24/7

      Лайт поднял руку, с которой свисала цепь. К другому концу её был прикован L.       – Так вот что значит 24/7, – Лайт даже не особенно был удивлен. Всё-таки это не поездка в заброшку на край города, где в тебя стреляет твой собственный отец.       – Не то, чтобы я это делаю из удовольствия полностью потерять возможность работать в одиночестве, Лайт, – вслед за L, цепь потянула Лайта к компьютерам.                               * * *       Лайт, несмотря ни на что, восхищался L. Тот был ненамного старше его самого, но уже работал с секретными службами по всему миру и раскрывал самые запутанные дела. А Лайт всегда горел идеей сделать окружающий мир лучше.       Потому он с готовностью пошел на все условия L. Ради успеха расследования он готов был пойти и на большее. Он весь отдавался работе и ему это нравилось. Только с L было не очень-то легко.       До встречи с Лайтом L не встречал себе равных, и им было интересно работать вместе. Однако, напряжение возникало неизбежно и по конкретному поводу: уверенность L в том, что Лайт был Кирой, доводила Лайта до исступления. При всех, вызывающих восхищение дедуктивных способностях L, он запросто справлялся и с тем, чтобы вызвать у Лайта желание съездить как следует по его гениальной физиономии.       Непрерывно находясь рядом с L, Лайт невольно стал его анализировать: С первого взгляда, конечно, – фрик. В помятых шмотках, с копной лохматых черных волос, огромными, почти неподвижными глазами и тихим, будто лишенным интонаций голосом. При любой возможности ходит босиком, почти непрерывно ест и, когда садится, каждый раз поджимает ноги… В первый же день знакомства объявил, что Лайт, по его мнению, может быть Кирой. А через пару дней предложил присоединиться к расследованию. L был воплощением нетривиального.       Когда Лайт оказался в камере, даже понимая, что это важно для расследования и для того, чтобы снять с себя подозрения, он понял, что L мог быть почти безжалостным. Он цинично манипулировал чувствами Мисы и позволил уйти из группы Айдзаве. Значит, он мог быть и равнодушным?       Каким ещё он мог быть? Действительно ли L такой, каким кажется: отрешенный, холодный, безразличный, или это только внешняя оболочка? Ведь он рисковал жизнью, организовал спасение Мацуды, рискуя провалить всю операцию и с очевидным уважением относился к его отцу.       Общаясь с Л, Лайт осознал, что мало знал людей. Он понял, что всегда был сосредоточен на себе. Он привык быть первым в учебе, спорте — во всем, за что бы не брался. Это было не так уж сложно, он понимал, что одарён больше окружающих. Без ложной скромности: когда человек талантлив, он чувствует это. Он считал, что важно всегда быть собранным и твердо идти к своим целям. А у него их было много. Наверное, поэтому он до сих пор ни с кем не сближался, даже по-дружески. Не говоря уже о девушках. О них он никогда даже не думал. Все эти вещи просто проходили мимо него, он не разделял энтузиазм, с которым парни вокруг него обсуждали отношения, шансы, красоток. Всегда находились дела поважнее и поинтереснее. Возня со свиданиями и всем, что связано с девушками казалась чем-то… отвлекающим. Несмотря на то, что сам он, не прилагая никаких усилий, всегда был в центре женского внимания. Он нравился – он знал это, и в ответ всегда был обходительным и вежливым. Это был успех. Такой же естественный, как любой его успех. Но идея близких отношений ему и в голову не приходила.       Прошло чуть больше месяца с тех пор, как они с Л стали неразлучны. И Лайту пришлось наконец признаться себе: кое-что изменилось. Он стал отвлекаться. Сначала с удивлением, а потом уже привычно ловил он себя на том, что ждёт редких улыбок L, не отрываясь смотрит на его рот, когда тот говорит, буквально замирает, когда L, задумываясь, прикасается к губам. Лайт теперь точно знал, например, что L поджимает пальцы на ногах, когда уверен, что нашел ответ на важный вопрос. А ещё Лайт теперь знал, что вместо попыток разгадать тайну Киры, сам он занят разгадыванием смысла взглядов L, его жестов. Принять ли за иронию то, что каждый раз, когда Лайт вот так заглядывался, Л с ангельским видом предлагал ему какое-нибудь пирожное? Или клубничку из мороженого... или что он там ел. Очевидно, что все это было странно, неуместно, и, кроме того, становилось заметным, выходило из под контроля и напрягало Лайта своей патетичностью. Чтобы поймать Киру, он рисковал жизнью и жертвовал свободой, отдавал всё свое время, прилагал все усилия и что?.. Вот он, сидит и взгляда не может оторвать от того, как самый странный человек из всех, кого он когда-либо знал, скрючившись на стуле, ковыряется в стакане и облизывает пальцы, измазанные в растаявшем шоколаде.       