Друзья

Визги однокурсников и ребят помладше были привычны для таких пьянок. В светлой гостиной Рейвенкло или всё-таки… — Любимый, мы где? — Сириус наклонился к Джеймсу, но тот дать ответа не мог. Кажется, он был ещё более пьян или не пьян… Был ли «не пьян» Бродяга — точного ответа он дать не мог, кроме бесконтекстного «Да». — Гостиная Слизерин! — на коленях Сохатого сидела Лили Эванс, обвив руками его шею. — Бляяя, потом по лестнице подниматься утром! Да ёб твою мать! Почему сюда? — Потому что Барри, в которого вечеринка сказал: «Бляя, потом по лестнице спускаться утром! Да ёб твою мать!» Сириус громко рассмеялся. Ему нравилась Лили. Сначала она выглядела занудой, но оказалась просто слишком закрытой. С Джеймсом она расцветала, и Сириус умирал от умиления. Сейчас он послал Лили воздушный поцелуй и посмотрел на стол, где только что начали раскручивать бутылочку. «Я деле.» Он сел поближе, оглядывая участвующих. Из Мародеров в кругу были оставшиеся двое, причем Римус сидел напротив. Они встретились взглядами, Сириус подмигнул ему, после чего выражено изобразил поцелуй. Сидящий в ковбойской шляпе Римус, сделал руки-пушки. Бродяга всегда игра в бутылочку ради веселья, а не ради любовных связей. Ему было приятно целоваться, со всеми, приятно обниматься, он был абсолютно за, чтобы с ним после этого сидели, гладили, и он с удовольствием гладил в ответ. В этом был и сексуальный интерес, но умеренный, как раз на уровне поцелуев и поглаживаний. В общем-то, Сириус не считал, что может быть иначе. По крайней мере, в его жизни. Хотя из-за всего этого он прослыл Хогвартским блядуном. Либо люди рассказывали, что он с кем-то там спал, либо кем-то там рассказывал, что он спал с ним. Сплетни не трогали Бродягу. Римус крутил. Не косяк, конечно, косяк он крутил чуть раньше. Сириус следил за горлышком, как и до этого. Бутылка из-под пива, коричневая, с цветастой этикеткой, на который был изображён единорог крутила быстро, от чего Сириуса даже укачивало, он даже не сразу осознал, что горлышко указывало на него, а дно — на Римуса. — О, нет! Происходит инцест! — завопил Сохатый, которого Лили отпаивала водой — видимо, обблевался. Возможно, даже в гостиной. — Прости, брат, «Бутылочка» сильнее кровных связей! — Богохульники! — этому слову он научился у Лили. Бродяга не успел оглянуться, как Лунатик оседлал его, что, впрочем, было логично, учитывая его шляпу. — Ого, привет, ковбой! — Сириус в шутку шлёпнул друга по попе. В этом было что-то сексуальное. Даже в некоторой степени больше, чем обычно. Может, Бродяге просто нравился roleplay? — Привет! Не думал, что это неиронично может произойти, — на веснуччатых щеках Лунатика появился румянец, он начал слезать с коленей Бродяги, но тот его остановил. — А ты мечтал? — флиртовал он. — В какой-то степени. — Давайте уже! — крикнул кто-то сзади. — Да ща! — рявкнул Бродяга. — Ты первый, — Лунатик улыбался. — Нет, ты. — Нет, ты. — Нет, ты. — Да вы заебали! — Да ладно, блять, ладно! — Бродяга закатил глаза, смотря на наклоняющегося к нему Лунатика. «Нахуй он на меня сел, если в триста раз выше? Чтобы шею сломать?» Они соприкоснулись губами. Первое движение, второе, третье, Сириус чувствовал, как плавится от этих действий. Он водил руками по телу Римуса, забирался пальцами под его футболку, пока тот присосался к его шее. Все вокруг затихло, потухло. Они трахали друг друга и не совсем было понятно, кто кого трахается. Кажется, у Сириуса были задраны ноги или Римус… или они оба… На окружающих в гостиной было откровенно насрать. Бродяга проснулся от адской головной боли, которую испытывал далеко не впервые. День, в общем, начинался, как обычно, за исключением того, что все спрашивали, как он себя чувствует. — Да, нормально, спасибо. — Не стоило переживать, правда, все ок. — Да, здоро́во! Как видишь: живой. — Да чо не пойду-то на физ-ру? Пойду! Да нормально я себя чувствую! — Так, блять! — в середине дня, на обеде, после того как тысяча людей поинтересовалась у Бродяги, как он себя чувствует, до него начало доходить, что в этом есть некий смысл. Думать до этого было невозможно из-за похмелья. — Чо все от меня хотят? Чо вчера было? Я не помню нихера. — Я нихуя не помню, брат. Я был в определенной кондиции по словам Лили, — Сохатый потер лицо руками. Он выглядел страшно измученным и бледным. — Ты вырубился через секунду после того, как Лунатик поцеловал тебя, — Хвост хрюкнул. — Видимо не выдержал сексуальность Лунатика. — Пуська, — добавил сам Римус. Бродяга замер, тупо смотря в стену. Он перебирал в голове воспоминания о вчерашнем дне и, найдя нужное, загоготал. — Блять, серьезно?! Ау-ау-ау! — острая головная боль на пару секунд стрельнула, но тут же перестала. — Я думал, у нас там все… Типа, братская ночь, вся хуйня. Думал: «Ебать, таких поцелуев у меня в жизни не было!», а я вырубился. Пиз-дееец! Ребята рассмеялись. Лунатик, кажется, чисто из вежливости. Он смотрел. И во