу колоду на подрезную, — проговорила я, выполняя действия, — чтобы не было видно последней карты. — Хорошо, — Виктория Германовна удовлетворенно кивнула, — откуда начинается раздача? — С малого блайнда, — я начала раздавать карты, проговаривая все, будто уже идет играть. — Что делаешь перед флопом? — спросила женщина, слегка щуря взгляд. — Выкидываю верхнюю карту в сброс, — я скинула карту, — так же делаю перед ривером и тёрном. — Тёрном и ривером, — нахмурившись, поправила Райдос. — Что еще ты делаешь? — Легонько бью по столу, чтобы привлечь внимание, — моя ладонь плавно хлопнула по мягкой поверхности. Виктория Германовна продолжала сосредоточенным взглядом следить за моими пальцами, ловко раздающими карты, периодически вставляя замечания или задавая вопросы относительны моих последующих действий, так продолжалось несколько раз, пока женщина не прервала меня, сказав, что уже скоро придут гости. В подсобном помещении нашелся комплект формы, от которого приятно пахло каким-то цветочным кондиционером для белья, как я поняла из разговора Райдос с Олегом, Димы сегодня не будет, потому что игру в блэкджек не заказывали, в их интонациях продолжало сквозить уже менее заметное раздражение, но все помещение будто было заряжено искрящимся волнением. Через двадцать минут в зал зашло пятеро мужчин, на удивление, они совершенно не были похожи на тех, что играли в прошлый раз, Олег вежливо кивнул каждому из них и предложил выпить. Виктория Германовна вышла из своего кабинета, непринужденно здороваясь с каждым, пока Шепс ставил на гладкую поверхность перил стола стаканы виски со льдом. Натянутость витала в воздухе, когда я начала игру, глаза гостей остервенело приковались к моим движениям, тщательно следя за каждым действием, тревога, словно непробиваемый панцирь, начинала сковывать тело, заставляя голос подрагивать, но успокаивающие карие глаза Райдос, которая, облокотившись на барную стойку, наблюдала за игрой, придавали уверенность трясущимся пальцам. Партия проходила в кромешной тишине, разбавляемой лишь шелестом карт или моими репликами, лишь изредка гости перебрасывались друг с другом дежурными фразами, делая ставки. — Влюбилась, что ли? — в какой-то момент едко вставил один из мужчин, у него были короткостриженые волосы, а вдоль виска тянулся бледный шрам. — Извините? — робко уточнила я, замечая, как Райдос напряглась всем телом, пристально смотря на игорный стол. — Пересчитай, — мужчина резким движением разбил стопку фишек, которые я только что поставила перед ним, пробежавшись глазами, я поняла, что среди них не хватает еще одной. — Сейчас исправим, — лучезарно улыбнувшись, я пододвинула к нему новую стопку. — Умница, — протянул мужчина, от чего неприятная дрожь прошлась по позвоночнику, а к горлу подступила тошнота. В другом конце зала Виктория Германовна махнула Олегу рукой, парень, приподняв бровь, налил коньяк в круглый суженный кверху бокал на короткой ножке, Райдос выпила его залпом. Ближе к трем часам ночи игра закончилась, гости размеренно собирались, обсуждая, как прошла партия, пока Олег менял им фишки, лишь тот мужчина со шрамом, оскалившись, подошел к Виктории Германовне, накидывая пиджак, который снял во время последнего тёрна. Между ними шел непродолжительный диалог, во время которого губы женщины то и дело изгибались в улыбке, а взгляд скользил по моему лицу. Убрав кейс в подсобку, я переоделась и вернулась в зал, где Райдос переговаривалась с Олегом, впервые за вечер на лице парня сияла искренняя улыбка. — Так, уборщица будет к четырем, — женщина забрала со стула сумку и кивнула в мою сторону, — а мы поехали. Солнце только начинало рассветать, окрашивая еще темное небо в розовую палитру, на улице мои пальцы машинально потянулись к сигаретам, выдохнув дым, я протянула открытую пачку Райдос. — Устала? — спросила Виктория Германовна, делая первую затяжку. — Нет, — зачем-то соврала я, чувствуя, как начинает покалывать затекшее тело. — Умеешь водить? — женщина кивнула в сторону аккуратно припаркованного джипа. — Только если Ниву, — усмехнулась я, вспоминая, как в детстве отец учил меня ездить, а потом в автошколе инструктор пытливо старался переучить. — Тогда точно справишься, — Райдос протянула мне брелок от машины. — Поработаешь сегодня еще и моим водителем? — Но… — Если устала, могу такси вызвать, — спокойно предложила женщина, выбрасывая окурок в урну. — Нет- нет, — я отрицательно замахала головой. — Давай до меня доедем, — Виктория Германовна поправила выбившуюся прядку каштановых волос, — Харлея возьму, и мы тебя проводим? — Заказ принят, — усмехнувшись, ответила я, делая последнюю затяжку. Расслабленно откинувшись на кресло, женщина с легкой улыбкой наблюдала, как я пытаюсь осторожно выехать со двора, а меня удивляло насколько плавно джип поддается движениям моих ладоней на руле. Пустые дороги придавали уверенность, пока пальцы немного подрагивали от почти нежного взгляда уставших карих глаз, в голове совершенно не было мыслей, лишь приятная тишина, которая мягко окутывала, погружая в безмятежность. — Заезжай со стороны Партизанской, — сказала Райдос, когда до ее дома оставалось несколько кварталов, — там стоянка будет. — У Вас разве нет подземной парковки? — я повернула на перекрестке, слегка выходя за разметку полосы. — Есть, — Виктория Германовна провела пальцем по экрану магнитолы, стирая еле заметные пылинки, — боюсь, ты там всех поразбиваешь. Как только мы припарковались на заднем дворе дома, Виктория Германовна предложила подняться вместе с ней, но почему-то я отрицательно качнула головой, заверяя, что подожду на улице. Большой палец чиркнул по колесику зажигалки, прикуривая уже вторую сигарету, густой дым бегло тянулся вверх, поднимая вместе с собой и мой взгляд, задумчиво скачущий по окнам, в попытках понять, какое же принадлежит Райдос. Начинающую давить на плечи усталость развеял звук домофона, через несколько секунд из подъезда показался французский бульдог, радостно выбегающий на полянку, а следом за ним Виктория Германовна, в одной руке она держала рулетку, а в другой – черный крафтовый пакет. — Тебе, — женщина протянула пакет и окликнула Харлея, который сразу же подбежал к хозяйке. — Что это? — удивленно разглядывая содержимое, спросила я. — Ты мне толстовку вчера давала, — спокойно ответила женщина, пристегивая крючок рулетки к шлейке, — ну, и зарплата. — А тут что? — рядом с белым конвертом лежала небольшая картонная коробочка. — Придешь домой и узнаешь, — улыбнулась Райдос, придерживая для меня калитку. — Нет! — я протестующе махнула головой и вытащила коробочку, легко подцепив верхнюю часть, я открыла крышку и увидела черную керамическую пепельницу прямоугольной формы с позолоченными краями, на дне был изображен червовый туз. — Очень красиво. — Рада, что понравилось, — ответила женщина и остановила меня за предплечье, когда, заглядевшись на подарок, я не заметила огромную лужу, от мимолетного прикосновения по телу будто пробежались искорки тока. — Спасибо, — смущенно выдохнула я и убрала пепельницу обратно в пакет. — Но зачем? — Не знаю, — Райдос расслабленно пожала плечами и перевела на меня взгляд, от которого сердце встрепенулось, делая кульбит, — захотелось сделать тебе приятно.