А сам L? Он тоже как будто ведёт себя иначе с тех пор, как они стали неразлучны. Или, может быть, Лайт обманывает себя. Всё это только кажется, и он лишь видит то, что хотел бы видеть.       Как же это было мучительно... Это изматывало. Ему казалось, что в таком состоянии он совершенно не помогал расследованию. Что-то происходило в нём новое, чего он не мог не замечать. И это новое чувство было слишком сильным, чтобы он мог его побороть. Это непривычно, это обезоруживает. И ЭТО становится только хуже.       — Я посижу с ноутом, Лайт. Извини, нужно кое-что закончить.       Голос L спокойный, ровный, безучастный. Как всегда. И это в то время, как Лайт уже почти доведён до отчаяния. L непроницаем, и он работает, как обычно. Очевидно, он ничего не чувствует и не замечает. И это прямо сейчас, когда Лайт впервые с таким трудом справляется со своими эмоциями.       — Я привык к этому. Доброй ночи.       L бросил на него короткий взгляд.       Лайт все равно не смог бы заснуть. Последнее время с этим было все хуже. С каждой новой ночью заснуть становилось все сложнее. И, судя по всему, сегодня снова будет хуже, чем вчера. Ночью совсем плохо – вообще не на что отвлечься. Вот и сейчас сознание Лайта зацепилось за этот короткий взгляд L: почему бы не найти в нем некий особый смысл.       В комнате было относительно темно, как бывает темно ночью в домах, стоящих в центре мегаполиса. Электрический свет от ноутбука резко очерчивал профиль L. Лайт признался себе, что умирает от желания прикоснуться к нему. Глядя на него сейчас, Лайт думал о том, что мог бы протянуть руку и дотронуться до его губ, провести по ним пальцем, как делает сам L, когда погружается в размышления. Лайт перевел взгляд с его лица на ключицы, трогательно выступавшие под майкой, и почувствовал, что голова его начинает кружиться, а по телу разливается желание. Он наблюдал за тем, как L, задумавшись, мягко и медленно прикусил нижнюю губу. По позвоночнику пробежала дрожь, Лайт ощутил покалывание в кончиках пальцев. Кажется, он терял над собой контроль.       Почти не осознавая что делает, он поднялся и сел сзади L, глядя из-за его спины в экран ноутбука. Он ничего там не видел, в голове его громко стучало. Лайт приблизился к L вплотную и, согнув одну ногу, прижался грудью к его спине.       Во всяком случае L мог принять это за дружеское участие и желание помочь в работе. Если бы они были близкими друзьями, Лайт мог бы даже, например, положить подбородок ему на плечо… мог бы? Честно говоря, он не знал поступают ли так друзья, он не был ни с кем настолько близок.       Волосы L почти касались лица Лайта. Через широкую горловину майки было видно его бледное плечо.       Лайт ощутил какой-то особый запах. Запах чего-то…теплого? Сладкого?       «Запах его тела».       Пространство будто стало осязаемым, а время замедлилось. Воздух сгустился и потяжелел. Лайт утрачивал остатки способности рассуждать.       Тишину нарушил тихий, мягкий голос L:       — Ты… прикасаешься ко мне… Лайт, – фраза прозвучала нейтрально.       Голос Л заставил очнуться, выдернул из грёз, из этого дурмана страсти и вожделения, рождённых близостью L.       «Он слишком умён, чтобы не понять меня...»       Разве мог он не понять… и теперь всё зависит от него. Он просто может продолжить работать, и тогда Лайту останется только постараться успокоить себя, сделать вид, что хотел помочь в работе, а потом, так как он сейчас просто как в бреду и не в состоянии соображать, он скажет, что устал и сделает вид, что лег спать.       «Господи, легко сказать…»       В голове его завертелось что-то типа «нужно уйти от L, нужно заставить его отпустить меня, ведь я не Кира! Мы станем меньше видеться, всё это пройдет. Нужно начать встречаться с девушкой…»       Мысль, что он не будет видеть L 24/7 ужаснула Лайта.       «Он ни на миллиметр не отстранился до сих пор…» - и Лайт ощутил острый спазм желания в паху.       Он буквально сходил с ума.       L всё молчал. Чего он ждал? Ответа? Но что сказать? «Я сам не знаю, что делаю»? Или «Я не могу перестать вдыхать твой запах»? Или «Давай просто посидим так, будто мы добрые друзья»? Просто смешно…       Молчание затягивалось. Напряжение становилось нестерпимым.       «О чем же он думает?..»       L обернулся. Звякнула цепь. Мгновенное чувство потери тепла его тела почти причинило Лайту боль. L уставился на него своими черными, широко раскрытыми глазами. Это был спокойный, пытливый, внимательный взгляд. Его обычный взгляд.       «Ох, черт — мысленно простонал Лайт — я идиот».       — Рьюзаки, я…       — Тшшш!..       L опустил взгляд на рот Лайта и стал рукой легко давить ему на грудь. Лайт поддался и откинулся на подушки. L нависал над ним, опираясь на кровать. Все это время выражение лица L не менялось, глаза были все так же внимательны и спокойны. Лайт выдохнул. Кажется, он уже минуту не дышал.       L потянул майку Лайта вверх, Лайт, не раздумывая, приподнялся, чтобы помочь ему.       В этот момент он смутно спросил себя о том, что будет дальше. Он никогда не переживал ничего подобного. Это лучшее, что с ним случалось, но он не знал что будет дальше. Боялся этого и хотел этого. Чего «этого»? Он не знал чего. Всего. Он хотел L.       Избавившись от майки Лайта, L, дотронулся до его шеи, провел рукой по его груди, по животу. Взгляд L медленно следовал за рукой и был все так же задумчив, но появилось что-то ещё …как будто... энтузиазм? Сказать было невозможно, L почти не выказывал эмоций.       «Он тоже хотел этого. Как долго?».       L поднял руки Лайта вверх, наклонился, провел носом возле его подмышки и оставил там влажный поцелуй. Лайт, неожиданно для себя, выдохнул с негромким стоном.       L поцеловал его в шею. Губы его были мягкими, влажными и прохладными. Мурашки пробежали по спине Лайта. Пришлось приложить усилия, чтобы сдержать новый стон.       Волосы L щекотали кожу, это было восхитительно. Лайт запустил руки под майку L, которую тот сразу снял, и снова стал целовать шею и лицо Лайта.      Контакт кожа к коже был потрясающим, двумя руками Лайт схватил волосы на затылке L. L приглушенно ахнул от неожиданности рядом с его ухом.       Через одежду, Лайт почувствовал твердый член L. Инстинктивно Лайт резко и сильно прижал к нему свой – тело его взорвалось искрами наслаждения.       И снова в его голове мелькнуло «Но что дальше?» Все происходило быстро, он понимал, что не владеет ситуацией, почти не владеет собой. Где-то на краю сознания, это ощущалось, как тревога.       — Рьюзаки…       L накрыл его рот ладонью, его ровный, мягкий голос произнес:       — Я понял тебя, Ягами       "Он… понял? Этот умник предвидел что-то?!" Лайт почти успел возмутиться. Но в этот момент L стал лизать и посасывать его сосок. Уффф… Лайт изо всех сил старался быть сдержанным, но спина его слегка выгнулась.       Лайт очнулся, когда L поднялся, чтобы стянуть с него штаны. Помогая ему, Лайт приподнял бедра. Он стал смотреть на голый торс L.       «Гибкий. И выносливый» — прозвучало у него в голове. «А выглядит хрупким, и эти ключицы…» L был трогательным. Он был очень бледным и очень трогательным. Однако Лайт уже испытал на себе силу и изворотливость этого тела в периодически вспыхивающих между ними драках. В те секунды, что L стоял напротив, сумбур в голове Лайта родил необъяснимый, незнакомый ему, внезапный прилив какой-то гордой радости, вспышку внутреннего ликования - он совершает что-то, ещё вчера для него немыслимое. И он делает это с L, с этим странным, отрешенным созданием.       "С тем самым "L"... и он тоже хочет меня".       Как вообще до этого дошло?..       