взгляде была не только веселость, во взгляде было что-то более сложносоставное. Лунатик положил себе переданную курицу, добавил подливки и снова поднял взгляд. — Чего залип? — мило улыбнулся он. Все было как обычно, несмотря на поцелуй, даже такой легкий, и правда братский. — Да ничо, — Бродяга шмыгнул носом и теперь подозрительно оглядывал людей вокруг. Он не понимал, думают ли они что-то плохое о нем. Ну то есть, что-то о том, что он якобы гей. С другой стороны, со сколькими парнями он целовался на вечеринках? Явно с меньшим количеством, чем с девушками. И сколько раз ему снились с ними эротические сны? Да постоянно! Бродяга вообще любил эротические сны. Эротические сны и мастурбацию. Он успокоился. С этим не должно было возникнуть проблем. Да и, к тому же, даже если подумают, то что с того? До конца дня все было как обычно. Самочувствие совсем улучшилось, даже было желание погулять. Мародеры, другие ребята и девчонки смотались в Хогсмид, рассадник кариеса. С Лунатиком тоже ничего не изменилось: шутки, драки, толчки, смех. Совсем ничего. Бродяга сам и думать забыл о вчерашнем. … — Ты спал с кем-то позавчера ночью? — они сидели на кровати Римуса, закрывшись балдахином со стороны комнаты и наведя заглушающие чары, чтобы не мешать Питеру заниматься. Перебирали таро. Просто перебирали. У Лили была гигантская колода с красивыми картинками. Было забавно. — С чего бы и с кем, по-твоему? — Римус поднял на Сириуса взгляд полный изумления. — Не знаю, там был Фабиус. Он не гей разве? — Сириус пожал плечами, наблюдая за тем, как друг закатывает глаза. — Мне что, должны все геи нравиться? — Да я просто спросил, чо ты начинаешь сразу? — Сириус смутился. Римус не часто так возмущался, но периодически на него находило. Было сложно быть полностью тактичным. Несмотря на бисексуальный опыт, Сириусу все равно было интересно узнавать о жизни Римуса, даже если он был нетактичен. — Извини. Мне просто показалось… — друг потупил взгляд, держа руках карту с красивыми звездами на фоне. — Да все ок, я понимаю. Может нетактично спросил и все такое прочее, — Сириус отложил карту с волком, которая ему очень понравилась. — Наверное, попрошу ее у Лили, — правда это, скорее, было невозможно — Лили любила свои таро. — С волком, значит, — голос Лунатика звучал задумчиво, а лицо, когда Бродяга поднял на него глаза, было хитрым, озаренным усмешкой. — И чо? Думаешь, я в тебя влюбился? — Сириус широко улыбнулся, кивая в сторону друга. — Ну, ты сам сказал об этом, я ничего не имел в виду своим замечанием, красивая карта, — Римус продолжал смотреть и все также хитро, как он умел. — К тому же, отключился, перед тем, как мы поцеловались — сто процентов занервничал. — Ага, а до этого я занюхал какой-то фиолетовой херни, от которой, как потом оказалось, всех вырубило. Так что не пизди. Тем более, слышал ли ты, чтобы Сириус Блэк влюблялся хоть в кого? — последнее Бродяга протянул как можно манернее. — Нет, конечно, но всем известно, что это потому что Сириус Блэк уже многие годы влюблен в Римуса Люпина, — парировал Лунатик. — Ой, не знаю, что там «все» говорят в твоих снах, но здесь, в реальности Сириус Блэк только целуется. Римус тихо рассмеялся, обращая внимание к картам. Шуточный диалог был исчерпан. Можно было бы придумать что-нибудь еще, но ни одному из парней не хотелось этого. Они сидели некоторое время молча. Сириус выбирал из карт своих фаворитов. Его больше ничего не увлекало. — Почему… — начал Лунатик, — Почему ты спросил о том, спал ли я с кем-то? — казалось ему было неловко, он даже согнулся его больше. Бродяга поднял взгляд вновь, но друг смотрел на карты. По его веснусчатому лицу полз бледный луч мартовского солнца, из-за чего светлая кожа светилась. — Да не знаю. Даже Хвост спал, а ты знаешь, как он стесняет девушек. Что тебе мешало? И не говори мне, что это из-за ориентации, я уверен, есть куча парней, которые бы трахнулись с тобой! — Я так и не думаю! Мне предлагали уже, — теперь голубые глаза были направлены на Бродягу. — К тому же, я пробовал… — Что?! Охуеть!!! — Сириус аж подпрыгнул, пока Римус устало облокотился о подоконник. Его пальцы уперлись и щеку, делая ее как будто более пухлой. — Я так и знал, — вздохнул Римус, он потпр лицо рукой. — Поэтому-то я и никому не рассказывал, чтобы не кучи вопросов и торжества. И нет, говорить никому нельзя, понял, Блэк? — Я понял, пап, — Бродяга осел. Он тяжело вздохнул и вернулся к картам. — Ты хоть расскажешь, чо там было и с кем? — С Фабиусом как раз и было, — произнес Лунатик гораздо тише. — Лол, ясно, я понял, почему вы не спали в этот раз. — Да, но и ещё и потому, что после него я не соглашаюсь на дебильные авантюры на тему «Я — гей, ты — гей, мы — ебаться, уга-буга». Бродяга расхохотался. — Бля-я-я, какой кринж. Ладно, я понял, я больше не буду задавать _настолько_ дебильных вопросов. — Спасибо, Сириус. Короче мы по худшему сценарию поперлись в ванную для