Движется красное солнце

– Куда едем? – Фред первым подал голос, всячески стараясь усесться поудобнее. – Где ты остановился? – вопросом на вопрос. Гермиона завела двигатель, стараясь смотреть строго перед собой. Было жарко. И в то же время нестерпимо холодно. Огонь опалял правую сторону её лица, именно туда был направлен задумчивый взгляд голубых глаз. Холод поселился в разуме, кропотливо уничтожая одну за другой цепочки связных мыслей. Мадам Помфри ждёт её. Да, можно ухватиться за эту мысль. Неровный свет тенями ложился на дорогу, проникал тусклыми всполохами в салон, машина набирала скорость. Фред усмехнулся. Зачем отвечать что-либо, если она и так знает ответ абсолютно на всё. – Джинни расстроилась, когда поняла, что ты всё-таки не приедешь. Появился указатель, Машину тряхнуло на дорожном полицейском, и ящик с апельсинами небрежно всунутый на заднее сиденье, изверг из себя порцию оранжевых плодов. Цитрус заполонил салон горьким ароматом. Да, было чрезвычайно горько. – Одним рыжим больше, одним меньше, – пассажир покрутил указательным пальцем перед собой. Гермиона смерила его уничижительным взглядом. Фред нагло подмигнул ей, злость полыхнула в его взгляде. Тени падали на лица. Последний фонарь, защищающий границы города остался позади. Жук выехал за пределы света, встречаясь со тьмой. Гермиона включила фары. – Знаешь как тут всё завязано, обещаешь одному, живёшь с другим, – Фред отвернулся. Пальцы бесцельно барабанили по приборной панели. Голос звучал серо и неинтересно. – Ты же прекрасно знаешь, что тогда мы просто не смогли нормально поговорить, – бесцветно и устало, примерно также, как текли её сонливые бесконечные будни. Будни, живя в которых она совершила один неправильный выбор за другим. – Да. – И что мы будем с этим делать? – будто бы риторический вопрос. – А мы можем? – и снова эта злая усмешка. Её Фред остался в далëком прошлом, где-то там, вдалеке, там, где у озера растет и колышется на ветру изумрудная трава, где каменные башни озаряются лучами солнца. Где тепло и хочется быть. Неважно кем, двумя студентами, разницей в два курса или взрослыми людьми, помощником по административным вопросам и фокусником-шарлатоном. – Спрашивать что-либо у мужчин бесполезно, не так ли? – Гермиона усмехнулась, морщинка легла на щёку, а позже переместилась на лоб, когда она перестала пытаться сделать язвительную улыбку. Раньше её никогда не было там. Как долго она уже существует? Почему ему никто не сказал о ней? Он хотел знать всё. – Только если мужчина является таковым лишь на словах, – хороший ответ настоящего человека. Является ли он таковым? – И какой ты сегодня, где ты написан на бумаге или картоне? – продолжает, уже просто не может остановиться. Где та черта? – Сегодня я такой же, каким был всегда! – Фред выкрикивает почти с гордостью. Всем своим видом намекает на её изменения. – Это не так, – отвечают ему категорично твёрдо. – Хочешь проверить? – А ты дашь возможность? – А ты возьмёшь? – Что за глупости? Почему с тобой всегда так! – руки поднялись и в бессильной злобе ударили по рулю. – Всё верно, иди найди себе кого-нибудь полегче, – гримаса озарила лицо, напросившегося в салон пассажира. – Но нашла то я тебя! Гермиона дала по тормозам, что-то маленькое пробежало через дорогу. Машину тряхнуло, счастливые апельсины окончательно вывалились из своей импровизированной темницы. – Да я не про сейчас, Мерлин! Сейчас то случайность. Я в целом, – и снова устало вздохнул, будто весь мир навалился на плечи. У него были веснусчатые плечи. Такие обычно обгорают, когда их хозяин целый день торчит на озере под палящим солнцем. Такие, как правило, очень бледны зимой, и почти точно такие же летом. Но не такие держат всю грязь и тяжесть гадкого мира. Не такие так сильно горбяться прямо сейчас. Такое априори не должно относится к ним. – Ну так и я в целом! – жук снова вильнул, будто избегал столкновения со стрекозой на широких просторах неба. Их глаза встретились. Что-то неуловимо переменилась. – Побежали? Зачем бежать, если они уже итак едут? Нет, вы не понимаете. – Побежали? – Бежим! Сущая мелочь. Разгар тёплой весны, середина дня. Время обеда подошло к концу, но кто-то очень долго целовался в каморке со швабрами на третьем этаже. Урок идёт уже как пять минут, а он тащит её за руку по спрятанным ото всех туннелям. И им потрясающе весело. – Бежим! Хлопают дверцы маленького жука. Фары длинными лучами освещают однополосную дорогу. Ну а что они? Они бегут. И кажется, им впервые за долгое время весело. Что это, если не первый шаг?