Лайт с упоением любовался L, его спокойствием, уверенностью... тем, каким сосредоточенным он выглядел. Это успокаивало: казалось, он знает, что делает.       L не разделся. Но Лайт не успел почувствовать уязвимость от своей наготы. L уже был на кровати, сжал его член в руке у основания и сразу погрузил его в свой тёплый рот.       «О Господи!» Лайт громко застонал и забыл о сдержанности, бедра его раздвинулись, кажется, он сделал ими непроизвольное движение вверх.       Лайт был прекрасен: стройное, сильное тело изогнуто, голова запрокинулась назад, скоро его кожа заблестит от пота. L внимательно смотрел на него, двигая рукой, сжимающей его влажный от слюны член.       Это было слишком хорошо, чтобы Лайт мог выдержать дольше, он схватил руку L и посмотрел в его глаза - тёмные, неподвижные, они гипнотизировали… и сейчас они были... другими. Сейчас в них не было тех молний блестящей мысли гения, которые Лайт привык улавливать в его взгляде, когда он строил гипотезы или делал выводы.       «В них будто… вопрос… Но какой? Это… неуверенность? L старается мне угодить» — мелькнуло в сознании Лайта — «он будто старается сделать все правильно».       Лайт потянул L за руку, и когда тот приблизился, Лайт уложил его и посмотрел на него сверху.       «Вот так. Покажи мне свою уязвимость, ведь человек же ты в конце концов»       Лайт провел большим пальцем по приоткрытым губам L, потом наклонился и медленно облизал их. И опять в паху его будто пронзило. Прижимаясь к нему всем телом, губами он впился в рот L.       Целовать его... слишком сладко. Он не знал, что целовать можно ТАК. Эта близость, он чувствовал это, меняла его, подчиняла. Он бы навечно остался в этом моменте.       Лайт почувствовал, как L стянул свои штаны и за ягодицы притянул его к себе. Их тела соприкоснулись. Член L был сухим и очень теплым. У Лайта перехватило дыхание.       L просунул руку вниз и схватил их обоих, теперь они были влажные — L действительно контролировал себя и ситуацию лучше, чем это делал Лайт. Лайт упёрся носом в висок L:       — Рьюзаки, ты… …боже…       L продолжал крепко держать оба члена в руке, и Лайт понял, что нужно делать. Он стал медленно двигаться. Оба были возбуждены до предела. L только задышал немного громче — этот парень всегда был невероятно тихим.       Лайт смотрел как накатывающие волны удовольствия отражаются на лице L, как он закрыл свои огромные глаза. Он отпустил контроль и, кажется, впервые с их встречи перестал думать. Лайт ещё никогда не видел это лицо настолько прекрасным.       Длилось все это очень недолго, не могло длиться долго. Лайт не отрываясь смотрел на L, и не пропустил тот момент, когда его экстаз стал нарастать — L открыл глаза и уставился в глаза Лайту, рот его был открыт, Лайт услышал, как стало прерываться его дыхание. Он выглядел почти беспомощным.       Тем временем внизу рука его, не ослабляя хватки, крепко держала их обоих, позволяя двигаться очень медленно. Это было слишком, это было невыносимо хорошо. Эмоции, ощущения, огромные, немигающие темные глаза L — все это переполнило его– Лайт протяжно застонал в такт своим движениям и почти сразу ощутил мощную судорогу, разливающую по телу потоки наслаждения.       Кажется, он впился пальцами в плечо L и позволил себе быть громким. Он ощутил, что они кончили вместе.       Пока проходили эти секунды длиною в вечность, в голове его неясно вертелись обрывки мыслей: что-то про "катарсис", про "умереть и заново родиться", "получить ответ на все свои молитвы"...       "Произошедшее... все это вообще реально?"       Когда туман стал медленно рассеиваться, Лайт осознал, что все ещё лежит на L, упираясь носом во влажные волосы на его виске.       Он опять почувствовал запах L – и в ответ на это в груди его будто повернулось что-то тяжёлое…       «Странное чувство…»       Он открыл глаза и увидел, что темные, огромные глаза L широко раскрыты и он смотрит прямо перед собой.       — Салфетки под подушкой, Ягами       -?.. …??!.. Ты… ... что?...       — … ...по моим подсчётам, при условии, что я правильно оценил твое поведение, вероятность того, что это произойдет сегодня, была около 80%