старост, триста раз облитую всеми возможными выделениями, ты знаешь, — Сириус знал, истории не было известно ни одного человека, кто бы там не дрочил или не трахался. Он сам однажды согрешал там. Было романтично мастурбировать в красивом помещении со статуями русалок, витражами, перламутровой плиткой. — В целом, я думал, что максимально себя обезопасил: мы много чего обсудили, в том числе, что я не хочу раздеваться. Но все шло не так, как я себе представлял. Не в том смысле, что он был так плох, что даже я это понял, будучи девственником, но просто… Все время, что мы занимались сексом, я думал только о том, насколько я плохо его знаю. И когда я пришел в комнату, я закрылся у себя и расплакался, — Римус заметно сильно прикусил губу. — Вы тогда играли в Скрэмбл. — Погоди, — Сириус нахмурился, — это было в день когда я по ебалу метлой получил? — Да, это было в тот день, — Римус стал ковырять что-то ногтем каменный подоконник уже тысячу раз испорченный. — То есть три недели назад? — То есть три недели назад. — И когда мы тебя через занавески спрашивали, все ли хорошо, ты намеренно спокойным голосом говорил, что все хорошо? — Да. — Можно я тебя отпизжу? Ты серьезно не хотел говорить, чтобы не было восторгов касательно лишения девственности? Лунатик умолк. Он оперся спиной об изголовье кровати и долго смотрел на Бродягу. Солнце полностью освещало его лицо, свет красиво проходил через глаза и взгляд в этом свете был еще более измученным и усталым, чем обычно. — Давай закурим? — в голосе Римуса была вселенская печаль. — Давай закурим, брат, — Сириус вскочил и открыл окно пошире. Свежий воздух ворвался в комнату. Они взяли по сигарете, Сириус вытащил серебряную пепельницу, которую он украл у отца. Залезли подоконник, закурили. Образовавшаяся тишина не была безмолвной и собиралась заканчиваться в ближайшие минуты. — Мне было гадко от себя, поэтому и не говорил, — Лунатик выдохнул дым наверх, смотря как ветер уносил его в комнату, а из комнаты, наверное, в коридор, холл, в ноздри профессору Макгонагалл, порождая закономерную мысль: «Сукины дети.» Бродяга следил за его взглядом. — Лишний раз трогать эту тему не хотелось. Знаешь, бывают, такие переживания, которыми не хочется делиться, потому что больно? — дым полетел в окно. — Да, знаю, — Сириус вздохнул вновь. Тема была тяжелой. — Мы вообще так и поняли тогда. Меня удивило, что ты тогда сказал, что это из-за экзаменов, и ты просто заебался. — Ну да, прости, я соврал. Для меня тема моей квирности все ещё сложная и иногда я веду себя необдуманно. Лгу по привычке, например, увожу с темы, иногда даже газлайчу, иногда вообще злюсь, думаю, что ко мне вяжут какой-то стереотип. Раньше это было частью меня и только меня, а потом вдруг стало частью общества, штукой, которая формирует отношение ко мне. И я пытаюсь с этим как-то свыкнуться. Возможно, я и делиться-то не стал просто потому что та ситуация слишком квирная. До каминг-аута же не делился, — Лунатик наконец посмотрел на Бродягу. Он взволнованной хмурился, вытирал одну ладонь о штанину, вторая держала сигарету и дрожала. Бродяга улыбнулся и толкнул его в плечо по-дружески. — Привыкнешь еще, найдем тебе парня, устроим тебе свадьбу, дадим тебе детей! — рассмеялся он, получая такой же толчок в плечо. — Ну а если серьезно, мне приятно, что ты делишься со мной таким сокровенным. И о ликантропии я первым узнал… Кстати, разве ликантропия не такая же штука? Я имею в виду, это разве не похоже на квирность в смысле скрытности и так далее? — Похоже, если рассуждать логически, но эмоционально я не чувствую связь. Я и как-то не думал об этом, не знаю, — Римус, явно по привычке, прижался к окну и то с грохотом закрылось. — Ой, бля! — Сядь как я просто и все. Надо тебе изъебнуться как обычно! — Сириус показательно прислонился к стене, чувствуя с привычный холод камней замка. Он знал, что спустя пару минут он нагреется, но это все равно вызывало неприязнь. — Что? Да я по сравнению с тобой изъебывальщик минус сотого уровня! — рассмеялся Римус, пихая Сириуса ногой. — Да я тебя нежно покусываю просто. Сядь! — манерничал анимаг. — У меня ноги слишком длинные, я не могу сесть так, чтобы это не мешало тебе. — Нашел проблему, положи на мои и все, — Бродяга затушил сигарету, прикрыв глаза. Солнце приятно грело. Скоро можно было валяться в траве и… черт, готовиться к СОВ. На ноги аккуратно легли ноги Лунатика. Пятки упирались в бедра. Так было теплее и уютнее. Будь его воля, Бродяга каждую ночь бы спал с друзьями. Так ему было спокойнее и, наверное, не снились бы кошмары, замучившие до смерти. Травмо-отравляющие черви головного мозга, как сказал психиатр: «Штука тяжело излечимая». — А ты с кем-нибудь спал? — вдруг поинтересовался Лунатик, вызывая тем самым скуку. Анимаг у надоели разговоры о нем в контексте сексуального опыта. — Вчера или вообще? — Бродяга не раскрывал глаз, просто положил руки на голени Лунатика, сжав их. — Вчера