фотография

      — Ринтаро! Давай сделаем фотографию! — Элис требовательно дернула его за рукав и указала в сторону фотобудки.       Подобные сооружения были обычным делом для парков развлечений, но лично Мори их презирал. Низкое разрешение, плохая подсветка и, конечно же, неоправданно высокая цена за фотокарточку с коллажем из трех снимков — совокупность этих свойств оскорбляла любого человека, для кого «хороший вкус» и «чувство прекрасного» — не пустой звук. И все же, несмотря на это, он не мог отказать белокурому ангелу, яростно комкавшего ткань его рубашки в ладошках.       Им пришлось отстоять небольшую очередь, и за время ожидания Элис успела раздобыть где-то ободок с потрясающе безвкусными кошачьими ушами из плюша. Разумеется, надеть это безобразие полагалось самому Мори. Он пытался было возразить, но стоило Элис разок топнуть ножкой и сердито надуть щеки, как конфликт тут же был исчерпан.       Когда наконец пришел их черед, Элис с готовностью вскарабкалась на высокий стул и широко улыбнулась, глядя в объектив.       — Ринтаро, ты тоже улыбайся. Никому не нужно это кислое выражение, — важно заявила девочка и пихнула его локтем под ребра.       — Ай! Элис-чан, давай-ка без рукоприкладства!       От неожиданности он зажмурился, и именно в этот момент сработала камера. Возмущенный проделками наглой маленькой леди, Мори нахмурился и собирался уже было высказать все, что думает, но очередная вспышка ослепила его и заставила замереть с крайне комичным выражением на лице. Перед глазами все еще плясали цветные пятна, когда камера щелкнула в третий раз. Элис с ликованием спрыгнула со стула и бросилась забирать из специального окошка готовые снимки.       Уже выйдя на улицу, Мори смог по достоинству оценить получившиеся фотографии: малышка Элис, как и всегда, выглядела безупречно на каждом из снимков, чего нельзя было сказать о нем самом. Мори в жизни не видел себя с таким глупым выражением лица, а тут, нате, целых три кадра — и все неудачные. Пожалуй, эти фотографии стоит хранить в очень надежном сейфе с десятком кодовых замков…       Стоило им вернуться в офис Портовой мафии, Элис тут же устроила чаепитие со своими куклами, и совершенно позабыла о фотографиях, что было весьма кстати. Пока девочка была занята другими делами, Мори поспешил к своему рабочему столу. Ко дну одного из ящиков скотчем был приклеен ключ. Использовался он довольно редко, но сегодня наконец пригодился. Мори открепил ключ, подошел к книжному шкафу, и, отодвинув с верхней полки несколько книг, вставил ключ в замочную скважину. Довольно старомодный способ хранить секреты. И, пожалуй, не самый надежный. Но ему отчего-то казалось, что никто не станет искать ценности босса мафии в таком месте, особенно когда на самом видном месте возвышался настоящий и такой привлекательный сейф.       В небольшом углублении за стенкой книжного шкафа едва хватало места, но воспоминания о прошлом туда помещались превосходно. Мори покрепче ухватился за переплет и вытащил из тайника свое главное сокровище. Перед ним был старый альбом, насквозь пропитавшийся запахом пыли и прошлого — далекого и будто чуть более яркого.       Корешок хрустнул, стоило раскрыть альбом, и этот звук напомнил Мори о том, какой хрупкой была эта старая вещь. Он пробежал пальцами по шершавой картонной поверхности страницы, коснулся одной из фотокарточек, вставленной уголками в специальные вырезы. Таких альбомов больше не делают, да и фотографий — тоже. Хотя в последнем виноваты уже не заводы и фабрики, а он сам.       Когда-то давно, до Портовой мафии, до всей этой власти и ответственности у него был фотоаппарат. Небольшой, но увесистый, с потертым кожаным ремешком. Мори нравилось делать снимки. По правде говоря, он не был хорошим фотографом. Просто старался запечатлеть на пленку то, что ему нравилось. Сначала это, как ни удивительно, были просто городские пейзажи Йокогамы: шумное шоссе, заброшенная спортивная площадка, панорама города с крыши одного из зданий, безлюдный порт и бесконечное море на фоне. Но однажды на его снимках появилась человеческая фигура — величественная и гордая — и завладела всем вниманием Мори.       Он жмурится, заглядывая в видоискатель и пытаясь выстроить красивый кадр.       — Мори-сенсей, может, займетесь уже наконец делом? — спрашивает объект наблюдения и поворачивает к нему лохматую сребровласую голову.       — Уже занят, — небрежно отвечает он и делает снимок.       Фукудзава, его телохранитель, только качает головой и возвращается к своему обычному занятию — грозному сидению в углу с мечом в обнимку. Мори фыркает, довольный собой, и лениво потягивается на своем скрипучем стуле. Теперь можно вернуться к обыденной бумажной работе.       — Безумец, — шепчет Фукудзава, стирая тыльной стороной ладони чужую кровь с лица. — Нашел время.       Щелчок затвора напоминает спущенный курок. Маленькие механизмы внутри фотоаппарата приходят в движение, перематывая пленку. Мори лезет второй рукой в карман халата, извлекает оттуда белоснежный платок и передает наемнику.       — Не могу устоять, когда вижу что-то настолько красивое, — едва слышно мурлычет под нос Мори. — Кровь на серебре… такой захватывающий вид.       Фукудзава не отвечает. Он покрепче перехватывает рукоять меча и сносит голову одного из нападающих с плеч. Ночные налеты на клинику стали обыденностью, но это вовсе не значило, что кому-то из них двоих стоило расслабляться. Мори убирает фотоаппарат подальше, в его руках вместо этого возникают острые скальпели — оружие вычурное, но весьма эффективное. Халат придется запачкать, но, к счастью, достать новый не проблема.       Вспышка озаряет их силуэты, переплетенные и распаленные в обжигающей темноте ночи. Фукудзава больно прикусывает кожу на его шее, прежде чем отстраниться и заглянуть в глаза.       — Опять твой проклятый фотоаппарат, — констатирует он, крепче сдавливая ребра руками так, что на мгновение становится трудно дышать.       Это вызывает у Мори улыбку. Он всего лишь выставил на аппарат таймер, который теперь сработал. Ему даже не понадобилось выпутывать руки из чужих серебристых прядей, чтобы нажать на кнопку. Было до чертиков интересно взглянуть, какой кадр получился, и Мори уже тянется к фотоаппарату на тумбочке, но его руку тут же перехватывают.       — Не отвлекайся.       Мори смеется ему в губы.       — И не думал.       На фотографию можно будет взглянуть позже, она ведь никуда не денется, не так ли?       — Ты не посмеешь вернуть девочку в этот ад! — кричит Фукудзава, но сильный порыв ветра уносит его крик прочь.       — Она — ключ концепции трех времен, — твердо заявляет Мори.       Ему не хотелось, чтобы все обернулось так. Но вот он здесь, на крыше небоскреба, готовый направить свое смертельное оружие на того, кого привык считать близким человеком. Теплая рукоятка скальпеля неприятно липнет к ладони, по виску скатывается капля пота. Почему между ними возник этот раздор? Неужели с самого начала они не могли быть заодно? Как так вышло, что теперь они с остервенением бросают друг в друга такие колючие, бьющие наотмашь слова?       — Раз ты не собираешься отступать, я не собираюсь иметь с тобой дел с этого момента! — зло выплевывает Фукудзава, и Мори кажется, будто ему отвесили пощечину.       К несчастью для обоих, он привык всегда давать сдачи.       — «Этот момент» станет последним в твоей жизни!       Мори за свою жизнь побывал в бесчисленном количестве драк, и все же эта была самой тяжелой. Никто их них не сумел одержать над другим верх. Позорная ничья, больше похожая на поражение: каждый покидает крышу с чувством потери. Мори провожает удаляющуюся спину и невольно тянется к фотоаппарату на своей шее. В драке он разбил стекло объектива, но сейчас Мори это не волновало. Изображение в видоискателе размыто — возможно, тому виной капли дождя. Мори со всей силы давит на кнопку затвора, навеки запечатывая образ на пленке. Его руки замерзли, негнущимися пальцами он с трудом вынимает кассету из аппарата. Пленка закончилась. Пожалуй, новая ему не нужна. Мори спускается на первый этаж по лестнице, ноги болят, и эта боль отрезвляет. Проходя мимо мусорной корзины, он выкидывает разбитый фотоаппарат и идет прочь, сжимая в ладони пленочную кассету. Так, думает Мори, закончится один из этапов его жизни. Но вскоре начнется новый.       Он давно не видел этих снимков, но знал, что стоит закрыть глаза, и на изнанке век вспыхнут образы прошлого. Они выжжены в его сердце горьким разочарованием и тоской.       Мори перевернул последнюю страницу альбома — здесь как раз осталось пустое место. Он аккуратно вставил в свободное окошко коллаж фотографий с Элис. Теперь, спустя годы, альбом, наконец, был полон.