и вообще. Ты всегда говоришь, что нет, но может… я не знаю, мне сложно в это поверить. Прости, — оборотень звучал виновато. — Да я понимаю, — Сириус глубоко вздохнул. — Мне никогда не хотелось. Предлагают мне постоянно — это факт. Пару раз даже домогались. Ну знаешь, мол, мы поцеловались, я погляжу тебя между ног, и мы пойдет в ванную для старост, — Сириус раскрыл глаза — Гадко, — Римус смотрел в окно, его губы были крепко сжаты, от чего даже побелели. — Да, пожалуй, — Сириус усмехнулся. — Но меня это не очень-то беспокоит. Они немного помолчали. Сириус разглядывал ноги друга и свою кожу на фоне его. Он всегда считал себя очень бледным, но Римус на его фоне выигрывал. — Если на секунду представить, что ты готов и хочешь заняться сексом, какого гендера был бы твой партнёр? — неожиданно поинтересовался оборотень. Он сидел, откинув голову и смотрел на друга из-под полузакрытых век. — Тебя прям возбуждает эта тема да, Римус? — фыркнул анимаг раздраженно. — Она возбуждает мой интерес, Сириус, — Римус поднял ногу и ткнул большим пальцем в нос Сириуса, тот отпрянул. — Блять! Ты чо творишь своими вонючими ногами! Лунатик смеялся. Бродяга раздвинул его ноги, подсел ближе и начал попытки дать другу леща, но у того была более хорошая реакция. Оба кряхтели, перехватывали руки друг друга. Упали на кровать и продолжили возьню, забыв про карты Лили. — А-ау! Ха-ха! Нет! Все-все! Пусти меня! — Сириус оказался придавлен к кровати с заломленными рука. Было больно, но привычно больно. Римус постоянно выигрывал именно этим приемом и когда Сириус об этом забывал, он оказывался именно в таком положении. — Лох, — с довольной ухмылкой, победно бросил Римус. — Сам лох, блять. Это первая твоя победа за последние три драки, — Сириус был недоволен. Он всегда злился, если проигрывал. Этот раз не был исключением. Он сел на подоконник, пнув Римуса в плечо. — Ты такой пуська, когда проигрываешь, — Римус улыбался иначе, по-доброму, собирая карты. Сириус вздохнул. Он не знал, почему так злился из-за этого. «Как ребенок, блять. Реально пуська.» Он лег на подоконник и сладко зевнул. — Блять. Ты думал о том, что будет, когда мы окончим Хогвартс? — Сириусу было погано. Ему периодичнски было погано, особенно, когда он пил, но он продолжал. — Конечно. Я пойду учиться дальше, вы найдете мне парня, детей… как ты там говорил? — Лунатик говорил обо всем этом так, будто бы это было очевидно. — Не помню, — Сириус на секунду задумался, но вскоре бросил это дело. — Похуй. — Тебя снова накрыло? — послышался звук выравнивания колоды карт и после этого Лунатик сел рядом, на подоконник. — Типа. Я просто думаю, что тут вся моя жизнь. А потом что? Я устрою в своем доме притон и сдохну от передоза? Или сопьюсь? Скорее все-таки второе, — Бродяга вытер со лба пот. — Мы будем с тобой. Представь, как будет переживать за тебя Джеймс, Сириус? Мы все будем тебя поддерживать. Найдешь хорошего врача, найдешь себя. Все будет, ладно? Я знаю, что все кажется бессмысленным, но ты не один, — Лунатик говорил это с беспокойством и нежностью в голосе. Сириус вдруг ощутил касание руки на щеке и посмотрел с интересом на друга. — Все, охуенно пососались, теперь нарушаешь мое личное пространство? — Бродяга рассмеялся и потянулся. Это движение немного выходило за рамки дружбы и было более интимным, но у Мародеров личного пространства почти не было. … Близились ЖАБА, библиотека была забита до отказа. Римус предпочитал заниматься как можно раньше утром, чтобы не находиться в этой толкучке. Сейчас он отдыхал на улице после завтрака, пил сок через трубочку. Уже почти летнее солнце грело лицо, свежий ветер приятно обдувал тело сквозь лёгкую белую рубашку. — Ma girl, me girl don't lie to me tell where did you sleep last night, — послышался знакомый голос. Римус обернулся. Сириус с Марлин шли в его сторону. Сириус подбрасывал и ловил книги. Судя по обложкам эти книги могли изучаться только в читальном зале. — Кто бы сомневался, — Римус рассмеялся и пожал Сириусу руку — они не виделись с утра. — Да похуй, библиотекарша ничего не заметит. Не мы первые, не мы последние, — Марлин сели, посмотрелись в зеркало и стали поправлять макияж. Сириус отложил книги в сторону, растянул руки по спинке скамейки, и закрыл глаза. Голова его была откинута, а от сырых подмышек исходил только запах дезодоранта. Сириус почти всегда пах хорошо, если не был пьян, обдолбан, но даже в такие моменты сильно возмущался лишним запахам — чувствительное обоняние давало о себе знать. Даже от запаха табака у него были свои хитрости. — Книги тебе не нужны, да? — Римус смотрел на него и думал, как бы лучше подвести к интересующим его вопросам. — Нужны. В качестве подставки для ног. Я все равно скачусь на социальное дно, и когда я словлю передоз скорая ко мне не приедет. Нахрена мне нормально сдавать ЖАБА? — Задолбал. Никто не пытается отобрать у тебя статус Королевы Драмы, — Марлин закатили глаза. — Попробуй получать удовольствие от новой инфы во время учебы. От такого твоя жизнь точно не рухнет. — Да мне впадлу. Ничо не хочу. Сегодня еле встал блять, — Сириус потер глаза. — Дерьмо. — Напиши Альфарду. Попроси денег на психиатра, — Римус уже давно гнул эту линию. Даже его семья, будучи очень небогатой, нашла деньги на какого никакого специалиста работающего с оборотнями. — Да нихера он не даст, блять. Скажет, что я мужчина и должен справляться со своими проблемами сам. Он меня любит, но иногда с гнильцой, — Сириус потряс рукой, будто кого-то отгоняя. — А отец? — Марлин положили голову на плечо Римуса. — Твоя мать же… — Да! — Сириус сразу сьежился, вцепившись руками в скамейку. — Моя мать лечится и я думаю, что у меня тот же букет хуиты, что и у нее! Но я не хочу просить у отца! Лучше просто накоплю со временем сам, если не перестану тратить деньги, как пиздец… — Короче не доебывайте меня с этим. Я просто говорю то, что говорю, не нужно акцентировать внимание, — Сириус встал, взял свои книги и зашагал прочь, закинув мантию на плечо. Это расстраивало и злило. Римус ругал себя за то, что начал эту дурацкую тему про расстройства. Он смотрел вслед другу до тех пор, пока о не скользнул в ворота. — Что, влюбился? — Марлин смеялись. Римус апатично пожал плечами. — Переживаю. … — Бля, я так рад, что ты приехал! Целую вечность тебя не видел! — Бродяга жевал заказанный карри. Они с Римусом ужинали на плоской крыше и пили пиво. Небо было совсем голым, синим, и только месяц светил на них сверху. — Ты говоришь это уже раз десятый, — Римус улыбался. Ему было приятно слышать от друга. Он тоже скучал. — Ну так потому что я рад! — Сириус мастерски говорил с набитым ртом. Это поражало. — Ты там своих охуенных драконов ловил, а я консультивал родителей пиздюков по поводу того, какая игрушка охуеннее. — Какие нравы пошли! Покупать детям секс-игрушки! — настроение было слишком возбужденным и алкоголь и недосып давали в голову. — Ты такой шутник, Луни, я сейчас лопну просто, — однако Сириус улыбнулся. — Прости, настроение такое. Почти не спал. — Ничо, брат, сейчас посидим немного и спать. Я там даже чистые простыни постелил. — Растешь над собой! — Римус и правда был удивлен. Такая забота. Сердце приятно ныло, он смотрел на Сириуса. — Кстати, я думал, ты сначала к Грегу мотнешь, а не ко мне. Грегори был бывшим Римуса. Сириус об этом не знал. — Я не говорил, но перед отъездом мы расстались. Я просто понял, что он — не мой человек, и что я ищу чего-то другого, пока не понял, чего, — давно понял, и это было очень глупо и по глупой причине, как думал сам Римус. От груди расходились приятные спазмы. –О, бля, ладно. Вы просто даже трёх месяцев не повстречались, насколько я помню, — Бродяга хмурился и выглядел сконфуженным. — Эйфория первого периода общения, — Лунатик пожал плечами. — Мы же начали встречаться почти сразу после знакомства, — на самом деле эти отношения в принципе не были правильными, потому что Лунатик начал их от отчаяния после того, как узнал, что Бродяга попробовал секс с парнем и ему понравилось. Он думал, что друг начнет встречаться с тем своим партнером. — М, быстро ты, — доев, Сириус бросил коробку в пакет, который они принесли с собой. — Да, но зато в экспедиции я спал с нашим руководителем, — эта авантюра, в отличие от отношений с Грегори Римусу очень нравилась, поэтому он еле сдерживал широкую улыбку. — О, нет! Вот ты шлюшка! — Сириус смеялся. Он шлёпнул друга по ноге. — И чо? Кто он? Красивый? Вы собираетесь встречаться? — Ну, он профессор с кафедры магической зоологии, к которой я, собственно, прикреплен. — Который оборотень? Бля, я помню, ты показывал фотку с ним. Чистый секс, одобряю. Я бы засосал разок, — Сириус говорил очень быстро, отпивая после пиво. — Вот и я так подумал. И через неделю экспедиции, когда я подошел к нему и вокруг никого не было, он предложил мне секс. Очень прямо и очень официально, — Лунатик рассмеялся. — Говорит: «Римус, не пугайтесь того, что я сейчас скажу, вас это ни к чему не обязывает, но… Вы очень красивый, и я нечаянно узнал, что вы гей. В связи с этим я бы хотел предложить вам секс.» Я сначала чуть в обморок не упал. Скажу честно: я мастурбировал на него несколько раз. — Да блять, и я, когда ты фотку скидывал! — Бродяга слушал, наклонившись вперед. Ноздри его были расширены будто в желании вдохнуть рассказ друга. . — Он смутился того, что я молчу, начал оправдываться, мол, это не взятка и ничего такого, просто «порыв старого волка». — Ой, какой, блять, старый, ему лет тридцать! — Сириус закатил глаза. Он не знал правды… — Тридцать девять, — Римус наслаждался удивленным лицом. — Ну так все равно не старый! Но выглядит потрясно! Ну так и чо? — Сириус поставил локтями руки на свои колени. Он сидел в позе йога. — Ну ничо, я ему сказал, что это мило, и что я с удовольствием принимаю его предложение, — Римус облизнулся. Несмотря на свои иррациональные чувства, он все еще мог наслаждаться сексом с другими. — Блять, два официозника. Я бы просто сказал: «Забей, пошли ебаться, старый волк!» — фыркнул Бродяга. Римус тихо хихикнул из вежливости. Он бы хотел слышать это в свою сторону, но без «старый». — А ты… ну, ты тогда переспал с одним парнем и было здор-, — начал он неуверенно, боясь на самом деле спрашивать. — Ой, блять, — Сириус перебил Римуса, кинув и бутылку в пакет. — Пойдем, холодно. Римус кивнул и все время, пока они пробирались к окну он ждал, когда друг продолжит. — Было норм, — Бродяга взмахнул палочкой и трансгрессировал мусор на магическую переработку. — Но это по силам слишком затратно, и я получил меньше удовольствия, чем от дрочки. Хотя, я экспериментировал. Попробовал с несколькими людьми разного гендера и, похоже, я — что-то вроде гомосексуала, — сердце Лунатика затрепетало. Он ощутил, что краснеет и отвёл взгляд, прочистив горло. Грудь ныла. — И что ты планируешь? Ну, там, — Лунатик провел рукой по дивану, делая вид, что он рассматривает красную ткань, которую видел сотни раз, — отношения, семью. — Я ничо не планирую, Луни, — Бродяга звучал очень легкомысленно. — У меня есть деньги, есть квартира, нет понимания себя и связи с нормальным обществом, кроме магазина, в котором я работаю. Я ничего не буду планировать до тех пор, пока не определю, кто я сам: дерьмо или дерьмо. Римус замолчал. Он все еще переживал за ментальное состояние друга, несмотря на то, что сейчас Сириус по крайней мере ходил к психиатру, лечился от биполярного расстройства. — Прости. Мне просто, скорее, было интересно, хочешь ли ты в ближайшее время встречаться с девушкой или п… — он набрал воздуха в легкие, ругая себя за запинку и красные щеки, — парнем? Однако беспокоиться было не о чем. Бродяга все это время рылся у себя в комоде, чтобы достать домашнюю одежду, которую он кинул Лунатику. Она была на удивление не мятая и даже с этикеткой. На ощупь шелковая. Лунатик бы ни за что такое не надел, если бы Бродяга не настаивал. — Я всем купил для девичников. Так вайбовее. А как спать — вообще похуй. Хоть свое приносите. Просто ты же сказал, что без пижамы. Римус кивнул. В экспедиции он спал в теплых вещах. — Отлично! — Сириус хлопнул в ладоши и суетливо направился в гостиную. — По поводу парня или девушки. Я думаю, что это слишком заебно. Ну типа, знаешь, мне надо много личного пространства для друзей, — Римус хихикнул, задумываясь о том, насколько абсурдно звучала эта фраза. — А если у меня появится парень, например, то мне придется время ещё и с ним проводить. А когда мне жить? Римус рассмеялся, садясь на диван. Он хотел поинтересоваться, но это было бы слишком подозрительным, но если превратить это в шутку… — Что, если бы Джеймс предложил тебе встречаться? — речь была о Джеймсе, но руки все равно потели так, что их можно было выжимать, как тряпку. — Сохатый? — непонятно зачем уточнил Сириус. — Блять, ну, честь велика, я бы, конечно, задумался, — он упал на диван рядом с Римусом, ложась на его колени. В этом не было ничего такого, но Римус даже руки на друга не мог положить по привычке. Не только потому что они были влажными. — В принципе, — начал Сириус, немного подумав, — это удобнее, потому что по факту мы вместе бы проводили время и с вами, и тогда посрать бы я мог ходить спокойно. Плюс, можно не стесняться, если пернешь. — Блять, Сириус, — Лунатик смеялся. — У тебя вечер говна. — Да бля… — Бродяга мило улыбнулся и закрыл глаза. Вот сейчас бы нагнуться и поцеловать осторожно, давая осознать, что происходит и нарушая принцип активного согласия, которого Лунатик очень жестко придерживался обысно. — Слушай, шутки шутками, но я до сих пор не находил кого-то, кто бы меня реально заинтересовал, — сердце заняло. — Даже среди тех, с кем мы целовались и потом сблизились. По итогу я вижу для себя единственный вариант: каждую пятницу после паба идти вчетвером ко мне и устраивать смачную групповуху с гигантскими драконьими дилдо. Как тебе такое? — Сириус открыл глаза. — Ну а вообще… да нет, забей, — тон Сириуса был серьезным, но настаивать не хотелось. — Звучит отлично, надо будет купить себе дилдо покрасивее, чтобы вставить в тебя, пока ты будешь связанным болтаться под потолком а мы все будем пить пиво. Красивое — чтобы украшать интерьер, — Римус все же осмелился положить руки на друга, как и обычно, правда, это не было естественным жестом. И пошутил он таким образом только чтобы отвести глаза от своих чувств, при этом случайно делая на них акцент. — Пиздец, ты чо так грубо? — Сириус вскочил и начал бить кулаками в плечо Римуса. Тот рассмеялся, но делать ничего не стал, понимая, что больше терпеть не мог и тревога слишком сильно стискивало внутренности. — Сириус, не надо, пожалуйста, не сейчас, — выдавил из себя Римус. — Да блять! Что с тобой? — из боевой позы Сириус осел в свою обычную, сгорбленную, но расслабленную. Он выглядел действительно расстроенным, а еще был румяным и волосы его красиво растрепались. Римус сжал охладевшие руки. — Помнишь тот случай с бутылочкой, когда ты отключился? — Блять, да, конечно, до сих пор шутки не прекращаются! — хихикнул Сириус. Ему явно было забавно, у отличие от Римуса, нервно сглотнувшего. — Я после той ночи хотел сказать, что мне не хватило, а потом забылось как-то… а потом снова вспомнилось… — Бродяга не перебивал, хотя Лунатик осознавал, насколько спутанно это звучит, и как он жалок сейчас. Надо было просто завершать. — Я хотел эту историю еще растянуть, но, говоря вкратце, я вспомнил о той своей идее еще за несколько месяцев до отъезда, — Лунатик судорожно вздохнул, опустив глаза, — когда понял, что испытываю к тебе чувства. Знаю, что именно я начал эти шутки про секс с друзьями, но сейчас понял, что мне сложно спокойно об этом шутить с тобой. И, честно говоря, я вообще не знаю, как теперь оставаться Мародером при таких обстоятельствах, — руки дрожали. — Все должно иметь исход, правильно? Ну вот и сейчас мне в голову пришла идея, что нам имеет смысл не видеться, пока я не остыну, потому что мне больно. Римус не думал, куда заведет его эта мысль, но точно не хотел, чтобы завела именно сюда. Руки дрожали, в голове повторялось: «зачем?» он хотел услышать ответ про взаимность, но боялся любого ответа. — Охуеть, — Сириус звучал растерянно. Римус поднял на друга взгляд. Тот изумленно смотрел куда-то в сторону и тер затылок. — Пиздец, я… даже не знаю, что сказать. В общем-то, кажется… да нет, не кажется, мне правда это делают больно твои слова. Я не могу сказать, что испытываю какую-то влюбленность в ответ, — в груди щемило, щеки краснели. — Я, честно говоря, вообще концептуально не очень понимаю, что это такое, наверное. Что такое быть влюбленным… — Сириус сел ближе. Уверенности в тоне не было. — Да это не надо понимать, это просто чувствуется! — Лунатик звучал агрессивно и понимал это. — Прости, я не хотел. Прости, пожалуйста, — они смотрели друг другу в глаза. Хотелось плакать. — Все ок, я хотел сказать, что… Ну вот, ты хочешь со мной отношений, правильно? — Да, — слезы уже катились. — Не-не, подожди, не плачь, — Бродяга поспешно вытер слезы друга и от этих прикосновений было и радостно и больно одновременно. — Вот, ты хочешь со мной отношений, — деловито продолжил Бродяга, — я сказал, что если бы и хотел отношений, то только с друзьями… — Да это не то же самое, блять! — Римус вскочил, вытирая слезы сам. — Это не шутка! Это… как ты вообще можешь… Акцио! — все вещи, которые Римус тут разложил стали подтягиваться к нему. — Экспелиармус! — вещи остановились, послышался стук палочки по паркету. — Я не считаю, что это шутка! Я не хочу лишаться близкого мне человека! — Если не хочешь, то перестань нести херню! — крикнул оборотень в ответ. — Какую нахер херню! — Да ты не понимаешь, что значит влюбленность, но пытаешься это как-то связать с шуткой! Они стояли в прихожей и орали друг на друга, как пара, которая уже в трех тысячный раз пытается развестись, но их все равно что-то держит. — Я шутил, но это что, значит, что я не мог сказать это серьезно?! — А ты и никогда не говорил серьезно! Да и зачем, если ты знаешь, что такое влюбленность! Ты же не влюблялся на втором курсе в Хафлпаффку с пятого! — Чего блять?! Когда я такое говорил?! Это Джеймс был влюблен! Она его еще тогда по голове хуйнула метлой нечаянно, а он расплакался потом, когда мы в спальню вернулись! Римус умолк. Он действительно думал все это время, что это был Сириус. — Еще и не верил мне по поводу влюбленности, мудак, — Сириус плюхнулсч на пуф в прихожей. — Это неправильно. — Это все еще не отменяет моей боли от твоих размышлений, — Римус не хотел жалеть сейчас друга. Он был зол и не верил в то, что это на самом деле происходит. — Ну хорошо, прости. Давай пойдем от обратного. Что для тебя идеальные отношения? — Сириус встал и хотел было обнять оборотня, но тут отпрянул. — Проводить время вместе. Ходить на свидания, понимаешь? — после криков Римусу стало легче вести осмысленный диалог, все напряжение спало. Он поднял палочку и заткнул ее за пояс. — Иногда вдвоем смотреть фильмы под пледом, есть всякие вкусности. Целоваться и обниматься просто так, заниматься сексом. Оставаться друг у друга иногда, с утра валяться, если у обоих выходной. Дарить подарки просто из-за чувств. Как и у всех, короче говоря. Не думаю, что ты многое узнал обо мне из этого. — Я не о тебе пытался узнать, — Сириус все это время слушал с очень строгим видом, — а о том, что именно тебе нужно. А теперь смотри: мы постоянно гуляем, даже без ребят, — он загибал пальцы, — смотрим фильмы, едим вкусности, только что у нас буквально было «свидание», я тебе только что подарил подарок из-за чувств к тебе. — Ты купил эти пижамы всем остальным тоже. Какие чувства, Сириус? — Римус вновь злился. Он сложил руки на груди, но уходить передумал. — Любовь, блять! Какие еще! С хуя ли ты вообще меня перебиваешь? — вспыхнул Сириус. — Да потому что ты опять несешь что-то вообще не связанное со влюбленностью! Потому что ты этого не понимаешь! Они снова кричали, снова развод. — Так я и не пытаюсь влезть в то, что мне не подходит, твою мать! Почему ты МЕНЯ не хочешь понять? Ну да, я люблю всех своих друзей! И чо теперь! — А то, что когда у людей романтические отношения, они становятся друг для друга особенными! В моей картине мира! Для тебя это может быть иначе, и я не осуждаю, но так жить не хочу! — А мы друг для друга какие?! — Мы друзья! Ты точно так же относишься к Джеймсу, Питеру, Марлин и так далее! — Римуса трясло. Этот скандал выкачал из него все силы. Он был готов рухнуть и уснуть прямо на коврике в прихожей. — Да блять, с чего ты решил?! — Сириус снова подошел ближе, сердце Римуса болело, как никогда до этого. Это было похоже на издевательство. — Если ты хочешь этого, то и я хочу, ладно? Это не оставляет все, как есть между нами, не отнимает, а только добавляет. Правда! Просто обдумай это, хорошо? Я предлагаю тебе встречаться. Со всеми вытекающими и даже букетами цветов, — анимаг подвигал бровями. Тон и то, что Сириус говорил успокаивали. Хотя сердце все равно ныло, было плохо. Римус выдохнул. — Ладно, подумаю. Я очень устал и хотел уйти, но сейчас думаю о том что с удовольствием лег бы и здесь. Думаю, один, — Римус стискивал зубы и пытался понять, насколько верным решением это было. — Окей, — теперь расстроенным выглядел Сириус. — Поспишь на кровати, хорошо? Ты устал после дороги. Я лягу на диване. Они должны были спать вместе, но не вышло. … — Доброе утро, красавчик, — грустно произнес Сириус. Он стоял в зеленом шелковом халате на кухне. Анимаг не спал всю ночь, мучаясь, раз за разом перебирая в голове слова, которые произнес в той идиотской ссоре. Было гадко от себя и от ситуации. — Не издевайся, — отмахнулся Римус, открывая банку с чаем и нюхая сначала. Он выглядел опухшим, с красными глазами, кругами под ними, волосы его были взъерошены. Сириуса это не отпугивало, он несколько раз видел друга таким и даже хуже, но и тогда это не было чем-то сверхъестественным. — Да ладно, нормально ты выглядишь, — он потянулся за кофе, ловя между тем на себе строгий взгляд. — Я видел себя в зеркало, пока брился. — А я даже не брился и все равно красотка, — Сириус задрал полу халата, обнажая волосатую ногу. Лицо его было гладко выбрито. — Действительно красотка, — рассмеялся Римус, вызывая ответную улыбку. Он взмахнул палочкой, начиная готовить им завтрак. Все было тихо, спокойно. Идиллия царила на кухне, будто эти двое не ругались друг на друга так, что вот-вот перегрызут друг другу глотки. — Даже завтрак, с ума сойти, — Бродяга сел за кухонный остров, наблюдая за летающими продуктами и посудой. Она была дорогой, вычурной, но редко когда использовалась. В основном анимаг покупал посуду для интерьера, а ел из доставок или в различных заведениях. — Мы больше не ссоре? — в голосе Бродяги был налет надежды, он не хотел терять друга: без романтических отношений или с ними. — Да, не в ссоре, — Лунатик поставил на стол две тарелки с вафлями и две тарелки яичницей с беконом. — У меня был пол ночи, чтобы подумать. Прости, что наорал. — Спасибо, — поблагодарил Сириус за извинения. — Но меня беспокоит, что ты пол ночи не спал. — Ты тоже, я слышал, ходил. Сколько ты сам отдыхал? — Римус всегда ел очень медленно, наслаждаясь вкусом, этим можно было любоваться бесконечно. — Ну, пару часов отдыхал. Я просто думал о том, как задел тебя, мне стыдно. Прости и ты меня, — Сириус ковырялся в вафлях, отламывая по квадратику так, что получалась своего рода мозаика. Беспокойство друга было приятным, но анимаг совсем не чувствовал себя уставшим. Он бы и без того не спал большую часть ночи: часом больше, часом меньше. — Прощаю, — кивнул Лунатик, и они замолчали на некоторое время, из-за чего Бродяга не был уверен, что его до конца простили. Он открыл было рот, чтобы начать оправдываться, но друг перебил его. — Мне кажется, я хотел бы попробовать, — неожиданно признался он, смотря в свою тарелку и медленно разрезая вафлю, политую медом. — Встречаться со мной? — Сириус был удивлен. Он был рад, что они помирились, но не был готов к такому. — Быстро ты. — Я просто решил, что не хочу упускать шанс, поэтому, — Римус пожал плечами. — единственное, о чем я тебя попрошу: быть только со мной и не ходить целоваться или заниматься сексом с другими, — оборотень посмотрел на друга достаточно строго, чтобы понять, насколько ему это важно, но Сириус и не собирался делать ничего такого. — Без проблем, дорогой, — манерно протянул он, наконец начиная есть. После этого Сириус не знал, как себя вести. Он думал о многом, обо всем, что вчера перечислил Римус и чувствовал большую ответственность за каждый пункт. Подвести любовника означало для Сириуса сейчас разрушить дружбу. Он посмотрел на Римуса и протянул руку…